Алайский, ЦУМ и «Практика» Разное Фото

Пишет Марк Фукс

Фотографией я заболел в далекие пятидесятые годы, а первую свою камеру получил в подарок ко дню рождения в мае 1957 года.

Это был добротный и надежный ФЭД.

Помимо надежности и простоты он отличался солидным весом и ремень его рыжего кожаного, без дураков (!) футляра до сих пор давит на мое плечо.

Со временем, пройдя через студии дворцов пионеров, я научился фотографировать, чем и занимаюсь, с удовольствием, и по сей день.

Главным было понять пользу ножниц и мусорной корзины.

Таким образом, ФЭД, весом в три четверти килограмма, прочно устроился на моем детском плече и оставался на нем, с небольшими перерывами, вплоть до начала восьмидесятых годов.

Мне приходилось снимать и другими камерами. В армии я работал «Ленинградом» и «Зенитом».

Я даже ухитрился приобрести себе широкопленочную «Москву 4», но это так, для отдохновения души.

Я перечитал и изучил много литературы по фотографии, выписывал «Советское фото», покупал чешские или польские фоторевю, главным образом из-за имевшихся там снимков обнаженной натуры. Все это не могло, не отразится на общем уровне знаний в данной области.

Главными моими учителями стали Д.З.Бунимович, Е.А.Иофис, В.П.Микулин, вернее их книги и справочники.

К, относительно, зрелым годам я уже вполне прилично снимал, строил кадр, начинал догадываться, что такое перспектива и свет, составлял растворы проявителей.

В моем доме давно уже поселились фотоувеличитель, софиты, вспышки, штативы. Я часто терроризировал семью, перекрывая доступ в ванную.

В середине семидесятых я стал медленно переходить на цветное фото. Сначала, года три, снимал цветные диапозитивы на обращаемой пленке.

Еще та история.

Друзья отсылали пленки для проявки в Москву.

Я же обзавелся наборами химикатов для обработки обратимых пленок и все делал сам. Труднее всего было стабилизировать температуру растворов, но природа была на моей стороне, оказалось, что в разгаре лета температура водопроводной воды в Ташкенте не превышает 16-17 градусов, что дало мне возможность без особых забот устроить охлаждающие теплообменники.

Еще сложнее оказался для любителей негативный лабораторный процесс.

Появление в Ташкенте в середине восьмидесятых экспресс-лабораторий  «АГФА», положило конец моим лабораторным изысканиям.

В начале восьмидесятых, снимать стареньким ФЭДом стало уж совсем неприлично, и я стал присматриваться к «Зенитам».

В то время развитие «Зенитов» дошло до пика своего совершенства, и я уже было приценился к самой современной модели, но в мою  жизнь вошла «Практика».

Конечно, к тому времени, я уже понимал, что кроме советской техники существует и зарубежная, но считал, что для моих скромных нужд сойдет и современный «Зенит».

Увлечение фотографией, косвенно, повлияло на то, что в середине восьмидесятых я сменил профиль специальности и занялся копировально-множительной техникой.

Переход к новой специальности оказался органичным и логически выстроенным. Я относительно легко освоил теорию электрофотографии, микрофильмирование и все прочее, что было связано с обработкой документов.

Отдел, в котором мне предстояло работать ведущим инженером, помимо «Ксероксов», «Пентакты» и прочей техники располагал хорошо оснащенной фотолабораторией. Я получил доступ в нее.

Заведующий лабораторией Юра Мигунов, несмотря на находившийся в его распоряжении, парк советских аппаратов, снимать предпочитал собственной «Практикой» и гонялся, в то время  за «Минольтой» или «Яшикой».

В начале семидесятых в фотоотделе ташкентского ЦУМа, на первом этаже красовались красивые и недоступные мне по цене немецкие «Практики» и «Экзакты».

Я часто в обед забегал туда, но фантастическая по тем временам цена не позволяла мне стать обладателем такой игрушки.

Когда в более зрелые годы я уже мог примериться к чему нибудь  серьезному «Практики» уже исчезли и из ЦУМа, и из «Динамо» и из московского «Юпитера».

Однажды моему коллеге Юре позвонили из комиссионки на Алайском и сообщили, что кое-что есть.

Через четверть часа мы были уже там. В витрине красовался «Хассельблат» с полной палитрой объективов и элегантный «Никомат».

Юра повертел в руках «Никомат», однако брать не стал, я также проявил интерес, но японская игрушка оказалась мне не по карману.

Мы уже собрались уходить, когда заметили, что продавец, глядя на нас, вытаскивает из сейфа что-то новенькое.

Так в мои руки попала моя первая «Практика LLC».

Камера оказалась почти новой, однако с несколькими изъянами: не работал счетчик кадров, не хватало крышки объектива, система TTL вызывала вопросы, отсутствовала инструкция и паспорт.

Приценились. Цена  в двести пятьдесят рублей против 270 за «Зенит» показалась нам удовлетворительной. Решающим было то, что, по словам Юры, в Москве в пентаконовской мастерской камеру приведут в порядок без особых проблем.

Так эта прекрасная машина попала ко мне. При первой же возможности, будучи в командировке в Москве, я направился в фирменную мастерскую, адрес которой помню до сих пор: улица Космонавтов, 8, рядом с гостиницей «Космос».

Механик вышел ко мне в вестибюль. Мы сумели понять друг – друга, ремонт камеры был произведен вне очереди и я получил ее через пару дней.

