«Жипсы» Разное
Автор София Вишневская.
Я вышла из рабства прямо на центральную улицу имени Карла Маркса, бывшую Соборную. И пошла, как пророк Исаия «проповедовать пленным освобождение и узникам открытие темницы». Для этого похода сначала нужно было долго-долго жить – до полных семнадцати лет. Потом с лихостью отрезать длинную, ниже пояса, косу, легкомысленно забытую в парикмахерской. Надеть новенькие джинсы, называемые тогда «техасами», и замереть перед зеркалом. Затем утешать безутешную маму, громко рыдающую всердцах – ее нежная дочь превратилась в девицу легкого поведения. «Лаиса!*» – крикнула она мне вслед.
Новые джинсы были «с чужого плеча», потертые, но нестиранные, а потому еще и крахмально стоящие и звучащие, они вызывали восторг обладания. Мои! Пускай мужские, пускай с семью шлевками*, шлевки-шлевочки, болты-болтики*, сладкоголосая песня деталей, швы-шовчики из двух параллельных строчек, видимых с лицевой стороны, да в придачу карманы с застежками и простежками ниткой желтенькой. Над задним карманом кожаная вставочка с пропечатанным рисунком – ковбои, лассо, лошади: Levi Strauss & CO. Пять карманов, как пять желаний: Лети, лети лепесток. Через запад на восток. Через север, через юг, Возвращайся, сделав круг.
И пролетели, проплыли мои джинсы полмира, по маршруту Техас- Ташкент. Я «смело» иду на улицу – изумлять и покорять новой шелестящей походкой, как по подиуму прямо на эшафот, под обстрел изумленных, удивленных и оценивающих глаз. Джинсы – купленные за 70 рублей, сэкономленных буквально на всех радостях бытия – пирожке с повидлом, эскимо на палочке, стакане газировки за копейку, а главное на журнале «Америка».* В Ташкенте, в отличие от Москвы и Ленинграда, в киоске можно было запросто купить иллюстрированный ежемесячник «Америка» на русском языке. «Америка» была очень дорогая, стоила больше рубля, покупалась плохо. Газеты «Правда», «Правда Востока», «Ташкентская правда» продавались за две-три копейки, разлетались мгновенно. Иногда на прилавке можно было увидеть сразу несколько номеров за разные месяцы. И «Англия» была, и польские журналы в удивительном многообразии (это сейчас понимаешь) «Пшекруй», «Шпильки», «Урода» («Красота»)
Но у «Америки» обложка была самая лучшая, а глянцевая бумага ярче и тяжелее. Мы покупали журнал вскладчину с целью, совершенно неадекватной его назначению – из цветной обложки делались прекрасные бусы. Мода была такая – бусы из бумаги. Технология страшной бедности и виртуозной предприимчивости. Какие мастерицы были – с золотыми руками и бесконечными идеями, закачаешься – из пшика сделать конфетку не каждый может даже сейчас, когда все есть и все можно. Нужно было нарезать по всей длине обложки одинаковые полоски, сужающиеся к концу, а, потом, не туго сворачивая, закрутить их в форме ракушки. Каждая ракушка нанизывалась на крученую нить (дратву) или леску. И покрывалась обыкновенным клеем. Трудоемко, конечно, но надо же было как-то себя украшать. Причем, бусы были общественные – кто шел на свидание, тому и выдавалось драгоценное изделие (для обольщения). Как со временем, и мои единственные на всех джинсы.
Итак, две стипендии по 35 рублей были припрятаны до лучших времен (обещанные джинсы все еще были в пути) в старом книжном шкафу. Стипендия была повышенной, пятерка по фольклору – незаслуженной. Преподаватель, которого все называли запросто Федей, был равнодушен к своему предмету и неравнодушен к юным студенткам. Времена мэтров литературоведения Виктора Жирмунского *, Елеазара Мелетинского*, Бориса Мейлаха* на филфаке Среднеазиатского Государственного Университета благополучно миновали, хотя еще долго существовали в виде легенд и мифов, баек, анекдотов и рассказов о семинарах по готскому и древнеисландскому языкам. Мы уже учились совсем у других людей. Фамилия Панкратьева идет в паре с Леви Страуссом – смешно, конечно, но слилось в одно историческое пространство.
