Последняя ташкентская стена История

Автор Виктор Фесенко

Часть первая. Стена была

Великая Берлинская стена из колючей проволоки и длиной 155 км была построена за одну ночь, превратилась за 15 лет в сложное инженерное сооружение, а еще через 15 лет была за ненадобностью разрушена. От нее остались бетонные кусочки-сувениры, о ней написаны десятки статей и книг и снят ряд кинофильмов, а группа Пинк Флойд посвятила ей музыкальный альбом и организовала грандиозный концерт. Но речь пойдет не об ушедшей в историю бетонной Берлинской стене, а о последней исчезнувшей глинобитной стене старого Ташкента, информации по которой, к сожалению интересующихся, гораздо меньше.

Вот что написал о ташкентской крепостной стене архитектор В. Нильсен в своей книге «У истоков современного градостроительства Узбекистана»:

По границе город был окружен массивной глинобитной стеной высотой до 8 м (26 футов) и длиной более 8 км. В город вело 12 укрепленных ворот (дарбаза) – Лабзак, Тахтапуль, Кара-Сарай, Сагбан, Чагатай, Кукча, Самаркандские, Бешагач, Коймас, Кокандские и Кашгарские. Кроме того, по северному, западному и южному фасадам в стенах было 6 или 7 проходов (тешик). Судя по старым топографическим планам, это были не случайные разрушения стен, а специальные разрывы, к которым подходят дороги и улицы городской застройки. Возможно, в периоды военной опасности эти проходы заделывались, но в мирное время они функционировали и служили для связи города с сельской местностью.

Названия и количество ворот, отмеченные Нильсеном, говорят о том, что он описал городскую стену середины 19-го века. Вызывает только сомнения указанная им длина стены. Но Нильсен привел в примечаниях к тексту книги и другие данные по поводу длины и высоты стены:

• По сведениям Бурнашева и Поспелова, посетивших Ташкент в 1800 г., городская стена имела высоту 26 футов (7,9 м), а длиной была в 18 верст.(19,2 км);
• Филипп Назаров, посетивший Ташкент в 1813 г., отмечает, что городская стена была длиной 15 верст и цитадель стояла отдельно от города на расстоянии ¼ версты;
• В 1899 г. Комиссия Максимовича исчисляла длину стен по сохранившимся останкам в 6833 сажени, т.е. около 14,58 км;

Добромыслов в книге «Ташкент в прошлом и настоящем», вышедшей в 1912 г., указывает, что окружавшая город крепостная стена в 1865 г. была 24 версты длиной (25,6 км).

Такое расхождение в цифрах объясняется несколькими причинами. Бурнашев с Поспеловым посетили Ташкент при правлении Юнусходжи, а в то время город располагался только западнее Анхора и еще не была построена Кокандская Урда (цитадель). Русские путешественники не могли использовать для измерения стены какие — либо измерительные инструменты. Филипп Назаров также не располагал измерительными инструментами и мог видеть ту же стену, которую увидели Бурнашев с Поспеловым. В распоряжении комиссии Максимовича уже была первая и точнейшая карта города 1890 г. с его правобережной частью, специалисты и инструменты, а в период работы этой комиссии еще сохранились значительные участки стены. Почему в 1912 г. Добромыслов не обратил внимание на результаты работы комиссии Максимовича, не понятно.

Располагая точной масштабной картой Ташкента 1890 года, причем в оцифрованном виде, автор этой статьи ранее предпринял попытку составить достаточно точную схему Ташкента периода 1865 г. с указанием на ней всей его городской стены. Эта схема являлась одной из иллюстраций к статье «Две твердыни». О расположении других уже разрушенных к 1890 г. участков стены можно было догадаться по косвенной информации с этой же карты – одни из городских улочек упирались в стену, другие шли вдоль нее, к стене примыкали земельные участки для огородов и садов и другие объекты города. Часть городских мазаров располагалась вплотную к крепостной стене или со стороны города или с внешней стороны, как у Камеланских ворот.

Используя эту схему, автор решил на компьютере определить длину стены и получил следующие значения:

1. При Юнусходже длина стены составляла 14,5 км;
2. К концу кокандского правления Ташкентом стена была длиной 16,9 км. В эту длину включены 0,44 км южного участка стены цитадели;
3. Без учета южного участка цитадели, длина новой левобережной стены, возведенной при кокандцах, равна 5,1 км;
4. Снесенный при кокандцах правобережный уже ненужный участок стены был длиной 3,12 км.

Естественно, что полученные значения не могут быть абсолютно точными. К тому же автор недавно ознакомился с авторитетной версией того, что городская стена между цитаделью и воротами Коймас располагалась не на левом, а на правом берегу Анхора. Наиболее близкой к реальности, по-видимому, является длина стены, определенная комиссией Максимовича.

