Любовь к узбекскому языку Разное

Фахим Ильясов

После переезда из Ташкента в Москву, я несколько месяцев ходил в поисках работы по разным организациям, где встречался с руководителями, ничего не решающими заместителями директоров, важными директорами департаментов, постоянно занятыми кадровиками и даже с самими хозяевами компаний.
И вот на одном из собеседований, генеральный директор крупной инженерно — изыскательской компании, а впоследствии выяснилось что он одновременно является и единственным владельцем, лениво и даже нехотя читал моё резюме и дойдя до графы знание языков, вдруг спросил, — «Какой язык является для вас родным»?

Узбекский — ответил я. Он удивлённо посмотрел на меня и тут же принял на работу.

А как же иначе, ведь в первом классе я ни бельмеса не знал по русски. Родился и вырос в Старом городе Ташкента, где 97% процентов жителей являются узбеками. С мамой разговаривал по узбекски, отец был в каком — то «лагере». Это уже потом, я узнал разницу между пионерским и взрослым лагерями. Отца арестовали сразу после нелегального отъезда в Ленинград ссыльного дедушки, он поехал туда на лечение по ходатайству академика Ю.И. Крачковского, для этого были собраны все необходимые справки, кроме официального разрешения властей, которое намеренно задерживалось. Но с помощью добрых людей больному деду, всё таки удалось приехать в Ленинград. Отпустили папу через два года, после смерти дедушки. Недавно вернувшийся из «командировки» в Караганду, отец с радостью привёл первого сентября сына в школу надеясь, что тот будет радовать родителей отличной учёбой. На первом же уроке, учительница спросила меня, знаю ли какие — нибудь русские слова, я смело ответил что знаю. Какие, был задан вопрос?
«Япашъямат» — ответил я. Меня тут же послали за папой, благо он всё ещё находился во дворе школы.

Учительница что — то возмущённо говорила отцу, а мой ошарашенный происходящим папа, робко пытался что — то промямлить. Нелады со школой начались уже с первых минут, первого урока и длились до её окончания. Я не знал значения произнесённого мною выражения, но его часто произносили взрослые узбеки, а я, естественно, запомнил. Отец, как — то раз, глядя на меня и моих друзей Алишера, Малика, и Анвара, сказал маме, — «Бу углимиз узбек булди шакили, унинг Москвага кайтишига хеч канака умид йук» — «Наш сын кажись стал узбеком и нет никакой надежды что он уедет в Москву».
Папа жил в Москве, но приехав проведать ссыльного деда встретил маму и осел в Ташкенте.

А меня в тот же день перевели в узбекский класс, где чувствовал себя более чем вольготно. Следующим летом, во время посещения с родителями зоопарка, я от души обматерил на узбекском какого — то русского мальчика, выхватившего из моих рук пирожок с повидлом и отдавшего обезьяне. Мама не стала демонстрировать своё светское воспитание и делать вид, что ничего не случилось, а отвела меня за густые чинары и влепила по одному месту, как всегда по полной программе. После этого инцидента меня перевели в русский класс, да ещё к той же учительнице, с кем случился казус. Других русских классов во всей округе не было. Я даже не знал как зовут учительницу, спрашивать у этой, абсолютно лишённой юмора «злой старушки» было боязно. Вскоре выяснилось, что её зовут «Анастасите Мафеевна», так написал я через пару дней в домашнем изложении о школе. Получив первую двойку, тем не менее попросил её написать ФИО на доске. Эта абсолютно «старая» тётя, лет сорока, с усмешкой поглядывая в мою сторону, написала на доске — Анастасия Тимофеевна Калашникова. Взаимной симпатии мы никогда не испытывали к друг другу, но тем не менее, мадам Калашникова пару раз использовала меня в качестве переводчика с русского на узбекский и наоборот, когда надо было провести беседу с дедушками и бабушками двух нерадивых учеников, которые, естественно, не говорили по русски. Все эти, так называемые «нерадивые ученики» были моими соседями и лучшими друзьями. Во время переговоров между Калашниковой и родственниками одноклассников, знавших меня как облупленного, старался, по возможности, смягчить формулировки резкой Анастасии Тимофеевны. Через пару лет в наш класс пришла новая учительница русского языка и литературы. Её звали Тамара Викторовна. Вот она сразу влюбила в себя весь класс, да что там наш класс, всю школу, сперва неописуемой красотой, а затем и своими обширными познаниями в литературе, а также готовностью. дополнительно заниматься с нами. Все ученики нашей узбекской школы, благодаря Тамаре Викторовне запоем читали русскую литературу.

