Ташкентские заметки, или Возвращение домой Искусство

Ирина Теплякова

Мой любимый, мой родной Ташкент –
Затерялся ты в меридианах
Средь степей, лесов и бурных рек
Точкой вдалеке от океанов.

Город детства, юности, мечты,
Всех моих желаний сокровенных…
Мой Ташкент, мой город красоты
И традиций необыкновенных.

Вот уже пять лет, как я уехала в другую страну, в другой город, другой мир… Но, наверное, душа моя навсегда останется здесь, в родном Ташкенте.

Судьба преподнесла мне подарок – я снова в любимом городе. Смотрю на него «контрастным» взглядом – до и после. Сравниваю, восторгаюсь, критикую, радуюсь и грущу, и по-прежнему люблю.

«Ташкентские заметки» – это небольшие зарисовки, кусочки всего того, что меня окружает. В них – «мой» Ташкент… Сколько будет таких заметок – пока не знаю. Я просто пишу…

Здравствуй, город

– Наш самолёт идёт на посадку. Просьба пристегнуть ремни и опустить столики, – объявила красивая девушка-стюардесса с восточной внешностью.

Все захлопали в ладоши в благодарность экипажу за мягкую посадку. Время в самолёте пролетело быстро, или мне так хотелось попасть поскорее на Родину?..

И вот я уже спускаюсь по трапу, вдыхая родной воздух. Всё в моей голове или он действительно здесь особенный?

Уже вечереет, прохладный ветерок приятно обдувает после салона самолёта. Автобусы уже стоят наготове, и народ постепенно заполняет их. Сердце замирает от счастья – ещё чуть-чуть, и я увижу сынулю…

В просторном зале аэропорта спокойно, тихо, без лишней суеты и, главное, никаких очередей на паспортном контроле. Всё быстро, оперативно, отлажено до минут. Как только около какого-нибудь окошка образуется очередь чуть больше пяти человек, тут же предлагают пройти к свободному окошку – работники аэропорта следят за этим чётко. После Адлера, откуда мне пришлось улетать, даже и непривычно – уж там… всё в очередях!  Народу столько, что даже присесть негде.

Прошла паспортный контроль и почти сразу на ленте появился багаж. И, о чудо – мой багаж самый первый! С тележкой, гружённой багажом, я вышла из здания аэропорта.

Сколько раз я уже улетала и прилетала, но не перестаю удивляться этому порядку, обслуживанию и вежливости сотрудников аэропорта – всё на самом высоком уровне!

Спускаюсь по пандусу с тележкой и уже вижу вдалеке сына. Толпа встречающих стоит, отделённая небольшим заборчиком, дальше него на территорию аэропорта посторонних не пускают. На выходе стоит милиционер.

И вдруг мой сын проходит мимо него и идёт ко мне навстречу вопреки всем правилам, чтобы помочь.

– Там моя мама, я помогу, – говорит он милиционеру.

Милиционер делает шаг назад и безоговорочно пропускает сына ко мне.

Слово «мама» в Узбекистане святое. Вот он, менталитет, который начинается для приезжих с аэропорта…

Такси приехало моментально, не прошло и пяти минут. И вскоре мы уже мчались по родным улицам моего родного города.

Ташкент, мой любимый город, я приехала к тебе снова…

Город ответил дыханием сумерек, яркими освещёнными улицами, широкими проспектами и очень красивой, задержавшейся осенью. Она ждала меня?

Встреча

Мы подъехали к дому, до боли знакомому и родному. Здесь прошла моя молодость, здесь жила моя семья, здесь было всё самое лучшее, что только могло быть в моей жизни. Вместе с горем и счастьем, печалями и радостями – но всё-таки самое лучшее…

Внутри защемило, заныло и одновременно заликовало – я заходила в свой подъезд. Вот только шагала я теперь по ступенькам на второй этаж вместо привычного третьего. Сын поднимался позади меня и нёс чемоданы. Я позвонила в дверь…

– С приездом! Ну, наконец-то! А я уже заждалась, – воскликнула подруга, обнимая меня.

