Младое племя ГАБТ имени А. Навои – без утайки об оперном мире Искусство Ташкентцы

Автор Надежда Нам, опубликовано в газете «Леди»

Опера – красивейшее и сложнейшее из искусств. Оно восхищает зрителей, приводит в движение струны души. Недавно в Государственном академическом большом театре имени Алишера Навои в «Царской невесте» Римского-Корсакова в главных ролях дебютировали три молодых певца – лауреаты международных конкурсов: Азиза МУХАМЕДОВА, Ангелина АХМЕДОВА, Бехзод ДАВРОНОВ. «Молодая кровь» театра в интервью для газеты «Леди» рассказала о профессиональном закулисье – преодолениях и радостях, успехах и трудностях.

– Опера – искусство элитарное. К сожалению, нашу молодежь театралами не назовешь. Но вас, молодых и современных людей, классический театр увлек. Как начался ваш путь на сцену ГАБТ имени А. Навои?
– Азиза: Мои родители – оперные певцы. Я еще не умела говорить, но уже пела. Поначалу очень хотела стать эстрадной певицей. Но мама мне сказала, что надо освоить классический вокал, чтобы иметь музыкальную базу, а потом будет видно. В итоге я выбрала оперу. Учась в консерватории, в 2010 году пришла в хор театра. В 2011-м попала в стажерскую группу. В 2013-м меня перевели в солисты. Исполняла немало партий, но такой масштабной, как Любаша в «Царской невесте», я еще не пела. Эта героиня – разноплановая, в ней есть и отчаяние, и любовь, и ревность, и ненависть. Тут требуется огромная актерская работа.

Я дипломант нескольких международных конкурсов. Один из недавних, в котором я получила диплом, – Международный конкурс вокалистов имени Римского-Корсакова – прошел в Санкт-Петербурге. В финале мы пели на сцене Мариинского театра, что стало честью для меня и толчком для дальнейшего развития.

У меня меццо-сопрано – низкий, грудной женский голос, который развивается тяжело. Нужно 10-15, а иногда и 20 лет, чтобы он окреп, сформировался.

– Ангелина: Моя семья не имеет профессионального отношения к музыке. Родители привели меня в театр, потому что бабуля очень любит оперу и балет. В три года я посмотрела оперу «Евгений Онегин». Помню, что, будучи ребенком, поняла всю драматургию. Я занималась танцами, художественной гимнастикой, но тренер сказала родителям, что ваша девочка очень музыкальна. Меня отвели в детскую студию при нашем Большом театре. Мы, семилетние дети, выходили на сцену и пели в хоре в эпизодах.

Я попросила маму отдать меня в музыкальную школу по классу фортепиано. Хотела стать пианисткой. Потом поступила в лицей Успенского на вокальное отделение. На третьем курсе поехала одна, без мамы и педагога, на конкурс оперных певцов имени Рахманинова в Ростов-на-Дону. Заняла первое место. Это помогло мне поступить в консерваторию без экзаменов на бюджет. Сейчас я работаю стажером в театре.

Не каждый год бывают прослушивания в театре – нам повезло. Сначала главный режиссер сказал, что студентов брать не будут (а я еще училась). Тем более у меня сопрано – с таким тембром в театре много певиц. Но потом решили прослушать всех претендентов. Из 20 человек отобрали двух девушек и пятерых парней. В «Царской невесте» я играю Марфу.

– Бехзод: Я из семьи музыкантов: мама – скрипачка, папа – дойрист, дед – певец и директор музыкальной школы. В 7 лет я начал обу­чаться игре на фортепиано в музыкальной школе. В 2016 году окончил консерваторию. Прошел прослушивание в театре и стал стажером. Перед комиссией мы исполнили по две арии, нас спрашивали, какие оперы мы знаем, о стилистике разных композиторов. Конечно, в опере главное – голос. У меня тенор. Даже внешность певца не так важна, есть маленькие, невзрачные артисты, но у них зверский голос.