70 рублей! – цена за вещь, по тем временам, немыслимая. Но! Свобода от монотонности ситчика и штапеля, маркизета и сатина. Прекрасные шелка, крепдешин и креп-жоржет, вечные – габардин и шевиот – вызывали протест и бунт, все отвергалось в угоду сиюминутной моде. Как наивны мы были, меняя настоящий шелк и хлопок на синтетическую ерунду – капрон кололся и не пропускал воздуха, не дышали водолазки, кримплен никогда не обнимал тела и не создавал ощущения прохлады в жаркий день, как вечный хан-атлас. Настоящие волосы – на мертвые шиньоны, живой блеск на лак, естественный цвет на неестественный тон. Люди любят меняться – американские индейцы, например, обменяли остров Манхеттен на 60 гиней(24 доллара), «огненную воду» и стеклянные бусы. И ничего. Мир устоял. Тоскует, правда, иногда. Утешается «огненной водой».
Сегодняшняя ностальгия по всему натуральному и неподдельному – понятна. И все равно винтаж (фр.Vintage) – не стиль, а декорация стиля. Иллюзия, что, взяв старую кожаную сумочку или водрузив на темечко «менингитку» (маленькая шляпка, ношение которой предполагало тяжкое заболевание головного мозга, отсюда и название) – можно воскресить время. Время движется только в одном направлении, что неприятно поражает в день собственного рождения. Или утром Нового года.
Ткань была знаком положения в обществе. Человек в габардине и шевиоте уже становился не просто хорошо одетым человеком – он обязательно был гинекологом, адвокатом, секретарем горкома или директором магазина. Блестящий от бесконечной глажки заношенный габардиновый костюм с обтертыми обшлагами свидетельствовал о славном прошлом и наступившем крахе.
Но кто же в 60-70-е годы хотел быть директором продовольственного магазина или заведующим парикмахерской, кто об этом мечтал и грезил? Грезили о несбыточном – космосе и океанах. Все хотели быть физиками, лириками, играть джаз, сочинять стихи, куда-то мчаться за туманами, звездами, запахом тайги, осваивать целинные земли. Восходить, покорять, штурмовать. Предстать перед миром звездными мальчиками и девочками. Но только в образе атлантов, гигантов мысли – только бы удерживать небосвод – на вытянутых слабых голодных руках военного образца. Вдруг стало понятно, что самые дерзкие мечты осуществимы. Простой парень, выпускник школы рабочей молодежи города Люберцы (господи, где это?) Юрий Гагарин – первым в истории человечества облетел земной шар за 108 минут. Четыре мальчишки из Ливерпуля вообще перевернули мир. Валерий Брумель прыгнул в запредельную высоту. В Дубне заработал реактор. А Михаил Ромм снял такой фильм, что всем захотелось умереть за науку. И любовь. Но прыгать и летать у всех не получилось. Стартовые площадки оказались занятыми совсем другими людьми.
Есть на свете вещи, которые становятся определяющими. Не ситуации, не случаи, не события, а обыкновенные вещи, которые в какие-то времена обыкновенными не являются. Первые джинсы в нашей стране это не просто штаны, манифест, бунт, знамя перемен, знак непокорности. Победа молодости над комплексами, страхами, духа над рутиной. Новому образу нужен был новый облик. Вот в какой точке сошлись форма и содержание, мода и мысль, время и мы.
Джинсы удлиняли ноги, подчеркивали линию талии и бедер. В джинсах можно было лежать, сидеть на ступеньках и ходить в театр. Их можно было не стирать и не гладить. Даже, вообще, не снимать. В одежде взрослых чувствовалась классовое различие, а в джинсах его не было, как и самих джинсов. Класс был, а классового различия – нет. Мы – молоды, и дух наш молод, и тело совершенно, как и неискушенная душа – недоступной оставалась только прекрасная упаковка. Первые джинсы – фетиш, фирма. Купить невозможно. Не продаются. Как вдохновение.
Сегодня, покупая джинсы, смотрят, чтобы они хорошо сидели, и чтобы марка была соответствующая. Больше от джинсов ничего не требуется – ни мировоззрения, ни философии, ни протеста, ни риска. Просто синие (черные, голубые, белые) удобные брюки из денима.
