Известный писатель с Кинешемским сердцем Ташкентцы

Предлагаю читателям сайта интервью нашего автора Николая Красильникова, которое он дал еженедельнику «168 часов». ЕС.

Известный в России и за её границами писатель Николай Красильников считает своей малой родиной Кинешму. Будучи москвичом, он влюблен в наш город беззаветно и даже страстно.

ЧЕТЫРЕ МИЛЛИОНА ЭКЗЕМПЛЯРОВ

Наш сегодняшний герой из настоящих писателей, из тех, кого публикуют и кого переводят на другие языки, для чего он не бьёт поклоны чиновникам и коммерсантам, а лишь творит. Какая, казалось бы, малость, но таких людей во все времена раз-два и обчёлся.

Писатель, поэт, критик Николай Николаевич Красильников, является автором более 60 книг. Общий их тираж составляет более 4 миллионов экземпляров. Ряд произведений Николая Красильникова переводились на греческий, немецкий, польский языки, а также на языки ближнего зарубежья. Он лауреат международной литературной премии имени Сергея Михалкова «Облака», национальной литературной премии «Золотое перо Руси» и многих других. В прежние годы Николай Николаевич работал главным редактором журнала Союза писателей Узбекистана «Звезда Востока» (Ташкент), Федеральной просветительской газеты «Татарский мир» и журнала Общероссийского военного охотничьего общества «Охотник» (Москва). Член Союза писателей СССР с 1976 года.

Кроме того, Николай Красильников перевёл на русский язык книги стихов, повестей, романов почти полусотни узбекских, каракалпакских, казахских, крымско-татарских, корейских поэтов. Его пером создано множество эссе о знаменитых классиках русской литературы – Исааке Бабеле, Михаиле Булгакове, Чингизе Айтматове, Николае Рубцове. Он дружил с Анатолием Передреевым, Александром Файнбергом и написал о них подробные воспоминания.

Огромный пласт творчества Николая Красильникова — это детская литература. Ведущие издательства Москвы и Питера регулярно выпускают его «Небесного странника», «Охотничью избушку» «Про тех, кто летает», «500 загадок», «Лисицу-озорницу», «Хвостатую азбуку», «Чего не увидел Мюнхгаузен». Являясь одним из самых плодовитых и разносторонних писателей России, Николай Николаевич при этом остаётся беззаветно преданным нашей скромной Кинешме.

УЗБЕКСКО-КИНЕШЕМСКИЙ КРУГОВОРОТ

Мама будущего литератора Нина Николаевна Тугунова родилась в 1913 году неподалеку от Долматово. Вскоре она вместе с родителями переехала в Кинешму и жила на «Томне» в казарме.

В 1931 году Нина Николаевна вышла замуж за кинешемца, служащего Павла Беспятова. У них родились два сына – Герман и Сергей. Молодая семья стала жить у Павла Алексеевича в добротном доме у вокзала. Дом этот простоял до 1970-х годов.

– Уже потом, гуляя по Кинешме, мы с братом Сергеем, проходя мимо родительского дома, с подслеповатыми окнами, с осевшим фундаментом, подпираемым лопухами, всегда останавливались, и брат ностальгически вздыхал: «Здесь когда-то я рос самым счастливым пацаном! – рассказывает Николай Красильников. – Это крылатое ощущение продлилось недолго. Началась война. Павел Алексеевич ушел на фронт, и в 44-м приползла похоронка. Жили, как и подавляющее большинство кинешемцев, трудно, впроголодь, но дружно. Беда в «годины испытаний» всегда сплачивает людей. Об этой поре, спустя полвека, я написал повесть «Когда война была маленькой». Она публиковалась в «Детской роман-газете».

В 1947 году Нина Николаевна вторично вышла замуж за кинешемца-фронтовика Николая Андреевича Красильникова, будущего отца нашего собеседника. В том же году они уехали в Ташкент, где через год и родился Николай Николаевич. В Николин день 19 декабря.

– Вообще, жизнь удивительная штука: в будущем она преподносила мне немыслимые случаи, – говорит писатель. – Забегая наперед, расскажу об одном. В конце 60-х годов прошлого века я проходил армейскую службу в группе Советских войск в Германии. Тогда нашими старшинами и командирами были и бывшие фронтовики. Однажды на вечерней поверке наш новый ротный, делая перекличку, несколько раз повторил мою фамилию, а потом расспросил об отце. В конце концов, выяснилось, что он, оказывается, вместе с моим родителем дошёл с боями до Берлина с этой гвардейской стрелковой частью, в которой мне посчастливилось служить. Вот, а говорят, что нельзя вступить в одну и ту же реку дважды… Можно!