– Мама, не буду мешать вашей встрече, у меня есть ещё кое-какие дела в городе, машина стоит в автосервисе, надо договориться, чтобы утром забрать. Завтра поедем к деду, он очень ждёт, там и наговоримся, – сказал Дима и попрощался до завтра.

– Где стол будем накрывать – в зале или на кухоньке? – спросила подруга.

– Ну, конечно, на кухоньке, – ответила я и уселась на своё любимое место.

– Тогда и накрывать нечего – всё здесь, – сказала подруга.

Мы болтали до полуночи, и было ощущение, словно и не было тех лет разлуки. Я сказала:

– Знаешь, у меня такое чувство, будто я просто спустилась к тебе со своего третьего этажа поболтать вечерочком за чашкой чая, как в былые времена. В своём родном доме, своём подъезде, на своём месте. И так одновременно радостно и грустно – ничего не изменилось, вот только мы стали немножко другими…

– Какими другими, старыми что ли?

– Чуть-чуть одинокими…

Дом моего детства

День выдался солнечным и тёплым. С утра нужно было пойти и сделать регистрацию – таковы правила. Идти было не так далеко, но можно и проехать автобусом, сэкономив время.

– Мы поедем или пойдём? – спросила меня подруга.

– Конечно, пойдём! Так хочется пройтись по знакомым улицам! – ответила я.

Мы вышли из подъезда, и теперь я спокойно могла разглядеть всё во дворе. Осенние листья ковром лежали на детской площадке. Огромный тутовник под моими окнами был всё ещё одет в зелёную листву. Я подняла голову и посмотрела на свой третий этаж. Те же рамы, те же ролики для белья и даже висит чьё-то бельё. Будто вышла я только что из своей квартиры и никуда не уезжала…

– Кто живёт там теперь? – спросила я у подруги.

– Да всё те же, что и купили у тебя квартиру, – ответила она.

К моим ногам подошёл пушистый дымчатый кот.

– Это Борошка, он у нас тут, во дворе, живёт, – сказала подруга.

Мы двинулись в путь. Город весь уже был в движении. Народ давно проснулся и передвигался по улицам кто куда. Дворники мели свои уличные участки и мелькали ярко-оранжевыми жилетами, ГАИшники свистели на перекрёстках и махали своими жезлами, зелёные автобусы ехали один за другим по своим маршрутам – жизнь кипела.

Не успели мы вернуться, как приехал сын. Открыв дверь, я увидела внука.

– Мишка, какой же ты стал большой! – воскликнула я, обнимая внука.

– Бабушка, а ты с нами поедешь? – спросил внук. – Мы к старенькому дедушке едем.

– А как же, конечно, я с вами!

***

Заехав на базар, мы купили целый тазик горячего плова и всякой всячины. По дороге Мишка поведал мне все новости, которые сидели в его детской голове, спел мне песню и похвастался, как он уже умеет считать далеко-предалеко, почти до тысячи.

Вскоре мы уже ехали по улочкам моего городка детства.

Несмотря на то, что родилась я в Ташкенте, здесь, в 45 км от Ташкента – в Красногорске,  прошло всё мое детство.

Это был когда-то ухоженный, чистенький и зелёный шахтёрский городок. Словно игрушечный, он раскинулся в предгорьях Чаткальского хребта. Если забраться на гору, то сверху он кажется маленьким-маленьким с дорогами ниточками и домиками-коробочками.

Воздух здесь разряженный, с непривычки первое время постоянно зеваешь и тянет в сон, потом привыкаешь. А по возвращению в город особо остро чувствуешь гарь, копоть и смог городского воздуха.

