Страница 1407 — Письма о Ташкенте

История о заводском гудке История

А те далекие гудки
Во сне тревожат ветеранов.
Все в тот же бой — святой и правый
И раны давние зовут.

Слышали ли вы тревожный, зовущий голос заводского гудка?

Нам, горожанам, хорошо знакомы скрип тормозов автомобиля на перекрестке, перезвоны подъемных кранов, сирена пожарной машины, утренние призывы «уазика», который привез молоко… Да мало ли шума в нашем огромном городе! Но кто помнит сегодня голос настоящего заводского гудка, того гудка, что был столь привычным для наших отцов и дедов, звал их к своим станкам, на первые субботники, был сигналом к борьбе за правое дело.

Ранним утром, когда еще солнце дремало за горизонтом, разносило над Ташкентом протяжный, с хрипотцой заводской гудок. Над Привои зальной площадью, над железнодорожными мастерскими, над низеньким кибитками, приткнувшимися к берегу Салара… Аж до самой военной крепости и дальше, до пыльных улочек старого городе доносился зовущий на работу гудок. Торопливо выходили из калиток железнодорожники, надевая на ходу промасленные фуражки, торопились группами и поодиночке сквозь утреннюю сырость к проходной Главных железнодорожных мастерских. Спешил на работу пролетариат Ташкента.

Читать далее →

Урда, 53 года спустя Искусство Фото

Ринна Рази

Анхор в 1960 году на картине Владимира Петрова и Анхор в марте 2013 года (фотография из Интернета).

“Мой единственный…” Разное

Ринна Рази пишет в группу ТЕЗИКОВКА

320724_373530742758318_1112314614_n

Он вдогонку мне тихо шепчет:
"Ты моя, ты моя, ты моя…"
Он и молод, и стар, и вечен,
И фонарь его каждый – маяк,

Что горит и зовет как может,
Привлекая вниманье моё.
Он не видит других прохожих,
Только мне свои песни поёт.

Он живой, настоящий, верный.
Много снято о нём кинолент.
Но, он – мой. Только мой. Мой первый.
Мой единственный. Тёплый Ташкент.

Авиэтта

Новости старых памятников Старые фото

Это здесь.

«Подходи, народ!» Фото

Из фейсбуков, это в Узбекистане.

Шейхантоур на открытке Старые фото

Записки о былом. Воспоминания обрусевшего армянина. Часть 9 История

Автор С. Арзуманов.

Как я писал выше, каждому квартиранту в нашем доме отводилась кладовая-хлев. Почти все жильцы держали в них скотину. Её забой происходил обычно под зиму. Резали свиней и овец в дальнем углу двора. Нас, мальчишек, как магнитом, притягивало это кровавое, жестокое, недетское зрелище. Дворовый специалист по таким делам — огромный, мужик похожий на орангутанга, — оглушал свинью кувалдой по голове, затем вонзал большой нож в область сердца. Оттуда фонтаном струилась кровь. Но не на землю! Разве можно? В нашем дворе, в элитной, «хозяйской» части дома жила Эмма Карловна — худющая, краше в гроб кладут, немка — жена толстого, пузатого инженера. Так вот, без неё эти экзекуции не обходились, её обязательно приглашали «на пиршество».

Эмма Карловна прибегала радостная, возбуждённая. Не успеет убойщик вытащить нож, как она приставляла к ране стакан, а следом и солдатский котелок. И, не дожидаясь, когда наполнится котелок, начинала с аппетитом пить кровь из стакана, не прерываясь, пока не выпьет до дна. Вокруг её рта оставался след крови, но она, не обтираясь, ждала, пока в котелок стечёт вся кровь. Котелок с кровью забирала с собой. Сейчас в моде фильмы — «ужастики» о вампирах (упырях) — мертвецах, выходящих из могилы, чтобы сосать кровь живых людей. Чем не «ужастик» доводилось смотреть мне в детстве? Правда, кровь была не людская, а свинячья, и пил её не мертвец, но уж очень похожая на него живая женщина.