В 2016 году я получил два Гран-при: в Казахстане на международном конкурсе «Романсиада» и в Москве в финале. Чтобы победить, надо показать, как владеешь голосом, музыкальность, артистизм, как чувствуешь арию. В опере «Царская невеста» я играю Лыкова.

– В чем залог успешного выступления на сцене?
– Ангелина: Важен не только голос. Притягивают артисты харизматичные, обаятельные, естественные, получающие удовольствие от того, что делают. Большое значение имеет настрой. Даже если плохо себя чувствуешь, нужно пересилить боль: я как-то выступала с ангиной, физически было тяжело, но я спела хорошо. Также хочется, чтобы дирижер тебя слушал и пытался идти за тобой, но мы не вправе выбирать дирижера. Есть такие, с кем у тебя полное взаимопонимание. Скажу еще, что легких ролей не бывает. Самая сложная – самая маленькая роль, когда у тебя есть две минуты, чтобы спеть. Ненавижу себя, когда знаю, что могу сделать на 100%, а делаю на 80 по непонятным причинам.

– Бехзод: Чтобы добиться успеха на сцене, нужно в себе воспитывать музыкальность, чувствовать оперу. Голос должен всегда звучать свежо. Если вы правильно споете, то голос не будет уставать. Не надо им форсировать, петь очень громко. Большое значение также имеет зал, акустика, чтобы оркестр не гремел.

– Азиза: В перевоплощении в своего героя, умении передать чувства, которые переживает персонаж. Если ты дотронулся до струн души зрителя – это и есть успех.

Немаловажен правильный образ жизни оперного певца. Например, перед выходом на сцену нельзя грызть семечки, есть орешки, сладкое, пить холодное – это плохо действует на связки. Самое главное – высыпаться. За пару дней до спектакля следует отдыхать, не перенапрягаться, настраиваться.

– Театральные репетиции и антракты – это ваше закулисье. Приоткройте туда завесу.

– Бехзод: Готовясь к спектаклю, сначала в классе мы делаем спевку: работаем над голосом. Когда певец уже знает оперу наизусть и отточил свое исполнение под аккомпанемент на фортепиано, начинаются актерские репетиции с режиссером. Затем репетируем с оркестром на сцене. В антракте артисты быстро переодеваются, распеваются, отдыхают, чтобы сбросить нагрузку.

– Ангелина: В антракте мне надо перекусить, потому что на сцене мы тратим много сил.

– Азиза: Я отдыхаю во время антракта, собираюсь с мыслями, настраиваюсь на дальнейшие действия.

– Вы говорите, сцена забирает много сил. А что еще вас выматывает или напрягает в профессии?

– Ангелина: Иногда возникают сложности в общении с коллегами. В любом театре есть люди, которые тебя поддерживают, и те, кто радуется твоим неудачам. Меня некоторые считают конфликтным человеком, хотя это не так. Да, я стажер и не имею права голоса, но я такой же профессионал, как и другие сотрудники театра. Я всегда высказываю свою точку зрения. Меня порой провоцируют на конфликт, но не надо поддаваться – это трудно. Нужно учиться быть мудрым и вежливым со всеми.

– Азиза: Да, порой работа забирает много сил и энергии, но я люблю свою профессию. Когда человек занимается любимым делом, он счастлив.

По поводу того, что меня напрягает – в любом театре есть те, кто видит в молодежи угрозу для себя. Я не иду на конфликты ни с кем. С коллегами общаюсь ровно, никого не трогаю и меня никто не трогает. Возможно, кто-то меня недолюбливает, но это в порядке вещей.

– Оперы на иностранном языке – итальянском, французском – учить трудно?

– Бехзод: На итальянском легче учить арии, чем даже на узбекском. Итальянский – мягкий язык, на нем петь удобнее. Французский – непрост.

