“Этот самолётик летит на боли…” Искусство Ташкентцы
Вика Осадченко
4.11.1980. Родилась и живу в Ташкенте. Окончила журфак. Участник Ташкентских открытых фестивалей поэзии, лауреат приза зрительских симпатий «Глиняная книга» 5-го Ташкентского открытого фестиваля поэзии. С 2006 г. член Союза писателей Узбекистана. Сборники «Пейзажная лирика», «Егоркины сказки», «Воздух».
Стихи публиковались в журналах «Звезда Востока» (Узбекистан), «Книголюб» (Казахстан), «Новая Юность», «Дружба Народов» (Россия), «Интерпоэзия» (США), «Русское поле» (Молдова», в «Литературной газете», альманахах «Преддверие», «Сегодня», антологии «Анор/Гранат» (М., 2009).
* * *
Этот самолетик летит на боли. Только потому он летит над бойней, над бескрайним полем жестокой смерти, в небе алой точкой летит и светит. А вон тот, что прямо над головою – он летит иначе: своей любовью. Это не отменит ни смерть, ни бойню. Но сильнее тот, кто идет с любовью. Руку протяни, в темном небе шаря. Сколько их – один? или все же двое? Просто жизнь большая, малыш, большая. Столько самолетиков над тобою…
* * *
Просто раковина нарастает наружу, а моллюск отступает внутрь, и твое окружение смотрит все строже, если ты берешь не ту ноту. И пока ты строишь на диссонансе эту жизнь и попутно рифму, безголосый песок день за днем заносит скорлупу улитки, тростник, отбросы, острый знак перевернутого вопроса и к нему плывущую рыбу.
* * *
Не сказал ничего. Словно в гости зашел с ночевой, а наутро в дорогу. Дотянул свою жизнь бечевой до условленной точки. Шел дотла разворован. Искал, как ты знаешь, второго. Было семь годов тучных, а восемь, как водится, тощих. В самый полдень пустыне надежду оставь, что остынут ночью камни. Осы, псы ли… Не кровит – мелкой пылью сыплет. В серых венах песок бессилья. Не удержишь руками. Там, где пусто, головой ни во что уткнуться. Вот и устье. Дальше – море. Тонет сердце его немое лодкой утлой. Накорми эту боль собою. Невесомых небес соборы. Возвращаются звезды в ульи. Тонет сердце его немое там, где море грехи замолит, даст с ладони рыбешкам узким. И встает над чужим простором – легкой радужною каймою, новым утром.
* * *
Развлеченья те же, что в Древнем Риме. Смерть прекрасно смотрится на арене. Никогда людей не меняло время – только тех немногих, что шли не в ногу. Девятьсот каналов, скажи спасибо. Полный спектр ужаса и насилия. Вашу мать, я этого не просила! Если мир не нравится, жми на кнопку. Человек есть путь от души до туши. Человек есть жажда, тоска, удушье. Хрупкий мост из прошлого к дням грядущим. Разум, сердце, прочий непрочный ливер. И все это отпущено вниз, на землю. Убивает, любит, творит и делит, и глядит на звезды светло и дерзко, и еще пытается быть счастливым. Вот висит планета на честном слове, сожжена огнем и залита кровью, и ничто ее не спасает, кроме чьей-то жаркой, детской, наивной веры. Результат, естественно, предсказуем – оттого, что поздно глаза разули. Что подхватит ветер – листву, слезу ли? Да и тех уже не сберечь, наверно…
* * *
А земля, как подумать, везде святая, и любая дорога – о двух концах. Слово «мы» стремительно выцветает – не узнать ни имени, ни лица. И один останется в поле воин, над другими не властен, в себе не волен, будет биться с собственной головою, будет праздновать труса и подлеца. А как хмель слетит да пройдет похмелье, он поднимет голову, как сумеет. И увидит: небо-то голубое! И архангел окликнет его с крыльца.
* * *
Ветер уже весенний. Мир продолжает вертеться. Шахи-Зинда на рассвете сонно глаза открывает – такая прекрасная, зеленая и голубая. Японские дети рисуют свое восходящее солнце, а яркий шарик танцует и сквозь темноту несется – до первой ошибки бога, до первой ядерной бомбы, до первой шальной кометы, свернувшей с пути на метр… Живое и неживое – в бездонных ладонях моря. Игрушки его: обломки, рыбы, моллюски, лодки. Гибнущее и растущее – на жестких ладонях суши, связанной пуповиной с каждой своей травинкой. И все это так бессмертно и неимоверно хрупко. Касаясь щекою света, планета бежит по кругу – в темной комнате космоса маленькая и живая. такая прекрасная, зеленая и голубая.
