Они были первыми, часть третья История Ташкентцы
Автор Владимр Фетисов.
Следующая виньетка. На ней вновь только преподаватели. Затертых фотографий нет, но некоторых из этих людей репрессии все же не обошли стороной.
Человек необыкновенно одарённый. Видный учёный, врач, педагог, основатель узбекской школы дерматовенерологов, заслуженный деятель науки Узбекской ССР. А ещё он прекрасно играл на трубе, в юности участвовал в любительских постановках гимназического театра, в совершенстве владел немецким и латинским языками.
Родился Армаис Аристагесович в иранском городе Тебриз в самом начале 20-го века — 2 марта 1900 года. Вскоре семья вместе с маленьким Армаисом переезжает в Ашхабад, где и проходят детские и юношеские годы будущего врача и учёного. Там же, в Ашхабаде, он оканчивает мужскую гимназию и, недолго прослужив добровольцем в Красной армии, в 1920 году поступает на медицинский факультет только что созданного Туркестанского государственного университета. После окончания института в 1926 году Аковбян проходит по конкурсу на должность ординатора кожно-венерологической клиники, а с 1930 года избирается ассистентом кафедры дерматовенерологии, на которой проработал 44 года, до конца своей жизни.
Не обошла Армаис Аристагесовича и сталинская волна репрессий. В мае 1938года он был арестован по чьему-то подлому доносу как «враг народа и организатор контрреволюционного подполья». И здесь проявился его железный характер. Несмотря на беспрерывные допросы и пытки, этот мягкий, с виду человек не подписал ни одной бумаги и не дал показаний ни на кого.
Судьба в этот страшный период жизни сводит Аковбяна с одним из его учителей. Его сокамерником оказывается профессор Войно-Ясенецкий, архиепископ Лука. Ежедневные беседы, молитвы, стойкость Валентина Феликсовича несомненно поддержали несправедливо осуждённого.
В тюрьме Аковбян заболел туберкулёзом и через 20 месяцев был освобождён из-за отсутствия улик. Больной, но не сломленный он возвращается в родной институт и в 1940 году избирается профессором кафедры дерматовенерологииТашМИ.
Вклад профессора Аковбяна в медицину огромен. В дерматологии он впервые в Советском Союзе стал применять фуранокумарины в виде экстрактов из листьев инжира для лечения больных витилиго, а также препараты глицирретовой кислоты, полученной из корней солодки, для лечения экземы, нейродермита и других дерматозов. Он владел техникой гипноза и достаточно успешно применял его для лечения больных красным плоским лишаем, экземой, крапивницей, нейродермитом и другими кожными заболеваниями.
Кафедра Армаиса Аристагесовича стала признанным в Советском Союзе центром апробации новых методов лечения кожных и венерических заболеваний. К тому же, в течение 20 лет он был главным дерматовенерологом Минздрава Узбекской ССР, многие годы являлся председателем республиканского научного общества дерматовенерологов.
Как вспоминает Татьяна Александровна Вавилова, которой посчастливилось слушать лекции Аковбяна по кожным болезням, специалист он был отличный, но лекции, видимо, ему изрядно надоели, и ему скучно было читать, а студентам слушать. Оживлялись лектор и зал, когда начиналась демонстрация больных. Тут уж профессор блестяще объяснял и ход обследования и проводил дифференциальную диагностику.
Рядом с Аковбяном на виньетке фотография профессора Глеба Николаевича Терехова. Родился он 27 ноября 1887 года в Москве. После окончания гимназии поступил на естественное отделение физико-математического факультета Московского университета, а когда началась Первая мировая война, был призван в действующую армию и направлен младшим врачом в Кронштадтскую крепость. В 1916 году получает диплом врача в Петербургском медицинском институте.
После революции Терехов вступает в Красную Армию и направляется врачом в стрелковый полк. Демобилизовавшись, в 1921 году уезжает в Рязань, где преподаёт нормальную и патологическую анатомию в фельдшерско-акушерской школе. Затем, в 1926 году, уезжает в Ташкент, где начинает работать ассистентом кафедры патологической анатомии САГУ. Почти 40 лет, с 1930 по 1966 год, Глеб Николаевич заведовал кафедрой патологической анатомии. Он автор 125 научных работ, посвященных изучению краевой патологии, детского висцерального лейшманиоза, бруцеллеза, токсического гетита с асцитом, заслуженный деятель науки Узбекистана.
По свидетельству современников, он слыл большим оригиналом. Вот что пишет Семен Гохберг в своих воспоминаниях опубликованных в “Письмах о Ташкенте” в октябре 2010 года.
— Одним из самых больших оригиналов был, например, профессор-патологоанатом Глеб Николаевич Терехов, приехавший в Ташкент еще в 1920 году по путевке Ленина с группой профессоров, организаторов медицинского факультета Среднеазиатского университета (СаГУ).