Вынуть кролика из цилиндра и показать фокус мне удалось с первого раза: я сказала – хочу джинсы – и взмахнула заветным конвертом. И исполнители номера нашлись. Джинсы были синие-синие, как Черное море из песни: « самое синее в мире Черное море мое». Собственно, джинсы и прибыли в наш среднеазиатский город с черноморских берегов. Матросы Одесского пароходства, как и все остальные матросы Советского Союза, уходящие в заграничное плаванье, имели право привести по две-три пары джинсов. Провозили, конечно, больше. И, конечно, на перепродажу. Гешефт по цепочке уже шел во всю, фарцевали (в разных пределах) все, кто только мог – везли своим детям и женам, на продажу (обмен, взятки) – моряки и балерины, цирковые артисты и спортсмены, дипломаты и партийные работники, военнослужащие, охраняющие мир в Восточной Европе и летчики дальней авиации – все, даже самые идейные хотели носить дубленки, водолазки и плащи «болонья».
Вспомните, у нас была самая читающая на свете страна. А любимыми книгами этой самой страны были романы И.Ильфа и Е.Петрова «Двенадцать стульев» и «Золотой теленок», которые зачитывались до дыр, и цитировалась по всякому поводу. Кто ж не говорил: «Пилите, Шура, пилите»? Не любимым ли романом рождена идея «пилить деньги», которые с воодушевлением пилят и продолжают пилить на наших изумленных глазах? Разве золотой теленок и золотой телец не одно и то же? Разве «белые штаны» – не предел мечтаний? В них угадывались именно джинсы, а не широкие брюки из коломянки. Мечта великого комбинатора стала мечтой миллионов советских граждан. Как и склонность к авантюрам на больших скоростях. Все хотели носить белые (синие) штаны и сами командовать своим парадом.
Но, как быть, если ничего нет, а все хочется? Если все нужно, а взять негде. Честная работа денег не приносила, увы…. Она и сейчас не приносит. С петровских времен известно: от трудов праведных не наживешь палат каменных. Но в романтическом заблуждении еще казалось, что можно, потом стало понятно, что нельзя. Вслух об этом не говорили. Много тайн было тогда в нашей жизни – видели одно, говорили другое, думали – третье, носили – четвертое. В полном смысле этого сорта. Четвертый, последний, такого не бывает, но он был, черт возьми, – одинаковый, тоскливый. Презрительно называемые в начальственных кругах «жипсы всякие» – зачем-то были нужны несознательному народу. Жить предлагалось крупно, масштабно – идеями и верой в будущее, которое и наступило самым загадочным образом. Как раз в тот момент, когда мы уже собрались жить при обещанном коммунизме. Господи, кто тогда мог предположить, что СССР развалится, рассыплется карточным домиком на удельные княжества. И никакой Нострадамус не мог предсказать, что народ рванет из-под «железного занавеса» в Америку, Израиль, Германию, обоснуется в Австралии и Канаде, даже на Гоа поселится, лишь бы от дома родного подальше. Валюта будет продаваться всем желающим, и все открыто и беззастенчиво полюбят зеленую листву больше родного дерева. И все будут в джинсах, джинсах, джинсах.
Свои первые джинсы я носила десять лет. Почти каждый день. Вечером стираешь, утром, чуть влажные, чтобы сидели хорошо, натягиваешь. Причем, лежа… Ветхие, застиранные до еле видимой белесой голубизны, они по-прежнему оставались самыми главными в моем гардеробе. В джинсах я чувствовала себя счастливой. Ненужно было никаких диет, усилий, борьбы с лишним весом, страх не влезть в любимую «кожу» был сильнее желания схватить котлету со сковородки. Но однажды случилось невероятное. Их украли. С балкона второго этажа. Только что выстиранные в дефицитном порошке «Новость», развешенные вертикально на множестве прищепок – они растворились в пространстве, как память в дымке лет. Вместе с прищепками. Сдернули. Свистнули. Стырили. Горевала я долго. Все забыть не могла.