Возвращая мне камеру, мастер поинтересовался источником моего приобретения.

— Купил в комиссионке.

— Берегите документы, камера, по все видимости, ворованная, редкая и малочисленная серия, в Союзе не продавалась.

Стало понятным, почему не хватало аксессуаров и паспорта с инструкцией.

— Стоило покупать? — поинтересовался я.

Мастер взял в руки камеру, взвел затвор, приложил к уху и нажал на спуск. Удовлетворенно кивнул.

— Стоило. Берегите квитанции!

Уже дома, в Ташкенте, я подобно московскому механику протестировал камеру, затем взял для сравнения в руки «Зенит», прослушал его работу.

Впечатление от «Зенита»: падающий, громыхающий лифт. На указательном пальце остался красноватый кружок – след от спуска.

Своей первой «Практикой», к своему полному удовольствию,  я снимал много.

Я вообще люблю инструменты и точную механику.

«Практика» пополнила этот список замечательных игрушек.

Мужчины, а может и некоторые женщины меня понимают.

В конце восьмидесятых мне выпала редкая удача: командировка в тогдашнюю ГДР.

Коллеги заранее составляли списки барахла, которое нужно было привезти оттуда.

Мой список состоял из одного пункта: новая «Практика».

Прямо из Шенефельда нас увезли на юг, в Тюрингию.

Здесь, в маленьком городке в Тюрингском лесу, среди живописной природы предстояло провести почти две недели.

При первой же возможности я посетил местный магазин, но оказалось, что таких дорогих фотоаппаратов там не держат. Мне предложили советский ЛОМО.

Мой немецкий коллега успокоил:

— В субботу поедем на экскурсию в оружейный музей, в Зуль, там и купишь.

Зуль оказался аналогом русской Тулы. Оружейная столица Германии. К сожалению, времени у меня было мало, я пробежал по залам музея, наскоро пообедал  с товарищами в кафе и отправился в торговый комплекс «Центрум».

На все, про все, у меня было не более получаса. Нам предстояло еще в этот день посетить столицу зимнего спорта Оберхоф.

Я быстренько сориентировался в большом торговом центре и уже через несколько минут вертел в руках различные модели «Практик».

Все, до мелочей, было мне знакомо по литературе, оставалось только сделать окончательный выбор. Я остановился на одной из моделей, быстренько заполнили гарантийные документы, деньги ушли в кассу и я стал обладателем вожделенной камеры.

Оставалось еще немного денег на мелкие подарки родным.

Только на следующий день, утром, в воскресенье, я зарядил аппарат и начал снимать.

Отщелкав кадров десять, поставил аппарат на автоспуск, а сам устроился, напротив, на балконе, на фоне реки и живописной горы, покрытой лесом.

К своему огорчению, я обнаружил, что автоспуск не работает. Не то чтобы он мне очень нужен был, я этой игрушкой пользовался, не более двадцати раз в жизни, но стало очень обидно. Отвалил кучу денег, купил новую вещь, и такой казус.

Понедельник и вторник были загружены у нас до отказа, в среду была намечена поездка на юг в Лауша и Зоненберг, в четверг днем мы улетали в Ташкент.

Мой немецкий коллега, с удовольствием говоривший о работе и избегавший всяких разговоров о политике («Кайне политик, Марк!»), узнав, что я не собираюсь критиковать качество продукции социалистического предприятия «Пентакон», радостно, позвонил в Зуль и объяснился.

Представитель «Центрума» был готов обменять камеру, а, узнав, что мы в Зуле больше не будем, был настолько любезен, что вышел на связь с Зоненбергом и договорился об обмене у них.

К такому сервису, после Советского Союза я был не готов и

успокоился я только по прибытии в Ташкент.

В Зоненберге пришлось доплатить. Предложенная ими для замены модель была дороже. Я согласился и никогда об этом не жалел.

В дальнейшем у меня появились сменные объективы к ней и прочие аксессуары.

«Практикой», приобретенной в Германии я снимал до самого последнего времени, в силу своего консерватизма и привычки не желая переходить на цифровики.

Года три тому моя «Практика» заболела. Сработалась муфта проскальзывания механизма перемотки пленки. Ремонт, к сожалению, оказался нецелесообразным.

Что делать?! Прогресс привел меня к цифровой камере.

Я долго примерялся, советовался, интересовался  и узнавал, рыскал по Интернету. И как результат всей этой суеты, получил ко дню рождения подарок из Германии, от кузена.

И что бы вы думали? Правильно! «Практику».

Эта миниатюрная красавица с фантастическими, для своего класса, возможностями всегда со мной. При первой необходимости, а чаще и без нее, я достаю ее из наплечной сумки и снимаю в свое удовольствие.

Конечно, цифровой аппарат прощает многие ошибки и способен новичка сделать «мастером», а простейшая программа по обработке и редактированию снимков – вознести его на высоту.

Но оказалось, что и прошлый опыт идет в зачет. И прикрытый левый глаз, и твердая рука, привыкшая сжимать корпус ФЭДа, и затаенное дыхание на рефлекторном уровне – все учитывается и дает результат.

Во всяком случае, так утверждают друзья.

Если посетители сайта «Письма о Ташкенте» не возражают, могу познакомить их с некоторыми подборками своих фото на самые разные темы.

Для начала я приглашу Вас горную часть Болгарии – Родопы и Рила, где иногда мне приходится, к удовольствию, бывать.