Завоевание Центральной Азии и утверждение в ней российского присутствия привело к проникновению и распространению в регионе разнообразных технических, культурных и бытовых новшеств, а также образа жизни и русско-европейских жизненных ценностей.

Железная дорога и поезд, фаэтон, трамвай и велосипед, почта и телеграф, электричество и фотография, фонограф и граммофон, типографии и газеты, комфорт в быту, русско-туземные школы и гимназии, гостиницы, магазины и аптеки, новые города с европейской планировкой и архитектурой, русские врачи, женщины с открытыми лицами, европейские формы культурного времяпровождения, театры, концертные залы, рестораны, парки, карусели, европейская одежда и внешний вид, и даже — ложки, вилки, мебель…

Все эти и многие другие новшества вызывали в мусульманском обществе неоднозначную реакцию, а временами — серьезные дискуссии и даже интеллектуальное противостояние. Они обсуждались в среде мусульманских правоведов и по ним выносились специальные решения.

Но самое интересное – восприятие новшеств в широкой народной среде. Многочисленные свидетельства и наблюдения показывают, что здесь первоначальный культурный шок сменялся приспособлением, а затем и присвоением «чужеземных диковинок» и «чудес». Можно выявить своеобразную типологию восприятия новшеств, которая отражала особенности этно-национального мифопоэтического сознания и собственную традиционную картину мира.

Ташкентский искусствовед Александр Джумаев прослеживает этот процесс на отдельных ярких примерах из истории распространения фотографии, железной дороги, поезда, фонографа и граммофона.