У нас приятная новость. Постоянный автор Писем о Ташкенте Фахим Ильясов стал членом Союза писателей РФ. По итогам публикаций на нашем сайте и в Фейсбуке.
Поздравляем собирателя историй Старого города с почётным званием!
Ризо Ахмад
Каюм Олимов только что вернулся из заключения и пришел домой к Субхановой устраиваться на работу. Она работала в Каганском райпо управляющей, и хотя был уже поздний вечер, ее еще не было. Это ему сказал дядя Петя, старый бухарский еврей Пинхас, управляющий ее домом. Сказал он это тоном: давай отсюда, нечего тут у барского крыльца, на что Каюм не обиделся ни чуточки: цель была поставлена и надо ее решить, а с мелочами он давно свыкся. Каюм постоял еще и хотел было уйти ждать на улице, но его увидел и радостно окликнул Рахимжон, муж Субхановой, идущий вниз с голубиного чердака. Они прошли на террасу, сели за стол и завязали разговор. Рахимжон был в высшей степени замечательная личность.
Мы, группа журналистов и блогеров, уже не просим, а требуем, как у руководителей нашей общей страны, срочно и безотлагательно решить экологический вопрос, связанный с бесконтрольной вырубкой деревьев в городах и селах.
Это такое же условие для интеграции страны в международное сообщество, как обеспечение права частной собственности, свободы слова, верховенства закона.
Bakhodir Ergashev:
August 26, 2019. Raquel & Miguel — парa из Португалии, которые любят друг друга и путешествовать.
Новый роман нашего постоянного автора. ЕС.
Лариса Бау
Какими должны быть правильные воспоминания детства? Банальными, безоблачными, сытыми, веселыми, уверенными, нравоучительными, без тайного стыда или зависти, без неотмщенных обид, или вообще без обид. Воспоминания себя как правильного, честного, пламенного, легко живущего каждый день согласно идеалам, с желанием вырасти скорее и тогда…тогда продолжать жизнь в любви, в правильности, совершать доброе, и вокруг все будут как в детстве – понятные, уверенные, надежные.
Лизе повезло, ее детство вполне подходило для таких воспоминаний.
Опубликовано в ЖЖ gelio.
Больше половины территории Узбекистана занимают пустыни, но его столица — Ташкент — выглядит как настоящий оазис. Древний город, построенный в плодородной долине реки Чирчик, покрыт сетью оросительных каналов, украшен фонтанами и буквально утопает в зелени.
Мечети и медресе с этническими орнаментами напоминают иллюстрации к восточным сказкам. И даже панельные 9-этажки благодаря рельефным панно и мозаикам выглядят как произведения искусства. Современный Ташкент застраивается небоскрёбами и другой футуристической архитектурой, но при этом город сохраняет свой неповторимый национальный колорит, который формировался столетиями.
Мастура Исхакова:
Друзья, приглашаем вас 30 августа в 15.00 в киноконцертный зал имени Навои (панорамный) на премьеру документального фильма «Самарканд — жемчужина древнего востока». Вход свободный.
Часть первая.
Мне с детства везло на знакомства и дружбу с замечательными, талантливыми людьми. Когда кончилась война и мой отец был демобилизован, мы все вернулись в нашу квартиру в Уральском переулке (потом его переименовали в Первый Ульяновский). Я очень любила наш переулок. На углу Ульяновской улицы и Уральского переулка росла роскошная вековая чинара в четыре обхвата. Другим концом наш переулок выходил на Советскую улицу – в двух шагах от парка Тельмана. Посредине переулка протекал Салар (точнее, Дархан — ЕС), а за мостиком через него росли громадные дубы, где мне нравилось собирать жёлуди.
Знакомьтесь, на фото сокол — «сотрудник» орнитологической службы столичного аэропорта. Его «служебная задача» — не допускать на территории появления других птиц. Птицы — большая угроза для садящегося или взлетающего самолёта. Попав в двигатель птица может спровоцировать серьёзное происшествие. Но присутствие живого хищника эффективно помогает поубавить желание других пернатых сунуть нос на территорию с самолётами.
P.S.: На заднем плане — Boeing 787 Dreamliner компании Uzbekistan Airways.
Ризо Ахмад
Отец мой воспитывался в детском доме аж до 18 лет. Детдом был не сиротский, а для маленьких правонарушителей и трудновоспитуемых, с которыми не справились обычная школа и родители. Поэтому детдом был, можно сказать, — трудовая колония: всё по-военному, а не хочешь – карцер холодный от суток до семи и другие методы воздействия. И был этот детдом на самообеспечении (как профессор педагогики, я считаю это лучшей формой воспитания: когда человек научится честно зарабатывать, он другую жратуху уже не знает или забудет): овощи и фрукты из своего огорода и сада, а деньги на хлеб, одежду и всё остальное все воспитанники вместе с учителями – мучителями и воспитателями – надзирателями зарабатывали на уроках труда и внеурочных занятиях.