Это был невысокого роста коренастый пожилой человек с крупной круглой лысой, как бильярдный шар, головой, носивший всегда медицинскую шапочку в виде пилотки и никогда не одевавший медицинского халата. У него было очень плохое зрение, он носил очки с толстыми стеклами в роговой оправе. Первую свою лекцию он начинал одинаково каждый год густым зычным басом: « Здравствуйте! Зовут меня Глебом Николаевичем. Лекции по патологической анатомии вам читать буду я и экзамены принимать, к вашему сожалению, …(тут он держал паузу как хороший артист) тоже буду Я!». Затем тем же торжественным тоном продолжал: «Запишите первую тему –некрозы. Один легкомысленный молодой человек надел на половой член гайку и ходил с этой гайкой. В результате у него появился некроз полового члена! … Девушки во втором ряду, перестаньте смеяться!». Самое интересное заключалось в том, что он не видел не только девушек из второго ряда, но даже книгу, лежавшую перед ним, читал, приставляя к очкам лупу. О профессоре Терехове ходили легенды: говорили, что он очень любил голубой цвет, и некоторые девочки шили специально к экзаменам по патанатомии голубые платья. Те, которым финансовые возможности не позволяли шить специально, одалживали у подружек платье только на время экзамена. В конце экзамена, оглядев очередную студентку в голубом, неожиданно заявлял: «По-моему, я сегодня это платье уже видел несколько раз!»
…Взяв зачетную книжку у одного из студентов перед началом экзамена, увидел, что там стоят две пятерки за предыдущие экзамены по фармакологии и патологической физиологии. «Ну, Колю Кампанцева ты обманул, — зычным голосом говорит Глеб Николаевич, — он старый, ему за семьдесят, но не понимаю, как ты Мишку Ханина обманул? (профессору Ханину было за шестьдесят). Меня ты не обманешь!» И медленно выводит в зачетке тройку, даже не дав возможности студенту ответить на вопросы билета. Иногда же, наоборот, увидев в зачетке тройки по предыдущим экзаменам, мог покровительственно сказать: «Ну что же ты так плохо учишься, вот тебе в подарок от профессора Терехова пятерка!» И опять не спросив ничего по билету. Тем не менее, Глеб Николаевич был блестящим патологоанатомом, и мне кажется, что и по сегодняшний день в Ташкенте нет более значительной фигуры в патологической анатомии.
А вот что вспоминает Татьяна Александровна Вавилова.
— Терехова студенты страшно боялись и из поколения в поколение передавали всякие случаи, которые то ли были, то ли нет. Например, что если студент отвечал плохо, то Терехов мог выкинуть его зачетку в окно или в форточку. Студенту приходилось за ней бежать. Рассказывали, что однажды студент из Бухары пришел к нему сдавать экзамен в красных сапогах и посчитал, что именно за них ему поставили «отлично». В его сапоги стали одеваться другие, пока Терехов не заметил и не выгнал с криком и двойкой.
Когда я училась, он тоже слыл ужасно строгим, а главное мог прилюдно унизить студента. На экзамен приходил очень рано. Кафедра располагалась в одноэтажном здании старого ТашМИ, во дворе. Вход был с крыльца. Дверь открыта, виден длинный коридор, следующая дверь в экзаменационный зал тоже открыта, напротив нее в конце комнаты сидит за столом профессор, и пока студент идет к нему отвечать, преодолевая всё это пространство, пристально разглядывает беднягу через лупу. Рядом с профессором пишущая машинка. Если ответ «интересный», то есть студент сморозил глупость, Терехов тут же ее печатает, а на завтра вывешивает на стенд — на всеобщее прочтение и глумление.
Ужасно не любил дураков, издевался, как мог, причем весьма непедагогично. Лекции читал великолепно. Но если кто-то из двухсот сидящих в зале громко начинал разговаривать или вертеться, выходил из себя, лекция была испорчена, вернуться к теме ему уже было трудно. Но если видел внимательные глаза, если в зале тишина, слушать его было очень интересно. Самодурство было, конечно. Однажды на нашем потоке случилось и такое — Терехов поднял студентку с криком: «Встань, человекообразное!!!» Всё равно студенты его ценили и уважали. У меня перед экзаменом по патанатомии неделю субфебрильная температура на нервной почве держалась. Но пятёрку поставил и не обругал.
Специалистом Глеб Николаевич был прекрасным. На кафедре собрал сильный педагогический состав, они все его обожали, как тогда бывало на многих кафедрах. Кафедра была его жизнью. Не хотел с нею расставаться ни за что, сопротивлялся отчаянно, ходил в партком, выступал громогласно на Советах, что «не вам меня смещать, меня сам Ленин прислал»… Когда пришлось уступить кафедру более молодому, он не ушел, остался профессором-консультантом до самой кончины. Его не стало 5 июля 1972 года.
Не менее известным ташкентским врачом был и профессор Моисей Ильич Слоним – его фотография на этой странице альбома в верхнем ряду в центре. О самом же профессоре написано столь много, что добавить что-то еще к биографии этой личности не представляется возможным.
