Возникновение джадидизма как первоосновы национальной идеи. Часть 1 История

Наим КАРИМОВ, доктор филологических наук, профессор, Музей «Памяти жертв репрессий»

Джадидизм, возникший, как просветительское движение на рубеже Х1Х-ХХ веков и ушедший в глубь истории в конце 20-х годов минувшего столетия, когда советская власть начала искоренять «старую» интеллигенцию, и уничтожила всех, кто был причастен к идеям джадидизма, до сих пор вызывает большой интерес не только в Средней Азии, но и далеко за ее пределами. Этот все возрастающий интерес объясняется тем, что идеи, провозглашенные, но не до конца претворенные в жизнь джадидизмом, имеют актуальное, не потерявшее свою остроту значение в нынешнем Узбекистане, достигшем независимости, о чем мечтали и ради чего вели свою просветительскую деятельность джадиды.

Арабским словом джадид (буквально новый), впервые были названы те, кто под влиянием педагогических идей Исмаила Гаспринского (1851-1914), выдающегося крымско-татарского просветителя, открывал новометодные школы, где преподавались не только религиозные, но и светские науки¹.

Возникновение джадидизма связано именно с этой новометодной школой («усули жадид»), основателем которой был Исмаил Гаспринский. Еще в годы своей учебы в Сорбонне он, ознакомившись с новым аналитико-звуковым методом преподавания азбуки, мечтал на основе этого метода реформировать мусульманскую устаревшую систему образования. Вернувшись на родину в 1884 г. он открывает школу «усули жадид», где за 40 дней обучает 12 учащихся чтению и грамоте. «Результат превзошел все мои ожидания, — писал он впоследствии, — после чего этот метод был внедрен еще в нескольких школах. Приезжие из областей ознакомились с этими школами и так же приняли новый метод в более чем 200 школах»².

Гаспринский пропагандировал свои идеи со страниц издаваемой им газеты «Таржимон» («Переводчик»), которая благодаря тому, что открыла для своих читателей новый мир, мир передовых идей, устремленных в будущее. Среди первых подписчиков изданной в 1883 г. газеты были и наши соотечественники из Маргелана, Ташкента, Бухары, Самарканда. Слава основателя нового метода и газеты, всколыхнувшей весь тюркский мир, дошла и до Средней Азии. Даже эмир Бухарский Саид Абдулла Ахад Баходир, в 1892-1893 гг. путешествовавший по центральным городам России, в феврале 1893 г. специально приехал в Бахчисарай и встретился с Гаспринским. Эмир щедро наградил семью редактора и его сотрудников. Самого Гаспринского он сделал кавалером «Золотого ордена Восходящей Звезды» Ш степени³. По приглашению эмира Гаспринский в мае того же года впервые приезжает в Ташкент, посещает Самарканд и Бухару, встречается с эмиром и с его высочайшего позволения в 1883 г. в Бухаре открывает первую в Туркестане новометодную школу. Самаркандские сторонники педагогических идей Гаспринского, радушно встретив его в древней столице Амира Тимура, с его помощью так же открывают в Самарканде новометодную школу. К сожалению, слух об этой школе, открытой без официального разрешения, дошел до начальника управления просвещения края и она была вскоре закрыта. И бухарская школа существовала недолго⁴.

Несмотря на это, вместе с новометодной школой в Туркестан проникли идеи Гаспринского, который со страниц своей газеты обращался к мусульманским народам России, внесшим большой вклад в развитие мировой цивилизации, а ныне живущим в условиях отсталости и невежества, призывал их стать образованными и культурными людьми.

Справедливости ради следует сказать, что узбекский джадидизм питался не только идеями Гаспринского. В становлении и формировании узбекских джадидов определенную роль сыграли также издания «Сарвати фунун» («Прекрасное ремесло», Стамбул), «Хабл ул-матин» («Крепкие узы», Калькутта), «Чехранамо» («Зеркало», Искандария), «Парвариш» («Воспитание», Каир), распростанившиеся в Туркестане после 1905 года, а так же «Икбал» («Счастье», Баку), «Молла Насретдин» (Тифлис), «Вакт» («Время», Оренбург), «Шуро» («Совет», Уфа) и др., распространившиеся в 1914-1915 гг. Передовая молодежь, чувствуя дыхание нового исторического времени, взялась за изучение русского языка. Согласно воспоминаниям Холиды Айни⁵, дочери известного писателя-джадида Садриддина Айни, ее отец еще будучи студентом медресе Мир Араб вместе со своими друзьями придумал игру – составление русско-таджикского словаря в стихах «Нисоб ус-сибён», из которого сохранился один бейт (двустишие):

«Льдина – ях, часы – соат, хлеб – нон,

Снег – барфу, душа – жон, дождь – борон».

