Скульптуры в Ташкенте, 1959 год Старые фото
Фотографии опубликовал Т. Кузиев.
Фотографии Аркадия Хайшета Старые фото
Здесь о фотографе и ещё фотографии.
Волейбол во дворе мечети. Узбекистан, 1930 год.
“Увидеть Ташкент…” Искусство
Валерий Попов
Фантастический очерк
Я вышел на трап самолета — и сразу почувствовал: Ташкент! Садясь в машину, я заслонился ладонью — такого яркого жаркого солнца, да еще в октябре, я не ожидал.
— Как тут у вас! — восхищенно произнес я. Встречающие гордо усмехнулись, но ничего не ответили.
Не отрываясь смотрел в окно: где-то здесь в двадцатые годы отец мой спасался от голода, приехав сюда с сестрами и матерью к двоюродному ее брату, и вспоминал он Ташкент с восторгом — сказочный город, после голодной деревни! И я почему-то сразу почувствовал себя своим здесь, и даже — счастливым. Наш род южный, степной — и я всегда испытывал счастье, приезжая на юг, и, подъезжая к нему, выходил ночью на площадку, открывал на ходу вагонную дверь (тогда это еще было можно) и, зажмурившись, наслаждался горячим ветром, налетавшим рывками, гладившим лицо, треплющим волосы… Первый пирамидальный тополь, скрученный, как знамя, вонзавший в звездное небо тонкую темную пику, вызывал восторг.
И здесь — стояли такие же, туго закрученные и даже при таком солнце — темные внутри. Отец говорил, что они жили в небольшом домике среди яблонь, слив, абрикосов. Ташкент не только спас их, но и наполнил жизнь незабываемыми воспоминаниями. Даже события тяжелые — теперь уже, через столько лет, казались отцу трогательными… Однажды, рассказывал он, они все заболели дезинтерией — мой будущий отец и его старшие сестры Настя и Таня. Лежали в комнате, распластанные на матрасах. Было жарко, их тошнило. Окна в сад были распахнуты. А младшая их сестра Нина, веселая и кудрявая, которую болезнь почему-то не брала, сидела у окна на абрикосовом дереве, ела мягкие желто-красные абрикосы один за другим и, смеясь, пуляла в комнату косточки. Отец вспоминал, что они тоже пытались «отстреливаться», но косточки из их ослабевших рук не долетали даже до подоконника…
Провожая меня сейчас, он почему-то был уверен, что я найду это место. Горячая его убежденность, отметающая всякие мелкие проблемы (например, незнание адреса), передалась и мне. И я был уверен, что найду. Тем более — прилетев сюда! Я так увлеченно глядел в окно, что вроде забыл, с кем и куда я еду.
Место на окраине времени Искусство История
Вадим Муратханов
Тезиковский рынок, располагавшийся в районе Северного вокзала, представлял собой одну из главных городских достопримечательностей. Он не был центром русского Ташкента — эту роль выполнял ныне исчезнувший сквер с огромными чинарами, — но он был его сердцем. Не бросающимся в глаза, но необходимым для ровного дыхания города. От магистральной артерии рынка разбегались по кривым улицам и закоулкам в направлении Парка Кирова постепенно редеющие торговые ряды.
Тянувшаяся вдоль железнодорожного полотна асфальтовая дорога принадлежала медлительным пешеходам, которые плыли от торговца к торговцу, между скатертями, картонками и газетами, тесно уставленными самыми разномастными товарами. Не вместимое ни в какой каталог множество вещей с нависающими над ними портретами загорелых торговцев — бесплатный краеведческий музей имперской южной окраины. Чтобы то и дело не переплывать шумный разноязыкий поток, обычно приходилось выбирать для движения один ряд, левый или правый.
“На перепутье мне явился” Искусство История
Автор Михаил Книжник
1
В конце лета 1992 года я вернулся домой после восьмимесячного туристического кочевья по Израилю. Почему поездка оказалась столь длинной, здесь объяснять не место.
Первого сентября я, как пионер, вышел на службу.
