Крысы любят Моцарта Искусство

Александр Колмогоров.

Третий месяц по утрам Николай просыпался не от звона будильника, а от стука и царапанья когтей по линолеуму. Смотрел на низкий потолок, соображал, где он.

Вспомнив, морщился. Пытался подремать ещё. Лежал с закрытыми глазами на раскладушке, втиснутой в маленькие антресоли, которые были похожи на завалившийся скворечник. И понимал: нет, ему больше спать не дадут.
Нужно брать швабру и идти на бой. А если повезёт, если серая тварь зазевается в коридоре, можно будет застать её врасплох. Например, швырнуть в неё шваброй или одной из коробок с кистями, которые стоят штабелями вдоль стены. И, может быть, даже попасть. Может, даже убить. Хоть одну.
Николай обулся. Осторожно спустился по деревянной лестнице вниз.

Крыса в коридоре посмотрела на него. Прогулочным шагом повернула в сторону кухни.
— Убью, сука! – заорал Николай ей вдогонку.  
Завтракал яичницей.

Разглядывал в окно большие деревья без листьев, уставшие от долгой жизни. Из старого кирпичного дома вышла женщина с ребёнком. Повела его куда-то под серым небом мимо грязных сугробов. Неправильный, неродной цвет! Не хватало  желто-солнечного, прозрачно – голубого. Физически. Как близких людей.
Эту двухкомнатную квартиру на Малом Каретном два месяца назад сняли под офис и отремонтировали его московские друзья.
«Вот чума, — думал он, — всё грызут: провода, цемент. Отраву жрут как десерт. Кот в первый же день смылся в форточку. Капканы обкладывают помётом и ржут, наверное, над нами: каждый вечер свежие лазы затыкаем камнями, заливаем бетоном – бесполезно!»
Раньше он не замечал крыс, не приглядывался к ним. Другим был занят.   
Опять ему снился сегодня актёрский сон. Коронный, фирменный. Про то, что он забыл текст роли во время спектакля. Подсказать некому, а из зала смотрят на него, ждут. Паника. Стыдоба.
Ещё три месяца назад выходить на сцену для Николая Воскресенского было профессией, делом, которым он занимался всю жизнь. Но пришли новые времена, и в них, в начале девяностых, стало не до искусства.
Какое на хрен искусство, если отцу на лекарства денег не хватает, а дочке на куртку. Если дефицит тотальный, а зарплаты как стипендии. Если торгуешь по выходным на толкучке Госпитального рынка книгами, шмотками, инструментами, разложив их на газетах, в которых жизнь остановилась давно и продолжает быть счастливой. Если  бродишь по городу со старшим другом, известным поэтом, в поисках мослов для бульона и становишься почти счастливым, когда в какой-нибудь столовке или кафе повара вытащат вам, озираясь, эти пару-тройку кил костей в пакете.
Времени на раздумья не было. Сорокадвухлетний Николай сел в поезд «Ташкент-Москва» и поехал: не за искусством, разумеется, — тупо зарабатывать деньги. Слава богу, было куда и к кому ехать.
У жены Николая, преподавателя университета, когда-то защищала  диплом умница Валя Осокина. Её муж, Леонид, молодой подполковник, был в то время замполитом военного округа.
Дружили семьями.
Леонид привозил из  командировок в Афган песни, написанные на войне. Просил Николая, тоже рифмоплёта, отредактировать тексты – убрать нескладушки и матюги. Потом в Москве на фирме «Мелодия» Леонид выпускал пластинки с этим причесанным солдатским фольклором.
Николай брал очередной лист, читал песню, написанную сержантом-разведчиком. Спрашивал:
— А тут что тебе не нравится?
— Ты припев читай, — говорил Леонид.
Николай читал:
«Если хочешь есть варенье,
Не лови е…алом мух»
Николай хохотал. Говорил, что лучше не скажешь.
Леонид поддакивал, улыбался, но просил всё же изменить фразу. Николай придумывал что-то и понимал: подлинник теряет свою смачность и первозданную фольклорную мощь.  Из песни слова не выкинешь.
В конце восьмидесятых Леонида перевели служить в Москву.
В девяносто первом,  во время трусливого набега на столицу ГКЧП, он вышел в отставку. Имея связи в Германии, создал СП с немцами. Стал возить в столицу фурами их краски, инструменты, стенные покрытия. Начинали они своё дело втроём: он, жена Валя и её младший брат, Лесь. Позже дело потребовало расширения штата.
К ним и поехал Николай. Подработать продавцом-консультантом.