* * *
Воздух преломляет слова, искажая смысл. Хочется вымыть руки, но времени с них не смыть. Вода из крана падает медленными кусками. Картинка перед глазами вцепилась и не отпускает – мучает дальше. Опыт, купленный на распродаже, память, которую было бы славно отправить туда же, сердце, так и не знающее, что ему нужно – идеальная начинка для этого пирожка. Но пока Алиса не съела меня в два глотка, что-то хочет сбежать наружу. Что бы такое выпить, чтобы сделаться больше, когда устремления ввысь снова выходят боком? От бессмысленности провисают дверные петли, осыпается штукатурка. В этом чертовом пекле нужно плясать на котурнах. Складываешь то и это, а сумма выходит меньше. Карта не совпадает с наблюдаемой местностью. Плюнешь на эти карты, поселишься где-то между. Это не тянет на смысл, но может считаться методом.
* * *
Музыка, плотная, как живые волокна дерева. Есть где поставить ногу - оттолкнуться стопой - заскользить вдоль ее струнных - щелкнуть пальцами на ударных - и зажить в ней, как муми-тролли на сцене плавучего театра.
* * *
Такие безнадежные места, разбитые дороги. Пусть так – пусти на волю и не трогай, но весточку оставь. Стирая со щеки стрекозью тень, прикусывая ветер – исполнить, вспомнить; может быть, ответить. А что затем?
* * *
Если уж я хочу сказать «х*й», то я хочу сказать «х*й». Розы и прочие козы будут в другом стихе. Всю партитуру держит в уме кое-кто наверху, так что бессмысленно врать тем, что на языке. Важно не сбиться с пути, дословно перевести, не поддаваясь соблазну синонимов и длиннот. Выхватить самую лучшую из тридцати трех нот. Сделать работу как следует. А прочее – глупости.
Мне нравится
lvt[Цитировать]
Конечно, это Поэзия.
Есть вещи просто блестящие. Хорошо ощущение слова и ритма речи.
Порой чувствуются отголоски то ли Апполинера, то ли Мориц, то ли Лорки, то ли Сулейменова, то ли Шкляревского.
Я думаю, что если поработать над собой год-два, читать толковые словари, и попытаться сделать две три вещи большие, выйдет крупный поэт.
С уважением и пожеланием — побольше наглости к форме.
Сергей Шрамко Новосибирск[Цитировать]
Будьте добры, Вика, на сайтах Проза-Ру и Стихи-Ру посмотрите мои вещи. Меня интересует Ваш взгляд.
Сергей Шрамко — Новосибирск.
Шрамко[Цитировать]
Хороший поэт, ищущий себя еще, конечно, что нормально. Первое стихотворение- это, сразу туда- в легкие миры. Завтра утром сыну прочитаю, такие стихи надо читать! Остальные- то без чего не складывается ни один корпус текстов. Нормальная статистика соотношения собственного высокого полета и перепетого с кого-то шлака, словесной руды, если корректней.Даже отличная статистика. У абсолютного большинства- эта статистика намного намного хуже. Вика, знаком с Вами заочно (через великого А.А.Ф., Санджара, Вадима). Если читаете- не обижайтесь, сами (уверен) так же думаете, как мы все (такие).
Валентин Богданов[Цитировать]
Хорошие стихи, а где-то — очень хорошие. Спасибо, Вика!
Aida[Цитировать]
Как неожиданно хорошо и сильно! Глянула мельком, потом присмотрелась повнимательней… Выключила музыку, чтоб не мешала. Пойду искать еще )
Eugenie[Цитировать]
Вика, она настоящая. Ей есть что сказать и она говорит своим голосом. Мир, в котором она живёт, который выстраивает строчками своих стихов, музыка, которая звучит в этом мире, близки мне и дороги, порой не пойму почему. Всегда по-разному близки: то пронзительной горечью, то одиночеством отважным, то светом, добрым лучом, бьющим сквозь беспросветность.
Александр Колмогоров[Цитировать]
Вике-Вика-неразбериха …Чего -то нового не сообщиха,не предсказиха,не …не..не….отстой…щиха….
какого писать ни о чем-то?АТСТОЙ!
alla[Цитировать]
Стихи-это КОНГЛОМЕРАТ опыта,вкуса,таланта, ума,що …держите меня семеро)))))А тута …ни ума ,ни фантазии…
пароле,пароле,пароле…без смысла…
alla[Цитировать]
Александр Пушкин
Поэту
Поэт! не дорожи любовию народной.
Восторженных похвал пройдет минутный шум;
Услышишь суд глупца и смех толпы холодной,
Но ты останься тверд, спокоен и угрюм.
Ты царь: живи один. Дорогою свободной
Иди, куда влечет тебя свободный ум,
Усовершенствуя плоды любимых дум,
Не требуя наград за подвиг благородный.
Они в самом тебе. Ты сам свой высший суд;
Всех строже оценить умеешь ты свой труд.
Ты им доволен ли, взыскательный художник?
Доволен? Так пускай толпа его бранит
И плюет на алтарь, где твой огонь горит,
И в детской резвости колеблет твой треножник.
Александр Колмогоров[Цитировать]