Напомню только основные сведения. Родился Моисей Ильич в 1875 году. В 1893-м он заканчивает с золотой медалью Ташкентскую гимназию и летом того же года поступает на медицинский факультет Казанского университета. Успешно завершив учебу в 1898 году, возвращается в родной город и начинает служить уездным врачом в кишлаке Бордонкуль под Ташкентом. Затем работает ординатором ташкентской городской больницы. Здесь ему пришлось быть и терапевтом, и невропатологом, и инфекционистом, и педиатром, и окулистом, и стоматологом и хирургом… Вынужденная многопрофильность в работе необычайно расширила его кругозор и послужила становлению как профессионала высочайшего класса. После успешной защиты диссертации в 1906 году Слоним был направлен в лучшие европейские клиники – Берлин, Вена, Париж — для дальнейшего повышения своей квалификации.
Не обошли его стороной и революционные поветрия того времени. По некоторым сведениям Слоним был связан с «боевой группой партии социалистов-революционеров” и в 1908 году по делу этой группы был привлечен к дознанию в Ташкенте. В результате следствия было установлено, что Слониму из Петербурга было «выслано от ЦК партии эсеров 5 тысяч рублей на устройство подготовлявшейся экспроприации в Чимкенте. Деньги эти были переданы по назначению необнаруженным лицам». По всей видимости, последствий в этом деле для известного ташкентского врача не было. Заслуги Слонима перед революцией, очевидно, были учтены, поскольку и ему, и его родному брату — врачу Соломону Ильичу новое правительство — в знак особого уважения — в порядке исключения оставило их особняки в самом центре Ташкента. Эти дома стоят и поныне – со временем они все же перешли в государственную собственность В 1920 году, вместе с прибывшими из Москвы коллегами, Слоним участвует в создании в университете медицинского факультета. Через год получает звание профессора и становится заведующим кафедрой пропедевтики терапевтической клиники. Много энергии отдает улучшению материального обеспечения медицинского факультета, систематизации программ и учебных планов медицинского факультета. Всю свою жизнь профессор Слоним посвятил становлению качественной медицины в Узбекистане, занимая различные должности в системе здравоохранения республики — декана медицинского факультета, директора по учебной части ТашМИ, директор аСреднеазиатского института усовершенствования врачей (по совместительству).
Моисей Ильич был близким другом другого известного врача и священника, Войно-Ясенецкого, и не раз выступал в качестве заступника Валентина Феликсовича перед властями. Как я уже рассказывал, ссылаясь на воспоминания Михаила Владимировича Парадоксова, из операционной, где оперировал Войно-Ясенецкий, по распоряжению комиссара здравоохранения была убрана икона. Валентин Феликсович заявил, что не выйдет на работу, пока икону не вернут на место.
В 1921 году такой поступок расценивался не иначе как «саботаж» и считался одним из самых тяжких преступлений. Понимая, к каким последствиям это может привести, Моисей Ильич немедленно отправился на приём к тогдашнему Председателю Среднеазиатского бюро ЦК РКП(б) Я. Э. Рудзутаку и со всей дипломатичностью, объяснил “хозяину Туркестана”, что арест выдающегося хирурга и педагога, его коллеги и друга Войно-Ясенецкого, нанесёт огромный ущерб молодой советской республике. Рудзутак пообещал профессора не арестовывать, предоставив врачам самим урегулировать этот вопрос. Это, правда, только отсрочило репрессии против хирурга-священника но, тем не менее, говорит об авторитете и смелости Моисея Ильича Слонима.
Умер профессор Слоним в 1945 году, и как один из основателей ТашМИ упокоен на территории институтского парка.
Надо сказать, что и родные братья Моисея Ильича — их у него было трое — оставили добрую память в Ташкенте. Соломон Ильич был первым врачом-рентгенологом в нашем городе. Михаил Ильич — учёным генетиком; он читал лекции по этой “лженауке” в Ташкентском сельхозинституте, за что и попал в сталинские лагеря. Потом, правда, был реабилитирован и даже получил Государственную премию. Лев Ильич, инженер, возвел в Ташкенте мост через Салар, сохранившийся до сих пор.
Спасибо, замечательные воспоминания.
Мадина Фесенко[Цитировать]
Уважаемый автор. Баек про профессора Терехова было предостаточно. Про сапоги это конечно же выдумки. К сожалению у Вас много неточностей. Глеб Николаевич никогда не учился в Санкт-Петербурге. Он окончил Московский Университет. Да и вообще, странная манера у Вас писать статьи. Про Аковбяна взяли из Википедии, про Терехова из воспоминаний Гохберга, а про эсера Слонима из моей дискуссии на этом сайте. Попахивает плагиатом. Увы.