Война с крысами в офисе на Каретном была всеобщей и круглосуточной.
Не принимал в ней участия только компьютерщик Стас.  
Лишь иногда, отвлекаясь от своих прямых дел, он меланхолично зачитывал всякую информацию о серых тварях.
— Ученые Оксфорда пришли к выводу, что крысы обладают абстрактным мышлением.
— Точно, хитрые, бляди, – соглашался Леонид, переводящий с немецкого очередную инструкцию на заморский товар.
— Леонид Павлович, — с укоризной говорила Валентина, проходя мимо с кипой буклетов.
— А что Леонид Павлович?! Леонид Павлович, Валентина Сергеевна, не грызёт чужие стены, провода, двери! И не гадит посреди комнаты!
Валентина вздыхала, качала головой. Шла дальше.
А Стас выдерживал паузу и продолжал просвещать.
— Большинство крыс предпочитают слушать музыку Моцарта. Немногие – современную музыку.
— Стас! Кончай заниматься … — Леонид обернулся проверить, ушла ли Валентина, — найди лучше, чего они терпеть не могут.
— Не любят звук вентилятора, — отвечал Стас.
— Хрень, — отмахивался Леонид, — копай дальше, про отраву.
Стас кликал в закладках «Отрава для крыс и мышей»
            «Цунами. Таблетки розового цвета, — читал он вслух. — Смертельная доза 1 — 2 дня. Гибель через 4-10 суток. Срок хранения два года. Через неделю осмотр места закладки, сбор и захоронение трупов грызунов и оставшихся таблеток»
            — О! Захоронение, блин! Венки, оркестр! – ёрничал Леонид. – Да эти твари ещё простудятся на наших похоронах!..

Крысы в начале девяностых оккупировали  Москву.
Они открыто шастали по улицам, вдоль стен домов, кучковались возле рынков, вокзалов, станций метро. Как ни в чём ни бывало дежурили на автобусных остановках.   Поражала их фантастическая наглость.
Однажды крыса надела серый импортный плащ, шляпу, белый шарф и явилась на Фрунзенскую набережную, где в одном из павильонов «Росстройэкспо» работал Николай.
Крыса сказала, что директор выставки рекомендовал ей импортные радиаторы, которые продаются в их секции.
Когда Николай считал комплектующие и оформлял бумаги на покупку десяти батарей, крыса вспомнила:
— Да, любезный, не забудьте, пожалуйста, про ваши скидки.
— Скидки у нас даются только по личному указанию шефа, — сказал Николай.
— Разумеется, я в курсе, – кивнула крыса, — директор выставки согласовал их с вашим шефом по телефону.
Николай поднял голову. Посмотрел крысе в глаза. Они были ясными и светились дружелюбием.
— Да вы не сомневайтесь. Вот моя визитка. Звоните, если что. Ноу проблем.
— Извините, но я должен получить подтверждение лично от шефа, — спокойно ответил Николай.
— Пожалуйста, — пожала плечами крыса, — хозяин барин.
Николай несколько раз набирал номер Леонида. Не дозвонился. На свой страх и риск сделал скидку.
Вечером в офисе он выложил из сумки на стол три пакета: рубли, доллары и немецкие марки. Леонид стал пересчитывать  выручку за день.
— Не понял, — сказал он наконец, — а где ещё двести десять долларов?
— А вот же, — ткнул пальцем в список проданных товаров Николай, —  скидка на итальянские батареи.
— Чего? Какая скидка?
Леонид спросил это таким тоном, что Николай сразу и с ужасом понял: крыса надула его, обдурила как мальчишку.
После сбивчивых оправданий Николай спросил Леонида и самого себя:
— Что же теперь делать?
— Николай, прокол твой? Думай. Действуй.
Леонид сложил деньги в дипломат и уехал домой.
Николай маялся до двух часов ночи. Ругал себя на чём свет стоит. Двести десять долларов! Почти его месячная зарплата!.. От отчаяния хотелось напиться. Но по опыту первых дней помнил – себе дороже. И голова дурная на следующий день, и с деньгами напороть можно при расчётах. Раз уж вышел на минное поле Москвы, не делай резких движений. Сегодня, сейчас тебе, как Нильсу в шведской сказке, срочно нужна волшебная дудочка. Чтобы сначала усыпить бдительность крысы, а потом  утопить её.
           