Меня повели на ковер к директору института, в клинике которого я служил. Директор, академик и лауреат, в молодости он был хорош собой, похож на артиста Черкасова, был обаятелен, по-моцартиански одарен и удачлив, в местном, конечно, варианте. Я увидел, что занят он переводом не нового уже институтского учебника по биохимии на узбекский язык. Мое присутствие и скомканные объяснения о столь длительном отсутствии мешали ему сосредоточиться. Он сухо сказал:
— Идите, работайте!
В приемной моего ухода ждала главная кассирша института, в руках ее были листы ведомостей.
Рассказывали, что в институте велось немало хозрасчетных проектов, и в каждый был вписан директор как «паровоз» или «из уважения». По проектам всегда капали какие-то деньги, и кассирша носила их в кабинет — не гонять же академика в кассу. И каждое поступление, каждую пятерку или десятку директор встречал одинаковым возгласом:
— О! Очень вовремя!
«Карандаши» в Ташкенте Разное Фото
Владислав Хан неоднократно публиковал новости о ребятах из команды «Карандаши». Они учатся в Сеуле и изучают русский язык. И решили собрать корейские народные сказки, перевести их на русский языке и издать книжкой на двух языках. С этой книжкой они ездят по местам проживания корейцев, были в России, в Казахстане и вот приехали к нам. В коворкинг центре «ТЧК» состоялась встреча «Карандашей» с блогерами, познакомились, пошутили, пообщались. Две девушки раньше жили в России им легче говорить на русском. Но говорят все, причем грамотно. Цель издания книги — напомнить всем корейцам истоки, познакомить со сказками, познакомить русскоязычный мир с корейской культурой. Такие трогательные, чудные ребята, благодарю их от всех читателей книги (подарили участникам встречи). Будем дружить в Фейсбуке.
Памятник Навои на улице Навои, 1959 год Старые фото
Фотографию опубликовал Т. Кузиев со словами:
Слайд подписан «парк перед Ташкентским облисполкомом».
Значит, фотографировали с крыши Молодежного театра или даже с Телевышки. Справа виден портал Шейхантаура и Узбекфильма? За деревьями — улица Навои. Слева — будущая улица Абая. Памятник как-то далеко стоит от дороги? На месте будущей аллеи поэзии клумба.
За инжиром на Чорсу Разное
Текст: Татьяна Перцева.
Фото: Рифъат Ирмухамедов (это Самарканд).
А кто помнит, в чем привозили инжир на Октябрьский рынок — теперь Чорсу?
В конце лета или ранней осенью я приезжала туда на четвертом троллейбусе, выходила у памятгника Калинину, шла аллеей через ряды магазинчиков, добиралась до фруктово-овощных. Вообще я больше любила Алайский, это был мой район, мой круг общения — кого только на рынке не встретишь, — место встречи изменить нельзя, — но вот инжир…. тогда его на Алайском почти невозможно было найти. А я спокойно могла слопать килограмм инжира зараз — молодость, молодость….
Анхор над Актепа Фото
Артур Шаипов публиковал в X-places (Tashkent)
Тот самый мост, несущий в себе воду для ответвления канала, что на Байналминале. Точнее: мост около Узбекфильма, акведук под мостом Анхор протекает над каналом Актепа.
Подробнее об этом акведуке было здесь.
Фазила Камиловна Сулейманова Старые фото Ташкентцы
Зухра Ашрабова: С началом нового учебного года вспоминаю свою маму — Фазилу Камиловну Сулейманову. На фото она в центре, в светлом платье и белых носочках. Ей 16 лет и она директор школы. Мама начала работать с 12 лет, искореняла безграмотность, а в 37 году, когда пересажали большую часть коллектива школы, где она работала, ее, 16-летнюю девочку, назначили директором школы. Мама о себе рассказывала мало. Хорошо, что сохранился снимок и он подтверждает то, во что сейчас поверить трудно.
Tatyana Vavilova: Фазила Камиловна Сулейманова. К сожалению, не очень много мы знаем о замечательной жизни нашей соотечественницы. Вот она, в центре. Юный директор школы, будущий академик. Ее именем названа улица в Ташкенте — Воронцовская — Сталина — Братская — Сулеймановой. Ищу полную биографию!
Зухра Ашрабова: Нет, то была улица Хадичи Сулеймановой! Названа в честь крупного юриста еще в 60-е годы, я припоминаю то время, я тешилась тем, что мы однофамильцы. Моя мама тогда еще была молодой женщиной.