Гас[Цитировать]
Уважаемый критик спрятавшийся под ником Гас. Не знаю читали ли Вы первую часть. Суть в том, что мне в руки попал альбом-виньетка первого выпуска ТашМИ, там фотографии 216-ти преподавателей и студентов. И я решил попробовать хоть что-то узнать о судьбах некоторых преподавателей и первых выпускников ТашМИ. Чтобы помнили. Что касается неточностей. Да, Терехов окончил Московский университет, только факультет физико-математический. А вот диплом врача он получил в Петербурге. Это официальная биография.
http://www.tashkentpamyat.ru/terekhov-gleb-nikolaevich-uchenijj-patologoanatom-.html
Про красные сапоги не знаю, это воспоминания его студентов. Было это или не было не могу знать точно, но думаю и Вам это достоверно не известно. Источники я указываю и Гохберга и Вавилову. Про остальные неточности Вы ничего не говорите, поэтому и ответить не могу. Про дискуссию Вашу не знаю, а про эсера Слонима взял из — «Краткий доклад полковника отдельного корпуса жандармов Васильева о результатах произведенного им в порядке 1035 ст. Уст. Угол. Суд. дознания по делу о боевой организации социалистов-революционеров». Можете посмотреть здесь http://doc20vek.ru/node/1499. Так, что Ваши обвинения в плагиате отвергаю полностью.
Владимир[Цитировать]
Уважаемый Владимир.
Во-первых:
Что значит официальная биография? То что Аскар Джумаевич Мирманов (владелец веб-ресурса «Ташкент память») опубликовал это в части касаемой могилы Глеба Николаевича, никак не может считаться его, как вы тут написали «официальной биографией». Да Аскар (очень порядочный, кстати, человек) никогда на это и не претендовал. Но если Вы взяли сведения о человеке (пусть и неверные) с чужого ресурса, то и источник хотя бы надо было указать. Это правило хорошего тона.
Во вторых:
Хочу Вам все-таки сообщить, что Глеб Николаевич Терехов НИКОГДА не учился в Санкт-Петербурге. Ниже я выставлю фотографию из выпускного альбома медицинского факультета МОСКОВСКОГО университета, которую любезно предоставила дочь Глеба Николаевича, Татьяна Глебовна. У нее слезы навернулись на глаза, когда она прочитала, что ее отец «издевался» (цитируя Вас) над студентами.
Гас[Цитировать]
Ну, во-первых, «У нее слезы навернулись на глаза, когда она прочитала, что ее отец «издевался» (цитируя Вас) над студентами». Это напротив я цитирую, студентов Терехова (и кстати указывая источник). Во-вторых я рад, что Татьяна Глебовна жива, поскольку на следующей странице альбома есть и её фотография.
Возможно такой альбом есть и у неё. Если нет, готов переслать фотографии. И был бы рад, если бы она смогла поделиться своими воспоминаниями о людях с которыми она училась и о людях которые учили её. Мой мейл wladf@mail.ru.
Владимир[Цитировать]
А где эта Ваша дискуссия про эсера Слонима? Ссылку дайте, пожалуйста.
Усман[Цитировать]
С большим интересом читаю материалы, публикуемые Владимиром Фесенко, и ни разу не возникал вопрос о том, что автор присваивает чужие воспоминания.
В данном случае можно было бы просто опубликовать фотографии из этого уникального альбома (как это многие делают в похожих ситуациях), но автор решил поделиться найденной им информацией о сфотографированных там замечательных людях, заложивших основы современной медицины в Средней Азии. И фотографии ожили.
Большое спасибо ему за это.
urman[Цитировать]
Не «Фесенко», а «Фетисова». Я также придерживаюсь мнения, что излишнее муссирование проблемы с авторскими правами не на пользу свободному обмену информацией. (Ссылки на авторов, естественно, приветствуются, на известные факты, кочующие по всем источникам и легко находимыми поисковиками ссылки не обязательны, так как трудно найти первоисточник.)
EC[Цитировать]
О правах: считаю, что ключевое слово — первоисточник. Когда автор нашел в архиве или в библиотеке первоисточник и указал его название и «адрес» в конце статьи, я испытываю к нему огромную благодарность и ценю это не менее, чем саму статью. Ведь он дает возможность и мне найти документ или книгу и прочесть в них другие интересные факты.
Что касается студенческих баек о профессорах, так и Владимир их фактами не называет, и я вспоминаю как легенды. Однако, в каждой сказке есть намек.)))
В целом труд, который взял на себя Владимир очень полезен. Мы мало знаем об ушедшем поколении. Ни на одном сайте ТашМи, ТашПМИ, различных институтов не найти подробных биографий ташкентских ученых из прежних поколений. Вся история начинается 1991 годом. Давайте не придираться в авторам, а совместно восстанавливать справедливость. Кто помнит, кто где-то читал — добавляйте факты и байки, всё, что пока еще осталось в памяти живущих.
VTA[Цитировать]
Таня, я абсолютно с тобой согласна. Права — это свято, а люди, не признающие прав, называются пиратами и с ними очень активно борются власти. Но я не совсем об этом. Я считаю, что труд Владимира — просто невероятный. Столько материала перелопатить! И читается просто на одном дыхании. Спасибо, Володя, вы доставили мне истинне удовольствие. И тот, кто назвал вас плагиатором, что-то попутал. Это совсем не так!
tanita[Цитировать]
Конечно, Фетисов, ошибся из-за волнения, вызванного несправедливым обвинением. Приношу Владимиру Фетисову свои извинения.