В ее же книге об отце приведен еще такой, не менее красноречивый, но страшный факт: оказывается, в августе 1915 г. кушбеги, вызвав к себе 50 бухарских джадидов, под угрозой наказания взял у них расписку, что они не будут читать вышеназванные газеты.

Таким образом, несмотря на угрозы как со стороны русской администрации края, так и местного управления и духовенства, джадидизм начиная с конца Х1Х века стал формироваться как единственно прогрессивное, ставившее перед собой великую цель — вывести народ из отсталости в экономическом, социальном и культурном областях жизни и реформировать социальные устои общества.

Царская власть была заинтересована в том, что некогда могущественое узбекское государство продолжало существовать как три ханства – Кокандское с центром в Ташкенте, Бухарское и Хивинское. Во главе джадидского движения стояли: в Ташкенте — Мунаввар кары Абдурашидханов, Абдулла Авлони, Убайдулла Ходжаев, в Самарканде — Махмудходжа Бехбуди, Абдукадыр Шакури, Саидахмад Сиддики-Аджзи, в Бухаре – Фитрат, Файзулла Ходжаев, Садриддин Айни, в Ферганской долине – Хамза, Ибрат, Чулпан, а в Хиве – Палваннияз Ходжи Юнусов и Баба Ахун Салимов. Они были пионерами во всех джадидских начинаний. Не ограничиваясь открытием новометодных школ в Туркестане, но и инициируя отправления молодежь учиться и получать высшее образование в России, Турции, Египте и Западной Европе. Ведь обученные в лучших восточных и европейских университетах или медресе молодые люди, овладев как светскими, так и религиозными науками, могли верно служить народу и родине в качестве врачей, инженеров, юристов, агрономов, религиозных и государственных деятелей.

Среди отправленных в Турцию молодых людей были и Фитрат, будущий идеолог и крупный представитель джадидизма, получивший образование в старометодной школе и медресе. После того, как он проявил себя как талантливый и прогрессивно настроенный юноша, впитавший идеи джадидизма, джадидская общественность отправила его учиться в Турцию. С 1908 г. по 1913 г. находившийся на учебе Фитрат наблюдает первые шаги турецкой революции, ее победу над феодальным строем. Под впечатлением увиденного и прочитанного, критически осмысливая события, происходившие в Бухаре, он убеждается, что главным злом на пути к прогрессу является фанатизм религиозно настроенных масс. Он приходит к мысли, что для изменения и улучшения жизни трудового народа надо бороться в первую очередь против невежества и темноты ее «вождей», нужно их скомпрометировать, сорвав с них ханжеские маски.

Написанные и изданные в Турции им книги «Спор» и «Индийский путешественник», беспощадно разоблачающие реакционное духовенство и государственные устои эмирата, тайно привезенные в Бухару, потрясли молодежь.

«Вот она, священная Бухара, — говорит Индийский путешественник, — воспитавшая 400 тысяч ученых людей и разославшая их во все концы мира. Раньше она была владычицей таких могучих научных сил… Теперь, увы! К великому несчастью, я сознаюсь, что это небо светил образованности, этот рай мира человечества, этот благоустроенный дом наук мира… при наличии всех путей для прогресса стала страной, окруженной горами глубости и закованной в цепи презрения! Наши отцы прекрасно поняли смысл великого изречения: «Разве равны между собою знающие и незнающие?» — и, вполне оценив степень важности изучения наук, устроили двести медресе, в каждом из которых от 10 до 150 комнат.., учредили 11 библиотек, собрав в них все существовавшие в то время книги. Нет никакого сомнения, что все это наши предки сделали для нас. А мы?.. Мы, дорогие их дети, при наличии всех этих полезных учреждений, несчастны, необразованны, дики и бедны!..»⁶

Пафос этой книги Фитрата, как и цель и все задачи джадидизма заключаются том, чтобы в корне изменить и улучшить жизнь этого несчастного, необразованного, дикого и бедного народа, просвещая его.