Рудник давно закрыли, работы в городке нет, лишь так, по мелочи – небольшие торговые точки да швейные цеха…

Отопления в домах давно нет – котельные пришли в упадок. После развала Союза городок стал чахнуть, да зачах так, что ничего общего с тем, советским, не осталось. Дома с годами облезли и потускнели, дороги разбитые, помойки грязные, а вместо красивого штакетника в коттеджах высокие глиняные дувалы. И превратился мой маленький городок в типичный узбекский кишлак, каких в области тысячи…

И вдруг…

Мы едем по улице, и я не узнаю свой посёлок. Все дома выбелены, рядочком стоят чистенькие и красивые. Дом культуры отреставрирован, школы после капитального ремонта, ёлочки насажены, новые магазинчики, стадион, будто в моём детстве – полный порядок и всё как положено: трибуны, трава, дорожки…

В подъездах домов новые металлические двери с кодовыми замками и пластиковые окна. Надо же, чья-то «правильная рука» взялась навести и в области порядок? Ну, пусть не всё сразу, пусть только начало, но ведь изменения прямо налицо!

И так приятно вдруг стало, так радостно на душе. Значит, не забыли про заброшенный городок, вспомнили?

И папа…

Вот он, старенький мой папа, выходит в коридор с ходунками, пыхтит, кряхтит, но встречает…

– Ну, здравствуй, папа…

– Здорово, дед! – кричит радостно Мишка и протягивает деду руку, опережая всех.

– Здорово, здорово, – отвечает дед, пожимая Мишкину руку. – Ирина, ты приехала…

– Приехала, пап, приехала. Вот я и дома…

И всё дома как прежде – мебель, пианино, мы все снова вместе, только вот папа совсем старенький и почему-то нет мамы…

Фенька или утренняя ария

Ташкентское утречко моё было ранним, морозным и каким-то необыкновенно чудным, если сделать ударение на «ы».

Одевшись потеплее, я открыла дверь, чтобы выйти из квартиры подруги и вдруг…

– Мяу… – раздался жалобный голосок.

От неожиданно открывшейся двери отскочила кошечка. Видимо, она спала на коврике под моей дверью.

– Ах ты, маленькая, ну прости меня, – стала извиняться я перед испуганной кошечкой.

– Мяу, – снова повторила она, явно что-то говоря мне на своём кошачьем языке.

– Ты чья? – спросила я кошечку.

В ответ она посмотрела на меня таким преданным кошачьим взглядом, что мне стало стыдно за содеянное – ведь я ударила её дверью.

Я присела перед ней на корточки и потрепала её за ушками.

– Ну всё, мне пора, – ответила я киске и потопала вниз по ступенькам.

Кошечка стала спускаться рядом со мной и периодически заглядывать мне в глаза, поднимая голову вверх.

– Ты меня решила проводить? – спросила я у киски.

Киска продолжала смотреть прямо мне в глаза.

– И как тебя зовут? – спросила я.

– Мяу – промяукала мне в ответ киска.

– Понятно, всё равно не узнаю. Давай ты будешь для меня Фенечка?

– Мяу, – снова ответила киска.

– В общем, Фенька, – ответила я.

Она проводила меня до угла дома и развернулась обратно. Дальше за мной Фенька не пошла, видимо, не её территория.

– Жаль, что угостить её нечем, – подумала я и потопала к мусорке.

Не успела я дойти до мусорки, как услышала чей-то голос. Голос шёл явно с мусорки. Это был баритон. Сначала я подумала, что откуда-то слышно радио, но вскоре поняла, что песню поёт мусорщик. Да так талантливо, так красиво – заслушаешься! Он не обращал на меня внимания и продолжал сортировать мусор, распевая при этом свою «оперу» на узбекском языке.

– Доброе утро! – громко сказала я, прерывая его пение.

– Утро доброе, доброе, доброе. Мусор много народ наносил. А какое утро холодное – много снега зима навалил, – сказал нараспев мусорщик и рассмеялся.

Рассмеялась и я. Моё, и так хорошее настроение взлетело до самого верха.

– Куда бросать мне мусор? – пропела я, подражая мусорщику.

