Они были первыми, часть вторая История Ташкентцы

Автор Владимир Фетисов.

Открываем следующую фотографию. Здесь нет затёртых лиц, как нет их и на остальных листах.

На этой виньетке только преподаватели. И что ни имя — то легенда. В верхнем левом углу профессор Дмитрий Алексеевич Введенский. Красивое породистое лицо. Потомственный врач-уролог, хирург, участник двух мировых войн. Медицинское образование получил в Московском университете, который окончил в 1912 году. На фронтах первой мировой был не только хирургом. Повоевал и солдатом, и пулемётчиком. Кавалер шести русских орденов — Св. Владимира 4-ой степени с мечами и бантами, Св. Станислава 3 и 2-ой степеней, Св. Анны с мечами и бантами 3 и 2-ой степеней и солдатского Георгия. Кроме русских наград Дмитрий Введенский награждён 4-мя французскими военными крестами — ему довелось повоевать и там — один с бронзовой звездой, два с золотой звездой и один с пальмовой ветвью. Кроме того за военные заслуги перед союзниками был удостоен ордена Почетного Легиона. Исключительный случай, ведь русских офицеров, отмеченных высшей наградой Франции, единицы.

В Россию Введенский возвращается в 1919 году и становится бойцом, а затем и командиром Красной Армии. В 1924 году приезжает в Ташкент и начинает работать ассистентом кафедры урологии медицинского факультета Туркестанскогоуниверситета. Затем он доцент, а с 1933 года профессор этой кафедры. И первый председатель урологического общества Узбекистана.

В 1931 году он чудом спасся от репрессий. В это время всем бывшим эсерам – а Введенский когда-то состоял в этой партии — было предписано пройти регистрацию. Сделал это и законопослушный Дмитрий Алексеевич. Вскоре начались аресты. Введенского спасла Екатерина Павловна Пешкова, председатель Политического Красного Креста, прислав телеграмму в его защиту. Дело в том, что родная сестра Дмитрия Алексеевича, Надежда, была невесткой главного пролетарского писателя Максима Горького (Пешкова), она-то, очевидно, и похлопотала перед своей свекровью.
Когда начнётся Великая Отечественная война, Надежда вновь поможет брату.

Едва узнав о нападении гитлеровской Германии на Советский Союз, Дмитрий Алексеевич написал заявление с просьбой направить его на фронт в качестве хирурга. Однако 54-х летний профессор получает отказ и вновь обращается к сестре, имеющей влиятельные связи. С большим трудом ей удалось удовлетворить желание Введенского, и в 1942 году он был мобилизован.

После войны Дмитрий Алексеевич возвращается на родную кафедру в ТашМИ, где и прослужит вплоть до 1956 года – последнего года своей жизни. Скончался профессор Введенский в результате инфаркта. Подробно о Д.А. Введенском рассказано на сайте “Письма о Ташкенте”, где в июле 2011 года были опубликованы довольно обширные воспоминания дочери выдающегося медика.
Справа от Введенского фотография человека, похожего на писателя Марка Твена. Это профессор Георгий Александрович Ильин, один из основателей ТашМИ. В 1920 году он прибыл в первом из пяти “университетских” эшелонов, посланных в Ташкент для создания в Узбекистане университета.

Тридцатипятилетний Георгий Александрович начинает работать здесь в должности старшего ассистента кафедры факультетской хирургии. В 1937 году защищает докторскую диссертацию на тему «Косорукость и ее лечение».

Герой труда, профессор Ильин в 1934 году возглавил кафедру общей хирургии ТашМИ, которой руководил вплоть до своей кончины в 1941 году.

