“Видеть слово, слышать образ…” Ташкентцы Фото

Автор Лейла Шахназарова

Мне сказать тебе хочется:
Между нами – нерв творчества.
Вспыхнет Образ зарницею –
Эхом Слово откликнется…

…Однажды, когда мы ехали вместе в метро, сидя у двери в соседний вагон, он вдруг сказал: «Смотри, отрезанная голова!..»

В следующем вагоне, тоже у самой двери, близко от нас, сидел парень, откинув голову на спинку сиденья, – похоже, спал. И – рама дверного проема для нас, смотрящих, проходила прямо по черте его шеи. Да, правда, – полное впечатление отрезанной головы… Но если бы он, мой спутник, не показал мне это – я бы, конечно, сама никогда ту картину вот так не увидела. («…Ведь я – человек, называющий все по имени, отнимающий аромат у живого цветка…»)

Ну и как же мне, воспринимающей мир исключительно через слово, писать о фотохудожнике – стопроцентном визуале, для которого в Начале, без всяких сомнений, был – образ?.. Как подступиться к этой задаче, если, общаясь, мы с этим человеком все время словно остаемся в разных коммуникационных системах?.. Меня ведь, строго говоря, даже аудиалом не назовешь, скорее – «вербалом»… У Володи же сам взгляд – пристальный, с прищуром, – вызывает в памяти что-то связанное с рентгеновской установкой… Впрочем, среди типов упомянутой классификации есть, говорят, еще «дигиталы» – люди, у которых восприятие информации происходит в основном через логическое осмысление. И, если судить по его фразе: «Хороший снимок делается не камерой, а головой», – именно к этому последнему типу относится фотохудожник Владимир Жирнов.

«Владимир Жирнов родился в 1955 году в Бухаре. В 1978-м окончил инженерно-физический факультет Ташкентского политехнического института. Работал в научно-исследовательском институте теплофизики. В 1982-м становится членом ташкентского фотоклуба «Панорама». С 1985-го начал профессионально заниматься фотографией.
1985 – 1991 – внештатный корреспондент УзТАГ; фотокорреспондент журнала «Саодат».
1992 – один из учредителей рекламного агентства «Эльджон».
1993 – свободный художник. Съемки для полиграфии, туристических ярмарок, выставок и др.».

Учителей в фотографии – в обычном смысле слова – у него, пожалуй, не было. Были люди, которые помогли. В основном же – самообразование: «как все тогда»… Осваивал фотопремудрости по книгам. Тогда же начались первые публикации в прессе.

Был ли он удивлен, что снимки совсем еще не «раскрученного» фотографа так охотно берут в редакциях газет, в УзТАГе – структуре с очень высокими в те годы требованиями? Пожалуй, нет: одна из самых характерных черт Владимира – спокойная вера в себя. Не изменявшая и тогда, в начале профессионального становления.

Много снимал он в это время и для себя, жадно вбирая своим «рентгеновским» взглядом все детали окружающего мира, завораживаясь почти любыми темами и предметами. Снимали тогда, по традиции, в основном пейзажи, портреты, – так называемый жанр художественного портрета. Сегодня это звучит уже не слишком современно, но для Жирнова – «фотографа тире физика» – все эти жанровые сценки, уличные съемки, натюрморты, – любые подробности живой кипучей жизни – были способом выразить не только свои наблюдения над миром, но и какие-то философские обобщения.

Именно в те годы он больше всего ездил по Узбекистану, открывая заново край, в котором родился, но которого не знают люди, сидящие большую часть своей жизни в столице, а отпуск проводящие в Анталии или Паттайе. Работая в журнале «Саодат» и практически каждый месяц выезжая в области с командировочными заданиями, Владимир навсегда влюбился в природу Узбекистана: «Нигде больше я не видел такого разнообразия – горы, пустыни, озера, водохранилища… Но самое главное – люди! Это – интереснее всего…»

Особенно ему запомнилась одна история, позволившая понять, какую огромную силу имеет пресса. Во всяком случае в те годы судьба человека могла, как выяснилось, круто повернуться только благодаря тому, что его портрет появился на страницах печатного издания. Журнал «Саодат» тогда имел тираж, почти уже непредставимый в наше время, – миллион! Был этот женский журнал практически в каждом доме. Редакционные задания, с которыми фотографы выезжали в области, обычно сводились к серии снимков на определенную тему: промышленность, сельское хозяйство, культура… Нужны были, конечно, и снимки для обложек журнала. И вот на золотошвейной фабрике в Бухаре Володя сфотографировал одну из работниц. Не красавица, но очень милая своей семнадцатилетней юностью, обаятельной улыбкой… Потом, уже в Ташкенте, когда верстали журнал, главный художник обратил внимание на этот снимок: вот хорошая девочка, давай дадим ее на полосу. И небольшую информацию о ней.