– А вот сюда бросай, – пропел в ответ мусорщик.

Мы расхохотались.

– Вам в театре бы петь, такой голосище! – сказала я.

– Тут тоже театр – вон, сколько зрителей приходит! – ответил мусорщик.

Пожелав ему хорошего дня, я потопала дальше.

Иду, снег под сапожками хрустит, белым-бело вокруг…

Отработав день, возвращаюсь в свою-чужую квартиру. На ступеньках перед дверью лежит Фенечка.

Увидев меня, подняла лениво голову и сказала:

– Мяу…

– Добрый вечер, – серьёзно ответила я Фене. – Ты как, голодная?

– Мяу…

– Всё понятно. Погоди, дай войти и переодеться, сейчас вынесу.

– Тук-тук, – раздался звук по стеклу.

На подоконнике сидел красивая белая голубка.

Ну вот, одиночество не про меня, забот прибавилось…

Метро

Несмотря на раннее утро, у метро кипит жизнь. Именно кипит, маня ароматами горячего кофе, свежеиспечёнными лепёшками и самсой. Самса тут всех видов – с курицей, говядиной, картошкой, яйцами и зеленью и моя любимая – с тыквой. И вся она обязательно с кусочками курдючного сала, что придаёт ей особый вкус и сочность. Есть слоёная, есть тандырная – на любой вкус. Печь начинают в пять утра. Многие завтракают прямо на улице.

Спускаюсь в метро. Проезд для пенсионеров с 10:00 до16:00 бесплатный, но я-то ранняя, поэтому подхожу к кассе. Протягиваю деньги на две поездки – решила сразу купить про запас, чтобы в следующий раз не тратить время на кассу. Вместо привычных синих жетонов мне подают две бумажки, похожие на чеки магазина. Наблюдаю издалека, куда бумажку прикладывать, а пока подхожу к контрольному столику, где два милиционера прикладывают свои «миноискатели» к сумкам. Здесь всё проверяется, никто не возмущается – зато спокойно и надёжно.

У турникета прикладываю свою бумажку, загорается зелёная лампочка – проходи.

Метро в Ташкенте красивое, что ни станция, то музей прикладного искусства. Красивое освещение, скамейки, телевизоры с рекламами и, главное, везде порядок. Через каждые тридцать метров стоят дежурные и милиционеры. Стоит кому-то случайно переступить жёлтую линию вдоль перрона, как тут же раздаётся свист милиционера и в рупор вежливо просят отойти от линии.

Появились новые поезда, длинные, как труба, без вагонов, похожие на гусеницу. Внутри красивые, комфортные, с мягкими сиденьями и хорошим освещением. В каждом вагоне телевизоры. Показывают всякую всячину – от реклам, картинок природы и  рецептов приготовления блюд до детских мультиков. Мультфильмы со смыслом, снятые на «Узбекфильме»,  все воспитательного характера.

Пока ехала, показывали мультфильм про мальчика-инвалида без ноги и его маленькую собачку.

Метро – это особый мир подземного города. Народ утром подвижный, все спешат на работу, учёбу, по каким-то своим делам. Вот и я спешу, только к внуку…

Надо сказать, что морщинки на лице и шее – это сидячий проездной в любом виде городского транспорта. Здесь моментально тебе уступят место, такое тут воспитание. Или я уже такая старая?

Сижу в метро, еду, а глаза некуда девать. Через станцию вошло много народа, телевизор затерялся за головами людей. Смотреть на людей как-то неловко, вот и опустила я глаза вниз, а там… Там самый настоящий магазин обуви! И какой только нет! Надо сказать, что мужская обувь, несмотря на снег, лёгкая, в основном кроссовки и осенние туфли. А женская – ботинки или совсем невысокие боты, или тоже кроссовки. Люди здесь не привыкли одеваться тепло и кутаться. Лёгкие демисезонные куртки, очень редко – пуховики.