Утром Николай первым делом позвонил в крысиный офис. Трубку взяла секретарша.
            — Извините, в данный момент руководителя фирмы в Москве нет.
            — И когда вернётся? – спросил Николай.
            — Через три дня.
Тогда он объяснил, что вчера при продаже её шефу батарей произошла накладка: ему выдали заглушки с одинаковой резьбой. А должно быть десять пар с правой и десять с левой.
— Одну минуточку, — сказала секретарша.
«Пошла к крысе советоваться», — подумал Николай
Через минуту голос в трубке ожил.
— Мы можем прислать вам курьера, — проворковала секретарша.
— Извините, но по правилам обменять комплектующие и поставить свою подпись на заявлении должен сам покупатель. Только он.
Через три дня на Фрунзенской набережной появилась крыса в плаще.
— Ну и бюрократию вы тут, друзья, развели, — весело сказала она Николаю, кидая на стол пакет с заглушками.
«Запомни! Вот это запомни, — машинально, по привычке дал себе команду Николай, — как улыбается, как  сел и откинулся на спинку стула. Вдруг ещё пригодится» Вслух, подхватив тон крысы, сказал:
— Да, знаете ли, так надёжней!.. Простите, а вы, случайно, Моцарта не любите?
— О, ещё как! Вот в Вене недавно снова слушал с наслаждением эту, — щёлкнули пальцы с холёными когтями, — ну, оперу. Дас ист фантастиш!.. А что?
— От вас оптимизмом веет, — улыбнулся Николай и спрятал заглушки в пенал стола. — Распишитесь вот здесь.
— Что это? — с мордочки крысы стала стекать улыбка. — Какой еще возврат?
«Вот! И вот это обязательно сфотографируй! Крупно, в рапиде!.. Хотя… Вряд ли уже теперь…»
— Извините, но вы ввели меня в заблуждение, — сухо пояснил Николай, — мой шеф не давал вам скидок.
— Да это бред! Чепуха какая-то! – возмущенно воскликнула крыса. – Неужели вы думаете, что я буду мелочиться из-за какой-то пары сотен долларов?!
— Двухсот десяти долларов, – уточнил Николай.
            — Ну, и что?! Да елы — палы! Что за дела?! Заберите! Тоже мне, фирма! – крыса достала бумажник и стала, презрительно фыркая, отсчитывать купюры, — знал бы, так не связывался бы! Давайте свою замену!
Николай пересчитал деньги. Порылся — для вида — в ящике стола и вернул крысе тот же самый пакет с заглушками, который она только что привезла.
           
Попадались Николаю и сердобольные крысы. Это были крысы-снабженцы.
Они не спеша отбирали товар. Осматривались. Вежливо уточняли что-то у Николая. Выбирали удобный момент и вполголоса предлагали ему написать в товарном чеке не настоящую сумму, а завышенную. Скажем, выходило к оплате пятьсот долларов, а они просили написать пятьсот пятьдесят.
— Полста баксов разницы честно делим пополам, — доверительно объясняли они ему, — нам четвертак, тебе четвертак.
Николай ссылался на строгую отчётность по чекам, удивлялся простоте махинации и представлял, какой бы навар он имел, не будь дураком.
Правда, когда на вещевой ярмарке в Лужниках он приценивался к какой-нибудь обновке для дочки или жены, и ему не хватало на нее денег, он вспоминал про снабженцев. Снова прокручивал их слова, покуривая в стороне от прилавков. Может, он и созрел бы когда-нибудь, решился рискнуть по мелочёвке. Но в один из дней…
           
