Столовая народного питания Старые фото
Прислала Виолетта Лаврова. Где была столовая? Сохранилась ли? (Фото обратной стороны открытки нет)
8 комментариев
Не отправляйте один и тот же комментарий более одного раза, даже если вы его не видите на сайте сразу после отправки. Комментарии автоматически (не в ручном режиме!) проверяются на антиспам. Множественные одинаковые комментарии могут быть приняты за спам-атаку, что сильно затрудняет модерацию.
Комментарии, содержащие ссылки и вложения, автоматически помещаются в очередь на модерацию.
В конце 1918 начале 1919 года мой дед заведовал Промышленным отделом Центрального Трудового Кооператива, в задачи которого, в том числе, входило открытие столовых для трудящихся. Первая такая столовая была открыта в феврале 1919 года в бывшей столовой «Кавказ» на Ирджарской улице. В том же месяце была открыта еще одна столовая в доме Календарева также на Ирджарской улице. В дальнейшем предполагалось открыть новые столовые, в том числе, в старом городе…
Возможно, на снимке как раз одна из таких столовых…
andrey[Цитировать]
судя по тому,что ул. кирова в сов. время не перестраивалась то подобных зданий там не было. здания весьма похожи на магазины на старогородском базаре.
вася[Цитировать]
А вроде уже было это фото, причем не загаженное водяным знаком, и публика определила расположение в Старом городе…
J_Silver[Цитировать]
Совершенно точно, эта фотография обсуждалась! Зачинщиком стал Олег Николаевич. Очень интересная версия была у Юрия. Старые добрые павильоны на Эски Джува — они запечатлены на цветных фотографиях 60-х годов, в окружении торговых лавочек и прилавков. И там уже не столовая.
lvt[Цитировать]
НАРПИТ — как это было
НАРПИТ — ПАРОЛЬ СЫТЫХ
Сергей КРАПИВИН
На кухне старой московской коммуналки однажды увидел грубоватую фаянсовую солонку с голубой вязью вдоль ободка: Нарпит.
— «Чья?», — спросил я у здешнего обитателя Сергея Плишкина, выпускника Плехановского экономического института, великого знатока советской торговли.
— «А ничейная! Полвека тут стоит. Думаю, кто-то из жильцов по пьянке уволок из закусочной на Малоникитской»
Какое слово изумительное — Нарпит. Увесистое и даже на слух сытное. Будто комок перловой каши в желудок провалился. Советский брэнд. Его даже поэтизировать пробовали. Четырежды сталинский лауреат Самуил Маршак в «Приключениях Стола и Стула» так восхищался новым советским бытом:
Вон столовая Нарпита
До полуночи открыта.
Ты в окошко посмотри —
Сколько столиков внутри,
А на столиках клеенки
И хрустальные солонки.
Забежим на пять минут
Поглядеть, как там живут.
Вверх по лестнице парадной
Потащился стол громадный
И, войдя в просторный зал,
Белым столикам сказал:
Как живете? Как скрипите,
Что хорошего в Нарпите? —
Но столы со всех сторон
Заскрипели: — Выйди вон!
Что за дерзость!
Что за стыд!
Ты клеенкой не накрыт!
Но что такое Нарпит в точном смысле? Большинство из нас, верно, и повода не имело задуматься. «Ну, очевидно, вообще народное питание в СССР». А между тем, это была вполне конкретная организация: в 1923 году оформилось (первоначально в Москве) паевое товарищество «Нарпит».
Примечательно, что родителем его, точнее учредителем, явилась организация с совершенно жутким именем Последгол — почившая Центральная комиссия по борьбе с послед ствиями голода при ВЦИК. В крестных Всесоюзного общества «Нарпит» далее значились Центросоюз, ВЦСПС, Нарком прод, Наркомздрав и ряд других народных комиссариатов.
Нарпит Последголович хотя и провоцировал безоглядную симпатию, словно горячий пирожок с капустой, однако начинку имел стальную. Мог быть кому отцом родным, а кому и отчимом. Питание тогда называлось народным, а кто у нас олицетворял народ?.. Совершенно верно: трудящиеся. Причем лозунг «Кто не работает, тот не ест» подразумевал негласное уточнение: «Кто не работает на большевиков».
На рубеже двадцатых-тридцатых годов зачастую не имело смысла выспрашивать у человека, какую сумму в рублях ему начисляют на таком-то заводе или фабрике. Чаще интересовались тем, к какой конкретно столовой и распределителю он прикреплен. В этом плане столовая обувной фабрики имени секретаря ЦК ВКП (б) и наркома путей сообщения Лазаря Кагановича, что на улице Мясникова в Минске, свидетельствовала об известном качестве жизни. О том времени мне рассказал старый минчанин Константин Иосифович Гержидович. Его удивительно ясная память сохранила многие картины довоенного быта.
