Марк Вайль Искусство Ташкентцы
Фото Антона Пахомова, из блога Ирины Бхарат в ФБ.
Александр Симонов: “Мой путь в мир любительского кино” Ташкентцы
Наверное, как у многих людей, путь в страну «Видео», открыл для меня фотоаппарат. Первое знакомство с фотосъёмкой произошло в школе, в шестом классе. В те годы ещё не было цифровых фотоаппаратов, и каждый кадр был на вес золота, приходилось понимать много профессиональных терминов, таких, как время выдержки, экспозиция, число диафрагмы, глубина резкости и т.д. Надо было заряжать в кассету плёнку из 36 кадров, затем проявлять её в фотобачке. Плотно закрывалась дверь в таинственный мир фотокомнаты, где в нереальном свете красного фонаря происходило чудо проявления, когда в ванночке начинали проступать первые контуры снимка. Сейчас тем, кто родился в последние пятнадцать — двадцать лет, трудно представить чарующий процесс появления, пойманного объективом, чёрно-белого изображения. Медленное рождение портрета или пейзажа на белой фотобумаге, когда её розоватая белизна перетекает в чёткие линии рисунка, нарисованного солнечным светом и желанием фотографа.
Сравним фото-5 Фото
От mira gra коллажи. Сравниваем и размышляем… или просто смотрим…
Светильники в кафе Barlos Фото
Воспоминания дады. Часть тринадцатая. Прадедушка Хакимходжа История Ташкентцы
Прислала Г. Зуфарова.
У моего прадедушки было четверо детей: сын Мухаммадиерходжа (мой дедушка) и три дочери. Асилхон была неизлечимо больная, была незамужем, долго болела и умерла. Вторая Ханифахон жила долго, была бездетная. Мне было 4 года, а я её хорошо запомнил, она была статная, смуглая, приветливая и весёлая. Она собирала нас, что-то рассказывала, угощала конфетами, фруктами. По маминому рассказу именно она приняла меня во время родов, исполняя обязанность акушерки. Умерла она примерно в 1907 году. Бегимжон жила до советского времени. У неё было два сына: Саидазимжон и аидумаржон. От Саидазимжона есть сын Саидкасимомходжа, сейчас ему 71 или 72 года. У Саидумараходжи сына не было (1965г.)
Узоры каллиграфов Искусство
Слово к Ташкенту Искусство
Рухи Алиев
Перевод с туркмен. С. Поликарпова
По испытаньям брат, Родной Ташкент, Тебе — моя рука И мой привет! Когда трясла земля Мой Ашхабад И превращала город В груду щебня, Ты поспешил на помощь мне Как брат,— Что было в горе Для души целебней? Ты с нами поделил Свой теплый кров И дастархан, Трудов дарами полный,— Все, чем богат, Отдать ты был готов, Я щедрость эту Навсегда запомнил! …Так выпало, Что долей штормовой И ты был От рождения отмечен… Тебе, Что потрясен в ночи бедой, Все люди наши Подставляют плечи. Смотри, Земли родной все города Направили к тебе Свою подмогу!.. Скорее изживается беда, Когда вокруг Друзей сердечных много! Рослей, чем был, Встаешь ты из руин, В плечах еще надежней И красивей, Узбекистана солнечного сын, Брат городов Кавказа и России… Незыблемость семьи советской В том, Что в испытаньях грозовых, На деле, Мы в полный рост встаем К плечу плечом И поровну Судьбы удары делим. Встаешь ты Краше прежнего из бед, Батыр Ташкент, Своей любуясь новью, Привет тебе, мужающий, Привет И вечного цветущего здоровья!
Мы стали ещё сплоченнее Служебное
Фиолетов Николай Николаевич. Часть 2 История Ташкентцы
Последние дни жизни в Саратове и переезд в Ташкент (май — август 1924 г.)
В мае 1924 года мы вторично приехали в Ташкент: Николай Николаевич должен был закончить начатый им в январе курс. К этому времени нам отвели комнату с балконом на втором этаже одного из университетских домов, кажется, насколько помнится, на Ниазбеской улице, на окраине европейской части города, минутах в 30 ходьбы от университета. Комната была большая в два окна, но совершенно запущенная. Ее нужно было срочно отремонтировать и купить самое необходимое для первого обзаведения, так как у нас ничего не было. Здесь я впервые столкнулась с полной непрактичностью Николая Николаевича (правда, столь же непрактичная и бесхозяйственная была и я сама). Чтобы оклеить комнату свежими обоями, покрасить рамы, двери, полы, мы наняли двух узбеков. Поработав один день, они выпросили деньги вперед и исчезли. Через несколько дней пришлось сговариваться с другими, жильцами этого же дома, которые, пронюхав, с кем имеют дело, взялись за оклейку комнаты, не имея в этом деле никаких навыков. Комната оказалась оклеенной вкривь, и вкось, то тут, то там виднелись следы от пальцев. К тому же и обои были выбраны нами неудачно — полосатые, темно-коричневые какого-то мрачного оттенка. Над нами добродушно подсмеивались и подшучивали. В комнате было пусто и жарко. Впервые мы ощутили ташкентскую жару — неподвижный знойный воздух и мельчайшая пыль, стоявшая в воздухе, как марево, и особенно густевшая к вечеру. Тогда казалось, что над городом повисло оранжевое облако. Мы от жары не очень страдали, выходили и днем, но по-настоящему приятно было только к вечеру, когда солнце близилось к закату, и рано утром. Сторожилы говорили, что до революции в Ташкенте, как во всех южных колониях европейских стран, жизнь замирала с 11 до 4-х, закрывались и учреждения.
К 100-летию ташкентского трамвая. Фруктовый базар Старые фото
Интересно, что же это за Фруктовый базар? Может, который потом стал Воскресенским? Тогда что за улица на фото? И что за мечеть с минаретом сказочного вида? Кстати, рассказывали, что около театра Навои была мечеть, построенная богатым татарином-торговцем. Может, это она и есть?