В один из дней, когда снег валил, не переставая, покупателей было совсем мало. Николай жевал бутерброд, проверял свои записи. Тут к нему подбежал охранника их павильона.
— Коля! Пойдем скорей! С Олегом Янковским сфоткаемся! Он с женой у светляков фонари выбирает!
— Ну, так иди, — сказал Николай.
— А ты? Ты чё?! С таким артистом! Это ж такая память…
— Я с ним уже фотографировался.
— Да ладно! Где это?
— В Минске. На фестивале. Иди.
Охранник недоверчиво хмыкнул, махнул рукой и убежал. Но скоро вернулся.
— Уф… Еле успел! Слушай, Николай, надо поговорить. Есть дело.
Они вышли на улицу. Встали под козырьком у входа в павильон. Закурили.
— Я приглядывался к тебе, Коля. Вижу, что ты надёжный мужик. Хочу предложить тебе одну вещь. Только давай на берегу договоримся: если тебе мой вариант не катит, мы оба забываем про этот разговор, как будто его и не было. Годится?
Николай кивнул.
Охранник зябко потёр ладони, хлопнул ими. И превратился в крысу.
            Крыса принюхалась, повертела мордой по сторонам.
— Понимаешь, Коля, некоторые люди, такие, как твой шеф, например, купаются в деньгах. А некоторые, как мы с тобой, тоже не глупые, кстати, ребята считают копейки. Где справедливость?
«Запоминай», — автоматически щёлкнул тумблер в мозгу Николая.  И хотя ничего особенного, нового для него в этой особи не было — те же панибратство, вкрадчивость, наглость, — любопытными оставались уровень и масштаб.
            — Слушай, давай короче, — перебил он крысу.
Крыса согласно закивала.
— Хорошо, хорошо. Давай. Я заметил, что твой Палыч не каждый день приезжает забирать выручку. Иногда ты сам отвозишь её на ваш Каретный. Переулочки там тёмные, неприятные, да? А что, если мы с тобой разыграем ограбление? Я делаю тебе культурный фингал, забираю бабки, а потом мы честно делим их пополам? Круто?
Глазёнки крысы блестели.
            — Круто, — сказал Николай. – А если за день мало денег наберётся, как сегодня?
            — Всё продумал! До мелочей! – заговорщицки заверила крыса. – Главное, чтобы совпало так, чтобы я не дежурил, а ты работал. Если навар за день хороший, ты часов в пять, полшестого звонишь мне. И я сваливаю в засаду! Круто?
            — Круто, — согласился Николай. Нет, правда, мне твоё предложение понравилось.
            — Да ёперный театр! Я же знал! – обрадовалась крыса.
— Я говорю про твоё первое предложение. Которое на берегу. Давай-ка мы забудем об этом разговоре. Оба. Потому что если – не дай бог! — что-нибудь случится с нашими бабками или товаром, я ведь его вспомнить могу, да? Всё?
            Крыса захихикала, замахала лапками:
            — Всё! Конечно, всё, Коля! Уговор дороже денег…
            После этого случая Николай уже не вспоминал о сердобольных снабженцах: он очень ясно представил, к чему могут привести мелкие махинации, если войти во вкус.

Грузовой «Газелью» на фирме управлял  пожилой Михалыч. Он был похож на бывшего футболиста: крепкий, ловкий, поджарый. Знал Москву как свои пять пальцев.
Однажды вечером они вдвоём возвращались из Тулы, куда отвозили товар по большому заказу. Михалыч зевал. Просил не молчать, тормошить его разговорами. И сам говорил без умолку.
— Ты, Коля, кем раньше работал? Артистом?! А-а… То-то я вижу, как ты ловко с людьми общаешься. Уж на что вчера на выставке занудный был клиент, муж этой… как её? дикторши…
— Мичковой, — подсказал Николай.
— Да, да! И то, как ты ему долго, терпеливо всё разжевывал… Я бы не выдержал, Коль! Ей богу! Послал бы!
Посмеялись.
— По своей работе скучаешь? – вдруг спросил Михалыч.
— Да вроде некогда, — не сразу ответил Николай.
— Некогда… Нет, своё дело – это своё дело. Я вот шоферю всю жизнь. И то… Когда вышел на пенсию, сторожем пошел. Куда там! Через неделю взвыл! Не могу без машины!.. Я ведь, Коля, был личным шофёром у Фурцевой, у министра культуры. Помнишь такую?
— Ещё бы.
— Вот!.. — Михалыч разулыбался от воспоминаний. — Ох, и умная женщина! Представляешь, Коля, она два часа подряд могла выступать на совещании. Два часа! И без бумажки, Коля! Это как, а?! У-у, что ты…
Николай слушал Михалыча краем уха. Смотрел на стада машин впереди. В голове крутилась шарманка:
— Крысы, серое небо, грязный снег… Крысы, серое небо, грязный снег…      
           
В конце декабря Николая отпустили на побывку в Ташкент.
            Дни новогодних праздников пролетали сумбурно, быстро. И в каждом из них, как сигнальная тревожная лампочка, вспыхивала мысль: скоро возвращаться назад. Опять расставаться. Скоро…
В одну из ночей жена спросила:
            — Как думаешь, надолго всё это? Как дальше будем жить, Коля?
            Он ответил не сразу.
            — Не знаю. Пока так.
            — Боюсь за тебя. И за себя. За нас. Выдержишь?
            — А ты? У нас есть варианты? Останусь сейчас – снова сползём в нищету. Если при этом с отцом что случится, себе не простим. Пусть идёт, как идёт. Дальше жизнь покажет.
            Жизнь показала. Не утаила.
           