Зато потом – какие только лейблы ни украшали мой ветеранский зад. «Levis»,»Lee»,»Wrangler», «Guess», «CK jeans», «Rifle», «Mustang», «Big Star», «Diesel». Я носила (и ношу) классику, трубы, клеши. – Из стрейча, бархата, вельвета, кожи. Синие, черные, фиолетовые, голубые, белые. Одна пара даже была «цвета испуганной нимфы». И пресыщения – не знаю. Только в джинсах я неуязвима, что подделаешь, во мне течет голубая джинсовая кровь.
Р.S. «Я пришел к тебе под кайфом в модных джинсах «Супер Райфл» (советский фольклор)
*Лаиса – Имя, распространенное среди греческих гетер.
*Шлевки – петельки на поясе, в которые продевается ремень или пояс
*Болт – металлическая заклепка-пуговица
*Журнал «Америка» – в 1956 году СССР и США заключили соглашение – Советский Союз выпускает в Америке агитационный журнал «СССР». А Соединенные Штаты свой журнал тем же тиражом.
* Жирмунский Виктор Максимович – литературовед, фольклорист. Академик АН СССР, член-корреспондент Баварской, Британской, Датской, Немецкой академий наук. В годы войны, находясь в эвакуации в Ташкенте, возглавлял историко-филологический институт при Среднеазиатском государственном университете (САГУ, позже ТашГУ), читал лекции на филологическом факультете,
* Мелетинский Елеазар Моисеевич – филолог, историк культуры, доктор филологических наук, профессор. Основатель исследовательской школы теоретической фольклористики. Во время войны преподавал на кафедре Среднеазиатского государственного университета.
* Мейлах Борис Соломонович — литературовед, пушкинист, доктор филологических наук, профессор. В годы войны, находясь в эвакуации в Ташкенте, руководил кафедрой русской литературы в САГУ.
Мы с Софией Вишневской (я-то собственно, так — примазался) объявляем конкурс: кто первым напишет в комментариях правильное ташкентское продолжение фразы, вынесенной в P.S. (и выделенной сиреневым и болдом), тот получит книгу «Антре» от автора (по мере приезда книги с оказией из Москвы).
И еще хотел добавить, примостившись под чудным текстом, что самая большая беда нашего времени в том, что утрачена культура носить правильные джинсы! Все эти варенки, вельветовые, стрейджи, коричневые, черные, белесые — носите на здоровье, делайте что хотите, но это не джинсы! Джинсы — только темно-синие! Потертости благородные — только от времени! Все остальное: кич, пошлость и бездуховность! Эх…
— ЕС.
Это в вашей юности были джинсы, а в моей — не очень… Хорошо быть молодым! Вот интересно — я в жизни. — в жизни! — не носила джинсов. Совершенно не мое. Чуждый элемент империалистической моды… полное отторжение. Нет, на других — сколько угодно, но не на мне. Ну, стиль у меня другой! ЕС, а насчет темно-синих, вы правы. В Америке чаще всего-таки, носят темно-синие…
Татьяна[Цитировать]
Да, как всегда — склероз. Я помню это ощущение, когда впервые вышла на улицу в МАКСИ -юбке, до полу. Тогда все еще носили мини. А на мне — полный прикид начала двадцатого века, только без турнюра. Длинная юбка, блузочка с высоким воротом в оборочках, круглая брошь, высоко зачесанные, сколотые на затылке узлом волосы — картинка. И как же на меня смотрели! Я шла под обстрелом удивленных, пораженных, местами восхищенных, местами недоуменных взглядов, и какой-то старенький узбек сказал мне: молодец, девушка, хорошее у тебя воспитание! Вот так!!!
Татьяна[Цитировать]
Самое главное забыли в джинсах: «А запах!»
AK[Цитировать]
У меня тоже украли джинсы — в горах! На берегу речки Угам. Повесил на веревку над собой, утром встал а их нет :(
AK[Цитировать]
У нас говорили: «Я пришёл к тебе на хауз в модных джинсах «Леви Страусс».
ELLE[Цитировать]
После 79 года джинсы стали завозить с Афгана (в покрышках грузовиков :)
AK[Цитировать]
И просто в чемоданах
Акулина[Цитировать]
Мы разделись и легли, cняв купальник фирмы «Ли»,
Владимир[Цитировать]
Поздравляю! Не успел.
Константин[Цитировать]
Костя, ввиду моей удаленности и очевидных трудностей с доставкой, я уступаю приз тебе. Уважаемый Евгений Семёнович, пожалуйста, обеспечьте.
