Дамир Рузыбаев. Выставка в музее Востока Искусство Ташкентцы

Alexander Volkov с Damir Ruzybaev.

В Москве, в музее Востока продолжается Выставка Дамира Рузыбаева. Так сложились обстоятельства, что ни он, ни я не были на вернисаже. Выставка складывалась с трудом: таможенные границы, сложность с отправкой и оплатой страховки работ, даже из Третьяковской галереи получить работы оказалось невозможным (изменился порядок выдачи работ, и устроители не уложились в сроки заявки) В результате выставка сложилась из работ собрания музея Востока, Фонда Марджани, частных коллекций.

К огромному сожалению автора, не удалось привезти работы последнего десятилетия. Для художника чрезвычайно важна реакция на новые работы, особенно, если он не успокоился на достигнутом и находится в поиске обновления своего языка. Дамир очень переживал, что выставка не даст полноценного представления о его творчестве. Не скрою, я тоже разделял его чувства, поэтому шёл на выставку с замиранием сердца.

Первое, что я увидел, была афиша, и на ней трубящего ангела. Эта маленькая скульптура живёт у нас дома, но, увеличенная во много раз, она приобрела то монументальное звучание, тот размах, к которому стремился автор.

Вхожу в первый зал и сразу попадаю в знакомую и такую родную атмосферу творений художника. Я вижу их не в первый раз, часть из них создавалась, когда мы работали в одной мастерской, часть я видел во время своих ежегодных посещений и жизни в Ташкенте. Но здесь, на выставке, экспонированные кураторами в новых комбинациях, они зазвучали свежо и неожиданно, так, как будто это совершенно новая музыка. Так, как звучит известная музыка классиков, но в интерпретации новых исполнителей. Скульптуры и живопись, созданные сорок и более лет назад, совершенно не устарели и не задержались в том историческом времени, когда были созданы. Они смотрятся так же свежо, как и более поздние, представленные на выставке. В целом получилась очень гармоничная экспозиция, сложилось лицо автора. Это очень важный момент не закостенеть, не остановиться на уже удачном, и бесконечно повторять свои находки, стараясь сохранить свой имидж, чтобы быть узнаваемым по внешним признакам.
На этой выставке ясно проявилась очень важная, объединяющая все работы автора, музыкальность его пластики. И дело не только в том, что тема многих работ музыка.

Узбекские ли это музыканты, исполнители джаза, певцы макома (узбекское народное пение), дело не во внешнем решении темы. Главное – в отношении к пластике. Вот рядом – и рельеф, узбекские народные музыканты, и скульптура «Землетрясение». В почти беспредметном решении распадения и обрушения форм – гибели архитектуры, скульптура обретает тональность трагической кантаты. Я представляю её выполненной в соответствующем масштабе, установленной в городе, в сопровождении звуков органа на площади . Вот это был бы памятник трагическому событию в истории города! Как всегда у нас то, что должно было бы стоять в городе и быть подлинной достопримечательностью, в лучшем случае остаётся камерной скульптурой и попадает в музейные запасники, а в большинстве случаев пылится на полках в мастерских авторов.
Нужно отметить, как у музыкантов бывает абсолютный слух, у Дамира абсолютный глаз, плюс твёрдая и точная рука. Он может удивительно схватить сходство, не только с натуры, но и по фотографии он не прибегает к разным ухищрениям, как, например, рисование по клеткам и прочая.

На выставке есть портрет Павла Мартакова, нашего учителя по рисунку в художественном училище. Перед нами образ очень сосредоточенного, в чём-то колючего человека, со шкиперскими бакенбардами, явно неуступчивого в жизни, да он и был таким – художник, моряк, для нас боцман, сурово спрашивающий нас за заданный урок. Не терпел красивости, приблизительности, попытки напустить туману, если что-то не получается в рисунке. Очень выразительный и точный образ. Его Уроки, построенные на конструктивном и честном рисовании, мы запомнили на всю жизнь. Жаль, на выставке нет портрета Игоря Витальевича Савицкого, директора знаменитого музея в Нукусе. Портрет этот был сделал за полчаса. Они вели беседу в мастерской, и персонаж специально не позировал. Вообще, если посмотреть, как работает Дамир, кажется, что ему всё легко даётся — с чувством мнёт и накладывает глину, ловко работает стамеской и молотком. Я думаю, это у него в крови, этот естественный артистизм, присущий Востоку, научить которому невозможно.