Журнал вышел.

А через несколько лет, снова оказавшись на этой фабрике в Бухаре, Жирнов поинтересовался судьбой той девушки. И оказалось, что до того, как ее снял столичный фотограф, у нее была несчастная любовь. Старая история: возлюбленный – из состоятельной семьи, его родители не дают согласия на брак с простой фабричной швеей… И тут – такой потрясающий поворот! Сияющий прекрасной улыбкой портрет в престижном журнале, известность, мешки писем со всего Узбекистана, да и не только, – из Киргизии и других республик, где тогда распространялся «Саодат», – с объяснениями в любви, предложениями руки и сердца!.. И тогда родители жениха пришли к ней в дом и сказали, что если она еще не против, то они готовы назвать ее своей дочерью…

За парня своего в конце концов она вышла, но прежде дала понять, что ей это, в общем-то, уже не так уж и нужно, что у нее есть выбор и получше… Вот такая история, – пожалуй, более удивительная, чем известные случаи, когда кто-то после публикаций получал квартиру или становился депутатом. А тут – всего лишь одна фотография…

…Остались позади восьмидесятые, когда фотография, по убеждению Жирнова, сделала по-настоящему значимые шаги в своем развитии. Фотоискусство советского периода, считает он, конечно, было идеологизированным, отмеченным влиянием пропаганды, но лишь в определенных областях. Однако были и другие сферы жизни, где фотография, как и искусство в целом, несла в себе подлинный гуманистический заряд. В каждом большом городе обязательно были фотоклубы; по всей тогдашней стране работали десятки фотоклубов, десятки тысяч фотолюбителей…

– А потом настали 90-е – и со сломом системы фотография вдруг оказалась никому не нужна. Мне кажется, искусство тогда вообще было не нужно… Здесь, так же, как на всем постсоветском пространстве, произошел некий обрыв: около десяти лет – после 1991 года и до 2001-го – фотография не развивалась вообще. Это в математике называется «разрыв второго рода». Шла, шла линия, развивалась преемственность, были ученики, была профессиональная фотография, была любительская, это все очень часто пересекалось… А потом – срыв. Все оборвалось. И продолжалось это где-то до 2000-х годов…

Да, времена изменились, поменяв многое и в окружающих реалиях, и в сознании людей. Больно ударив, в том числе, и по искусству фотографии, которое для Владимира Жирнова к тому времени уже стало профессиональной судьбой.

Но… оказалось, что этот новый, более жесткий мир дает и новые возможности – увидеть его в совсем ином ракурсе, взглядом незашоренным и свободным, – как еще несколько десятилетий назад трудно было даже представить.

«…Контекст, в который он помещает фотоискусство, по-вселенски масштабен. Удачно сделанный снимок, считает он, угадывается уже в тот момент, когда нажимаешь на кнопку, создавая резонанс между тобой и миром».

Все больше художественных постижений, человеческих контактов, новых, открываемых Владимиром для себя уголков мира, а значит – и простора для неизбежных, столь любимых им, философом-визуалом, обобщений. В том числе и о фотоискусстве как таковом. Искусстве, которому Жирнов сегодня вправе давать свои оценки:

– Сейчас, с появлением Интернета, в фотографию – буквально в последние лет шесть-семь – пришли новые люди. Они искренне хотят приобщиться к искусству, «перешагнуть» границы этого материального мира, чтобы вступить в мир искусства, – и эта потребность вполне понятна. Но заниматься, скажем, живописью очень трудно, для этого нужно, помимо таланта, еще и как минимум специальное образование. А фотография дает такую, действительно необыкновенно заманчивую возможность – почувствовать себя творцом. Но дело в том, что это – искусство обманчиво легкое. Кажется: вот куплю хорошую камеру, «накопаю» в Интернете все возможные способы и приемы фотографирования, схожу на курсы – и… Тем более сейчас не нужно пленки покупать, обрабатывать все это, – телефон вон возьми и снимай… Ведь, в принципе, пара-тройка хороших кадров может получиться у любого человека, щелкающего камерой, ничего удивительного здесь нет. Пленки не нужно, денежных затрат тоже, так что снять можно километры. Отснял километр – есть надежда, что несколько снимков в нем будет удачных. Сама фотосъемка – удовольствие. А вот отбор и компоновка – это уже работа…

Он, профессионал, хорошо знает, как можно, снимая то или иное событие, впоследствии самим отбором кадров расставить акценты, переместив их в любую сторону. Вот, например, события на киевском Майдане: можно, сняв все это, путем отбора кадров повернуть симпатии зрителя в сторону сторонников режима Януковича, а можно наоборот – обратить их на тех, кто этот режим свергал. Это все дело фоторедактора, обрабатывающего видеоряды.