А с мальчиком из зоопарка по имени Валерий Веселов, встретился через пару недель в детском санатории «15 лет Узбекистана», где мы провели в одном отряде сразу две смены.
С Валерой стали друзьями, а я, заодно, понаторел в русском. Мы снова оказались вместе в девятом классе школы номер 42 имени Василия Чапаева.
Осенью старшеклассников нашей школы, послали собирать овощи в ближайший колхоз ташкентской области. В один из вечеров, Валера учил меня, Юру Умнова и Бахтика Бадалова курить насвай. Но мне не понравилась процедура хранения этой гадости под языком и тошнотворные последствия. Да и остальным ребятам тоже.

Уже в первом классе, у меня проснулся неудержимый интерес к чтению книг, я перечитал по много раз все пять тоненьких книг сказок на узбекском и самостоятельно начал читать «Русские народные сказки», в котором, естественно, многие слова были незнакомыми За пару месяцев учёбы в старом новом классе, догнал и перегнал одноклассников в изучении русского, а после Нового Года уже вовсю осваивал «Приключения Тома Сойера и Гекльберри Финна». В нашем, так называемом русском классе, было всего семь русских учеников из сорока шести. Из этих семерых двое были мордвинами, трое русскими, отличница Ольга Роттердамская еврейкой, а двоечник Лёня Степаненко украинцем. Лёня учился уже четвёртый год в одном и том же классе. Он просто менял школы, но четвёртому классу не изменял и постоянно учился, только, в нём. В нашей школе Лёню ползком, с остановками на осень, но дотянули до седьмого класса, а потом отправили служить в армию. Абсолютный узбек по языку и повадкам, хохол Степаненко оказался старше нас на целых шесть лет. Для нас было шоком, когда Лёня закурил при завуче школы, добрейшем Абдусамат — ока, а последний дал ещё и прикурить ему. А на следующий день, Лёню призвали в армию и он служил в инженерных войсках в Сибири, то есть в стройбате.

В школе мы, конечно, старались разговаривать по русски. Это неплохо получалось на уроках, но стоило сторожу школы дать звонок на перемену, как весь класс автоматически переключался на узбекский. Однако с приходом Тамары Викторовны, общение на русском начало преобладать как на уроках, так и после них.
Как говорил мой великий сосед дядя Робуз, русский язык победит любой другой из -за богатой литературы и многогранной культуры. Знавший русский, узбекский и таджикский, начитанный и эрудированный дядя Робуз, в перерывах между многонедельными запоями, работал директором продуктового магазина. Во время болезни дядю Робуза подменял напарник и заместитель Абдугани, он же Ганс. Но иногда, раз в несколько лет, уже сам Ганс уходил в пике. Тогда дядя Робуз лично выхаживал друга, отвозил в больницу и держал там до полного выздоровления. Но после распада СССР друзья резко сдали, вышли на пенсию, играли в шахматы и нарды в чайхане, а если иногда выпивали, то уже без прежнего купеческого размаха и только усиленно ругали новую власть, причём исключительно по русски.

Когда перехожу с другого языка на узбекский, по всему телу расплывается теплота, возникает чувство, что нахожусь в родительском доме на Кукче, в нашем уютном дворе журчит вода в арыке, спелые абрикосы от малейшего дуновения ветерка сотнями падают на землю, а я их собираю для компота. Мама в фартуке поверх домашнего халата, готовит на летней кухне манты или лагман. Она отвлекается от теста только для того, чтобы в десятый раз напомнить мне про чистку лука для салата. Салат из сладких и сочных помидоров сорта «Юсуповский», огурцов, лука и острого стручкового перца, мама доверяла готовить мне.