Владимир[Цитировать]
Володя, вчера твой идентификатор был написан на латинице, а сегодня на кириллице. Странно.
А тебе не кажется, что мы уже поделили «шкурку»
неубитого мишки. Может быть, в других институтах, эта фраза звучала, как-то, по-другому?
Константин[Цитировать]
У меня первые джинсы появились на 1-ом курсе института, в 1978 году. Мы с подругой пошли их покупать в общежитие к иностранцам. Мне было так страшно, я никогда не была в таких местах. Но, желание иметь джинсы, пересиливало всё. Чернокожий, сейчас бы, сказали — афро-американец, предложил на выбор несколько пар. Ни «Ли», ни «Вранглеры», ни «Ливайсы» мне не подошли — были большими. Впору только оказались джинсы с незнакомым названием «Фри пипл». Свой бараний вес в 45кг, я с трудом в них втиснула, даже пришлось поджать живот. На следующий день я пришла в них в институт и очень хотела, чтобы меня вызвали к доске. Так и случилось. В тот день я была королевой. Всё внимание мужской половины группы, да, что там группы — потока, было направлено на меня. Это были лучшие джинсы в моей жизни — и в прямом и в переносном смыслах. Ткань была просто бесподобная — плотная, тёмно-синяя. Я их никак не могла сносить. А в то время входили в моду потёртости. Для придания естественной потёртости мы лупасили джинсами по мокрым камням в студенческом лагере в Хумсане. Потом из них получились хорошие шорты. Служили они мне, тоже,
около 10-ти лет.
ELLE[Цитировать]
ELLE! Замечательная зарисовка о дениме! Мои первые на рубеже 69-70 были польские, но очень удачного качества (причем, коричневые, не блю). Носил очень долго, от Ташкента и до работы в ККуме, с совершенно естественным (да!) переходом в шорты.
Однако, не могу удержаться от ёрной (сафффсем ненаучной) добавки: джинсы, джаз, рок-н-ролл, ксерокс — это то, что завалило совидеологию и далее. Так что — Вы причастны! :-)
Энвер[Цитировать]
Энвер! У всех, от 40-а и выше — есть лейбл «Made in USSR». У одних — он прямо на лбу, другие его старательно прячут, а третьим — всё равно, носят, как джинсы, не задумываясь. Как там, у Шевчука… или Газманова: «Я рождён в Советском Союзе! Сделан я в СССР!»
ELLE[Цитировать]
У поколения помладше — уже из Лигалайза (Лига) — «Рождённый в СССР, выросший в СНГ…».
Farro[Цитировать]
А у меня первые — в 9-м классе (весна 69-го года). Тогда в Ташкент впервые привезли голубые индийские джинсы Miltons. До этого продавали лишь техасы из черной «чёровой кожи». Вскоре появились Miltons и коричневого цвета — у части ребят нашего класса, когда пришли после каникул в 10-й класс, были именно такие.
Александр Жабский[Цитировать]
Черные были польскими, и после 10 стирок они становились пошло серыми.
Константин[Цитировать]
Уж не помню, но носил их всё школьное детство: с одинарной строчкой, но металлическими жёлтыми заклёпками. Не помню страну происхождения, но цвет они вроде бы не теряли.
Александр Жабский[Цитировать]
А я и сейчас джинсы обожаю и ношу! А первые были польские (темно-синие) из магазина «Динамо» в 1972 году.
Guzal[Цитировать]
ФирмА у фарцовщиков была страшна дорогая — даже не приходилось мечтать о настоящих фирменных джинах. А первые штаны, относительно похожие на фирмУ, были польские ( кажется, Lui). На первом курсе института сбежали из института сразу с двух пар, отстояли сумасшедшую очередь, но по госцене (!!!) за 12 рублей приобрели почти настоящие джины)))
С тех пор столько джинсов, перешедших в бриджи и шорты было сношено, не перечесть. Но, честно говоря, джины — это не моя одежда. Тут я солидарна с Татьяной — юбка — это наше все ))))
Marina[Цитировать]
Прошу прощения за ошибки. Я знаю, как пишется слово «страшно»… оно само так печатается.