– Азиза: Мы слушаем оперы на итальянском или французском в исполнении певцов-носителей языка. У нас ведь развит слух, поэтому фонетика иностранного языка нам дается легко. Итальянский хорошо поется, он мягкий. Французский – сложнее. Я, например, занимаюсь с педагогом, чтобы отработать правильное произношение. Два-три месяца у меня уходит на освоение ведущей партии.

Кроме того, важно знать дословный перевод. Я на одном конкурсе имела представление лишь об общем переводе арии. Дирижер у меня спросил, понимаю ли я, о чем именно одна из фраз. Я не знала дословно, мне было очень стыдно. Это стало уроком на всю жизнь. Теперь у меня пробелов в переводе текстов нет.

– Девушки, вы на сцене в костюмах, гриме, париках, да еще софиты ослепляют, от них жарко – физически это малоприятно.

– Ангелина: Если ты чувствуешь, что костюм колется, значит, ты плохо вжился в роль.

– Азиза: Да, летом жарко. Прожектора сушат связки, горло пересыхает. Но если ты профессионал, перевоплотилась в сценический образ, то не обращаешь внимания на неудобства или отвлекающие моменты. Только уйдя за кулисы, ты начинаешь ощущать дискомфорт.

– А как преодолеваете волнение перед большой сценой? Или вам оно несвойственно?

– Бехзод: Из-за волнения немного зажимаешься. С опытом его становится меньше. Помню, когда первый раз в консерватории вышел на сцену, у меня ноги дрожали. А когда уже пел с оркестром, то увереннее себя чувствовал.

– Азиза: Всегда перед началом спектакля думаю, зачем я выбрала такую сложную профессию. Хочется ведь выступить достойно, а это ответственность. Но стоит мне сделать один шаг на сцену – волнение исчезает. Я начинаю себя чувствовать как рыба в воде и получать удовольствие.

– Во время спектаклей артисты не застрахованы от курьезов или накладок. Какие у вас были из ряда вон выходящие случаи?

– Азиза: Иногда можно забыть слова роли. Однажды я ждала от партнерши фразу, которую должна была спеть сама. Возникла заминка. Я думаю с досадой, почему моя партнерша не спела, забыла что ли. Вдруг до меня доходит, что это же мои слова. Да, всякое бывает. Недавно, выходя на поклон, я споткнулась. Мы же на каблуках, в длинных юбках.

– Бехзод: Иногда партнер, забыв, не взаимодействует с вами в паре. Сложно все движения под музыку запомнить. Если партнер сбился, то вам надо как-то выйти из такого положения. Был случай еще в консерватории – я подхожу к старику, чтобы чокнуться с ним бокалами. А он забыл, тогда я повернулся к другому партнеру – тот сообразил и чокнулся со мной. В другой раз иду, пою, смотрю в зал, потом должен обнять девушку, протягиваю руку и вижу боковым зрением, что партнерши нет. Она отошла, и мне пришлось обнять себя. Зрители засмеялись.

– Ангелина: Мы с Азизой участвовали в детском спектакле «Бременские музыканты» в стиле МХАТ, где разрешалась импровизация во время диалогов, монологов. Мы работали в паре с известным и опытным актером, который отошел от сценария. На несколько секунд я растерялась, а затем сориентировалась и тоже стала импровизировать. В тот момент я почувствовала, что меня бросили в океан, а я не умею плавать.

– Поговорим о зрителях. Не секрет, что на оперу и балет ходит мало народу. Это влияет на ваш настрой? Вас может раздражать поведение зрителей или вы на сцене абстрагируетесь от зала? Как привлечь молодую аудиторию в ГАБТ имени А. Навои?

– Азиза: Просто красивый голос не привлечет зрителей. Надо петь сердцем, при этом искать свой, индивидуальный стиль, не копировать других. Приятно работать, когда полный зал. Но даже если мало людей придет, то я все равно буду выкладываться по максимуму. Раздражает, когда в зале разговаривают, жуют, отвлекает зазвонивший телефон.

В наш театр ходят либо пожилые люди, либо студенты, либо любители классики – заядлые поклонники. Опера – жанр особый, возвышенный, и далеко не каждый может понять и полюбить ее.