Узбекский язык очень многослойный, в нём много прекрасных афоризмом, метафор, одно и то же выражение может иметь несколько значений. Приведу всего лишь один пример, характерный только, для Старого Города Ташкента. Мой друг детства Батыр Касымов говорит, — «Бугун кастем — шим хавоси» — «Сегодня погода для костюма». В узбекском языке слово костюм имеет значение
пиджака, поэтому обязательно добавляется слово «Шим» — Брюки. В основном, это выражение обозначает, что на улице стоит прекрасная погода, причём сам костюм надевать необязательно. Второе значение, настал вечер, стало прохладнее и пора надеть костюм, чтобы пойти на свидание, в кафе, на дискотеку и т.д.. А когда женщина произносит это выражение мужу, значит настала пора выводить супругу с детьми в свет. Есть ещё и другое значение, понятное только знающим причину. Наш общий друг Малик Умаров, студент биофака ТАШГУ, будучи на практике в каком — то горном кишлаке Таджикистана, купил прекрасный серый португальский костюм — тройка, сразу ставший мечтой всей нашей компании. Батыр произнеся выражение «кастем — шим», намекал, что у нас нет костюмов и надо съездить в ЦУМ, чтобы ознакомиться с ассортиментом мужской одежды. А слово пиджак, вошло в лексику жителей Старого Города, только, в конце девяностых.

Ещё сотни устойчивых выражений на узбекском плохо поддаются переводу на другие языки, так как сразу теряют изюминку, элегантность и тонкую восточную иронию присущие только ему. Похожих высказываний по смыслу на русском и других языках много, но именно точных переводов маловато.
У каждого региона Узбекистана, свой диалект отличный от ташкентского. Образцом литературного узбекского языка считается ферганский, который вобрал в себя многое из других языков, в первую очередь из персидского, арабского, татарского и русского. Но этимология языка, это отдельная тема. Скажу только, что узбекский по своей структуре схож с татарским, казахским и уйгурским. У этих языков много взаимосвязанных слов.

Уважаю наш народ и язык не только за умение кратко и искренне выражать слова сочувствия, но и за милосердие, моментально оказываемую помощь. Если у кого — то, не дай Бог, скончался родственник, так сразу сотни соседей, друзей, близких и дальних родственников собираются, и без громких слов начинают организовывать похороны. В Узбекистане, на траурные процессы приходят без всякого приглашения от двухсот и более человек, а чтобы нести носилки с покойником на кладбище, выстраивается очередь из близких, друзей, соседей и даже просто проходящих мимо или проезжающих. Если у человека в один день совпадают похороны соседа и свадьба родственника, он обязательно пойдёт на похороны, а супругу отправит на свадьбу. После участия в траурном процессе, правоверному нежелательно ходить на свадьбу.

Не буду писать о значении и роли узбекского языка, как говорили в советское время, в деле построения коммунизма (неудачного капитализма и нынешнего свободного и процветающего феодализма и т.д.). Я просто пишу о своей безграничной любви к языку, который привил мне уважение к родителям, педагогам, взрослым, соседям и товарищам, умению сострадать, культуре поведения в общественных местах, транспорте и т.д..

Самые впечатляющие выражения, даже на искушённый слух знатоков фольклора, можно услышать, только, в чайхане, где на юмористических состязаниях острословов рождаются новые поговорки и неологизмы. Очень удачными получаются выражения со вставками русских слов.

Люблю передачи о литературе, причём не по телевидению, а по радио, где профессиональные актёры прекрасно рассказывают на узбекском о том или ином произведении русских и иностранных классиков. Они тонко подмечают некоторые нюансы, не до конца освещённые критиками, публицистами и просто знатоками литературы.
В песнях и сказаниях узбекского народа, не принято описывать, как герой обнимается и целуется с любимой на сеновале или на скамейке в парке. Здесь всё гораздо тоньше, чувства любви передаются словами о красоте лица, глаз, стана, а тоскующий влюблённый вспоминает её лицо, глаза, брови, атласное или шёлковое платье, халат или камзол из бекасама. Но в реальной жизни у современных, особенно сельских влюблённых, конечно, случаются и свидания на хирмане с хлопком, и «охи — вздохи» под луной (Ленин), а у городских ночные клубы, кафе и поездки на дачу.