P. S. Единственным оправданием может служить то, что и в имени автора в самом начале допущена опечатка.
urman[Цитировать]
Три пункта обвинений: 1. из вики по Аковбяна; 2. из воспоминаний Гохберга про Терехова; 3. про эсера Слонима «из моей дискуссии». По пункту 1 — плагиатом не считается, взято из общедоступного источника. Где еще брать биографические данные? А если бы писалась биография В.И.Ульянова? «Родился 22 апреля 1870 г.» — сообщает википедия. То же самое сообщает БСЭ, МСЭ, институт марксизма-ленинизма, справка из Симбирской епархии. Смысл указывать источники общедоступного биографического факта? Я всегда по этому поводу вспоминаю телепередачу Э.Радзинского про Сталина, где он вещал: «Как мне рассказывал один железнодорожник, Сталин был маленького роста…» Т.е. у Э.Радзинского плагиата не было, потому что он указал свой сомнительный источник. После этого публицист Ю.Мухин заметил, что не надо было беседовать с железнодорожниками и вахтерами, а надо было просто прочитать медицинскую карту Сталина, где написано: «рост Сталина 174 см.», что являлось средним ростом для рожденных в XIX в. По пункту 2. Можно было бы, конечно, употребить обтекаемую формулировку: «Как пишет Гохберг в своих воспоминаниях о Терехове…» Или: «по слухам о Терехове говорили то-то и то-то…» А по пункту 3 Вы вообще ошибаетесь. «Из моей дискуссии на этом сайте…» Но дискуссия предполагает участие как минимум двух собеседников и не является объектом копирайта. Получается, что Вы закопирайтили персонально дискуссию, в которой участвовало несколько человек. А как же их права на выражение собственного мнения или на распространение информации? К тому же в этой дискуссии указывались ссылки на первоисточники: на книги и архивные документы. На книгах стоит чужой копирайт, а архивные документы нельзя закопирайтить, потому что они в общем доступе. Можно только указать: «Вот этот архивный документ впервые опубликовал такой-то исследователь…» Так что здесь, на самом деле, «плагиатом не попахивает», по Вашему выражению. Вот такие небольшие поправочки с учетом того, что это публицистическая статья, которая по сути является интерпретацией фактического материала. Во-вторых, это обзорная статья, и журналист по реальным причинам не в состоянии самостоятельно собрать массу такого фактического материала, биографические данные или исторические факты такого объема. Да и чисто по-человечески: автор занимался популяризацией науки, распространением информации, может быть, даже где-то восстановлением исторической справедливости,- т.е. благим делом, не получил за это никакой материальной выгоды. За что же в его адрес выдвигать такие необоснованные обвинения?
Усман[Цитировать]
По пункту 2 ссылка на Семена Львовича есть. А, главное, еще не конец, еще все ссылки могут быть, а если не будут, тогда и спорить.)))
Татьяна Вавилова[Цитировать]
Я нашёл автобиографию, собственноручно написанную Глеб Николаевичем. Приложу отсканированный лист и процитирую абзац со 2-й страницы (всего страниц 9)
Итак:
“Ещё находясь в Кронштадской крепости, весной 1916 г. Подвергался государственным испытаниям в испытательной комиссии при Петроградском женском медицинском институте и удостоен степени лекаря, диплом 10696″.
Так, что всё таки имеет профессор Терехов Петроградский диплом.
У меня в очерке написано — В 1916 году получает диплом врача в Петербургском медицинском институте. И где здесь неточность? То, что я вместо лекаря написал врача?
Владимир[Цитировать]
Спасибо большое!
Даже если это компиляция — все равно спасибо, потому что как правило, ищем информацию урывками, один знает один материал, другой — какой — то второй факт,
третий знает ссылку, с которой взят еще какой-то материал. Откройте любую книгу по истории, архитектуре — того же Нильсена В.А. «У истоков современного градостроительства Узбекистана» — он ведь разными источниками пользовался.
А Добросмыслов А.И. тоже не из головы брал материалы для своей знаменитой книги.
Ирина[Цитировать]
Да, надо раз и навсегда разобраться со странными обвинениями в «плагиате». а как ещё можно писать о людях, которые ушли в мир иной пол века назад? Только пользуясь какими-то источниками! Из «первых уст» мы можем рассказать только о самих себе.
LVT[Цитировать]
Вот именно.
VTA[Цитировать]
Да какой это плагиат? Уважаемого господина, скрывшегося под ником ГАС, видать такая зависть разобрала, что вся муть и выплеснулась.
tanita[Цитировать]
Удивляюсь я некоторым интернет-пользователям, которые так легко обвиняют кого-либо в плагиате или компиляции.
Посмотрим определения, самые простые, я их, естественно,почерпнула из Википедии, хотя могла бы и к домашней библиотеке обратиться.
Плагиа́т — умышленное присвоение авторства чужого произведения.
Что присвоил себе Владимир Фетисов, описывая биографии деятелей медицины, стоящих у ее истоков в нашем крае? Общие сведения о них? Биографические данные во всех источниках одни и те же, включая архивные материалы. Откуда их не бери, они одни и те же. А вот обобщить их ему во многих случаях, как вижу, удалось.