            В феврале Николай собрал очередную посылку своим. Он должен был ехать на Черкизовскую, отвозить её знакомому лётчику. И тут, накануне поездки, позвонила жена: срочно нужно новое лекарство отцу.     
            Оставался день до зарплаты. Деньги кончились. Начальники улетели в Германию на переговоры с немецкими компаньонами. Что делать?
            Весь рабочий день Николай был зол, рассеян. К вечеру понял, что скоро надо закрывать секцию, а денег у него нет. Тогда он выбрал подходящего покупателя. Не пробил ему чек на двадцать пять долларов. Положил деньги себе в карман.
            В восемь вечера он купил лекарство. В десять отвёз лётчику посылку.
            Ночью Николаю снился случай из детства, его вечная заноза в сердце: он стащил с бабушкиной тумбочки двадцать копеек и не хочет признаваться в этом. Бабушка с сестрой успокаивают его, просят сказать правду, говорят, что ему ничего не будет за это. А он отчаянно ревёт, но сознаться не хочет.
            Утром брился. Смотрел в зеркальце.  Тщательно соскребал с себя крысу. Скрёб лицо бритвенным станком до тех пор, пока не порезался.
Вечером прилетевшая Валентина выдавала зарплату.
Николай выждал, пока Лесь и Стас получат её и уйдут. Тогда и сам подошёл. Взял деньги. Отсчитал двадцать пять долларов. Молча вернул Валентине.
— Что это? – спросила она.
— А это я вчера украл.
Валентина растерялась.
— Как украл?..
— Не пробил чек.
— А… Ну, ты, наверное, хочешь сказать… занял, одолжил, чтобы сейчас вернуть? – попыталась она подсказать.
— Нет. Украл, – зло и упрямо повторил Николай.
Последним в тот вечер получал зарплату вернувшийся из Чехова Михалыч. Валентина пожаловалась ему на крыс.
— Делов-то! – удивился он. – Вы чё, народный способ не знаете?.. Коля! – обратился он к Николаю. — Бутылки из-под пива есть? Давай! И пустую коробку с молотком. А сам раствор цементный замеси.
Михалыч разбил молотком две бутылки в коробке. Измельчил стекло. Смешал его с цементным раствором. Потом они вместе с Николаем замазали все дыры в стенах.
— И вот так —  каждый день. – Подытожил Михалыч. — Через неделю про них забудете.
Через неделю крысы исчезли.

            А через две недели рано утром Николаю неожиданно позвонила жена. Сказала, что отцу  похужело. Может случиться всякое. Надо бросить всё и приехать. Успеть.
            Валентина и Леонид искренне посочувствовали. Валентина, не принимая возражений, силком вручила Николаю триста долларов сверх зарплаты, красивую сумочку для жены, коробку немецких конфет.  

