Я тоже посетил выставку, рекомендую, есть отличные старые фотографии. Некоторые попытался сфотографировать, из-за отблесков снимал чуть сбоку, но искажение не мешает увидеть сюжет. К сожалению, не были указаны авторы работ.
Эти слова художник Равшан Миртаджиев говорит с гордостью. И, действительно, если даже бегло взглянуть на творения скульптора, то после обретения страной независимости у него будто выросли крылья, открылся невиданный творческий простор!
Заметили, наверное, что последнее время много материалов от Владислава Хана и Рустама Шагаева? Могу показать их фото — в Институте Астрономии, на дорожке, идущей по ташкентскому меридиану.
Просьба ко всем авторам, публиковавшимся на «Письмах о Ташкенте» — присылайте свои фотографии, если пришлете, то откроется галерея авторов.
Автор Яник Ласко
Чигирь жонглирует струей И дразнит путника прохладой. Вода серебряной змеей Целует грозди винограда. Наполнен до краев кумган. Его обнять – что за блаженство! Накрыт янтарный дастархан, Переливаясь совершенством. А на ладони желтый плов Гарцует, что скакун горячий. И дуб, как великан, суров, В своем шатре от солнца прячет.
1997
В 1966 году Ташкент был разрушен землетрясением. Постановлением ЦК КПСС восстанавливать его должны были все республики. Явив, таким образом, на деле идею дружбы народов. Что, само по себе, замечательно. В Ташкент отовсюду отправлялись бригады рабочих, специалисты и стройматериалы. Местный журнал «Звезда Востока» решил слиться с массами в общем порыве и внести посильный вклад. Он пригласил российских писателей публиковаться в номерах, гонорар от которых пойдет в пользу пострадавших от стихийного бедствия. Благородно. На самом деле, за этим скрывалась хитрая игра в духе того времени. (Что ни в коем случае не означает, что авторов обманули. Их не обманули, и гонорар действительно не заплатили.) Под покровом благотворительного тумана редакция намеревалась тиснуть произведения, запрещенные цензурой. Надеялись, что цензура не станет особо цепляться к номерам, посвященным столь возвышенным целям.
Фотографии Рустама Шагаева.
Портрет писателя Саида Ахмада.
«Правда Востока» от 26.12.2006 год.
Последний снимок художника…
На утренний плов, посвященный годовщине кончины Рахима Ахмедова, пришли сотни людей. Они собрались, чтобы почтить его память.
И еще Яков Кумок, и еще о Тезиковке
(Хочу обратить внимание читателей, что, текст, выделенный курсивом, по сюжету повести относится к писаниям Даньки Покудина – друга рассказчика. Эти обрывочные фразы сохранились в блокнотах погибшего друга, а рассказчик их комментирует воспоминаниями их общей жизни.
И еще: в Сети буквально все приписывают авторство фразы «На Тезиковке можно было купить все» Солженицыну, а именно «Раковому корпусу». Вот и у Я. Кумока тоже. А я специально искала – не нашла. Вот и гадаю. Только что написала одной очень знатной даме – самому большому знатоку Солженицына – может, внесет ясность. – Э.Ш.)
Тезиковка. Или Тезикова дача. О, это целый мир! Хотя околотка такого на карте не сыщешь. Но каждый ташкентец знал, что такое Тезиковка и где она. Может, и ее уже нет? И теперь это уже мир нашего детства? Сохранившийся в памяти старожилов?
Впрочем, ошибаюсь! Тезиковка в литературе запечатлена. Взять “Раковый корпус” Солженицына, герой которого что-то то ли покупает, то ли продает на Тезиковке. Да и я, азм грешный и недостойный, о Тезиковке писал в “Михоэлсе”…
Зарисовка, опубликованная в газете «Правда Востока» 26 декабря 2006 г.
Ровно полвека назад художник Рахим Ахмедов создал одну из лучших своих работ – портрет «Материнское раздумье». В образ этой женщины он вложил всю любовь к своей рано ушедшей из жизни матери. Полная светлой печали картина сразу обрела всенародное признание и сегодня глубоко волнует людей.
Художник с автором
Читаю сборник Якова Кумока «Страна, где берегут следы» (2000) и продолжаю делиться отрывками из него, связанными с Ташкентом. Надо сказать, что книга удивляет жанровым своеобразием. В подзаголовке значится: «Роман. Повести. Рассказы». Однако тексты автора производят впечатление мемуаров: в сносках к некоторым персонажам даны даты их жизни, указана география проживания; текст снабжен фотографиями реальных людей (и одновременно персонажей Кумока), описание флоры и фауны, на фоне которых происходит действие сюжета, также снабжено фотографиями и зарисовками. И это не «хитроумный» прием (в стиле пушкинского Белкина и проч.), это, как я поняла, правдивые сведения и иллюстрации. Наряду с реальными топонимами встречаются вымышленные.
Скорее всего, перед нами синтез вымысла (думаю, его доля минимальна) и реальных воспоминаний, слухов, молвы. А те жанровые обозначения, которые автор вынес в подзаголовок, – некая охранная грамота на случай, если его кто-либо попытается обвинить в неточности, неправдивости. Ведь Ташкент воспоминаний у каждого свой: они, все наши «Ташкенты», и похожи, и не похожи.
Здесь – отрывок о ставшем уже мифологическим базаре Тезиковке, который неожиданно (для меня – а для кого-то, возможно, это уже пройденный этап) «нашел» своих кровных родственников. Рассказ (в сюжете Кумока) принадлежит другу рассказчика-повествователя – Даньке, именем которого и названа повесть – «Данька. Повесть о друге». (Герои поспорили, кто лучше напишет рассказ на тему «нищенка».) Элеонора Шафранская.