Штабс – капитан Абрамов при штурме Ташкента совершил рейд вдоль его крепостной стены от Камеланских до Карасарайских ворот и во многих источниках информации о взятии Ташкента указывается, что протяженность этого рейда была 15 верст, что никак не могло соответствовать действительности.

В статье «Две твердыни» на основании ряда источников были также проиллюстрированы поперечные размеры стен города и цитадели:

Очень интересная и подробная информация о ташкентской крепостной стене присутствует во втором томе уникального трехтомника «Ташкент» Абдуманнопа Зияева, ученика Нильсена:

В период существования независимого Ташкентского ханства Юнусходжи крепостная стена города при высоте 6 – 8 м имела незначительную толщину. После присоединения Ташкента к Кокандскому ханству на левом берегу Анхора была построена новая цитадель – урда и начал образовываться левобережный район города, по периметру которого была возведена новая стена, примыкающая к первоначальной стене в районах ворот Тахтапуль и будущих ворот Коймас. При этом южный участок мощной стены цитадели являлся и частью левобережной стены Ташкента. А значительный участок прежней стены оказался внутри городской территории, потерял свою актуальность и был снесен.

За весь период кокандского правления Ташкентская стена постоянно укреплялась путем увеличения ее высоты и толщины. Глина (пахса) для укрепления стены готовилась в специальных карьерах на малопригодных для использования землях. Один из таких карьеров в советское время станет Комсомольским озером. Глина, добываемая из этого карьера, шла и на изготовление тонких кирпичей для городских построек. Необычные арбы с двухметровыми колесами являлись «кокандским изобретением» и появились впервые в Ташкенте с целью доставки глины с карьеров к достраивающимся крепостным стенам. Новая глина последовательно укладывалась слоями толщиной до 0,5 м вплотную к внутренней стороне прежней стены. Арбы при перевозке глины перемещались вдоль стены по уже засохшему предыдущему слою. В книге А. Зияева присутствуют авторские рисунки — реконструкции внешнего вида различных участков стены с городскими воротами и приведены поперечные размеры усиленных участков стены:

Первое, на что обращается внимание при изучении этих сечений – явная нелогичность конфигурации усиленных стен. Находящиеся на новых сформированных горизонтальных площадках (банкетах) стены защитники города не смогли бы отражать нападения штурмующего стену неприятеля, т.к. превышение верхней кромки стены над банкетами составляло более трех метров. При обороне города, по предположению Зияева, должны были применяться дополнительные установленные на банкетах подмостки и заранее пробитые в верхней части стены бойницы. Единственное, вполне правдоподобное объяснение этому обстоятельству – кокандцы не успели к 1865 г. завершить запланированное усиление крепостной стены. Трудно сейчас определить, вся ли стена была усилена кокандцами таким способом или реконструкции были подвергнуты только ее отдельные участки. По некоторым источникам, М. Д. Черняев решил штурмовать город через Камеланские ворота по причине того, что в этом районе стена была наиболее слабая.

Времена сооружения ташкентской крепостной стены определить довольно непросто за исключением ее левобережного участка, появившегося через пару десятков лет после включения Ташкента в состав Кокандского ханства в 1810 г. В 1865 г. Ташкент был завоеван отрядом генерала Черняева и сразу же после этого началось разрушение стены, причем интенсивности исчезновения различных ее участков существенно отличались.

Михаил Черняев после июня 1865 г. мог относиться к ташкентской стене, в первую очередь, как к устраненному препятствию и удобному источнику глины для формирования вала Русской крепости Ташкента. Необходимо отметить, что, в отличие от технологии строительства стены, этот вал был сооружен насыпным способом. Возможно, что боевой генерал считал стену и памятником истории, заниматься которым следует позднее и другими специалистами. Для большинства же местного населения стена являлась только недавним средством защиты, на поддержание которого в необходимом состоянии ранее из года в год затрачивались большие силы, и в одночасье превратившимся в бесполезное нагромождение глины. Глина, естественно, не обладает стойкостью геополимерного бетона, из которого тысячи лет назад были отлиты египетские пирамиды. Поэтому стена с башенками и арками городских ворот после 1865г. стала разрушаться под действием дождей, подмыва ее оснований арыками, сейсмических толчков и гравитации. Следующая фотография конца XIX века наглядно иллюстрирует процесс естественного разрушения глиняной крепостной стены. Информация о том, какие город или цитадель защищала когда-то эта стена, пока не обнаружена:

А кирками и лопатами, экскаваторами и бульдозерами ташкентская стена позднее разрушалась там, где она мешала прокладке новых улиц и формированию новых городских площадей. Стена помешала расширившемуся у ворот Лабзак Анхору и другим новым каналам города. Постепенное исчезновение ташкентской стены происходило более века и в книге Соколова «Ташкент, ташкентцы и Россия» можно увидеть фотографию еще уцелевшего к 1965 г. участка стены в районе расположения ворот Лабзак:

Часть вторая. Стена есть

В первом же комментарии к моему посту «Две твердыни» Евгений Скляревский задал вопрос: сохранились ли до наших дней где-либо в Ташкенте остатки его прежней глинобитной стены? Я посчитал этот вопрос риторическим, так как на все сто был уверен, что от той стены остались только упоминания в текстах и, возможно, редкие и незнакомые нам старые фотографии. Да и как могли сохраниться фрагменты стены, если Ташкент за полтора века не раз интенсивно достраивался и перестраивался, а особенно после 1966 г. Там, где ранее проходила стена, появились большие жилые массивы, площади и широкие улицы. Полностью исчезли не только сотни узких улочек старого города, а и русла довольно полноводных арыков – Джангоба, Гадрагана, Чаули, Чорсу и др. А для засыпки русел старых арыков грунта потребовалось порядка на два больше, чем глины, из которой была когда-то построена стена. О Ташкенте 19 века сейчас напоминают только некоторые сохранившиеся мечети и медресе. Все это так, но не совсем так. Дело в том, что совсем недавно я имел возможность стоять на довольно протяженном земляном гребне, представляющем собой не что иное, как оплывший за полтораста лет участок старой ташкентской городской стены. Но обо всем по порядку.

Летом этого года я принимал участие в похоронах коллеги по работе на ташкентском мусульманском кладбище Минор, расположенном на берегу Анхора в районе т.н. ташкентской пожарки. На этом кладбище я оказался впервые. Естественно, мне было не до осмотра достопримечательностей мазара, сквозь листву деревьев просматривались только минареты Белой мечети, построенной совсем недавно на набережной Анхора и примыкающей своей территорией к мазару с севера. Возвращаясь после обряда погребения к воротам кладбища, я увидел на его территории довольно протяженную возвышенность, поросшую по краям кустарником и деревьями. Ненадолго покинув группу участвующих в похоронах людей, я забрался на обнаруженный гребень и осмотрелся, визуально оценил его ширину и высоту. В поперечном сечении он примерно представлял собой равнобедренный треугольник с углом при вершине около 120 градусов. Мало ли существует естественных холмов различной формы и высоты. Но не таких протяженных, прямолинейных и с постоянной высотой. Догадка о том, что это за возвышенность у меня появилась сразу и я представил себе быстро идущий по одну сторону от гребня отряд штабс-капитана Абрамова, а по другую казаков подполковника Краевского, преследующих бегущих кокандских сарбазов…

С того посещения кладбища прошло несколько месяцев и различные причины отодвинули мое желание заняться уточнением происхождения обнаруженного на нем гребня. Только в конце ноября с.г. мой интерес к находке возрос настолько, что я поделился своей новостью с А. Зияевым и предложил ему произвести совместную рекогнисцировку на территории кладбища Минор. Абдуманноп Абдурахимович отнесся к этой идее с большим энтузиазмом. Через неделю, в начале декабря, мы встретились на кладбище, осмотрели гребень и окружающую местность. Прошли по гребню от начала до конца, причем перемещаться было довольно удобно, т.к. по его верхушке были когда-то выложены бетонные плиты:

Гребень оказался практически прямолинейным в плане и разрезанным двумя меридианными аллеями кладбища примерно на три равные части. Если верхушка гребня оказалась прямолинейной и горизонтальной, то его северный и южный склоны с могилами и памятниками не отличаются постоянством. Поэтому обмерить склоны оказалось проблематичным. На западной части гребня с небольшим смещением от его оси стоит геодезическая вышка и эта часть оканчивается удобной беседкой, расположенной почти над набережной Анхора, совсем недавно одетой в бетон. На противоположном от беседки берегу виден небольшой проулок между двумя особняками:

О том, что мы прогулялись по оплывшему гребню ташкентской стены, у меня уже не было никаких сомнений, но Абдуманноп, как истинный ученый, высказал мнение о необходимости тщательной проверки и пообещал предоставить для этого дополнительную информацию.