После окончания в 1932 году финансового техникума в Киеве я вернулся в Минск к родителям. В сентябре поступил на должность главного бухгалтера столовой фабрики имени Кагановича — будущего обувного объединения «Луч». Штат бухгалтерии состоял из главбуха, бухгалтера и счетовода-калькулятора. Закрытая столовая минских обувщиков работала допоздна, чтобы накормить две производственные смены (995 работников в 1933 году).
Помещение было тесным, поэтому рабочие питались в строгой очередности по цехам, а выдача обеда растягивалась часа на три. При входе стояла будка кассира, которому первым делом протягивали продуктовые карточки, и тот вырезал талон на хлеб. Этот хлеб в фабричной столовой выдавался еще перед горячими блюдами. Саму же месячную продуктовую карточку люди получали в домкоме по месту жительства, в ней были талончики на нормируемые жиры, мясо, сахар, крупы.
У столовой имелись два источника снабжения. С государ ственной базы нарпита поступали макароны, рыба, чай, соль. А из своего подсобного хозяй ства близ деревни Новинки (площадь фабричных сельхозугодий в 1938 году составляла 325 гектаров) обувщики получали молоко, мясопродукты, а также картофель, капусту и другие овощи. Подсобное хозяйство было фактически одним из цехов: процентов 10-15 работников фабрики постоянно работали в поле и на ферме, жили в сельхозбараках под Минском.
Благодаря их труду на первое регулярно подавались молочные супы из пшена, ячменной крупы или мучной затирки. В овощные супы шли капуста и свекла, реже — горох. Иногда щи и борщи заправляли не поджаренной на растительном масле мукой, а свиным или говяжьим жиром, но такое бывало не каждый день. Порционный кусочек мяса в суповой миске не полагался, а когда случалось, что бульон заваривали на говяжьих ребрах, то обрезь с них шла на котлеты.
На второе каждодневно была рыба: треска, камбала, мойва, килька. Поступала она засоленная в бочках, приходилось вымачивать. Три раза в неделю готовили мясные котлеты, тефтели, гуляши, но наполняли их обычно не натуральным мясом, а субпродуктами — животными внутренностями. Особенно запомнились мне тефтели из говяжьего желудка — требухи.
Блюд из порционного мяса типа отбивных фабричная столовая не готовила вообще. Полностью отсутствовали в калькуляции яйца. Гарниром обычно шла толченая картошка. Молоко или коровье масло в это пюре не клали, но если блюдо считалось мясным, то гарнир сдабривали соусом из поджаренной с луком муки.
Помню, как готовили традиционный кисель. На пол ставили огромную кастрюлю с кипятком, и повар, помешивая деревянной лопатой, сыпал из бумажного мешка крахмал. Добавляли затем порошок пищевого красителя — имитатор клюквенного экстракта и сахарин. Когда крахмал отсутствовал, то заваривали жидкий чай и подслащивали его тоже сахарином.
Цена первых блюд была от 16 до 28 копеек, рыбных вторых — 30-40, мясных — 35-50 копеек. В среднем, пообедать на фабрике можно было за рубль. Хлеб в калькуляцию не входил.
При зарплате 60-90 рублей такой обед в закрытой рабочей столовой считался сносным, потому что, не будучи членом проф союза и не имея хлебной карточки, в Минске можно было пообедать только в коммерческой столовой. Стоило это уже рублей пять.
Привилегией в фабричной столовой пользовались рабочие-ударники: проходили без очереди за особый стол, украшенный соответствующей табличкой и вазочкой с бумажными цветами. Перевыполняющим производственные задания полагался так называемый «премиальный пирог» — квадратик картофельной запеканки с ливером.
В целом ситуация с потреблением была такова. Рабочий-обувщик шил для Красной Армии сапоги из натуральной кожи, но лично ему выдавали талон на ботинки из брезента. Кроме того, что минский пролетарий выпускал промышленную продукцию, его же обязывали заботиться и о собственном пропитании. Однако мясо и яйца из фабричного подсобного хозяйства уходили неизвестно куда. В каком, все-таки, направлении?..
Об этом я узнал в феврале 1933 года, когда меня назначили бухгалтером подсобного хозяйства в Новинках. Моего предшест венника, человека по фамилии Александрович, арестовало ГПУ. Взяли его именно чекисты, а не милиция — за политически вредные высказывания. Приняв дела в хозяйстве, я обнаружил, что туши забиваемого скота увозятся на базу Минского центрального рабочего кооператива (79 тысяч пайщиков в 1931 году). «Для снабжения первоочередных объектов индустриализации», — туманно объясняли нам в парткоме. А для питания рабочих обувной фабрики оставались кости и внутренности животных.