Посмотрите, как ловко мастер, выпекающий лепешки, месит тесто, лепит и ловким движением сажает их в печь. Как мастер плова священнодействует во время приготовления и изящно раскладывает еду по тарелкам. Все весело, всё с огоньком, с огромной радостью и наслаждением от своего труда. Так и Дамир, внешне работает он легко, а внутри происходит сложная и ответственная работа, скрытая от посторонних глаз. Дамир, кстати, тоже мастер по изготовлению плова.

Многие, кто посетил его мастерскую, имели радость познакомиться и с этой его ипостасью. Сейчас, думая о его пути, понимаю, как многое у него сложилось в детстве, бессознательно и естественно. Помню, как мы бродили с ним в Самарканде на площади Регистан, где он родился и провёл детство. С какой грустью он смотрел на то, что дома, тесно облеплявшие памятники архитектуры, снесены. Открылись огромные пространства. Памятники одиноко стоят на этих площадях на утеху туристам. Вечером сверкает светомузыка, танцуют ансамбли, а дух этих великих сооружений исчез. Когда они были стиснуты жилыми постройками как наслоениями истории, даже если в них и не проходила религиозная жизнь, ощущалось величие веков. И в целом, они были как огромные конструктивистские сооружения, такой кубофутуризм в жизни.

Может быть поэтому Дамир и стал скульптором, что его с самого раннего детства окружала архитектура, как бы выросшая из земли. Все дома, дувалы (заборы), окружающие сады, были вылеплены из глины. Из пахсы, как её здесь называют. Это самая обыкновенная местная глина, смешанная с мелко нарезанной соломой , что придаёт ей тёплый золотистый оттенок, накладывалась на деревянные конструкции, только в отличии от европейского фахверкового строительства, где несущие балки не скрываются, здесь всё штукатурится глиной.
Эту свою любовь Дамир сумел воплотить на небольшом участке земли, напротив своей мастерской. В небольшом садике соорудил летнюю мастерскую из пахсы, на стене которой он, добившись разрешения властей, установил памятный горельеф, портрет А.Н.Волкова, своего любимого художника и учителя. В знак того, что Мастер жил неподалёку, а в городе нет ни одного, посвящённому ему памятного знака.
Вообще, Дамир очень страстная и загорающаяся натура, и иногда его охватывают идеи, с точки зрения здравого смысла, не укладывающиеся в русло обывательской психологии. Много лет он совершенно бесплатно занимался с детьми, вёл Скульптурный кружок. Мастерская у него небольшая, заставленная его работами, и детям, а все они непоседы, трудно было лавировать между ними.

Вот тогда у него родилась идея создать на небольшом участке некий мир, где детям будет интересно и где они смогут работать на воздухе в различных материалах. Так появилась его, как он сам иронично-любовно называет, Фазенда. Центр этого небольшого участка занимает небольшой мест, на тридцать амфитеатр, как древнегреческий. Ступени выложены из мраморных блоков( ему дёшево отдали каменный лом на закрывающемся скульптурном комбинате) .Всё строительство он вёл сам на свои средства и своими силами, и при помощи своих учеников. Перед амфитеатром возвышается сцена, на которой проводились концерты друзей-музыкантов на открытом воздухе, и тоже бескорыстно. Публикой были дети и их родители и. естественно, все окружающие жители со своих балконов могли смотреть и слушать. Поскольку летом жарко, то был построен и мини-бассейн, размерами больше напоминающий домашнюю ванну, но радость детей заниматься скульптурой и во время занятий плюхнуться в бассейн была безмерна . Вокруг бассейна стояли Скульптуры Дамира, было место, где можно было заниматься работой в камне. Внутренняя часть окружающего забора (дувала) была по местной традиции украшена нишами с работами учеников. На самом верху, завершая строительство, стояли Скульптуры автора, изображающие поющих ангелов или птиц, а также знаменитых музыкантов. Под сенью граната был здесь и небольшой тенистый уголок с установленным каменным блоком-столом, вокруг которого собирались друзья или приехавшие гости. Тут и угощал гостеприимный хозяин своим фирменным пловом. На Востоке плов всегда готовит хозяин дома, и у каждого свой фирменный рецепт.