– Ангелина: Нас в консерватории учили петь для зрителя – ты его держишь, притягиваешь, видишь его реакцию. Мне это не подходит. На сцене есть только я и музыка, зрителя нет. В наш театр приходит хороший зритель, он не такой, как у эстрадных исполнителей. Естественно, приятно, когда тебе аплодируют, кричат «Браво!»

Классический репертуар никогда не устареет. Нужно стараться делать современные постановки классических произведений – тогда молодежь потянется в театр. Также требуется большая реклама академического театра и самого искусства оперы и балета. Можно создавать рекламные ролики – такие, как у эстрадных певцов. Метрополитен-опера в Нью-Йорке, например, к каждому спектаклю выпускает трейлеры, как к фильмам.

– Бехзод: Когда в зале мало людей, артисту психологически сложно работать, падает дух. Мы специально не смотрим, сколько зрителей пришло, но все равно это заметно. Аплодисменты, крики «Браво!» дают тебе энергию, ты стараешься лучше петь.

Я не обращаю внимания на поведение зрителей во время спектакля. Надо войти в роль и не отвлекаться. Если у тебя что-то болит, то это тоже не помеха для хорошего выступления. Однажды у одного нашего солиста сильно поднялось давление, но он все равно выходил и пел, а в антракте пил лекарства.

Почему зритель плохо ходит в театр? Нужны реклама, пиар, привлечение молодых певцов. Они стараются и готовы петь любые партии, создают здоровую конкуренцию в коллективе, а без нее нет развития. Да, важна и режиссерская постановка, если она будет необычной, яркой, то сделает интересной даже скучную оперу.

Большой минус в том, что многие наши люди не понимают оперное искусство. Вот недавно еду в такси, таксист спрашивает, где я работаю. Когда шофер услышал об опере, то сказал: «А орете «ооо!» Я говорю, что мы не орем, а поем, мы артисты. Надо читать литературу, ведь художественные произведения – в основе оперных спектаклей. Иногда зрители в первом антракте уходят: им скучно. Они не чувствуют классику, им нужна попса. Но разве она сравнится с красивейшими операми «Аида», «Трубадур», «Царская невеста», «Евгений Онегин» – музыка шикарная.

– Расскажите о ваших профессиональных стремлениях. О славе не грезите?

– Ангелина: У известных оперных певцов, как и эстрадных, есть агентура, продюсеры, звукозаписывающие студии. Я буду стремиться попасть в круг, где работают знаменитые дирижеры и режиссеры, чтобы подписать с ними контракты о сотрудничестве. Хочу остаться знаменитой не столько в народе, сколько в музыкальной среде. Мечтаю быть востребованной в своей профессии и петь не только в Узбекистане, но и в театрах мира.

– Азиза: Когда вас знают, узнают, признают как оперную певицу – это приятно и важно, потому что помогает в вашем дальнейшем профессиональном росте. Есть мировые агенты, поддерживающие молодых оперных певцов, но выйти на импресарио тяжело. В нашей стране много талантливой молодежи, хороших певцов, но лишь избранные попадают в ГАБТ имени

А. Навои, это ведь единственный театр оперы и балета в республике. Большинство выпускников консерватории становятся преподавателями музыки.

– Бехзод: Я мечтаю, как и все теноры, о роли Отелло. Но по возрасту мне еще рано, нужен окрепший голос. Планирую петь до конца, как Лучано Паваротти. Он даже в старости пел свободно, идеально. Мечтаю о карьерном росте, петь на мировых театральных подмостках. О популярности оперники редко задумываются.

В завершение нашей беседы молодые певцы поблагодарили режиссера-постановщика Андрея Евсеевича Слонима, поверившего в них и доверившего ведущие партии в опере «Царская невеста». А также выразили слова благодарности концертмейстеру Людмиле Васильевне Слоним.
Фото сцен оперы «Царская невеста»: Юрий Полянский.

Источник.