В удаленных от Минска Новинках мне, человеку молодому, было скучновато, и когда в том же 1933 году появилась возможность перевестись на должность бухгалтера закрытого студенческого кооператива при Белорусском политехническом институте, то я не преминул этим воспользоваться.
Очень вовремя ушли, Константин Иосифович! Обнаружил я любопытный архивный документ — составленную для ЦК КП (б)Б сводку НКВД о настроениях и слухах в рабочей среде. Говорилось в ней, что в конце 1934 года в подсобном хозяйстве обувной фабрики имени Кагановича была раскрыта «троцкистская организация». Установили, что «радист коопхоза (беспартийный) систематически принимает по радио и транслирует через радиоточки иностранные радиопередачи — главным образом проповеди польских костелов».
Да, миновала меня чаша сия, и потому мой опыт работы в довоенном нарпите — это не только рабочие и студенческие столовые, но и первый в Минске чисто советский ресторан. Вот соберусь с мыслями и как-нибудь расскажу об этом подробно.
http://www.expressnews.by/2192.html
Ирина[Цитировать]
Битва против примуса. Кампания за переустройство быта в 20-30-е гг. на страницах газеты «Правда Востока» (Ташкент)
№ 235. 9 октября 1929 г.
В КАБАЛЕ СТАРОГО БЫТА (статья т. Муратовой)
Все еще у плиты
Работница и жена рабочего все еще привязана к своему домашнему хозяйству, к арыку и своим детям. Нагрузка по домашнему хозяйству поглощает значительную долю свободного времени у работницы и жены рабочего. Вот цифры т. Струмилиной: в то время как мужчина тратит на труд 52,4 проц. своего времени, на отдых – 14,3 проц., на сон – 33,3 проц., женщина тратит на труд – 62,2 проц., на отдых – 9,8 проц., на сон – 28 проц. Тот же исследователь говорит: «Нормальный восьмичасовой рабочий день фабричной работницы превращается в 15-часовой».
Само собой разумеется, что это время работница и жена рабочего могла бы потратить на общественную работу, на самовоспитание, на поднятие своей квалификации и т.д. Еще хуже с обслуживанием женского актива. .
Профсоюзы и женотделы должны обязательно добиться, чтобы ясли, детские сады были открыты и в нерабочее время. Только при этих условиях работница сможет использовать часть нерабочего времени для своего роста и участия в общественной жизни.
Своею собственной рукой
О гнете домашнего хозяйства не раз говорил Ленин. Он неоднократно указывал на то, что домашнее хозяйство «давит», «душит», «утопляет», «принижает». Не раз Ильич указывал и на то, что «настоящий коммунизм начнется там и тогда, где и когда начнется массовая борьба против мелкого домашнего хозяйства или, вернее, массовая перестройка его в крупное социалистическое хозяйство».
Кто же, прежде всего, должен бороться за раскрепощение женщин? Ленин так отвечает на этот вопрос: «Сами женщины-работницы должны заботиться о развитии таких бытовых учреждений».
Привлечение работниц и жен рабочих к участию в работе советов, кооперации, в деле организации учреждений и мероприятий по улучшению быта – является сейчас одной из важнейших задач в работе партии среди работниц.
Так, например, нам кажется совершенно необходимым поставить вопрос об организации, на кооперативных началах, платных яслей, детских садов и других бытовых учреждений. Этот вопрос нужно обсудить и на делегатских собраниях и на общих собраниях рабочих и служащих. Обсудить, с целью расширить сеть детских учреждений, ввести в них платность для наилучше оплачиваемых категорий труда.
Перед женотделами и профсоюзами во всю ширь стоят задачи организации самодеятельности работниц и жен рабочих, в деле коллективизации быта. Нужна только достаточная инициатива и значительная организационная настойчивость у работников профсоюзов и женотделов.
При новом строительстве – переделку быта на первое место
Особенно важно женотделам быть начеку при новом жилищном строительстве, отстаивать включение в план постройку помещений под бытовые учреждения. А что мы имеем сейчас?
Строятся рабочие поселки. Но они строятся отдельными квартирками с отдельными кухнями, с отдельными ходами. Были даже попытки при постройке в Ташкенте, на Тахта-Пуле рабочего городка обнести квартиры рабочих дувалами, что по существу способствует сохранению затворничества. Такое строительство ничуть не помогает раскрепощению женщин, не облегчает, а, наоборот, усложняет нашу борьбу за новые культурно-бытовые формы жизни.