Сейчас Дамир обеспокоен проблемой, кому передать коллекцию детских скульптур, которая сложилась у него за годы работы его кружка.
Надо сказать и о том, что как скульптор и страстный поклонник женской красоты, он создал немало прекрасных торсов и фигур, к сожалению. не попавших на выставку. Не сказать об этом я просто не могу. Это ещё одна серьёзная сторона творчества, в которой он продолжает работать в первую очередь с натурой в классических традициях европейской пластики, когда главным становится выраженная средствами пластики красота человеческого тела.

На выставке представлена небольшая часть серии, посвящённой джазу. Он поставил для себя серьёзную задачу – создать скульптурные портреты или маленькие композиции, дополнив их живописными холстами. на которых как бы звучит та музыка, которая исполняется данным любимым музыкантом.

Важной темой стала и птица Сирин или Семург, возрождающаяся из пепла, навеянная ташкентским землетрясением, как торжество жизни и преодоление разрушения и смерти. В начале творческой деятельности Дамир, как скульптор-реставратор, принимал участие в раскопках и возрождении халчеянской скульптуры из необожжённой глины, веками пролежавшей под сводами рухнувшего дворца . Она к тому же была ещё раскрашена . Это подтолкнуло его на поиски и продолжении данной традиции, к которой никто ещё не прикасался.

Не случайно любимым материалом скульптора стал шамот, керамическая глина, наполненная обожженной керамической крошкой, наподобие пахсы, из которой построены традиционные дома. Его мечтой было возродить это строительство, когда везде побеждает бетон. Так, ему удалось убедить архитектора Э. Веремкройта применить в решении стен кирпич, причём не просто сложить стены из кирпича, а решить их как пластическую рельефную задачу. Сделать это (речь идёт о здании аэропорта в г. Навои) как цельное скульптурное произведение. Как им удалось убедить начальство, уму непостижимо, но решение было принято.

Тут выяснилось, что специалистов-строителей, которым надо было не только традиционно складывать кирпичи, но и вырезать из них сложные архитектурные профили, просто нет. И вообще. здание, как это часто случалось в советские времена, кроме вольных инженерных и технических работников, будут строить заключённые. Отступать было некуда, пришлось это принимать как данность. В результате Дамир, после тщательного досмотра, чтобы он не пронёс недозволенного ничего, приходил в зону. Ну а в процессе работы у зеков в руках были и пилы, и болгарки (машинки для резки металла и камня), так что приходилось держать ухо востро, но, видимо, творческий труд действует благотворно, так что все обошлось без эксцессов. Город этот строился в пустыне, была адская жара, поэтому это оказалось непростым испытанием. Дамир был страшно рад, что ему удалось воплотить в жизнь такой сложный проект. Но как все призрачно в этом мире! Город стремительно вырос, со временем выяснилось, что здание аэропорта маленькое, и со своей задачей уже не справляется. Было принято решение реконструировать здания, а в результате его спокойно снесли. Жажда монументальных решений не оставляет Дамира, периодически он загорается новой идеей, но все кончается на стадии эскизов и проектов. А жаль! У него огромный потенциал, но … не судьба, и госзаказы уходят мимо к скульпторам , которые знают, как потрафить начальственным вкусам.

Многое я бы мог написать о своём самом близком друге, 65 лет творческой и человеческой дружбы – это огромный срок, но с первых дней нашей встречи и до сегодняшнего дня мы никогда не испытывали зависти или ревности друг к другу, всегда только радуемся, если у друга случилась удача. Сколько за эти годы путешествий по Родной земле! Но пост в ФБ не безразмерен. В заключение хочу сказать: «Приходите на выставку, она до 23 октября. Скульптуру надо смотреть живьём и в пространстве, это искусство трёх измерений!»