Marina[Цитировать]
Марина, я брюки ношу. Но не джинсы. Не мой стиль. Но , конечно, юбка — это наше все. Тут вы правы. И, кстати, может. не по теме, но о фирмЕ. Джинсы стоили 200 р. И столько же — вошедшие потом в моду платья «сафари» Все это можно было купить в, пардон, туалете ГУМа, женском, естественно. Туда милиции ходу не было. 200 рэ за сафари — жаба задушит. И вдруг приезжает в гости моя свекровь, и привозит что-то, завернутое в некую ткань. Кусочек. Я эту ткань увидила — ахнула, Ну, чистое сафари! Спрашиваю, откуда?! Она объясняет. что мол, в Ташкенте в нее посылки зашивают. Тогда мягкие посылки обшивали тканью. И стоит она 30 коп метр.
Я говорю: прошу, умоляю, мне три метра. На рупь.
Она у меня молодец была, сказано — сделано. Прислала. А у меня портниха была: потрясающая тетка! Все мои самые дичайшие фантазии воплощала в жизнь. Я пришла к ней, говорю, так и так -сафари. Она говорит: рисуй, что надо.
Я и дала волю фантазии. Погончики. газыри, пояс фигурный, кармашки, вортничок стоячий… тыща одна ночь. и вшила в один кармашек самый, что ни на есть импортный лейбл от французского галстука своего сына. Пуговицы раздобыли… Таааакое платье получилось — закачаешься. Я его еще чуть подкрахмалила…. спрашивают, сколько. Я нагло вру — 250. Поверили. Не нашлось того, кто бы не поверил.
Ой, какое же платье было — до сих пор помню. Шедевр! Вот вам и фирмА. Как сейчас помню: все вместе с пуговицами, тканью и работой — двадцать семь р. Почувствуйте разницу!
Подумаешь, я как-то в самый дефицит тканей сшила шикарный костюм из ткани для штор: голь на выдумки хитра!
Татьяна[Цитировать]
Ткань эта называлась бязью. Из неотбеленной бязи в 80-е все ташкентские модницы шили платья, и не только в стиле «сафари»
Акулина[Цитировать]
Напомнили, какое безумие охватило ташкенток в начале 80-х, гонявшихся за этой неотбеленной бязью — именно неотбеленной, с какими-то темными пятнышками — вроде как мухами засиженной (это следы сырья). И что только из неё не шили!
Александр Жабский[Цитировать]
Татьяна,
Да, ткань для штор – это всегда нечто шикарное, вечернее платье – не меньше. Сразу вспоминается Скарлетт О Хара…
Голь на выдумки хитра – это точно.
Старое красное пальто, докупленные метр клетчатого драпа и выкройки из журнала «Рижская мода». За два дня был готов совершенно «фирменный» костюм с модным карманом «кенгуру». Девчонки в институте были уверены, что куплен он был «Польской моде». За несколько дней до этого они видели, что подобные наряды разобрали там за пол часа.
В веселые постперестроечные годы я занималась на курсах кройки и шитья у одной местной знаменитости – бывшей офицерской жены, помотавшейся на своем веку по городам и весям всей нашей, тогда еще общей, Родины. Записаться на курс к ней было очень сложно. Туда ходили даже профессиональные портнихи и закройщицы. Сшить нормальную вещь из хорошей ткани, да с приличной фурнитурой не сложно. А вот соорудить шикарный халат или выходное платье из армейских портянок , или фирменный спортивный костюм из мужских маек или кальсон – вот это был класс!
Marina[Цитировать]
Александр, Акулина, ыот я про эту бязь и говорю. Неотбеленная с пятнышками! Господи, до чего мы только не додумывались!! От полного дефицита.
Марина, ну вот, магазин тканей, у Никитских ворот, самый центр, а тканей нет!! То-есть, то, что имеется — полный кошмар. И тут я смотрю, нечто, вроде плотного шелка, с выбитой полоской, и цвет — от нежно — до темно-бирюзового. На шторы. И что? кто бы потом посмел слово сказать? Вечернее — не вечернее, но нарядный костюм получился. А еще я вязала. Шить не умела, но вязала!!! Люди подходили спрашивали, где я такое достала. Просто крючок, спицы и иногда даже не вязальные, а простые нитки. Я как-то связала платье с жилетом, из … даже не знаю. что это такое, назывались нитки номер десять. Ими документы сшивали. Очень-очень толстые. Получалась кольчуга. очень даже стильно было… а сейчас кто вязать будет? Я только по просьбе и даже не себе. Себе — лень. То-есть, просто времени нет.