Необходимо сейчас же профсоюзам вместе с женотделами, при участии широких рабочих масс, на собраниях рабочих и работниц обсудить вопрос о типе жилищ.
В течение последних двух лет отделы работниц, а отчасти и профсоюзы ставили вопрос о строительстве яслей при шелкомотальных фабриках, где женский труд является преобладающим (75 проц.). Несмотря на это, хозяйственные организации совершенно не желают заключить в планы строительства помещений под ясли. Это свидетельствует о полном непонимании того, что производительность труда работницы в значительной мере зависит от степени ее бытового обслуживания. И разве не анекдотом – и анекдотом очень плохим! – является тот факт, что Туркшелк собирается строить ясли в Бухаре на 40 чел. в течение 5 лет.
Развертывание бытовых учреждений сейчас особенно важно в связи с переходом отдельных предприятий на беспрерывную неделю, и особенно тех, где преобладает женский труд.
Побороть отсталые настроения
Когда ставится вопрос об общественно-коллективных домах, домах-коммунах и о бытовом строительстве при них, то часто можно услышать от отдельных профработников и хозяйственников о том, что рабочий и даже работница – против коллективизации быта, что рабочий и работница не подготовлены к этому.
Все эти разговорчики являются разновидностью правых и примиренческих настроений. Они характеризуют консерватизм и косность со стороны отдельных советских, профессиональных и хозяйственных работников к вопросам быта и жизни рабочего. Есть, конечно, крупица истины в том, что среди отсталой части рабочих и даже самих работниц есть известная доля консерватизма. Отрицать этого нельзя. Но какой вывод нужно из этого сделать? Вывод один: не плестись в хвосте отсталых настроений, не становиться на пусть строительства индивидуальных домиков, а заниматься решительной переделкой быта, бороться с консерватизмом и отсталостью.
Нужно твердо помнить, что вопросы перестройки быта не являются специфически интересами только женщин. Эти вопросы находятся в прямой связи с общими классовыми задачами пролетариата.
Нечего доказывать, что и в смысле интересов всего коллектива в целом общественное питание экономит силы, время и средства. Правильно поставленное, оно обеспечивает трудящимся дешевую, вкусную и питательную пищу. По данным 1927 г., 9 милл. членов профсоюза в нашем государстве тратят до 3 миллиардов в год на питание, что составляет 10 проц. всего народного дохода. Эта часть народного дохода, которая идет на индивидуальное, весьма нерационально поставленное питание, которое к тому же закабаляет женщину, может быть общественно употреблено гораздо целесообразнее.
Годы военного коммунизма до сих пор еще оставили у многих недоверчивое отношение к коммунальному питанию, причем основа недоверия – боязнь вновь вернуться к прежним столовым, с их совершенно недостаточным количественно и неудовлетворительным по качеству столом, с большими накладными расходами. Однако, уже в последние годы ряд районов Советского Союза – Иваново-Вознесенск, Москва, Ленинград и др. – доказали большинству рабочих, что все эти дефекты отнюдь не являются обязательными спутниками общественного питания.
К сожалению, в Ср. Азии общественного питания нет. Сеть столовых при предприятиях совершенно недостаточна. Не все предприятия – шелкомотальные, железнодорожные мастерские, хлопковые заводы и др. – обеспечены столовками. Попытки же на местах и даже в Ташкенте сделать кое-что по общественному питанию пока остаются неудовлетворительными.
Так, в столовке при фабрике «Уртак» стоимость обеда равняется 70 коп., при механических мастерских – 75 коп. Во всех остальных столовках ЦРК [1] в городе обедов дешевле 75 коп. не найдешь. Причем большинство городских столовок носит характер питейных заведений.
Немудрено поэтому, что при такой дороговизне семейные рабочий и работница не в состоянии пользоваться столовыми. Средняя зарплата работниц – 45-50 руб. в месяц. Есть группы работниц, которые получают даже меньше. Поэтому столовки обслуживают фактически хорошо оплачиваемую группу рабочих и одиночек – несемейных рабочих и работниц. Основная же масса рабочих и работниц принуждена оставаться на половинных обедах, или же совсем без горячей пищи.
Большая доля вины за такое состояние общественного питания у нас ложится на кооперацию, горсоветы, профсоюзы и отделы работниц. У нас имеются даже отдельные случаи, когда вместо помощи удешевлению питания горсовет (Ташкент) взимает с кооперативных столовых налог, что, несомненно, ложится тяжелым накладным расходом на общественное питание. И это тогда, когда в РСФСР и в других районах Союза общественное питание освобождено от налогов.