Этот труд не компиляция. В биографической литературе используют все энциклопедические источники для описания фактов жизни и деятельности. И Фетисов ими пользуется, как и другие, но отнюдь не повторяя слово в слово фактическую информацию. К тому же, пока это отдельные части — не книга, хотя я бы посоветовала в будущем объединить эти очерки под единой обложкой.
Как можно считать несамостоятельной работу по нигде и никем не описанному альбому? К тому же, труд этот в стадии написания. Это не монография, не научный трактат и даже не Википедия, где автор должен давать все отсылки по любому источнику. Уверена, Владимир Фетисов приведет в последней части список использованных источников. Уверена, Владимир Фетисов приведет в последней части список использованных источников.
Умеем ли мы быть благодарными, когда наши земляки пытаются по крупицам собрать и сохранить историю родного края? Причем, делают это не с коммерческой целью. Уж за подвижнический труд можно было бы не забрасывать автора камнями, господин Гас, а выразить уважение, что человек все свое свободное время отдает изучению и обобщению письменных источников, записи воспоминаний очевидцев, приводит свои воспоминания, дает оценки. И не просто дискутирует в комментариях, а вносит уникальный вклад в сохранение общей памяти, создавая произведение, которым смогут пользоваться тысячи других людей. В том числе и вы.
Если бы не труд Фетисова, этот альбом так и лежал бы «непрочитанным». А теперь он ожил, наполнился текстом, и многие из нас впервые услышали имена деятелей, благодаря которым выросли кафедры, факультеты, целые направления медицины, вузы. И подготовлены врачи, о которых долго еще можно собирать сведения.
Подключайтесь, так же, как Т.А. Вавилова, отправляйте автору информацию, если владеете ею, а не бейте по рукам.
Владимир, спасибо за труд. Продолжайте его. Бросают камни? Да, неприятно. Но это значит, как говорят мудрецы, что вы идете впереди.
Тамара[Цитировать]
Господину Фетисову
Уважаемый Владимир.
Во-первых:
Что значит официальная биография? То что Аскар Джумаевич Мирманов (владелец веб-ресурса «Ташкент память») опубликовал это в части касаемой могилы Глеба Николаевича, никак не может считаться его, как вы тут написали «официальной биографией». Да Аскар (очень порядочный, кстати, человек) никогда на это и не претендовал. Но если Вы взяли сведения о человеке (пусть и неверные) с чужого ресурса, то и источник хотя бы надо было указать. Это правило хорошего тона.
Во-вторых:
Хочу Вам все-таки сообщить, что Глеб Николаевич Терехов НИКОГДА не учился в Санкт-Петербурге. Ниже я выставлю фотографию из выпускного альбома медицинского факультета МОСКОВСКОГО университета, которую любезно предоставила дочь Глеба Николаевича, Татьяна Глебовна. У нее слезы навернулись на глаза, когда она прочитала, что ее отец «издевался» (цитируя Вас) над студентами.
В третьих:
Информацию о профессоре Аковбяне Вы слово в слово «сдули» из Википедии, даже не упомянув об этом ресурсе. Это можно легко проверить сходив по нижеуказанной ссылке https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%90%D0%BA%D0%BE%D0%B2%D0%B1%D1%8F%D0%BD,_%D0%90%D1%80%D0%BC%D0%B0%D0%B8%D1%81_%D0%90%D1%80%D0%B8%D1%81%D1%82%D0%B0%D0%B3%D0%B5%D1%81%D0%BE%D0%B2%D0%B8%D1%87
Гас[Цитировать]
Вот ещё один источник, где говорится о Петербургском мединституте. http://www.fesmu.ru/elib/Article.aspx?id=55712
Владимир[Цитировать]
Фото Г.Н.Терехова из выпускного альбома МГУ
Гас[Цитировать]
Заглянула на ПоТ — нет ли ответа на мой комментарий. Нет, никто не ответил. Не читали, видимо, его и вы, г-н Гас. Потому как слова, что это» не монография, не научный трактат и даже не Википедия, где автор должен давать все отсылки по любому источнику», так и остались без внимания. Да, не принято в ненаучной литературе давать постраничные ссылки. Это очерк, и я уверена, Владимир Фетисов приведет в последней части список использованных источников, где будет и Википедия, которой он воспользовался как источником. Но дословных фрагментов в его очерке не нашла — пересказал кратенько биографию. Кому надо, могут подробнее прочитать в Википедии. Но далеко не по всем героям его очерков есть сведения, которые он излагает в дополнение к имеющимся в сети.
Я бы поняла ваше стремление дополнить очерк, уточнить, а не учить правилам хорошего тона уважаемого человека, который, надо сказать, взялся за очень большой труд.