В тот же день под впечатлениями от прогулки я рассмотрел гуглснимок кладбища Минор и выявил, что обнаруженный гребень просматривается из космоса:

Потом я попытался выяснить год возникновения кладбища. В сети сразу отыскалась на эту тему статья, написанная Рустамом Атнагуловым при информационной поддержке со стороны неких Алексея Тутова и Евгения Смехова (http://www.bastanovo.ru/2013/02/minor_tas/). В статье говорится о том, что кладбище Минор возникло около 150-ти лет назад. Может быть это и так, но на подробнейшей карте Ташкента 1890 г., где отмечены все самые малые места захоронений ташкентцев, отсутствуют какие либо намеки на захоронения в районе ворот Лабзак. Правда, на этой же карте почему-то не показан и сохранившийся даже до наших дней гребень… А.Зияев, подробно не занимавшийся ранее историей кладбища Минор, высказал предположение, что кладбище обязано своим появлением ташкентской эпидемии холеры 1892 года, когда вышло распоряжение городских властей, запрещающее производить захоронения на городских мазарах старого города. Добромыслов же отмечал, что к 1894 году были закрыты для новых захоронений все 68 мазаров старого города.

Казалось бы, что может быть проще совмещения на мониторе двух оцифрованных карт города и одного снимка из космоса, но дело оказалось сложнее. Карта 1890 г. оказалась совокупностью нескольких точных карт, совмещенных с определенными погрешностями. На карте 1905 года район кладбища Минор заслонен титульной заставкой. А самым трудным было определить, по каким общим точкам – ориентирам совмещать старую и новую карты. Но на счастье всех краеведов в этом районе современного Ташкента имеются аж два объекта, присутствующих и на карте 1890 г. Один из них – северный, узкий и прямолинейный участок улицы Зульфияханум. В позапрошлом веке этот участок был концом одной из главных безымянных улиц города, проходящей от его центра к воротам Лабзак. Вдоль этой улицы протекал ранее бурный арык Джангоб (Янгоб, Джангох), который на карте 1890 г. назывался Лябзак. Позднее улицу назвали Лабзакской. Не понятно, из каких соображений после череды переименований Лабзакской называют другую улицу, пересекающую под прямым углом улицу Зульфияханум, именовавшуюся ранее как Усмана Юсупова:

Второй объект – маленькая улочка, образовавшаяся после засыпки короткого участка канала Калькауз в виде провисающей полукруглой дуги. По предоставленному Зияевым фрагменту карты крепостная стена Ташкента касалась этой дуги снизу и далее с небольшим изломом проходила к воротам Лабзак, пересекая перед ними канал Анхор. Необходимо отметить, что сто лет назад Калькауз был в три раза полноводнее Анхора, и можно с полными основаниями заявить, что не Калькауз отводился от Бозсу, а являлся переименованным продолжением последнего после того места, где начинался Анхор, ширину которого и полноводность можно оценить по старой фотографии Урдинского моста:

Салар в тот же период был в 1,2 раза полноводней Анхора, а воды в арыке Гадраган было в 4 раза меньше, чем в Анхоре. Такие соотношения между главными водяными артериями Ташкента приведены в книге Добромыслова, который почему-то не упомянул в данной теме большой арык Чаули. Арык Гадраган ранее протекал по местности, превратившейся в территорию кладбища Минор, и пересекал крепостную стену. Возможно, что на кладбище кое-где проглядываются остатки русла Гадрагана. Сейчас же Анхор, примыкающий к кладбищу Минор, выглядит довольно полноводной рекой:

Такое преобразование Анхора обусловлено, в первую очередь, расположенной ниже по течению плотиной Шейхантаурской ГЭС, построенной в 1955 г. с напором воды до 9 метров.

Вышеописанные ориентиры и позволили совместить карты и гуглснимок с проглядывающимся на нем гребнем:

Ташкентская крепостная стена на старой карте практически точно совпала с обнаруженным на кладбище гребнем. Вывод из этого однозначный – гребень является остатками ташкентской стены. Попутно с этим фактом довольно точно определилось и место в современном Ташкенте, где ранее стояли ворота Лабзак. Кладбищенская беседка, о которой я упомянул ранее и в которой я сфотографировал Абдуманнопа Зияева, оказалась строго на оси улицы Зульфияханум, той самой улицы, которая полтораста лет назад оканчивалась городскими воротами. А это значит, что ворота стояли когда-то на месте этой беседки:

Фотографиями ташкентских городских ворот пока не располагаю и предлагаю посмотреть на ворота Бухары, отснятые Полем Надаром в 1890 г., которые, надеюсь, внешне подобны ташкентским:

В заключение приведу фотографию Браденбургских ворот с огибающей их Берлинской стеной, с упоминанием которой я начал эту статью:

Автор выражает большую признательность А. Зияеву за предоставленные дополнительные материалы при работе над статьей.

Виктор Фесенко
Ташкент. 16.12. 2015 г.