Итак, родившись в Ташкенте, Николай Николаевич, тем не менее, взрослел в атмосфере Кинешмы. Дом Красильниковых был своего рода русским, кинешемским островком. В нём разговаривали о Волге, о загадочном овраге, считавшемся чуть ли не со времён Стеньки Разина, разбойничьим, отмечали Пасху, Троицу, масленицу. Нина Николаевна любила вспоминать, как в 1930 году знакомый летчик взял её с собой в полет. Как они совершили над Кинешмой три круга, какой переполнял её восторг.

– В 1958 году отец отправил меня, братишку и маму на всё лето на «историческую» родину, – продолжает Николай Николаевич. – О, это было незабываемое путешествие! Встречи с бабушками, дедушками, дядьями, тётушками, двоюродными братьями, сёстрами – по линии мамы и отца. Тогда же на «Томне» я обрёл себе верного дружка Ваську: каждый день с удочками мы бегали с ним на Волгу и там с плотов тягали слюнявых ершей. Ездили с Васькой на автобусе к Никольскому мосту, где его дед работал на пароме. Седоусый старик в кителе и в фуражке-сталинке угощал нас пирожками с творогом. Вкус их – вкус утра моей жизни я помню до сих пор!

По мере взросления, с каждым моим приездом в Кинешму, я открывал для себя в городе и людях что-то новое. Особо хотелось бы остановиться на дяде – Владимире Андреевиче. В 1950-е годы он был известным в Кинешме футболистом. По окончании техникума прошёл все ступени от рядового ткача до начальника цеха ткацкой фабрики. Однажды дядя взял меня с собой на работу. В одном из помещений я увидел огромные тюки с хлопком. На них были проставлены штампы: «Сырдарьинский хлопкоочистительный завод». Я вспомнил, что прошлой осенью, мы, старшеклассники, помогали собирать «белое золото» как раз в тех краях. Повеяло каким-то дежавю.

Расскажу ещё о бабушке по линии мамы. До революции и после вплоть до пенсии Мария Петровна работала ткачихой на фабрике. Муж её Алексей Иванович Тугунов был участником войны 1914 года. Вернулся раненым, больным и вскоре умер. Не смотря на то, что в мои детские и юношеские годы (1950 – 1960-е) повсеместно в учебниках, в кино, по радио ругалось царское время, на это у Марии Петровны было своё мнение. Она не без ностальгии вспоминала о дешевизне продуктов, стоивших копейки и их добротном качестве. Рассказывала, что, когда по гудку шли на работу, у ворот, рабочих встречал иногда сам хозяин фабрики – сухонький старичок, в цилиндре и с тростью (на картинках пузатый буржуин). Он со всеми раскланивался, многим пожимал руку и звал по имени-отчеству. По праздникам без всяких профсоюзов делал подарки. Не знаю, может быть, это был единичный случай таких отношений «начальника и подчинённых», но, как видите, запечатлелось в памяти.

С вершины прожитых лет мне трудно представить «красных директоров», постоянно занятых «перевыполнением плана», чтобы они так же относились к своему коллективу или нынешних нуворишей-олигархов, хранящих несметные суммы в офшорах, живущих под охраной и совсем не знающих, кто на них бесправно вкалывает за гроши.

Именно в доме своей бабушки Николай Николаевич начал всерьёз причащаться к литературе. Помимо Библии у Марии Петровны хранились комплекты дореволюционного журнала «Нива», память о муже. Благодаря этому изданию, Николай познакомился с именами Серебряного века, и они вдохновили его на собственное творчество.

ТВОРЧЕСТВО И ВЗГЛЯД НА СВОЙ ЛЮБИМЫЙ ГОРОД

Вскоре вещи Николая Красильникова стали появляться в «Пионерской правде», затем — в нашей «Приволжской». О редакции последней писатель рассказывает:

– Надо сказать, именно в «Приволжанке» в 1920-1930-е и более поздние годы, развился и расцвел талант писателей и поэтов Николая Смирнова (первый в СССР буниновед — прим. ред.), Николая Зарудина (расстрелян в 1937 году — прим. ред.), Павла Кудрявцева (первую его поэму рекомендовала к печати Мария Ульянова, родная сестра Ленина — прим. ред.). Они ярко заявили о себе в Москве, занимали ключевые посты в ведущих литературных журналах. С ними считались мэтры столичной литературы. Павел Кудрявцев имел честь встречаться с грозой «ЛЕФа» и бунтарем Владимиром Маяковским. Николай Смирнов и Николай Зарудин дружествовали с Новиковым-Прибоем, Пришвиным, Сейфуллиной, Правдухиным, другими классиками тех лет. Мне самому посчастливилось дружить и переписываться с бывшей кинешемской поэтессой Ниной Альтовской, которая жила в Ленинграде. Она присылала мне в Ташкент свои сборники стихов с неизменным автографом: «… На память о нашей милой Кинешме».