Именно эта часть очерка — о проф. Г.Н. Терехове — ярко нарисовала живой портрет человека, которого боялись, но обожали, потому как дураков он не любил. Понимаю, дочка обиделась — дети порой не знают, какими могли быть их родители на работе, странного в этом ничего нет. Но это было — В. Фетисов точно указывает источники информации ( Семен Гохберг, воспоминания, опубликованные в “Письмах о Ташкенте” в октябре 2010 года, воспоминания Т.А. Вавиловой, предоставленные автору для очерка). И на мой взгляд, не очерняет образа профессора.
Да, были и в наше время, а не только в ТашМИ, грозные лекторы, перед которыми все трепетали. Чего стоил Григорий Иванович Коляда — мог уничтожить презрительными фразами, раздражительным тоном, да ему порой экзамены с восьмого захода сдавали! Мы его боялись, но боготворили. А как на всю жизнь запомнилась мне сдача экзамена по «Введению в языкознание» во время первой сессии, когда экзаменатор, заморозив меня холодным взглядом, отправил из аудитории после достаточно безупречных ответов, сказав, чтобы зашла после всех. Когда я, совершенно убитая и ничего не понимающая 18-летняя провинциалка-медалистка, ответила еще на пять дополнительных вопросов в аудитории, где оставалось еще два-три несчастных мученика науки, он молча протянул зачетку. Я на слабеющих ногах вышла за дверь, уверенная, что выше тройки не получила. И даже оценка отл. в графе экзамена меня не утешила — я не поняла, а преподаватель не стал объяснять, для чего провел меня через эту пытку.
Были и другие случаи, не столь яркие, как в мединституте, но ведь они случались и в других вузах, из них-то и складывались легенды студенческой жизни. И таких лекторов, представьте себе, уважали — знания, до которых не дотянуться, словно давали им право так себя вести. Да и время было иное. О демократии мало кто думал в 30-х и вплоть до 60-х.
Что было, то было. А насчет плагиата — подождали бы до конца серии очерков, а потом уже делали выводы.
Тамара[Цитировать]
………..Понимаю, дочка обиделась — дети порой не знают, какими могли быть их родители на работе,странного в этом ничего нет…………
Уважаемая Тамара. Сразу видно, что Вы вообще не знаете о каких людях идет речь. Что значит не знала (Ваша цитата) «какими могли быть их родители на работе». Как это, не знала? Татьяна Глебовна Терехова была доцентом ТОЙ ЖЕ КАФЕДРЫ, на которой работал Глеб Николаевич.
То, что автор поднял эту тему — это хорошо. Респект. Но то, КАК он это сделал, путем компилирования источников из интернета, Вы не хотите признать.
Гас[Цитировать]
Уважаемый Гас! Не судите строго Владимира. Он не ставил перед собой задачу составить подробную биографию о каждом, кого увидел на виньетках. Но каждый, о ком удалось ему нам всем напомнить, достоин большой, хорошей статьи. Мне кажется, что о профессоре Терехове именно Вы могли бы написать. У Вас такая редкая фотография есть, мы никогда не видели своего уважаемого профессора таким молодым и красивым. И дочь его, Татьяна Глебовна, могла бы Вам много интересного рассказать о своем знаменитом отце и о его кафедре, о сотрудниках,учениках. Мы, студенты 60-х, действительно боялись Глеба Николаевича. Боялись опростоволоситься перед ним, он был строг и, правда, насмешлив. Но мы очень уважали его, даже тогда, желторотые, понимали, что перед нами последние из могикан: Терехов, Компанцев, Волынский, Коган. Нам посчастливилось,мы их успели застать. А за байки не обижайтесь, они не на пустом месте возникли. Про «человекообразное» я не выдумала, я сидела в зале,когда голос профессора это прогремел. И температура у меня тоже была со страху. Но уважение к профессору Терехову от этого не уменьшилось. Всё меньше остается тех, кто хотя бы видел и слышал тех профессоров, пока живы, пока помнят, надо написать.
Татьяна Вавилова[Цитировать]
«Биографию каждого», — простите, исправить в тексте не могу.
Татьяна Вавилова[Цитировать]
Уважаемая Татьяна. Дело в том, что о Глебе Николаевиче Терехове написано очень много. Взять хотя бы тридцатистраничное воспоминание об учителе профессора Туляганова Пазыла Джураевича или юбилейные статьи в «Архиве патологии». Упоминается Глеб Николаевич и в книге Марка Поповского о Войно-Ясенецком. Но это больше традиционная сухая информация. То что Глеб Николаевич был большим оригиналом это известный факт и байки о нем передавались годами. Но почему автор этой статьи сослался на Вас и на Семена Львовича Гохберга, но не слова не обмолвился об еще одном ташминце, у которого позаимствовал инфу про Терехова? Я имею ввиду Валерия Григорьева и байку про Ленина. см здесь https://mytashkent.uz/2010/10/20/istoriya-tashmi-prodolzhenie/
К сожалению я не знаком с Вами и с Валерием Григорьевым, а вот Семена Львовича я знаю еще по Ташкенту, знаком с его сыном Сашей и мне вообще его приятно читать. И про ТашМИ и про пятидесятую школу, в которой я учился. Его жизненный путь, отрывки которого есть на этом сайте, можно прочитать тут. http://samlib.ru/g/gohberg_s_l/aboutmytime-1.shtml
Кстати, информацию о профессоре Аковбяне в Википедию писал я. Вернее переносил статью, что писал мой покойный папа.