Несомненное также, что немалая доля вины в этом вопросе ложится и на самого рабочего, особенного на работницу, которые до сих пор не берут инициативы в свои руки, не являются организаторами, не требуют от советов, профсоюзов и кооперации улучшения качества и удешевления общественного питания. Все как будто забывают о том, что организация общественных столовых уменьшает количество дополнительных трудовых затрат на приготовление пиши и закупку продуктов. Забывают о том, что общественная кухня дает возможность работнице сэкономить 2-3 часа ежедневно.
В крупных промышленных районах Советского Союза в городах имеются отделения «Нарпита», акционерами в него входят: советские, кооперативные, страховые и профессиональные организации. Одна из целей «Нарпита» – устроить доступные и хорошие столовые при предприятиях.
Необходимо в наших условиях по республикам и в крае организовать общество «Нарпит», которое было бы центром организации общественного питания.
На плечи государства
Бюджетные ассигнования на бытовые учреждения, намеченные по пятилетним планам республики, совершенно недостаточны. Они также не отвечают новым темпам и задачам хозяйственного развития. Кроме того, не везде полностью проводятся директивы партии и правительственных органов об отчислении 10 проц. из ФУБР [2] и ¼ проц. из зарплаты на бытовые мероприятия.
Следует также всемерно использовать кооперацию для организации различного рода прочих подсобных учреждений, берущих на себя целый ряд функций, которые обычно выполняются женщинами в индивидуальном хозяйстве. Организация общественных пекарен не только освобождает женщину от значительного количества затрат времени, но и правильная постановка дела может дать большую экономию в смысле расходования муки.
Еще в худшем положении находится у нас в Ср. Азии организация общественных прачечных. Вернее будет сказать, что этим делом никто и никогда в республиках Ср. Азии не занимался. Даже в таких пролетарских центрах, как Ташкент, общественные прачечные являются все еще мечтой кооперации, профсоюзов и женотделов. У нас нет ни одной такой прачечной. В таком же положении находятся и все остальные города Ср. Азии.
Против громких фраз, за конкретные дела
Всем известно, что яслей у нас большой недостаток, что ими охватывается слишком мало детей работниц. И это в то время, когда ясли должны стать массовыми культурно-бытовыми учреждениями рабочего класса. Поэтому нужно идти не только по линии дальнейшего увеличения отпуска средств из государственного бюджета, но и путем максимальной экономии, максимального сокращения расходов на содержание ребят в яслях, детских садах и других учреждениях. Содержание одного ребенка в яслях в течение месяца при 8-9 часах в день обходится в 45-50 руб. Тогда как средняя зарплата работниц составляет тоже 40-50 руб. в месяц. Такая же дороговизна и в детских домах и садах. Нужно постараться снизить ее.
Нужно стремиться к хозяйственной и экономной постановке дела. Вопрос о снижении стоимости содержания ребят в яслях, детских садах, детских домах должен быть поставлен на собраниях рабочих.
Работницы и жены рабочих должны в этом деле проявить большую активность. Они должны добиться не только организации яслей, родильных домов, столовых и детских площадок, но и осуществлять свой контроль за работой этих учреждений, выявлять все недостатки и принимать меры к их устранению.
1930 г.
Перед смотром общественного питания
ПОЧЕМУ ВЫ НЕ ХОДИТЕ В СТОЛОВКУ?
Наши столовые совершенно не приспособлены для обслуживания семей рабочих
При всех более или менее крупных предприятиях Ташкента и Ср. Азии существуют очаги общественного питания, есть даже мощные столовые, отпускающие до 1-2 тыс. обедов в день.
Но кто составляет кадры столующихся? В большей массе это – рабочие-одиночки и только небольшая группа семейных с женами и детьми.
Почему же семейства рабочих не охвачены общественным питанием?
Причин много. Главная:
Наши закрытые рабочие столовые не приспособлены к обслуживанию семейных потребителей.
Новые столовые, как правило, строятся с учетом обслуживания лишь тех, кто работает на производстве, а старые (в большинстве случаев бывшие «харчевни») не выдерживают возложенной на них нагрузки и с трудом обслуживают горячими завтраками только рабочие смены.
Показателен пример – старый вокзальный буфет ст. Ташкент.
Сейчас он, помимо пассажиров, обслуживает горячими завтраками и обедами рабочих пассажирского депо, кондукторский резерв, школу ФЗУ Ср.-Аз. ж. д. Нагрузка столовой с 250 обедов возросла до 900.
– За последние недели, – рассказывает заведующий столовой, – количество домохозяек, берущих обеды на дом, значительно возросло. Получилась перегрузка. Из-за этого часть рабочих и пассажиров оставались без обеда. Пришлось принять крайние меры, а именно:
– Отпуск обедов на дом прекратить совсем.