Таким образом, программа джадидов, главных носителей просветительских идей в конце Х1Х – начале ХХ веков в Туркестане, заключалась в следующем: во-первых, провести реформу мусульманского народного образования и подготовить высококвалифицированных специалистов по жизненно важным отраслям культуры, науки и техники; во-вторых, с их помощью развивать экономику, промышленность и сельское хозяйство Туркестана, превратить его в один из высокоразвитых в культурном, научном и техническом отношении краев России; в третьих, поднимать жизненный уровень народа, улучшить его благосостояние; в-четвертых, образовать национальный капитал, способствовать увеличению числа богатых и состоятельных людей, и, наконец, в-пятых, с помощью квалифицированных местных кадров изменить инфраструктуру общества, т.е. провести коренизацию государственного аппарата, что было бы большим и важным шагом в образовании в Туркестане независимого узбекского государства.

Такая программа джадидов не могла устроить ни царскую, ни советскую власть. Для них джадиды были кровными врагами, и они все делали для того, чтобы им мешать, запрещать их деятельность и физически уничтожать. Советская власть, прежде чем уничтожить их до единого, с помощью верных им писателей и журналистов объявляла на страницах печати джадидов националистами, идеологами буржуазии и «разоблачали» их деяния. Были придуманы термины-ярлыки «пантуркист» и «панисламист». Так, например, в преддверии 37-года один из критиков джадидизма писал: «В джадидской литературе нашли отражение прежде всего вопросы о крайней технической отсталости в области торговли, промышленности, ремесел, о подчиненном положении местного капитала по отношению к пришлому. Джадиды не могли не видеть, что на среднеазиатском рынке господствует торгово-промышленная буржуазия вкупе с европейскими, армянскими купцами и начавшими за последнее время проникать сюда представителями западноевропейского капитала… Джадиды выражали надежду видеть находившуюся на подъеме буржуазию в роли полновластного хозяина местного рынка»⁷.

Автор этих строк, решивший любыми средствами очернить джадидов, не мог не знать, что от того, что местная, а не российская или европейская «буржуазия» будет господствовать на среднеазиатском рынке, зависит прежде всего экономика края, материальный и культурный уровень народа. А джадиды были не только выразителями интересов этой «буржуазии», но требовали от нее, чтобы она заботилась прежде всего о качестве своего товара, его конкурентоспособности не только на среднеазиатском, но и на мировом рынке, ратовали за необходимость закупок современной технику и технологии из высокоразвитых европейских стран..

Начиная с 1917-1919 годов в Туркестан из Центральной России постоянно отправлялись большевистские кадры, которые в середине 20-х годов буквально заполонили все государственные учреждения. Туркестан в полном смысле слова стал колонией советской империи. Мириться с таким положением, оскорбляющим узбекский народ — настоящего хозяина земли, — дальше было нельзя. Именно в это время несколько бывших джадидов, занимавших второстепенные государственные посты, подняли вопрос о коренизации госаппарата. Если бы эта компания осуществилась советская империя понесла бы непоправимый урон. Поэтому большевики-неоколонизаторы делали все для того, чтобы именно эта горстка бывших джадидов была объявлена матерыми националистами и изолирована от общества. А в 1937 году все бывшие джадиды были уничтожены. И даже после их ликвидации вплоть до середины 80-х годов джадидизм был запретной темой, а имена великих представителей этого движения, таких, как Бехбуди, Чулпан, Фитрат и др. нельзя было и произносить без клейма «враг народа».

Значение движения джадидов определяется не только тем, что они реформировали мусульманскую устаревшую систему народного образования, но были так же зачинателями национальной печати, литературы и театра. Они были поистине великими людьми, опередившими свою эпоху.

