Художник Умар Раджапов Искусство Ташкентцы Фото

Умар Курбанов: 1 декабря 2018 года во Дворце творческой молодёжи (ДТМ) состоялось открытие персональной выставки Умара Раджабова.

У. Раджабов молодой художник, работающий в реалистической манере, представил на выставке работы разного жанра: натюрморты, пейзажи,жанровые картины и портреты, картины с уклоном в историю. Мне понравились портреты и жанровые сценки с детьми. К сожалению выставка продлится всего 3 дня. Сходите, если вы любитель добротной реалистической живописи.

Предлагаем текст каталога выставки, написанный Михаилом Книжником. С фотографиями Умара Курбанова.

Художник Умар Раджапов

Умар – молодой, красивый и талантливый. Поэтому от избытка сил форсит, пижонит, красуется. Знаете, это вполне ташкентская традиция. Вы помните молодого и красивого ташкентского художника, который ходил в коротких штанах, берете и наброшенном на плечи плаще? Не помните? Это было не очень давно, в 20-х годах, прошлого, 20-го века. А звали художника Александром Николаевичем Волковым. Это уже потом он стал «мастером гранатовой чайханы».

Но главное, что Умар Раджапов не только талантлив, но и работает по-настоящему, по-взрослому.

Мальчик из Хорезмского кишлака, учившийся рисовать, перерисовывая иллюстрации из книг, Умар уже знает, что в искусство не попадают по квоте для «областных», и поэтому честно и мужественно ищет свою дорогу, осваивает опыт, накопленный мастерами прошлого.

К своим тридцати трем он уже много умеет. Может написать полотно в духе соцреализма, в духе фресок со сталинского ВДНХ, а может написать мерцающую мистическим орнаментом резную узбекскую дверь, которая напомнит мерное чередование колон Дворца дожей на картине Рёскина. Иногда у него выходят вещи абсолютно абстрактные, и это не холодная, головная абстракция, а настоящее, страстное, бурлящее цветом и формой высказывание. Но главное направление поисков Раджапова – живопись фигуративная, реалистическая. Но не гладкий коммерческий псевдореализм, а настоящий, искренний взгляд на жизнь. Он видит и радость желтых саманных дувалов и глубокие синие тени во впадинах на костреце коровы, и усталую пластику склонившейся к ее вымени женщины.

Умар уже умеет находить поэзию в вещах будничных, в лотке уличной торговки, что на мой вкус является поэзией высшей пробы. Я испытываю радость от узнавания курта, мешочка с насваем, а главное – поседевшей от времени корзинки из «совпластитала».

Провинциал, он шаг за шагом осваивает Ташкент. Для него это – и столица его страны, и Большой города, манящий соблазнами и огнями, в котором ему нашлось место. Надо сказать, место не из последних. Казалось бы, Умару не доступна моя щемящая грусть при взгляде на город прошедшей молодости, рассеявшихся любовей и завязавшихся навечно дружб. Он молод, полон сил, что ему тени прошлой жизни. Но и он копит опыт горечи и потерь. И он осознает, что кинотеатрик, написанный им дважды – при вечернем и утреннем свете, снесен, а значит его картины уже смотрят на нас взрослым печальным взглядом и рассказывают о том, как было, о исчезнувшем Ташкенте прежних времен. И трамвай, навеки убежавший с улицы Навои, нашел себе приют на полотне художника. И срубленная чинара в белом носочке все еще сияет у него гладкостью проступающего из шелухи ствола.

Уже много лет я с уважением и интересом слежу за усилиями Умара Раджапова по постижению себя и мира. И верю, что эти усилия еще долго будут приносить плоды прекрасных картин.

Михаил Книжник