А это не что иное, как вынужденный срыв одного из способов продвижения общественного питания в рабочие семьи.
В других столовых, за редким исключением, отпуск обедов на дом также не практикуется, а обедать в самих столовых семьи рабочих не могут, так как большинство столовых находится внутри предприятий, куда доступ посторонним воспрещается.
Вторая, не менее важная причина слабого охвата – территориальная неувязка. Рабочие поселки оторваны от предприятий. Красновосточники, первомайцы и главхлопкомовцы в большинстве живут на Тезиковой даче, нарпитовская сеть на месте не развернута.
– Ходить в заводские столовые за готовым обедом 5 верст туда и обратно мы не в силах, – говорят домохозяйки.
Смотр общественного питания должен положить начало развертыванию очагов нарпита в рабочих поселках. Необходимо также повести работу по созданию при жилищных кооперативах самостоятельных столовых.
Наши кооперативные и торговые организации еще раз должны серьезно заняться вопросом снабжения рабочих районов, выдвигая и популяризируя новые формы общественного питания на основе опыта других городов Советского Союза.
Только повысив качество обедов и удешевив их себестоимость, мы сумеем добиться широкого привлечения семейных рабочих в общественные столовые.
В открытых столовых ЦРК цена обедов из двух блюд колеблется от 75 до 95 коп., в заводских закрытых столовых – от 50 до 75 коп. Такие расценки для многосемейных и низкооплачиваемых групп трудящихся почти недоступны.
Жалуются рабочие и на скверное качество нарпитовской кухни. Домохозяйки говорят:
– Из тех же продуктов значительно дешевле я сумею приготовить обед куда вкуснее. Зачем же я буду есть кооперативную бурду?
В результате работы смотровых комиссий мы должны добиться, чтобы качество обедов нарпитовских столовых было выше домашних. Это можно сделать только после тщательной проверки и повышения квалификации работников нарпита.
Улучшение качества и снижение себестоимости – лучшие агитаторы за преимущество коллективного питания над семейной кухней.
Немаловажный вопрос, требующий немедленного разрешения и до сих пор покоящийся у нас на мертвой точке – это вопрос об организации коллективного детского питания. Из-за детей многие домохозяйки не могут покончить с домашней кухней. Ни в одном городе Ср. Азии нет специально детской столовой.
Школы, ясли, детские сады должны воспитывать будущих организаторов социалистического быта, и очень плохо, если мы привьем им с детства привычку к «примусу».
И еще можно привести немало причин, отталкивающих семейных рабочих от семейных столовых:
антисанитария,
постоянные очереди,
грубое обращение работников нарпита,
отсутствие уюта, и т.д., и т.д.
Только перестроив в корне работу наших столовых, приспособив их к обслуживанию семейного рабочего, мы сможем добиться перелома на фронте общественного питания. И этот перелом должен быть обеспечен смотром.
№ 77. 6 апреля 1930 г.
Перед смотром общественного питания
РАБОТНИЦЫ, ДОМОХОЗЯЙКИ, АКТИВНЕЙ УЧАСТВУЙТЕ В СМОТРЕ!
Начавшийся повсеместно всесоюзный смотр общественного питания выявляет, что на этом участке перестройки быта в большинстве районов Союза отнюдь далеко не благополучно.
Газеты пестрят сообщениями:
…Кооперативные организации мало внимания уделяют рабочим столовым. Они предпочитают заниматься только торговлей.
…В Нижнем Новгороде, Артемовске, Москве, Ленинграде, Новосибирске качестве обедов безобразно. В столовых грязь. Кадры работников нарпита мало квалифицированы. Культурное обслуживание отсутствует. Цены дорогие. А главное –
– рабочая общественность стоит в стороне, лавочные и столовые комиссии бездействуют.
Взять хотя бы наш ташкентский завод им. Ильича. Когда три домохозяйки взяли на себя инициативу созвать специальное собрание женщин-работниц, посвященное вопросу состояния заводской столовой и общественного питания, на собрание ни одна работница не явилась.
А, между тем, казалось бы, что вопрос о питании и общественной кухне более чем кого-либо должен интересовать женщин-работниц.
По статистическим подсчетам, благодаря тому, что каждая рабочая семья приготовляет пищу в отдельности, мы ежегодно теряем только в городах и рабочих поселках 2 миллиона трудовых дней.
Ясли и детские дома, получившие за последнее время большое распространение, раскрепощают работниц от домашней кабалы, но еще более она будет свободна, когда квартирные плиты и примусы уступят место общественной кухне.
Но, конечно, коренная ломка традиций семейного очага не может свершиться «по щучьему велению». Нужна большая организационная и культурно-просветительная работа.
