Сад на камнях Искусство

Николай КРАСИЛЬНИКОВ

Извилистая тропа повернула вверх в гору. Нет, следующего подъёма мне без отдыха не одолеть. Вздохнув, я присел на невысокий камешек…

Все утро ушло у меня на лазанье по горам и сбор ежевики. Заросли дикой малины – так здесь называют ежевику – особенно густы у подножий каменистых склонов. Потому ли, что корни весной питаются талыми водами, бегущими потоками с вершин, или потому, что кусты надёжно укрыты от шальных ветров? Но солнце, жаркое восточное солнце проникает и на дно самых глубоких, «ежевичных» саев.

Конечно, в полдневный зной, когда вокруг ни деревца, ползать вниз-вверх по скалам, да ещё с бидоном в руках, не слишком-то приятное занятие. Но продраться к самому недоступному каньону, найти потаённые ежевичные заросли… Чувство, которое испытывает при этом настоящий ягодник, соизмеримо, пожалуй, лишь с радостью охотника и ликованием горовосходителя.

Впрочем, до полной победы мне ещё было далековато. Ещё один, не самый лёгкий подъём, лежал у ног. Нестерпимо захотелось пить. Уже и ежевика не утоляла жажды… А фляжка – моя прекрасная походная фляжка – продолжала валяться без дела в правом крайнем ящике письменного стола. И шагать до неё было столько же, сколько до пылающих над головой небес…

… Какая-то чёрная точка-кляксочка нарисовалась на белесом небе. Непонятный иероглиф быстро увеличился в размерах. Вскоре в загадочном знаке я различил характерные контуры орла… Бац! – кто-то сыпанул мелкую гальку к моим ногам. По-над склоном почти незаметный на горном склоне, пробирался пестрогрудый кеклик. Я с завистью поглядел вслед легко карабкающейся в гору птице…

Наконец-то с высоких недоступных гор подуло освежающей прохладой. Я встал. И в этот момент… О – чудо! Как будто яркой зеленью плеснуло в глаза. В широкой расщелине меж двух серых скал я увидел… оазис. Нет, не оазис, настоящий сад! Сад? Но откуда ему здесь взяться? Не веря своим глазам – может быть, всё-таки мираж, как в пустыне? – я быстро спустился в расщелину. Раз есть деревья – должна быть и вода. Угадал! Вот он, светлый, звонкий ключ. Бьёт прямо из-под огромного коричневого валуна, испещрённого мелкими трещинами.

Вода уколола нёбо холодными, родниковыми иголками. Значит, я и вправду… в саду?

В саду, да ещё каком! Разные, самые разные деревья столпились на крохотном пяточке. Вот яблоня – кремовый налив. А рядом – ба! – куст винограда. Ещё один, ещё. Огромная орешина… Даже деревце инжира есть. Это уже совсем редкость! Больно уж дерево нежное, даже привередливое. Холода не выносит и растёт только на жирной почве. А здесь всего-навсего слой земли, тонкий-претонкий. И камни – в полуметре – под ним. Зато наверху – сад. Сад на камнях…

Сад на камнях… А ведь о чём-то подобном я, кажется, уже слышал… Кто-то из местных рассказывал, что в горах, между двумя увалами, растёт настоящий фруктовый сад. Помнится, я не придал тогда особого значения этому рассказу. Ну, сад как сад. Чего уж тут такого? Но вскользь брошенные слова остались, удержались против воли в памяти…

Спелый плод инжира сам собой дался в ладонь. Осторожно снял с инжирины бархатную шкурку и …

– Вкусно?

Негромкий, но внятный голос заставил резко обернуться. Никого. Показалось… А, может быть, «аккорды» ручья сложились в похожее слово? Или сам хозяин сада лёгкой, неслышной походкой проследовал мимо?

Рассказчик, помнится, утверждал, что хозяина сада звали Иваном, а родом он был откуда-то из Белоруссии. Во время войны вся семья Ивана – жена, родители и малые дети – погибли во время бомбёжки. И он, отвоевав, не вернулся в родные места. Уехал в горы, сделался егерем. Тогда в горах не только кеклики бегали, но и архары водились, дрофы. Всех взял под защиту солдат Иван, ни одному браконьеру не давал спуску. Да что там людям, самой природе бросил вызов! Из питомника в Ташкенте привёз саженцы, заложил сад.

– Опомнись, Иван! – говорили ему чабаны. – Какие в горах фрукты? Кругом камень да щебень. И зим наших ты не знаешь: холодные, бесснежные. Только загубишь деревья.

Но сад не погиб. Год за годом, в жару и холод приходил Иван на свой пятачок. Поливал, подкармливал деревца. И – поставил-таки на ноги свой сад. Сад на камнях… Поставил, а сам уехал. Говорят, нашёлся у него сын – уже взрослый. Вот он и поехал к нему в Минск, доживать свой век на Родине.

– Лет пять тому назад это было, – закончил рассказчик свою историю. – А сад с тех пор всё живёт, плодоносит…

… Я уходил из Иванова сада, не оборачиваясь, не прощаясь. Но тихий зов – уже вверху, на тропе – заставил ещё раз повернуть голову. Лишь узенькая полоска зелени рассекала теперь тяжёлые скалы. Ещё минута и бурый камень сомкнётся над весёлыми тёмно-изумрудными кущами…

– Вкусно? – прошептал-прошелестел над ухом горный ветерок.

… Вкусно, Иван, вкусно. Но почему-то и горько…

1981
МОСКОВСКИЙ ВЕСТНИК (Журнал московских писателей) №4, 2014. Из цикла «Под синим-синим небом».