Последних двух крыс в той своей российской эпопее Николай встретил в поезде.
            Состав рано утром подъехал к казахстанской границе. В Илецке-1 они и вошли в купе: с каменными мордами, в таможенной и пограничной форме. Принюхались. Попросили предъявить документы.
Соседями Николая  по купе были трое цыган. Отец, Лекса, смуглый седеющий мужчина лет пятидесяти и два его сына, Сашко и Михей. Оказалось, что они жили в Ташкенте рядом: цыгане на Перова, а он на Бойсунской.
Младший Сашко был смешлив и деятелен: всё время ерзал, перемещался, выбегал куда-то. Старший, худой, болезненного вида Михей, маялся желудком. Николай дал ему таблетку и он заснул на верхней полке.
На них- то, на цыганах, и сосредоточили своё внимание крысы. Вели они себя нагло, бесцеремонно: чуть ли не на пол сбрасывали вещи из чемоданов.
            Николай сказал:  
— Ребята, вы бы поаккуратней.
Одна из крыс удостоила его взглядом.
— Потерпите, сейчас и вами займёмся.
            Николай разозлился.
            — Герои. Не тех шмонаете.
            Повисла пауза. Испуганно замерли цыгане.
            Крысы посмотрели на него. Переглянулись.
            — Предъявите к досмотру ваш багаж и личную кладь, — предвкушая хорошую охоту, сказала одна из крыс.
— Наверху, — зло буркнул Николай, не отрывая взгляда от окна.
Крысы забыли про вещи цыган и взялись за его чемодан.
            Они подробно, деловито распотрошили все лекарства, косметику. Прощупали каждый сантиметр одежды. Специальной проволочкой исследовали в каждой книге пустоты между корешками и листами. При этом монотонно повторяли вопросы про наркотики, оружие и контрабанду.
Николай молча достал из сумки бутылку водки. Отвинтил крышку. Налил в свою кружку. Бросил вопросительный взгляд на цыган. Те с испугом замотали головами.  
            Он выпил. Снова уставился в окно.
            Внезапно заработала радиоточка. В динамике наверху что-то затрещало. Женский голос, с полуфразы, громко и слащаво произнёс:
— …музыкальных сокровищ. Послушайте одну из них — «Турецкий марш» Моцарта.
Зазвучал марш.
Николай смотрел на крыс, грызущих его вещи, слушал музыку. И вдруг засмеялся.
Он никак не мог остановиться. Сначала  просто смеялся, а потом стал хохотать, — безудержно, раскачиваясь, до слёз. И при этом стучал кулаком от восторга по откидному столику так, что на нём звенела и подпрыгивала посуда.
Крысы и цыгане, ничего не понимая, осторожно, с тревогой смотрели на него.
Наконец одна из крыс зыркнула на часы, потянула другую за рукав и они вышли.
Цыган-отец суетливо задвинул дверь купе. Подскочил, подсел к Николаю и громким шёпотом с ужасом в голосе сказал:  
— Ты что?! Разве можно так с ними?!
Николай устало, по инерции, хохотнул ещё несколько раз. И выдохся. Сказал в полной тишине серьёзно, убеждённо:
— Только так. По-другому они не понимают. Пока табуреткой по башке не дашь… или стекла в цемент не насыплешь – не понимают.
— Ты про что, Коля?
Николай отмахнулся.
            Поезд тронулся. Цыгане немного успокоились. Чтобы успокоиться окончательно, достали ещё одну бутылку водки и еду.
            — Михей, чаворо, выпей, полегчает, — сказал отец старшему.
            Михей поморщился, помотал с верхней полки головой. Николай, собиравший вещи, дал ему еще одну таблетку. Когда снова закинул чемодан на багажную полку, подсел к столику, взял свою кружку и сказал:
— Явен састе, чавалэ. Доброго здоровья, цыгане.
— Явен састе, Коля, — кивнули отец и сын.
Пили и разговаривали до следующей большой стоянки. Успели за это время вспомнить общих знакомых из их Шумка: кто жив, кто помер, кто сидит, кто уехал. Всплывали, мелькали имена, фамилии: Пула, Рома, Асулхан, Юлдаш, Аркадий, Роза… Кузнецовы, Кайджигитовы, Поставные, Латыповы, Полунины…
            Когда объявили станцию, отец с младшим пошли покупать баранину.
            Николай наблюдал в окно, как они, пошатываясь, обходили длинный ряд продавцов, у ног которых прямо на земле, на мешках лежали бараньи туши.
            «Что же дальше, — думал он. — Дальше-то что?».  
Вдруг Николай заволновался. Он понял, что если вот прямо сейчас тоже купит баранину, которую любит отец, то всё образуется.
«Точно! Надо купить полтуши, — подумал он. — Нужно шумно, весело втащить мешок с чемоданом в дом. Отец обрадуется. Поест и поправится. Обязательно поправится! И дальше всё пойдёт по-другому. Как же я раньше не догадался?!»
Настроение улучшилось. Николай накинул куртку. Пулей вылетел из купе. Чуть не сбил проводницу, стоявшую у подножек вагона.
Когда  торговцы увидели, что к ним подходит новый пассажир, стали – кто тряпками, кто картонками — смахивать со своего товара снег. Один бородатый дед делал это своей шапкой. Приподняв полтуши за ноги, он хрипло крикнул Николаю:
—  Ты погляди, глянь, какая задница! Мне б такую! Да бабка всё гоняет, нагулять не даёт!     
Николаю дед понравился. Чтобы уважить его, он поторговался немного, и они ударили по рукам.
Неся тяжелый мешок к своему вагону, Николай насвистывал что-то лёгкое, озорное. Может, даже из Моцарта. А что? Вполне возможно.