И лучший способ агитировать за новый социалистический быт – это бить реальными фактами.
Молодежь, рабочие и работницы-одиночки в общественную столовую идут охотно, гораздо труднее привлечь семейных.
Первый и основной тормоз – доступность обедов общественных столовых. Низко оплачиваемым категориям рабочих при большой семье платить 50 коп. за обед не по карману, но если снизить цену до четвертака (конечно, при условии сохранения вполне удовлетворительного качества) приток семейных рабочих в общественную столовую дал бы значительный рост.
Одна из крупнейших рабочих столовых Москвы при клубе им. Кухмистерова отпускает обеды из двух блюд по 25 коп., и эта же столовая считается одной из лучших в Москве. Но такого положения можно добиться только при условии активного участия домохозяек в работе столовых контрольных организаций.
В той же Москве домохозяйки – жены рабочих Трехгорной мануфактуры покончили с кухнями-одиночками и организовали общую столовую. В результате сейчас они на продовольственные дела тратят не более трех дней в месяц. Прекратилось стояние по очередям за продуктами, полудневное дежурство у плит. Теперь все свободное время они могут отдавать учебе, самообразованию, общественным делам.
Может быть, сейчас и преждевременно говорить о специальных детских столовых, но установить хотя бы определенные часы детского питания в существующих столовых мы обязаны, тем более что питание детей в большинстве случаев и держит семью в отдельной кухне.
№ 4. 5 января 1931 г.
НА БОРЬБУ ЗА КАЧЕСТВО ОБЩЕСТВЕННОГО ПИТАНИЯ
(С пленума совета содействия общественному питанию при СНК УзССР)
Нигде, кажется, так откровенно не культивировалось кустарничество, как в общественном питании. Темпы его индустриализации все время сильно отставали от темпов социалистического строительства страны.
1931 год – решающий год переделки быта. За этот год мы должны создать значительное число фабрик-кухонь механизированных и показательных рабочих столовых.
Планы и перспективы развития общественного питания на 1931 год грандиозны. Так, рабочие цензовой промышленности будут охвачены общественным питанием на 50 проц., их семьи – на 30 проц., учащиеся вузов – на 100 проц., школьники 1-й ступени в городах – на 70 проц. и в кишлаках и в районных центрах – на 50 проц. И т.д. и т.п. Всюду поставлены цифры, всюду высчитаны, где надо, проценты.
Планы, конечно, – вещь не плохая. А как с качеством и калорийностью? Что ж, они тоже, как и количественный охват общественным питанием, имеют стремление, как на дрожжах, подняться вверх?
Нет! О качестве кухонной продукции участники 1 пленума совета содействия общественному питанию, состоявшегося на днях в СНК УзССР, не услышали от докладчика ни слова. Предправления нарпита Огнев блеснул количеством, умолчав о качестве.
Впрочем, пробел в докладе был заполнен выступавшими в прениях. Качество кухонной продукции и было основным содержанием всех выступлений. Врачи выступали и требовали, правда, мягких, но все же кондиционных норм мяса, требовали и т.н. энерго-физиологических показателей.
Совершенно непонятно, почему нарпит запроектировал стоимость вегетарианских обедов ниже мясных. Вегетарианские обеды, в состав которых обычно входят дорогостоящие молочные и пр. продукты, должны стоить много дороже мясных блюд.
В планах и наметках нарпита совершенно выпал такой важнейший политический участок, как развитие общественного питания в быв. старых городах. Между тем, общественное питание там находится в самом зачаточном состоянии. Ему буквально там не уделяется никакого внимания. Из забытого участка он должен, наконец, превратиться в один их самых боевых.
Тов. Файзуллина отметила отчаянно скверное детское питание. Наркомторговские нормы, в сущности, фикция; нормы эти никем не выполняются.
Тов. Блюмберг (Узсовпроф) утверждал, что количественный охват общественным питанием – в значительной мере результат самотека, а отнюдь не результат работы каких-то организаций. Что общественное питание должно развиваться и по линии самодеятельных столовых, открытию и работе которых стараются часто противодействовать. Никакой массовой работы нарпит за все время своего существования не проделал. План нужно спустить на фабрики и заводы, и во что бы то ни стало добиться там встречного плана.
Тов. Смотрова рассказала, что представляет собой рабочая столовая одного из сравнительно больших предприятий Ташкента – швейной фабрики «Красная Заря». В столовой буквально нет ни одной вилки, ни одного ножа.
Итак, основное – качество. Оно гвоздь вопроса. Заботясь о количестве каждодневно, нужно биться за повышение качества и за повышенную калорийность обеда. Без этой борьбы, слабо проводимой и самим нарпитом, все планы и наметки будут построены на песке.