Татьяна[Цитировать]
Так уж и полного… Ткани (качественные, кстати, а не то что нынче — какие-то таиландские!), пусть и не в сумасшедшем ассортименте, в Ташкенте были, по крайней мере, до моего отъезда в конце 83-го года. И нитки не только 10-й номер. И в России были тоже. В том же Питере, где я живу сейчас, они стали пропадать на моих глазах в 90-м году (я тогда бывал там ежемесячно, живя по 7-10 дней): весной ещё было изобилие, а к осени — шаром покати. Но это, как известно, была спланированная акция криминальной части партократии, чтобы озлобить людей против советской власти, якобы не способной обеспечить насущные нужды людей.
Александр Жабский[Цитировать]
Александр, может, мой ответ прозвучит парадоксально , но в Ташкенте в то время было больше товаров, чем в Москве Приезжая в Ташкент, я всегда оттуда везла ткани, постельное белье, представьте, и этого в Москве не было, — золото, детские вещи и готовые платья. очень красивые, не только для себя, но и для друзей. А Никитские ворота, как известно — в Москве. И тканей в описываемый период, — восьмидесятые годы, — в Москве действительно не было. В отличие от Ташкента. Кстати, в Ташкенте, как и в республиках Кавказа была очень развита местная промышленность, -чегоо только они ни делали! Тогда были очень модны туфли на платформе, и я привезла босоножки на огромной супермоднйо ДЕРЕВЯННОЙ платформе, и мне завидовал весь институт!
Татьяна[Цитировать]
Точно-точно! Это я сейчас на счет туфлей на платформе, мы специально с мамой ездили в Кибрай, где делали эти туфли ( скорее шлепки). Мне высоченную платформу, наверное, см 10. А маме поменьше……Так еще предлагали разный верх шлепок: в сетку, кожаные, черные или бежевые и т.д.
И как же это было круто……
Елена[Цитировать]
ТУФЕЛЬ! (не туфлей)! Да и НАСЧЕТ слитно.
Виктор[Цитировать]
Вовсе нет — не парадоксально! Я уже писал как-то тут, что долгие горды нашим депутатом в Верховном Совете СССР был министр торговли СССР Николай Семёнович Патоличев. Благодаря ему у нас всегда было куда больше импорта, чем в крупных российских городах (исключая рзве что Москву и Ленинград). Кроме того, очень хлопотал по этому поводу Шараф-ака – он ведь был хорошим человеком, о людях думал, хлопковые доходы старался пустить на улучшение их жизни. Так что Ташкенту грех было жаловаться на нехватки во все времена. А помните, как быстро наладили в Самарканде выпуск супермодных в конце 60-х балониевых плащей? Это сейчас смешно, что в такой ерунде фасонили, а тогда… Помню, у нас году в 68-м было общешкольное родительское собрание по поводу того, что одна девочка из параллельного класса грозила родителям, что покончит с собой, если не достанут ей балониевый плащ (их тогда еще возили только из Москвы). И вот не прошло и пары лет, как такие плащи из оперативно закупленной в Италии болоньи стали шить в Самарканде. У меня самого был (и где-то ещё и сейчас у мамы лежит комочком) шоколадно-коричневый шуршаще-искрящийся летящий самаркандский балониевый плащ, который я проносил все первые студенческие годы, пока мода вдруг резко не переменилась.
Александр Жабский[Цитировать]
Да, и о нитках: я ошиблась. Не десятый номер, а первый. Вот таких ниток в магазине не было. Их, кажется, еще называли «суровыми» Они очень толстые и для шитья не годятся. Мне подарили их на работе. Там что-то списывали…. в общем, уже не помню. Но они водились только в учреждениях. А потом нитки были, конечно, но вот для вязанья крючком, если не шерсть — ниток не было. Ирис, ромашка и т.д. А если были — толкьо белые или черные. Я вязала из простых цветных. Можно было подобрать разные оттенки. т
Татьяна[Цитировать]
Помню катушечную десятку. Тонким крючком из нее можно было вязать ажурные узоры. Правда они проигрывали тому же ирису ( иногда можно было отхватить в магазине) или кроше ( ромашке) по фактуре изделия. Получалось слишком жесткое полотно.
