Свет Юрского периода История Ташкентцы

Автор Алина Дадаева

Второй год войны. Ташкент дышит – отрывисто, отчаянно, вопреки. Каждое утро наполняется шорохами здание старого цирка (ныне на этом месте музей Истории Узбекистана). Цирк возглавляет эвакуированный сюда в первый год войны артист Юрий Юрский. Где-то рядом, возможно, играет его маленький сын, и ничто пока не предвещает мальчику мировой славы и прозвища «первого великого комбинатора». Дети цирковых артистов – ребята постарше – уже вовсю учатся в школе, а после уроков устаивают дружеские баталии во дворах. Неизменная участница всех проказ – одиннадцатилетняя девочка, живущая по соседству от цирка. Быть может, именно тогда два ребенка – Сережа и Альбина — впервые протянули друг другу руки, прежде чем «окончательно» познакомиться почти четверть века спустя.

Теперь пускай из нас один,
Из молодых людей, найдется — враг исканий,
Не требуя ни мест, ни повышенья в чин,
В науки он вперит ум, алчущий познаний;
Или в душе его сам Бог возбудит жар
К искусствам творческим, высоким и прекрасным.

1964 год. Группа молодых людей на Невском проспекте горячо обсуждает «творческое, высокое и прекрасное» — товстоноговскую постановку «Горя от ума» в Большом драматическом театре. Альбина Маркевич, студенка-заочница Академии художеств, приехавшая в Ленинград на сессию, тоскливо прислушивается. Всего пару часов назад она отказалась от билета (что смотреть, если сто раз читала!), а теперь, как говорится, «терзают смутные сомнения». На другой день  — на Фонтанку. Увы, в кассе билетов нет. Сжалились-таки – когда еще ташкентка в БДТ попадет! – выдали бесплатно контрамарку на откидное сидение в пятом ряду.

— Бархатный занавес взвился, и сразу возникло ощущение некой стремительности, порыва, горячей, заливающей жаром энергии, — вспоминает Маркевич, — Чацкий выбежал на сцену, на ходу роняя плащ, рванулся к Софье (ее играла Татьяна Доронина – прим.автора), выдохнул: «и я у ваших ног» — и   зал подался вперед. На протяжении всего представления зрители будут привставать с кресел, тянуться к сцене – никогда прежде я не видела такой реакции  — это было подобно магнетизму.

Магнетизм не уменьшит расстоянияв тысячи километров между Ленинградом и Ташкентом. В преддверии Нового года Альбина Витольдовна положит в корзинку сухофрукты, восточные сласти, бутылочку ташкентского конька (в последствии Юрский назовет его самым ароматным), записку с выражением признательности и отправит посылку в ленинградский театр на имя любимого артиста. И на старый Новый год придет ответное благодарное поздравление и флакончик духов «Земля и люди», которые еще долгое время будут использоваться не столько как парфюм, сколько как дорогая реликвия.

Между двумя жрецами Аполлона на долгие годы завяжется дружеская переписка – о самом важном: литературе и театре, музыке и живописи, чести и совести и даже немного о простой человеческой жизни. Маркевич встретится с Юрским только через пять лет, когда сама «обоснуется» в БДТ – по случаю написания дипломной работы о художниках театра.

В своих воспоминаниях Альбина Витольдовна пишет:

«…На доске объявлений читаю о готовящейся репетиции «Фиесты». Режиссёр – С.Юрский. Заячьм хвостиком трясётся душа в предчувствии встречи. И вот « Горе от ума» с его участием!. Я ни жива, ни мертва  пристроилась за правой кулисой. На пустой пока сцене в кресле спиной ко мне сидит  Сергей Юрьевич-Чацкий, сосредоточенный и одинокий. Я не отрываю от него глаз и очень волнуюсь, а актёры вокруг ведут свои беседы о разном повседневном. И вдруг Юрский оглянулся, быстро встал, ушел в левую кулису, а ко мне подошли и, извиняясь, попросили уйти в зал, сказав, что Юрский спросил, почему на сцене посторонние. Я в смятении помчалась в раздевалку и заблудилась в закулисных переходах».

Когда Маркевич добралась до раздевалки, на лестнице уже стоял Юрский-Чацкий, с цилиндром и тростью в руках. Молодой женщине пришлось извиниться за присутствие на сцене и, наконец, представиться:

«- Альбина!- воскликнул он удивлённо, слегка подавшись назад.- Как Вы здесь? Когда? Не может быть! Почему не сообщили?»

Узнав, что Маркевич приехала в Ленинград для работы над дипломной, отшутился: «Надо было над диссертацией!» и пригласил ее на репетиции собственного «режиссерского» спектакля «Фиеста». Спектакль в тот год так и не допустили до зрителей, но завязавшаяся – уже не заочно – дружба осталась на всю жизнь.

Они переписываются нечасто – слишком занятые люди. Но каждое письмо становится событием. Маркевич неизменно обращается к Юрскому шутливо-официально: по имени отчеству. Он именует ее ласково: Ваша Светлость – именно так «переводится» имя Альбина. Не одного ташкентца свела с великим актером Альбина Витольдовна – ведь самым лучшим принято делиться с близкими людьми, а что может быть ценнее общения с человеком-легендой?!

Свою книгу «Попытка думать», присланную в подарок, Сергей Юрский подписал: «Дорогой Альбине Маркевич, которая никогда не переставала думать и чувствовать». А еще никогда не переставала следить за судьбой знаменитого друга.

— Когда бывала в Ленинграде, не пропускала ни одного спектакля с его участием, — говорит Маркевич. – Теперь, правда, видимся крайне редко, разве что перезваниваемся по праздникам. Ну и по телевизору порой его увижу. И каждая подобная «встреча» — радость. Иногда кажется, что вся моя жизнь освещена его талантом. Когда дружишь с таким человеком, невольно тянешься вверх.

И Юрский пишет в своей книге «…Они влияли на меня, эти люди… Они были солью в пресной общественной жизни того времени. Наше общение делало меня ответственным в моей актерской профессии».

Жизнь порой напоминает прогулку по парку. Если рядом с тобой идет интересный, дорогой сердцу и уму человек, то и прогулка особенная, творческая. А бывают и люди как парк – каждый листик, каждый изгиб аллеи в них наполнен поэзией и музыкой. Гулять бы в них и гулять – была бы тропинка.