М. К.
№ 61. 4 марта 1931 г.
В ПОЗОРНЫХ ТЕМПАХ УВЯЗЛА СТРОЙКА ФАБРИКИ-КУХНИ
Фабрики-кухни поднимают свои железобетонные корпуса почти во всех концах нашего Союза.
На пустыре близ Куриного базара и у нас воздвигается такое здание. Стройка фабрики-кухни – гигантский шаг на пути раскрепощения женщин, фабрика-кухня несет освобождение ее от рабства домашнего хозяйства.
ЦИК и Совнарком Узбекистана из 11 первоочередных строительств поставили фабрику-кухню на пятое место.
Посмотрим, как выполняется правительственное задание нашими строительными организациями…
Говорят факты.
В 1929 г., в апреле, ЦРК был дан заказ Узгоспроектбюро на разработку проекта фабрики-кухни. Некоторое время спустя был заключен договор с Узгосстройобъединением на стройку фабрики-кухни и на техническое руководство. После торжественной закладки и потока красивых фраз, забыли сделать самое главное… строить! Сроки все пропущены. Последний из них 1 августа 1931 г.
В этот день трехэтажная железобетонная громада-башня с двумя симметрично расположенными крыльями, с крышей, приспособленной для чаепития – должна была сбросить с себя уже ненужные леса.
В этот день впервые фабрика должна была выбросить до 5 тыс. вкусно и чисто приготовленных и дешевых обедов. При полной нагрузке трех смен фабрика должна давать до 13 тыс. обедов, не считая холодных закусок.
В этот день отвод Чаули [3], мостовые, ограды, асфальтированные площадки для автотранспорта, тротуары, арыки должны украсить и наполнить трудовым гулом пустынный и тихий район Куриного базара…
Но все это под угрозой катастрофического срыва… Бюрократически-оппортунистические руководители Узгоспроектбюро и Узгосстройобъединения не сумели до сих пор справиться с возложенными на них партией задачами.
Судьба проекта фабрики-кухни печальна! Сперва он попал в руки частной рваческой группы. Получив аванс в 1000 руб., группа, ссылаясь на непредвиденность возникающих трудностей проекта, почти не начав разработку его, от дальнейшей работы с ним отказалась.
В последнее время разрабатывает злополучный проект новая частная группа. Руководитель группы, фамилия коего скрывается правлением Узгоспроектбюро, набивает себе цену с каждым днем. Первая цена его была – 3500 руб. Далее он ставит условием оплатить за каждый лист чертежа по 125 руб. сверх сорока листов основных. Но этого показалось ему мало. Теперь, набрав рваческой наглости, требует 20 тыс. руб. с передачей ему права расценок и оплаты избранных им работников…
Кроме этих диких и никому не нужных расходов, громадным накладным расходом на стоимость проекта является командировка в Москву инженеров: от Госпроекта т. Чернявского, от Стройобъединения т. Колотушкова. Правда, Москва внесла массу ценных поправок к проекту. Но, по словам т. Алферова, гораздо дешевле было поехать в Ленинград и добыть проект выстроенной уже там фабрики-кухни. И все же на сегодня Узгоспроектбюро проекта фабрики-кухни не имеет. Его нет. Вернее сказать, их три.
Узгосстройобъединение до сих пор не выполнило работы даже по имеющимся чертежам. Председатель Узгосстройобъединения т. Золотонский объясняет срыв стройки «быстрыми темпами»… Это капитулянтское заявление опровергается выступлением рабочих во главе с прорабом стройки т. Орловым на производственном совещании.
– Дайте материалы. Дайте вовремя проекты. Поставьте на нужную ступень общественное питание стройки… Мы закончим стройку в 6 мес. Стройка имеет сильный коллектив квалифицированных рабочих. Производственный энтузиазм их не имеет предела…
М. Л.
Орфография, грамматика и пунктуация приведены к современной норме.
СОДЕРЖАНИЕ АЛЬМАНАХА ШТАБА № 1
[1] Центральный рабочий кооператив (здесь и далее – прим. ред.). Назад
[2] Фонды улучшения быта рабочих и служащих (ФУБР), постановление СНК об образовании которых вышло в 1928 году. В эти фонды должны были делать ежегодные отчисления государственные предприятия, акционерные общества, потребительские кооперативы. Назад
[3] Канал в Ташкенте (в прошлом веке)
Ирина[Цитировать]
Прям в отдельный пост просится! А то и несколько…
J_Silver[Цитировать]
Уже было, но ответим спрашивающему. Выставляю еще раз. Здание на Эски Джува.
Рахим[Цитировать]