Если бы не русская революция 1905 г., потрясшая всю Россию, первая национальная узбекская газета «Тараккий» («Прогресс», редактор И.Абидов) вряд ли увидела свет. Революционное движение 1905-1907 гг. дало сильный импульс формированию идей джадидизма, результатом чего и было издание вышеназванной газеты в 1906 г. Вслед за ней в 1906-1914 гг. выходили газеты «Хуррият» («Свобода», редактор М.Абдурашидханов), «Шухрат» («Слава», редактор А.Авлони), «Осиё» («Азия», редактор А.Бектемиров), «Тужжор» («Коммерсант», редактор С.Саидазимов), «Бухорои шариф» («Священная Бухара», редактор М.Юсуфзаде), «Турон» (редактор Г.Хусейни), «Самарканд» (редактор М.Бехбуди), «Ойна» («Зеркало», редактор М.Бехбуди), «Садои Туркистон» («Голос Туркестана», редактор У.Ходжаев), «Садои Фаргона» («Голос Ферганы», редактор А.Махмудов) и др. Несмотря на то, что многие джадидские газеты из-за постоянной практики запрета царской властью и отсутствия средств существовали недолго, национальная печать сыграла огромную роль в распространении идей джадидизма среди населения края.

Как известно, корни узбекской литературы уходят в глубь веков. За свою многовековую историю узбекская литература дала миру таких великих поэтов и писателей, как Алишер Навои, Бабур, Машраб, Агахи, Мукими, Фуркат, благодаря которым узбекский литературный язык достиг высокого уровня развития и на нем создавались такие шедевры мировой литературы, как «Хамса» («Пятерица») и «Бабурнаме». Однако наступающий ХХ век требовал от джадидов литературы, которая могла бы правдиво отразить подлинную жизнь народа, его заботы, тревоги и чаяния; которая могла бы разбудить народ. Джадиды создали именно такую литературу, которая стала близка народу, а литературный язык сблизился с народным.

Зачинателями этой новой литературы были Фитрат и Чулпан. Честь преобразования узбекского стихосложения и в целом узбекской поэзии принадлежит именно им: они первыми отказались от традиционного стихотворного размера аруз и обратились к бармаку, поэтическому размеру, характерному устной народной поэзии. Стихотворения, написанные этим размером, воспевающие идеями патриотизма и свободолюбия, оказали большое влияние на сознание народных масс. Просветительские, антиколониальные и свободолюбивые идеи джадидизма нашли свое яркое воплощение не только в поэзии, но и в жанрах прозы.

Знаменательно, что М.Бехбуди, прежде чем выступить как публицист и издатель, написал первую узбекскую пьесу «Отцеубийца» (1911), с постановки которой в 1913 г. начинает свой отсчет узбекский театр. Прекрасно понимая значение театра, его прямого влияния на зрителя, с которым можно поговорить, побеседовать по душам, он и его последователи в 10-х годах ХХ века написали более десяти пьес на злободневные для того времени темы, где показали трагические последствия необразованности, наркомании, разорительных для народа свадеб, байско-феодального отношения к женщине и т.п. Спектакли, поставленные по этим пьесам, нашли широкий отклик у зрителей. Первые джадидские стационарные и нестационарные театральные труппы объездили с этими спектаклями почти весь туркестанский край и доказали, что театр – это литература, рассчитанная на широкую публику, а спектакль — это роман, события которого происходят на сцене⁸.

Следует сказать, что до 1917 г. движение джадидизма не имела своей программы. Неофициальной программой джадидов вплоть до 1917 г. служили труды Фитрата «Спор» и «Индийский путешественник». Написанный в 1917 г. при участии Фитрата «Проект в Бухаре комитета младо-бухарцев» является одним из редких юридических документов, который дошел до нас. Состоящий из 13 разделов, таких, как «Земельно-водный вопрос», «Вакуфные земли», «Военное дело», «Финансовое дело», «Внутренние дела» и др., проект скорее напоминает политическую программу младо-бухарской партии, претендовавшей в случае образования Бухарской Народной Республики на ее управление.

В проекте не обойдено вниманием и просвещение, основное поле деятельности джадидов.

«Для руководства всеми учебными заведениями в стране, — пишут авторы «Проекта», — открытыми на государственные средства – как-то: назначение учителей, открытие высших учебных заведений, составление программы и т. п. — должен быть назначен министр просвещения.