А вот из небеленых суровых ниток очень хорошо было плести маленькие макраме.
Marina[Цитировать]
В магазинах (очень редко) продавались нитки с номерами 1, 0 и 00. Они были на бобинах и предназначались для технических целей. В частности 1-ка применялась в изготовлении шиньонов и кос
Акулина[Цитировать]
Марина, я вязала и из сороковки, она помягче. Как-то связале летний темно-сиреневый костюм, с полосами из разных оттенков сиреневого, и вместо бретелек и по подолу — розочки из тез же оттенков сиреневого. Помнитье -» в этих жутких розочках». Тогда считалось, что это красиво.
Татьяна[Цитировать]
Вязали и из х.б ровницы (видно какая-то Катя старалась, выносила). В магазиназ были ирис. кроше, ромашка, опять же катушечные нитки…
Вяжи-не хочу. В конце 80-х у меня появилась изумительная портниха, с которой мы придумали платье из бекасама — голубого-красного-белого.Сшила она его «в елочку». Жена нашего сотрудника-химик (предвкушаю дальнейшие отклики) придумала способ изготовления бижутерии из стекла. Так вот одно из ее изделий украсило мои уши в довершение этого наряда. Фурор был заслуженным
Акулина[Цитировать]
Неля сейчас живет в Нью-Йорке у дочки. А про Нечаевых что-нибудь знаешь?
Миллер[Цитировать]
Я ни про кого не знаю
Акулина[Цитировать]
Возвращаясь к джинсам… в середине семидесятых как-то в театре увидели дамочку в джинсовом комбинезоне, на каблуках шпильках и с бриллиантами в ушах. Вот уж мы с подругами повеселились: с презрением в голосе и дикой завистью в сердце обсуждали такую безвкусицу — надеть бриллианты к комбинезону, который носят негры на автомойке в Америке!
А здесь, в Израиле, я уж и внимания не обращаю на такие сочетания — в порядке вещей.
LG[Цитировать]
Так ведь израильтяне и не «иконы стиля»… Никакого особого вкуса от них и не ждут.
Александр Жабский[Цитировать]
Так и я о том же.
LG[Цитировать]
В те времена большинство женщин всё делали своими руками: и шили, вязали, вышивали (благо было много модных журналов с выкройками и т.д.) А для мужчин в журнале «Наука и жизнь» на одной из последних станиц были «Полезные советы» или «Сделай сам» — точно не помню. Тогда был бум по консервированию фруктов и овощей. Жили полной жизнью — пользовались всеми благами природы. И было не так дорого. Ходили в театры, концерты, кино — было доступно по ценам. Мы пропадали в библиотеках, покупали абонементы. В библиотеке Навои проходили вечера классической музыки. Приезжали знаменитые пианисты, скрипачи. Всё успквали делать и учиться и отдохнуть и погулять. И джинсы носили…
Мастура[Цитировать]
И, заметьте, одеты были по-разному, в соответствии со своей фантазией и умением. За исключением обуви и возникавших иногда «писков» вроде «болоньи»
Акулина[Цитировать]
Перечитывал и перечитываю выше написанную Оду Джинсам от Софии Вишневской уже много лет. Бальзам на сердце и ностальгическая радость, особенно когда знакомишься с комментариями. И хотя известное стихотворение талантливого, но рано ушедшего Геннадия Шпаликова начинается со строчек —
Но тем не менее, наш ПОТ даёт нам всем возможность окунуться в юность, молодость, побывать в Нашем Ташкенте и представить незабвенную Софию Вишневскую в её любимых джинсах, а так же насладиться её эстетскими рассказами. Я её никогда не видел и не был знаком с ней даже заочно. Когда узнал из ПОТ, что она живёт и работает в Москве, мелькала мысль, что надо бы познакомиться с автором прекрасных рассказов и очерков и выразить ей своё восхищение, признательность и т.д., увы, не сложилось. Земля пухом и Светлая память.
Фахим Ильясов[Цитировать]