Далее, в верхнем ряду, фотография человека с пышной окладистой бородой. Это профессор Евгений Михайлович Шляхтин. Он самый старший по возрасту на этой виньетке, родился в 1865 году и прежде чем стать врачом – а стал он им только в 1908 году, окончив Московский университет – хлебнул невзгод. В 1887 году за пропаганду в армии революционных идей народовольцев офицер Шляхтин был арестован и заключён в Петропавловскую крепость. Затем судом был разжалован в рядовые и отправлен за пределы России, в Турцию, где четыре года тянул лямку простого солдата. После университета некоторое время работал земским врачом, затем преподавал на медицинском факультете Московских высших женских курсов. После революции стал читать лекции в Ярославском университете, а в 1920 году, как и Ильин, прибывает в Ташкент в “поезде науки”. Здесь он организовал и возглавил первую в Туркестане кафедру гистологии, оставаясь её заведующим в течение двух десятилетий — с 1920 по 1939 год, вплоть до своего ухода из жизни.

Позволю себе процитировать небольшой отрывок из очерка Татьяны Александровны Вавиловой о профессоре Шляхтине, опубликованного в “Письмах о Ташкенте” в июне 2013 года:
“Профессора Шляхтина знал весь город, так великолепно он читал лекции. Быть его студентом, а уж тем более заслужить у него на экзамене положительную оценку, было предметом гордости. Я знала учениц Евгения Михайловича, — моя тетя училась на медфаке в те годы. Несмотря на крайнюю строгость на экзаменах, Евгений Михайлович был очень добр и сочувственно относился к тем, кто терпел нужду, а годы были трудные. Профессор постоянно опекал не менее одного-двух студентов, помогая им материально.

У Евгения Михайловича была прекрасная библиотека, множество томов ценных медицинских изданий. Профессор оставил завещание, по которому все его книги были переданы городу. Они положили основу для нашей медицинской библиотеки, которая первоначально находилась в доме Шляхтина, в переулочке между Балыкчинской и Ассакинской. В небольшом читальном зале мне было очень уютно заниматься в студенческие годы. Мы так и говорили: «Идем в библиотеку Шляхтина».

Евгений Михайлович оставил нашему городу не только уникальную медицинскую библиотеку, о которой упоминает Татьяна Александровна. Будучи страстным собирателем картин русских художников, он и свою довольно обширную коллекцию завещал городскому музею искусств.

В верхнем правом углу виньетки фотография человека в круглых очках и с лысой, как бильярдный шар, головой. Это профессор Иван Васильевич Марковин, основоположник судебной медицины в Средней Азии. С 1928 года он руководил основанной им же кафедрой судебной медицины в Ташкентском медицинском институте, которой впоследствии присвоено его имя. Не знаю, носит ли кафедра это имя до сих пор.
Талантливый педагог, профессор Марковин поставил преподавание судебной медицины на очень высокий уровень и воспитал большое количество учеников, получив в 1944 году звание заслуженного деятеля науки Узбекской ССР.

В среднем ряду две фотографии – профессор Манкус Г.Ф и доцент Гаспарьян И.Г.
О Генрихе Францевиче Манкусе, известно не так много. Родился он в 1896 году. Окончил Саратовский медицинский институт в переломном для истории России 1917 году. По врачебной специальности – терапевт. В 1934 году за монографию “Функциональная диагностика печени” ему было присвоено звание профессора. С 1934 по 1942 год Манкус является заведующим кафедрой пропедевтики внутренних болезней лечебного факультета ТашМИ и активно участвует в развитии кардиографии в Узбекистане.

Несколько больше сведений об Иване Гавриловиче Гаспаряне. Родился он на исходе XIX века — в 1897-м. В 1924 году окончил медицинский факультет Туркестанского государственного университета. Фтизиатр. Докторскую защитил в 1940-м, впервые в Узбекистане разработав коллапсо-хирургическое вмешательство при туберкулёзе лёгких. Заведовал кафедрой туберкулёза ТашМИ, был деканом лечебного факультета. С 1944 по 1960 год — председатель Узбекского общества фтизиатров.