Особенно нравилось смотреть по TV юмористические передачи в духе Аркадия Исааковича Райкина. Легендарный узбекский актёр комедийного жанра Эргаш Каримов, вместе с супругой Разия — Ханум и коллегами, создал телевизионный театр миниатюр. Весь Узбекистан, по воскресным дням, сидел у телевизоров и ждал очередных мини постановок. Афоризмы и смешные выражения от незабвенного Эргаша Каримова и актёров театра, моментально уходили в народ.
Когда слушаешь философские макомы в исполнении узбекских певцов, куда — то сразу уходят обыденность и мирские заботы, наоборот, появляется одухотворённость, возвышенные чувства, любовь к человечеству. Очень многое в узбекскую музыку привнесли бухарские евреи. Это композиторы и исполнители Сулейман Юдаков, Манаше Левиев, Сасон Беньяминов, Сара Самандарова, Мордехай Давыдов, Моше Мошеев, Лев Пинхасов и многие другие. Они все прекрасно разговаривали на узбекском, русском и таджикском.
Например, знаменитая исполнительница народных песен о любви и страданиях — Муножат, красавица Берта Давыдова была бухарской еврейкой. Скажу, что в артистическом мире Узбекистана было много смешанных браков между бухарскими евреями и узбеками. Это пошло на пользу обоим народам.

Смотрю на цвет пиалы,
Цвет лица моего так же бледен,
А цвет чая внутри пиалы,
Что пятно, оставленное в сердце…

В этой песне из серии Муножат, поётся о любимом, ставшего чужим, выпивающим и даже поглядывающим на другую и т.д..

Но самый разнообразный, обильно насыщенный юмором и афоризмами узбекский язык, это у сотрудников доблестного ГИБДД. Остановив ваш автомобиль, они сперва вежливо и долго здороваются, оценивают ваш внешний вид, как бы невзначай принюхиваются на предмет запаха спиртного, затем представляются и только потом спрашивают водительское удостоверение. Как — то, меня остановила бригада гаишников, был какой — то рейд. Когда выяснилось, что я ничего не нарушал, с документами полный порядок, техосмотр пройден, алкоголь не употреблял, ОСАГО уплачен, аптечка имеется и тогда, после многих шутливых намёков на бакшиш которые я игнорировал, почтенный капитан спросил меня — «А кем вы работаете»? я ответил — Переводчиком.
Капитан незамедлительно отреагировал, — «Я знаю, что самые щедрые ребята, — это переводчики». Я от души хохотал несколько минут над его репризой, после чего дал ему двадцать долларов. В девяностые годы в Ташкенте, можно было везде расплачиваться американской валютой.

В эти же девяностые годы, было нашествие иностранных компаний в Узбекистан, они открывали представительства, создавали совместные предприятия, нанимали множество местных сотрудников и платили хорошую зарплату. Естественно, что они вкладывали в экономику республики валютные инвестиции. Так вот, немалая часть приехавших иностранцев, потихонечку начинала, наряду с русским, учить и узбекский, а это сразу вызывало уважение. Знаю нескольких американцев, британцев, французов и голландцев женившихся на своих преподавательницах узбекского и ныне, с детьми живущих в США, Великобритании и Франции. К сожалению, после отмены конвертации, большинство иностранных компаний, свернули свою деятельность и переехали в Алма — Ату, а их сотрудники, увы, недоучили узбекский.

Хорошо знали узбекский язык жители сельской местности, это татары, крымские татары, турки — месхетинцы, казахи, таджики, армяне и корейцы. Кстати, именно корейцы научили местных жителей новым методам выращивания риса и лука, разнообразили узбекскую кухню острыми закусками, салатами и блюдами. К сожалению, многие русские, даже жившие в кишлаках и областных центрах, так и не выучили узбекский язык. Жаль, что так случилось, ведь в убытке остались обе стороны.
В данный момент, узбекский язык постепенно внедряется в быт народов России, особенно через кулинарию, тем самым обогащая русский.
Когда прихожу на рынок «Тёплый Стан» с удовольствием слушаю разговоры земляков на диалектах андижанского, наманганского, сурхандарьинского и других областей.

Увы, нет никого говорящего на моём родном, ташкентском диалекте узбекского языка.