Кроме государственных и вакуфных школ могут открываться школы кем угодно. Никто не имел бы права в том препятствовать. Окончившим учебные заведения министр просвещения при участии Высшего педагогического совета выдает установленные дипломы. Например, диплом на звание муллы, учителя, муфтия, казы (судьи) и т.п.»⁹

Чтобы объяснить, создавшееся положение в рядах бухарских джадидов, перешедших от просветительских задач к задачам политическим, нам кажется, необходимо обратиться к книге «К истории революции в Бухаре» Файзуллы Ходжаева, руководившего вместе с Фитратом младо-бухарской партией.

«Джадидизм, — писал Файзулла Ходжаев, имея ввиду бухарское джадидское течение, — переживал своего рода кризис в 1914-1915 гг., когда под давлением двойной цензуры были закрыты издававшиеся газеты и усилились придирки эмирской администрации к легальным обществам.

Этому способствовал и другой момент. …по возвращении своем с учебы – из Константинополя и Оренбурга – многие ученики не были согласны со своими прежними учителями – старыми деятелями джадидизма… Они требовали выдвижения политического момента, точной формулировки политических задач…

Эти новые требования… вызвали первую дифференциацию джадидизма, первое расслоение его рядов на джадидов старого толка и левое крыло, состоящее в основном из молодежи»¹⁰.

В отличие от бухарских собратьев ташкентские и ферганские джадиды в 1914-1915 гг. не только миновали кризисные ситуации, но и именно активизировали свою деятельность. Издание газет «Садои Туркистон» и «Садои Фарғона», публикация лучших поэтических и прозаических произведений Чулпана, Тавалло, Авлони, театральные спектакли по пьесам М.Бехбуди, Ходжи Муина, Нусратуллы Кудратуллы, а в связи с восстанием 1916 г. митинги и демонстрации придали джадидизму невиданный доселе динамизм. Именно в это время джадиды в полном смысле слова стали выразителями интересов угнетенного народа.

Вслед за октябрьским переворотом в Ташкенте по инициативе джадидов в конце октября 1917 г. в Коканде было объявлено установление Туркестанского автономного правительства. Однако в феврале 1918 г. советские войска, разгромив автономное правительство, нанесли сокрушительный удар по джадидам, вследствие чего некоторая их часть после 1920 г. вынуждена была перейти на сторону большевиков. А оставшиеся верными своим идеалам джадиды, работая в советских учреждениях, продолжали выполнять свою миссию. В начале 20-х годов они, организовав общество «Нашри маориф» («Просветительское издание»), пытались не допустить уничтожения культурного наследия – книг, памятников старины, произведений прикладного искусства и т. п. В результате организованных ими экспедиций был обнаружен, а впоследствии изучен и обнародован такой шедевр узбекской классической литературы, как «Кутадгу билиг» («Наука быть счастливым») Юсуфа Баласагунского.

Лучшие представители джадидизма, а их немало, служили народу и родине. Вся их жизнь была отдана великой исторической миссии — просветить угнетенный народ, показать ему дорогу к счастливой и зажиточной жизни, воспитать в нем чувство собственного достоинства, чувство хозяина той земли, на которой жили его предки и на которой они живут. Джадиды были во всех отношениях передовыми людьми своего времени.

Советские историки обвиняли джадидов в национализме, в воспитании чувства неприязни к русскому народу, в оторванности от народных масс, в стремлении угодить национальной буржуазии. Если бы это было правдой, то в составе Туркестанского автономного правительства не было бы ни русского, ни еврея, ни поляка, ни казаха; а Мунаввар кары Абдурашидханов, Салимхан Тилляханов, Фитрат, Чулпан, Бату и др. не женились бы на русских женщинах; М.Бехбуди не провозглашал бы лозунг «Овладеть не двумя, а четырьмя языками!», имея ввиду, кроме узбекского и персидского, русский и один из европейских языков.

М.Бехбуди, много путешествовавший по странам мира, изучивший государственную структуру не только восточных, но и европейских стран, в своих учебниках давал краткие сведения о них, деля их на три группы, исходя из того, какой у них государственный строй: 1) монархический, 2) конституционно-парламентский и 3) республиканский. Он, гражданин Бухарского эмирата, хорошо знал, что монархическое государство не может дать народу счастье и свободу, поэтому всей душой поддерживал своих коллег, когда они видели Туркестан как конституционно-парламентское государство¹¹.