Татьяна Александровна Вавилова, будучи ученицей Ивана Гавриловича, любезно согласилась поделиться воспоминаниями о своём учителе.
— Где-то в 1963-64-м мы, студенты ТашМИ, впервые пришли на кафедру туберкулеза. Кафедра тогда располагалась на территории бывшего кадетского корпуса, в глубине двора, в одноэтажном старом кирпичном здании, перед которым был огороженный дворик. Из тех лет более всего запомнилась обстановка всеобщего почитания заведующего кафедрой профессора Ивана Гавриловича Гаспаряна. Он сумел создать очень дружный, преданный делу коллектив, для которого профессор был авторитетом непререкаемым. И, конечно, запомнились лекции Ивана Гавриловича и большие обходы больных. Профессор Гаспарян был отличным лектором, читал свободно, без бумажек, не прерывая рассказа, мгновенно зарисовывал мелом на доске рентгенологическую картину изменений в легком при различных формах туберкулеза, обязательно демонстрировал интересных больных, показывая студентам, как нужно собирать анамнез, на что обращать внимание при осмотре, как анализировать лабораторные данные.

На первой скамейке всегда сидели все преподаватели, аспиранты и клинические ординаторы кафедры и внимательно слушали вместе со студентами. А профессорские обходы! Это же целый ритуал, который выполнялся неукоснительно в течение многих лет. Профессор шел в ослепительно белом, хрустящем от крахмала халате и таком же белоснежном высоком колпаке. Чуть отступив, но рядом, шла санитарка или младшая медсестра с чистейшим полотенцем, смоченным в хлорамине, и уж потом вся свита: несколько взволнованный, будто студент перед экзаменом, лечащий врач со стопкой историй болезней и огромной тяжелой папкой рентгеновских снимков, врачи отделения, ординаторы и студенты. Часа два-три, а иногда и больше, переходили из палаты в палату, от одной постели к другой, тщательно «разбирая» каждый случай и обсуждая дальнейший план лечения. Это была прекрасная практика для всех кафедральных работников и студентов.

Но тогда фтизиатрия меня не увлекала, у меня был другой гуру – Федор Федорович Детенгоф. После занятий я ездила через весь город «по пятому номеру» в научный кружок по психиатрии.

И вдруг за год до окончания института ректор собирает в актовом зале весь наш курс. В президиуме – Иван Гаврилович. Ректор объявляет, что по приказу Минздрава создается субординатура по туберкулезу на лечебном и педиатрическом факультетах, зачитывает список из 90 человек, которые в нее включаются. С ужасом слышу свою фамилию и понимаю – бессильна, сопротивляться бесполезно. Встал Иван Гаврилович, говорил об успехах советской фтизиатрии, о том, что мы стоим на пороге уничтожения туберкулеза в стране, что нужно только еще немного, еще чуть-чуть и нам это чуть-чуть доверили — словом, утешительная речь. Я услышала только одно: именно нам суждено покончить с туберкулезом. Задала Гаспаряну вопрос: «Когда же можно будет из фтизиатрии перейти в другую специальность?» Иван Гаврилович расхохотался: «Не успела придти, как уходить хочет!».

Неполный год возглавлял нашу субординатуру Иван Гаврилович. К тому времени кафедра переехала на новое место. На Сагбане выстроили огромную 1-ю городскую туберкулезную больницу — несколько корпусов для больных легочным и внелегочным туберкулезом, хирургическое и патологоанатомическое отделение. Выделили этаж и для кафедры.

Субчикам, как нас называли, лекции читал только профессор Гаспарян, к каждой группе он прикрепил самых знающих своих ассистентов. Мы были первенцами, всё внимание было обращено на наше образование. Я осталась во фтизиатрии на всю жизнь и очень благодарна профессору Ивану Гавриловичу Гаспаряну и ассистенту к.м.н. Вере Ивановне Ващенко, которые заложили прочный фундамент нашей будущей профессии”.

Упоминание имени профессора Гаспаряна я нашёл и в небольшом комментарии Русины Боковой в “Письмах о Ташкенте”.
Маленький штришок: “Гости приходили без телефонных звонков каждый вечер, да и телефон-то был только у наших соседей — в семье профессора Гаспаряна Ивана Гавриловича. Он всю нашу семью лечил в случае надобности”.

И, наконец, нижний ряд виньетки — профессора Данилов Н.В, Субботин С.М., Циммерман С.Э и доцент – в будущем также профессор — Парадоксов М.В.