Чтобы любить Моцарта, не обязательно быть крысой.

20 комментариев

  • Фото аватара stansult:

    неплохо :)

      [Цитировать]

  • Фото аватара Тамара:

    Талантливо, Саш. И в тему.

      [Цитировать]

  • Фото аватара Aida:

    Очень хорошо

      [Цитировать]

    • Фото аватара OL:

      Грустно.что с каждым годом все больше вокруг крыс!

        [Цитировать]

      • Фото аватара b_a_lamut:

        Ой, не так уж их и много. Правда они хорошо маскируются, да и не каждый кот или кошка способны им противостоять.
        *

          [Цитировать]

        • Фото аватара b_a_lamut:

          Эх, картинки опять не вставляются:(
          http://farm03.photoload.ru/data/d6/af/cb/d6afcb968497838ee04b7f9293290ab5.jpg

            [Цитировать]

        • Фото аватара OL:

          Много ,двуногих с каждым годом все больше! И даже не маскируются.История почти рождественская,но до слез грустная.

            [Цитировать]

          • Фото аватара b_a_lamut:

            С наступающим Новым годом!:) Уверен, что у вас много друзей и знакомых и среди них нет крыс. Конечно, они встречаются среди людей, но их не так много. Иначе, был бы совсем край :) А рассказ — замечательный. В нём крысы встречаются и, хорошо, что их не так много:)

              [Цитировать]

            • Фото аватара OL:

              Верно, прогоним грустные мысли -история с обнадеживающим концом!Мне тоже верится,что отец героя поправится и все будет по другому.Друзей у меня мало(самые лучшие -муж и дочь),знакомых много- и разных,среди них есть и крысы ,и змеи,и коты,и собаки.И ведут себя ,порой,по разному! С наступающим!

                [Цитировать]

  • Фото аватара Ташкентка:

    Хороший слог — со знакомой ноткой юношеского романтизма.
    Моцарта очень любят коровы (дают при дойке больше молока), а также человеческие эмбрионы.

      [Цитировать]

  • Фото аватара lvt:

    А ведь это тоже Рождественская история! Современный Гофман? Или Диккенс ? Или Андерсен? Спасибо!!!

      [Цитировать]

  • Фото аватара HamidT:

    «Точно! Надо купить полтуши, — подумал он. — Нужно шумно, весело втащить мешок с чемоданом в дом. Отец обрадуется. Поест и поправится. Обязательно поправится! И дальше всё пойдёт по-другому. Как же я раньше не догадался?!»
    Может и не совсем в тему, но вспомнилось…
    Умирает старик, лежит себе, еле дышит. Вот вот богу душу отдаст.
    А на полу играет его маленький внук. Вдруг, в комнату, из кухни, врывается запах готовящейся пищи..
    Старик подзывает внука — Ёсик, сходи на кухню узнай — что бабушка готовит?
    Внук возвращается — бабушка готовит рыбу фиш
    Старик- скажи бабушке, пусть отрежет мне кусочек. Мне очень хочется, напоследок…
    Ёсик — не даст, я уже справшивал. Она сказала — это на «потом»…

      [Цитировать]

  • Фото аватара Александр Колмогоров:

    Если отодвинуть в сторону всё придуманное, досочинённое в этой истории, то дальнейшее развитие событий в ней на самом деле — удивительно. Отец героя рассказа после его возвращения довольно быстро поправился, и жил ещё девять лет. Родные и врачи, считавшие, что ему оставалось жить всего 2-3 недели, были поражены.

      [Цитировать]

  • Фото аватара AK:

    Общество меняется, поэтому рассказ в котором обычных, в общем-то, людей называют «крысами» возвращает нас на 20-30 лет назад. Как деревенский парень приехавший в город обнаруживает новые «культурные пласты», так воспитанные в традиционной культуре открывают существование новых традиций в обществе.
    В конце 80-х товарищ пригласил нас в ресторан на Тверской. Пожилой швейцар стал снимать с меня пальто, что для «азиата» было неприемлемо (это я должен помочь старшему снять его пальто :), но дело не в этом — мой товарищ дал ему за это рубль. Вот это да, за помощь надо платить, «здесь так принято» объяснил он. Если в детстве помощь означала «безд-возд-мезд-но», то теперь никого не удивляет помощь Греции в виде кредитов с процентами.
    В середине 90-х работали на мафиозю, 10% с продаж по договору наши. Но пришлось свою долю тащить «по-крысиному» ночью (естественно с риском попасться на воровстве). Сам мафиозя работал честно — брал 7%-кредиты при 10-кратной инфляции. Удивление вызвало что он стал нас уважать как своих коллег (а они друг-друга «кидали» только так).
    Описанный в рассказе случай обмана продавца покупателем просто «детский лепет». Правда гораздо суровее — весь строительно-торговый бизнес работает по «крысиным законам». Главный покупатель у них — это снабженец. Он покупает материалы на деньги заказчика. И его интересует не сама цена, а скидка которую он положит в свой карман. Магазин дает ему чек на полную сумму, а скидка оформляется как дилерский процент. Заказчик может догадываться об этих махинациях, но он никогда не назовет это «крысятничеством», потому что сам имеет деньги подобным образом.