Вопросы семьи, положение женщин в семье и обществе так же были в центре внимания джадидов. Фитрат, еще будучи молодым человеком написал трактат, который так и назывался — «Семья». Основываясь на исламские ценности, он в своем трактате перечислил основные обязанности и права каждого члена семьи и указал, что настоящая семья может быть нерушимой и счастливой только при строгом их соблюдении. Сам он любил готовить не только традиционные национальные блюда, но и был большим и непревзойденным мастером, изготовляющим халву по старинному, забытому ныне рецепту. Хамза Хакимзаде Ниязи, в советское время провозглашенный как «Певец и борец Октября» в своей повести «Янги саодат» («Новое счастье») воспел трогательную и нежную любовь главного героя не только к своей любимой, но и матери.

В конце статьи мне хочется привести не большой отрывок из воспоминаний супруги Гафура Гуляма. Мухаррама-апа, чтобы показать какими были джадиды в семье, в быту, мне рассказывала такой забавный случай. «Однажды, — рассказывала она, — к нам домой пришла небольшая группа писателей, среди которых был и Чулпан. В тот день я видела его впервые. По узбекскому обычаю, я поднесла к каждому гостю кувшин с тазиком, чтобы тот помыл свои руки перед едой. Когда очередь дошла до него, он, качая голову, сказал: «Что вы делаете, Мухаррама ханум? Кто вас этому научил? Вы же женщина!!! Вы не должны опускаться до этого. Тем более все мы молодые, сами можем помыть свои руки». Несмотря на его отказ, я сказала, что в нашей семье это считается признаком уважения к гостю, но не более. После этого он протянул свои руки. О, какие это были руки! Я таких рук никогда и даже после этого случая не видела. Пальцы у него были длинные-предлинные и страшно красивые. Как у пианистов!..»

Мне кажется, что воспоминание супруги Гафура Гуляма о выдающемся узбекском поэте в какой-то мере проливает свет в то, каким был Чулпан, и какими были джадиды.

Да, они были передовыми людьми своего времени. Если бы советская власть не уничтожила, М.Бехбуди, Фитрат, Чулпан, Абдулла Кадыри могли создать такие высокохудожественные произведения, которые могли обогатить сокровищницу не только узбекской, но и мировой литературы.

Интерес к джадидизму, проявляемый сейчас, объясняется прежде всего тем, что представители этого движения ставили перед собой цель просветить народ и вывести его на уровень высокоразвитих народов мира, построить передовое во всех отношениях общество, государство, основанное на незыблемых принципах гуманизма и демократии. Вся их деятельность в этом направлении является примером для нынешнего поколения узбекистанцев. Законы рыночной экономики, диктующие и культуры, пропаганде которых посвятили свою жизнь джадиды. Наоборот, именно сейчас, когда наша страна вошла в мировое сообщество, нужны культурные, эрудированные, высококвалифицированные специалисты, самоотверженный труд которых превратит Узбекистан в одну из высокоразвитых стран мира.

1. Ганкевич В. На службе правде и просвещению. Краткий биографический очерк Исмаила Гаспринского. – Симферополь: Доля, 2000. – С. 238-260.
2. Там же. – С. 240.
3. Исмаил Гаспринский и Туркестан. Сборник статей. – Ташкент: Шарк, 2005. – С. 230.
4. Там же. – С.232-233.
5. Айни Х. Жизнь Садриддина Айни. – Душанбе: Ирфон, 1982.
6. Фитрат А. Рассказы индийского путешественника, — Звезда Востока, 1990, № 7. – С. 134.
7. Цитируется по ениге: Хамид Алимджан. Мукаммал асарлар туплами (Полное собрание сочинений) – Ташкент: Фан, 1984. С. 141.
8. См. Об этом: Шарипов Р. Туркистонда жадидчилик харакати тарихидан (Из истории джадидского движения, — Тошкент: Ўқитувчи, 2002.
9. Ходжаев Файзулла. Избранные труды в 3-х томах. Т. 1. – Ташкент: Фан, 1970. – С. 128.
10. Там же.
11. Беҳбудий М. Танланган асарлар (Избранные произведения). – Тошкент: Маънавият, 1999. – С.18-19, 146-150.

Спасибо Нигоре Умаровой за содействие в публикации.