Николай Васильевич Данилов… Он является организатором и первым председателем общества физиологов, биохимиков и фармакологов нашей республики, организатором лаборатории физиологии института экспериментальной биологии и медицины. Родился на рубеже веков — в 1900-м. 23-летним молодым человеком получает диплом Ростовского медицинского института. Профессором стал в 32 года. Во время первого выпуска ТашМИ заведовал кафедрой нормальной физиологии. Его перу принадлежат 50 научных работ, посвящённых вопросам физиологии кровообращения. В 1949 году удостоен звания заслуженный деятель науки Узбекистана.

Участник гражданской войны Семён Матвеевич Субботин родился в 1889 году, учился на медицинском факультете Базельского университета, который успешно окончил аккурат к началу Первой мировой войны. Гигиенист, заведовал последовательно кафедрой социальной гигиены, которую сам и основал, а затем кафедрой гигиены детей и подростков. А ещё был членом редакционной комиссии по разработке Конституции УзССР.

Сергей Эмильевич Циммерман родился в 1882 году. В 1906-м окончил медицинский факультет Московского университета и остался работать на кафедре анатомии — сначала лаборантом, а затем помощником прозектора. В 1913 году он уезжает на стажировку в Германию, где пишет работу о развитии хрящевого черепа. В 1918 году заканчивает курсы усовершенствования по специальности болезни уха, горла и носа. Некоторое время работает в Ярославле, а в 1920 году уезжает в Ташкент, где принимает участие в организации медицинского факультета университета. В 1924 году С.Э. Циммерман избирается профессором и заведующим кафедрой анатомии Ташкентского университета и одновременно руководит кафедрой судебной медицины. Однако в 1938 году уезжает из Ташкента сначала в Куйбышев, а затем в Ставрополь. Является автором Словаря анатомических терминов и руководства по анатомической технике.

Еще одна фотография, завершающая на этой странице альбома.
Михаил Владимирович Парадоксов. Представляю, сколько раз в своей жизни слышал он в свой адрес строки Пушкина, которые могли быть шутливо адресованы ему друзьями:
И опыт, сын ошибок трудных,
И гений, парадоксов друг.

Между тем, специальность у него была самая серьёзная и к шуткам не располагающая – хирургическая стоматология. Родился один из основателей стоматологического факультета ТашМИ в 1892 году. В юности Михаил Парадоксов увлекается точными науками и в 1917 году оканчивает физико–математический факультет Варшавского университета. Однако тяга к врачеванию оказалась сильнее, и в 1923 году он получает медицинское образование в Ташкенте, в Туркестанском госуниверситете.

Более 30 лет Михаил Владимирович возглавлял кафедру хирургической стоматологии, был деканом стоматологического факультета, главным стоматологом республики, основателем научного общества стоматологов Узбекистана.
Уже будучи 94-летним стариком, он вспоминал один из эпизодов своей жизни, связанный с именем другого великого медика, оставившего глубокий след в истории нашей медицины и Ташкентской Епархии. Как-то хирургическое отделение городской больницы посетил тогдашний комиссар здравоохранения Л.И.Гельфгот. И обратил внимание на висевшую в операционной небольшую икону-образок. Тут же приказал иконку снять, что персоналом было немедленно и сделано. В актовом зале, как рассказывал Парадоксов, должно было начаться заседание научного общества врачей города: «Зал был полон, были уже заняты места в президиуме, и в это время на свободную еще кафедру поднялся Войно-Ясенецкий. Огромного роста, подтянутый, роскошные борода и волосы, в шелковой рясе, на груди панагия (образок) — атрибут епископа, снял очки — глаза горят. Обращаясь к залу, он громким, несколько взволнованным голосом сказал: “В Гельфгота вселился бес. Он снял икону в операционной и этим лишил меня возможности работать”.

Много воды утекло с тех пор…
О чем поведают нам другие листы? За каждой фотографией на виньетках — история выдающейся личности и становления медицины в Узбекистане. Но наша цель достаточно скромна — пролистать альбом первого выпуска ТашМИ, упомянув заслуги каждого ученого, педагога и выпускника, о которых удастся собрать сведения.

Источник.