– Поэтому раньше фоторедакторами серьезных профессиональных служб, типа ТАСС и АПН, приглашались очень, очень хорошие фотографы. Они должны были уметь расставить акценты…

И я слушаю рассказ о замечательном фоторедакторе Владимире Николаевиче Шине, который в 1980-х годах заведовал отделом иллюстраций в «Известиях». Блоки фотографий, которые он подбирал, могли быть о культуре, о спорте, просто репортажем о человеке – слесаре, поваре, спортсмене, – но как это было сделано!.. Благодаря ему «Известия» тогда были газетой невероятно интересной по подбору фотографий, по их компоновке. В отличие от «Правды» – довольно топорной, что понятно: партийная, идеологически выверенная… «Известия» же – все фотопрофессионалы знали: эту газету делает Шин. Судьбы людей интересовали тогда и издателей, и читателей безотносительно к тому, насколько человек богат, насколько он успешен… Потому что каждая жизнь сама по себе интересна, уникальна. А сейчас акценты в подаче фотоинформации в прессе очень сильно сместились…

«2000 г. – член творческого объединения Академии художеств Узбекистана. В том же году занял II место на фестивале российской профессиональной фотографии «Интерфото» в номинации «Спорт» (съемки национальной борьбы кураш).

2001 г. – III место на фестивале российской профессиональной фотографии «Интерфото» в номинации «Фотосерия» (серия снимков «Козлодрание») и удостоен специального упоминания жюри в разделе «Окружающая среда» (фотография «Пустыня»)».

К этому времени Владимир Жирнов – уже известный фотодокументалист и фотохудожник, чей круг интересов в творчестве не ограничивается несколькими или даже десятком тем. Этнография, природа?.. – да, конечно, но это – лишь одни из многих направлений. Его по-прежнему притягивают портреты людей – но людей нынешнего, так сильно изменившегося мира.

Еще об одном нынешнем явлении заходит у нас разговор – и я вижу, насколько эта тема не безразлична моему собеседнику. Сейчас, с появлением электронных средств коммуникации, стали возникать новые объединения. Это нечто совершенно новое, чего раньше не было. Люди, пришедшие сегодня в фотографию, хотят учиться, хотят получать информацию, хотят, чтобы их работы оценивали. И такие сообщества в данный момент в Ташкенте существуют, представлены в Интернете, их работы можно посмотреть. Но вот что касается уровня всего этого – с этим сложно. Потому что тех, кто занимается любительской фотографией, надо дотягивать, нужны какие-то клубы, творческие встречи…

Жирнов говорит об этом горячо и убежденно, с блеском в глазах, выйдя на минуту из своего обычного чуть насмешливо-отстраненного образа, а я слушаю и думаю: насколько же чаще приходится встречать художников, несравненно больше озабоченных собой и собственным творчеством, чем путями и перспективами развития искусства в целом и трудностями поколения, идущего им на смену…

…Есть, конечно, интернетовские площадки, продолжает Владимир, тот же Фейсбук, где можно размещать фотографии, знакомиться с комментариями… Но дело в том, что эта интерактивная жизнь, все эти «френды», «лайки», «нравится-не нравится», – всего лишь заменитель жизни подлинной. Да, можно сидеть за компьютером по восемь часов, но выставить фотографию реальную, сделанную на бумаге, – это намного интереснее, потому что в этом случае ты даешь виртуальному объекту настоящую, всамделишную жизнь.

Убедительно. И… наверно, симптоматично, что к этому пришел художник, отдавший немало лет профессиональному увлечению компьютерной обработкой фотографий.

«2014 г. – назван одним из победителей проходившего в Пекине международного фотоконкурса «Humanity Photo Awards-2013», в котором принимали участие около несколько тысяч фотографов из десятков стран мира».

Да, ныне Владимир Жирнов – один из немногих фотохудожников Узбекистана, интенсивно осваивающих пространство мирового искусства фотографии. Все чаще сегодня Владимир Николаевич выступает не только участником, но и организатором многих значимых выставок и биеннале. Осуществляет издательские проекты, связанные с изобразительным искусством – более двенадцати выпущенных альбомов; изданный Академией художеств республики двухтомник «Изобразительное искусство Узбекистана». Выступает куратором ташкентской фотобиеннале 2010 года, в которой, по его предложению, приняли участие многие зарубежные фотографы – из тех, с кем свел его конкурс 2009 года в Гуанчжоу. Свои работы тогда прислали фотохудожники более чем из тридцати стран, в том числе Белоруссии, Ирана, Сербии, Франции, Голландии, Канады, Бразилии… Биеннале не только получилась очень представительной, но и позволила понять: узбекистанское фотоискусство располагает сегодня совершенно исключительными условиями для развития.