Хочется вспомнить тёплым словом и профессора, человека энциклопедических знаний, пестователя и наставника нескольких поколений литераторов земли Ивановской Павла Куприяновского. Меня познакомил с ним в доме творчества «Переделкино» в 1988 году поэт Раим Фархади. С Павлом Вячеславовичем мы обедали за одним столом, а вечером, гуляя по легендарным кленовым и липовым аллеям, мы говорили о литературе. Я – больше слушал. Павел Вячеславович рассказывал о писательском феномене Дмитрия Фурманова, о его неопубликованных дневниках, которые ему посчастливилось прочитать в архиве. Там много остаётся неизвестного. Например, о Есенине. О его нескольких скандальных бракоразводных процессах и многое другое.

НА НАШ ВОПРОС, НА КАКИЕ ВЕЩИ НИКОЛАЯ КРАСИЛЬНИКОВА ВДОХНОВИЛА НЕПОСРЕДСТВЕННО КИНЕШМА, ОН ОТВЕЧАЕТ:
– Я уже упоминал в начале нашей беседы о повести «Когда война была маленькой». В ней речь идёт о тыловой Кинешме, о моей многострадальной маме, о брате Серёже, о дяде – Владимире Андреевиче. И в других моих рассказах «Завещание», «Мой омуток», «Человек родственной мечты», как и в многочисленных стихах, зримо проявляется тема нашего древнего и вечно юного города. Его чудесных людях, крепких парнях и красивых девушках, и не только, которых я иногда узнаю по растяжному говору и густому оканью в самых отдаленных уголках некогда огромной страны.

НА ВОПРОС, ПО ДУШЕ ЛИ ЕМУ СЕГОДНЯШНЯЯ КИНЕШМА, НИКОЛАЙ НИКОЛАЕВИЧ ПРИЗНАЁТСЯ:
– Позапрошлым летом я приезжал в Кинешму. Повод был особый: юбилей моей сестры Татьяны Владимировны Красильниковой (Амельченко), всю жизнь проработавшей бухгалтером. Она чудесный человек, влюбленная в книги, театр, душою – поэт. Заодно я хотел разбавить сгустившуюся ностальгию по родному краю. К тому же и времени у меня было достаточно. Однако с первого дня смятение и грусть охватили меня. По Волге суда почти не ходят, не видать рыболовных лодок. Бензина, что ли, не хватает? Или рыбаки перевелись? Добротная четырёхэтажная школа, в которой сестра училась, разобрана на кирпичи. То ли дети уже не рождаются, то ли никто не хочет учиться. Зато повсюду особняки, гаражи, иномарки… Супермаркеты сияют, ломятся от заморских продуктов, не тех дореволюционных, о которых когда-то вспоминала бабушка, а сегодняшних, напичканных ГМО. Молодежи тоже мало видать. Говорят, на заработки в других городах, более богатых. Тогда, откуда у людей деньги, если городские улицы денно и нощно молниями полосуют такси?

Побывал на центральной площади. Она стала, вроде, просторнее, светлее… Ах, да! Только сейчас дошло – убрали памятник вождю мирового пролетариата – почти аморфный, скучный. Казалось, он простоял здесь целую вечность. Помню, как брат Сергей рассказывал, что скульптором памятника был отец его одноклассника. Еще до войны. Они бегали к нему в мастерскую, смотрели, как идет работа. Однокласснику повезло, словно не отец его, а он изваял памятник Ленину. С тех пор ему никогда не ставили в школе двоек.

Очень правильно, что площадь ныне украсил талантливо выполненный памятник патриоту края – кинешемскому воеводе Федору Боборыкину.

Нет, я не против памятника Ильичу. Величественная статуя его и так возвышается на бульваре. Красив кинешемский бульвар, как всегда, в любое время года, да и весь город в целом.

Автор: Михаил ЖАРОВ,
Газета «168 часов», г. Кинешма