Гас[Цитировать]
Уважаемый Гас! Владимир попросил меня посмотреть на виньетку и вспомнить тех, кого я застала во время учебы в ТашМи. Я рассказала, что в памяти осталось. Поэтому и сослался. Вот и всё. Сухое перечисление трудов и заслуг обывателю не интересно. Я по своему опыту знаю, писала о профессоре Грекове, Залесских, Колпаковой. Тогда уже не оставалось людей, которые помнили их в быту, в неофициальной обстановке. Поэтому я приходилось обращаться в архив и в библиотеку за документами и мемуарами. У Вас же, как я поняла из комментария, есть возможность выслушать дочь Терехова. Такой шанс! Поэтому и прошу, напишите о нем хорошую статью, о человеке в первую очередь. Конечно, не ангел, конечно, оригинал с характером, но чем это плохо? Его потому и помнят и легенды складывают. Ангелочков-то забыли давно.
Татьяна Вавилова[Цитировать]
Спасибо, уважаемый Гас, за ссылку — воспоминания Семена Львовича Гохберга очень интересны. Но без очерков Фетисова они прошли бы стороной для меня, человека от медицины далекого. Правда, никто из нас без медиков жизни не проживает, да и посчастливилось однажды побывать в доме у Компанцевых. Жаль, была совсем юной и не понимала, что нужно внимательно всматриваться в любую мелочь, встречаясь с такими интересными людьми. В России живет его племянница — А.К. Компанцева, если удалось бы с нею связаться, можно было бы подробнее написать и об этом незаурядном человеке — проректоре ТашМИ.
Мне видится книжный вариант очерков, который могли бы пополнить воспоминания и комментарии, вызванные публикациями В. Фетисова. По комментариям уже видно, кто мог бы их дополнить — это и вы, уважаемый Гас, и М.Книжник, и А. Компанцева, если она откликнется, и другие, в том числе и одна из героинь предыдущих очерков Фетисова, дочь Бату.
Другое дело, хватит ли у автора после таких нападок желания посвящать свое свободное время литературно-публицистическому труду. Надо бы поддержать его, помочь, объяснить какие-то тонкости, которых автор, возможно, не учел или которые еще не успел нам показать (список источников, например), оставив их на последнюю часть.
Тамара[Цитировать]
Давайте разберёмся и с этим обвинением.
Вот, что пишет Валерий Григорьев о Терехове.
«Из воспоминаний студентов военных лет о профессоре Глебе Николаевиче Терехове…Всё так, как у Семёна, но с некоторыми дополнениями и уточнениями…Так, например, вспоминали , действительно, о его трепетном отношении к студенткам в платьях при сдаче экзамена( сдавался в летнюю сессию ).Но, с некоторым уточнением, т.к. лупа использовалась, якобы, для разглядывания ножек.В зависимости от эффекта выставлялась оценка. Так вот, в военные годы на экзамен пришла девушка в ватнике. Он, не спрашивая ничего по билету, написал что-то в зачётке и выбросил её в окошко.Рыдающая девушка поднимает и видит оценку »отлично».Другие попытались повторить опыт, но не тут-то было-профессор гонял их по всему курсу.Вроде бы мальчикам на экзамене к нему лучше не попадаться. Я к нему попал-и всё было без репрессий, получил « отлично»».
Пожалуйста найдите в моём очерке, что-то похожее. Не найдёте, поскольку эти воспоминания я не использовал, поэтому и Григорьев мной не упомянут.
А байка про Ленина взята мной из воспоминаний Татьяны Александровны.
И, кстати почему по поводу этих баек Вы никаких претензий ни Гохбергу, ни Григорьеву не предъявляете, а предъявляете мне, который просто их процитировал?
Владимир[Цитировать]
Уважаемый Гас! Я действительно, как и очень многие, даже не слышала имен, о которых рассказывается в серии очерков по виньетке первого выпуска ТашМИ. Благодаря В. Фетисову имею хотя бы некоторую картину о становлении медицины в крае и тех уникальных специалистах, которые этому делу служили.
Фетисов не ставил задачи, как это делается в научных исследованиях, провести обзор имеющейся литературы о каждом из профессоров — у этих очерков совершенно иная цель. Здесь и форма повествования связана с перелистыванием альбома, если Вы заметили. Есть чем дополнить? Мы, читатели, будем рады, если Вы хотя бы в комментарии своими воспоминаниями поделитесь, ссылки дадите, потому как это общее дело — сохранить все, что можно, о послуживших нашему краю людях.
Но к чему эти ссылки подавать под обвинительным соусом? Как-то, простите, не вяжется в моим пониманием тех устремлений, которые свойственны просветительству.
Если Вы расскажете о своем отце и своей деятельности в серии интересных статей, тоже прольете свет на те страницы истории, о которых многие не знают. Будем признательны. А места в интернете всем хватит.
Тамара[Цитировать]