– Нам в этом отношении можно позавидовать. Что очень важно: в Узбекистане есть государственная поддержка. Под эгидой государства, в соответствии с постановлениями Кабинета министров республики, регулярно проводятся фотобиеннале; есть множество площадок, которые борются за тех, кто у них выставится. А ведь в других странах люди платят деньги за то, чтобы публика могла получить доступ к их работам. У нас же – ради Бога, выставляйся!.. Кроме того, сейчас доступен практически любой материал. Европейская фотография, восточная, американская, японская… За рубежом есть специальные образовательные учреждения, такие как Академия фотографии в Англии. Есть вузы, готовящие фотографов, которые получают ученую степень в области искусствознания. Может быть, когда-то и мы к этому придем…

«Если исходить из восточной философии, то фотография – это попадание в «здесь и сейчас». И в даосской и в буддийской философии самое главное – вынырнуть из своего «я» и попасть в окружающий мир. В момент фотосъемки невозможно не оказаться в «здесь и сейчас», особенно в жанровой фотографии. Искусство возникает тогда, когда мир отражается в личности художника».

Много разъезжая в последние годы по свету, вбирая своим цепким, ненасытным взглядом мир в разных его проявлениях, Владимир не устает осмысливать и переосмысливать его. И не только с позиций фотографа: давние занятия прикладной наукой оставили памятью о себе фундаментальность, основательность подхода к решению любых жизненных и художнических задач. Это проявляется и в размышлениях художника о социальных процессах, повлиявших на состояние искусства, и в оценках роли его, искусства – в данном случае фотографии – в современном мире. Вглядитесь, например, в эту работу, вдумайтесь в ее название: «Отчуждение»…

«Поездка в Санкт-Петербург в 2013-м. Попытка обрести новые смыслы в российской культурной столице. «Гаммельнский крысолов, или Доллар над Петропавловкой» – новые реалии фотографии и изобразительного искусства в целом: искусство не от сердца и души, а от холодного ума и попыток расчлененного миропознания, – концепции, концепции, концепции…»

Это – из недавнего эссе самого Владимира Жирнова, которое он назвал «О фотографии и о себе».

А вот что написал о моем собеседнике интервьюер несколько лет назад:

«…Ему, в общем-то, и хотелось бы что-то передать из накопленного профессионального опыта, но потребности в этом со стороны своих молодых коллег он не ощущает…».

Это было сказано о моем собеседнике несколько лет назад.

Но… похоже, с тех пор кое-что изменилось.

«Зрители могут познакомиться с работами Владимира Жирнова, куратора проекта, лауреата международных конкурсов, и двух участниц – Умиды Абдуразаковой и Анны Чудиновой…»

Речь идет об открывшейся 19 июня в Ташкентском Доме фотографии выставке «На солнечной стороне…», представившей работы трех фотографов. Работы, доказавшие: когда художники разных поколений видят мир, в рамках заданной темы, бесспорно, каждый по-своему, но при этом на удивление в одном ключе, – это, наверно, и есть преемственность. И значит – шоу таки маст гоу он!

…Еще одна, весьма, на мой взгляд, примечательная особенность отличает именно эту, последнюю выставку.

Выступления музыкантов, сопровождающие экспозицию изобразительных работ, – это нынче никому не внове. Но представление фотографий под чтение стихов – такого на моей памяти до сих пор в Ташкенте не было. А ведь что, в сущности, более естественно от первых дней Творения, чем стремление облечь образы в слова?..

Идея пригласить на открытие фотовыставки замечательных ташкентских поэтов принадлежит ее куратору – Владимиру Жирнову.

Так может, я поторопилась, когда-то безоговорочно записав его в «визуалы»? Можно ли вообще «записать» куда-то, пригвоздив тем или иным определением, человека, чуть ли не ежедневно оставляющего позади очередной этап своей жизни, меняющегося вместе с каждым своим новым фотоснимком? Любящего Вертинского, Симонова и Арсения Тарковского?.. А как кратко, емко, мастерски, одними назывными предложениями сумел он рассказать в упомянутом эссе, всего в четырех абзацах, почти все о своем профессиональном пути (и не только профессиональном: недаром встретила я там слова и понятия, достаточно редкие в нашей повседневности и обиходной речи – например, «рукопожатности и нерукопожатности»…)

А еще в этих скупых абзацах повторяется снова и снова – «поиск»…

Человек Поиска. Человек Пути. Ведь «Путь» – даже слово одно из любимых у Володи…

…Наши беды растают все,
Годы нас не касаются,
Наши дети состарятся, –
Слово, Образ – останутся.

Р.S. …А вот интересно: значит ли все это, что и у меня, почти безнадежного «аудиала», есть шанс однажды тоже начать ВИДЕТЬ?..

Лейла ШАХНАЗАРОВА.