      [Цитировать]

    • Фото аватара HamidT:

      АК: «Сам мафиозя работал честно — брал 7%-кредиты при 10-кратной инфляции. Удивление вызвало что он стал нас уважать как своих коллег , а они друг-друга «кидали» только так…»
      Ещё вспомнилось…
      Сидят барыги в камере, кушают тюремную баланду. И вдруг, «откуда ни возьмись», тюремная крыса, хвать со стола кусок хлеба, и шмыг к норе. Тут один из барыг изловчился и швырнул миской в крысу и… попал! И, на до же, убил! Тогда камерный пахан сказал так — ты убил крысу за воровство и, за убийство вора, должен ответить по воровским законам, если до утра не найдешь отмазку. Утром на «сходке» пахан спрашивает — ну, что скажешь? Вор убивший крысу — а что она, как «крыса» кражу в нору тащит? А за падло ей было с нами за столом поесть? Так и отмазался…

        [Цитировать]

  • Фото аватара Александр Колмогоров:

    Общество меняется, согласен. Описанный в рассказе случай обмана продавца покупателем просто «детский лепет». Тоже согласен. Но, как мне кажется, у автора и не было цели описать нечто из похождений Абрамовича или Березовского с их масштабами крысятничества. Была задача скромнее. Предложить герою и читателям сделать выбор. В трудный момент жизни сделать выбор.

      [Цитировать]

    • Фото аватара AK:

      В данном случае герой не «лопухнулся» и сам обманул покупателя. Трудные моменты тем и интересны — как остаться человеком в диких условиях (в этом и фокус — как достойно «одикариться» :) А уж потом спорить кто выиграл — кто стащил кусок хлеба или тот кто «не заметил» этого.

        [Цитировать]

  • Фото аватара HamidT:

    В различных источниках (как правило, художественных) упоминается следующий способ борьбы с крысами: десяток крыс закрывали в ящике и не кормили.
    Через некоторое время оставалась одна особь, которая выживала, съев всех остальных. Оставалась одна самая сильная и злобная крыса (значительно увеличивавшаяся в размерах за счёт её диеты) — это и был крысобой. Она могла питаться только другими крысами, никакой другой пищи она не воспринимала.
    Крысобои сдавались в аренду за деньги — в том числе на корабли во время их стоянки в портах. Запущенный на корабль любых размеров, крысобой зачищал его от крыс в течение недели-двух. Еще между «крысиными волками» устраивали схватки (бои на выживание).
    В книге «Дата Туташхиа» один из эпизодических героев разводит крысобоев на продажу, поведение героев в рамках одного из сюжетов книги позволяет проследить аналогию между поведением людей и крыс.

      [Цитировать]

    • Фото аватара Александр Колмогоров:

      Интересно про крысобоев! Не знал. А ещё есть рассказ Александра Грина «Крысолов». О нём мне напомнил Санджар Янышев, когда прочитал мой рассказ. Он прислал большую цитату из него и я вспомнил, что в юности читал его.

        [Цитировать]

Не отправляйте один и тот же комментарий более одного раза, даже если вы его не видите на сайте сразу после отправки. Комментарии автоматически (не в ручном режиме!) проверяются на антиспам. Множественные одинаковые комментарии могут быть приняты за спам-атаку, что сильно затрудняет модерацию.

Комментарии, содержащие ссылки и вложения, автоматически помещаются в очередь на модерацию.

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Разрешенные HTML-тэги: <a href="" title=""> <abbr title=""> <acronym title=""> <b> <blockquote cite=""> <cite> <code> <del datetime=""> <em> <i> <q cite=""> <s> <strike> <strong>

Я, пожалуй, приложу к комменту картинку.