Как интересно рассматривать обувь – отмечаю, что у всех она чистая. Это потому, что снег или все такие аккуратисты?

Вот стоят строгие чёрные туфли, будто только-только из магазина надели и пошли. А напротив них – весёлые кроссовки. Весёлые, потому что детские и цветные. А вот элегантные женские ботики с блестящими висюльками по бокам. Рядом с ботиками узбекские калоши, блестят, словно глянцевые. Высоких сапог в этом «магазине» я не обнаружила, зато детскими прямо залюбовалась – такие они все разноцветные, с рисунками и без, подскакивают, подпрыгивают, качаются на весу и словно «подмигивают».

Подошвы у взрослых все разные – у кого-то потолще, а у кого-то совсем тонюсенькие. Как же с такими подошвами, да по снегу?

На станции, где огромный базар, калоши вышли. Боты и весёлые кроссовки поехали дальше. Мои тёплые и мягкие «дутики» как-то совсем не вписываются в этот обувной ряд – видно, что не с местного базара.  Мои – «иностранцы».

Музейные станции метро быстро проплывают один за другим, вагоны постепенно пустеют, «обувной магазин» расходится. Смотрю теперь в стекло, что напротив – отражение какой-то тётки с угрюмым выражением лица. Неужто я? А в душе, вроде, так весело – не соответствует душа с телом. Улыбаюсь сама себе – ну, вот так-то будет лучше…

А вот и моя станция. Со мной выходят ботики и весёлые кроссовки. Какое оно интересное, это ташкентское метро…

Через день спускаюсь в метро снова и прохожу мимо кассы – а зачем мне касса, я же наперёд билетик купила. Прохожу процедуру досмотра и иду к турникету. Прикладываю свой запасной билетик – не горит зелёная лампочка. Наверное, этот не работает. Подхожу к другому – то же самое. На третьем такая же неудача. Все смотрят уже на меня, как на дурочку-чудачку, а я пройти не могу. Отчаявшись, подхожу к дежурной и спрашиваю:

– В чём дело – бракованный билетик что ли?

– Когда покупали? – спрашивает дежурная станции.

– Позавчера, – отвечаю.

– Так они действуют всего двадцать минут после покупки.

Пришлось идти и покупать заново. Чувствую себя какой-то дикой. И разве скажешь, что годы здесь прожила?

Вот такой он теперь, новый Ташкент…

Гололёд

Родина встретила снегом и морозом – такое в декабре редкость. За ночь все дороги подмёрзли и получился гололёд. Иду, словно корова по льду – ноги разъезжаются в стороны, не слушаются, того и гляди шлёпнусь. Гололёд я не люблю, всегда боюсь свалиться. Иду меленькими шажочками, впереди ступеньки и никто их с утра не позаботился почистить – шагайте, люди, как хотите, это ваша проблема. А перил нет – решай сама эту задачку, как подняться по скользкой лестнице.

Ну, что же, шагать, так шагать. Ступаю на первую ступеньку – бац, нога поехала. Ступенька узенькая, ногу вдоль неё, боком, руки балансируют, прямо канатоходка!

Привыкшая работать с детьми, дурачусь и мысленно говорю себе: «Ира, игра «Взойди по лесенке»». Душа внутри смеётся надо мной, подмигивает. Поднимаюсь на вторую ступеньку – бац, нога в сторону. И тут вдруг…

Подхватывают меня с обеих сторон сильные руки, поддерживают, помогают.

– Хайрли тонг! Мы Вам поможем…

Два молодых узбека с улыбками на лице помогают мне подняться по скользким ступеням. Вмиг я оказалась наверху лестницы.

Иду себе дальше и размышляю:

– А где же все дворники? Почему нельзя с утреца расчистить все дорожки, посыпать их песочком – идите, люди, смело, не падайте.

К подъездам нигде не подойти – каток. Тротуары скользкие везде, ступеньки на лестницах обледенелые. И мучаются люди, страдают, но идут, падают, встают – идти-то дальше надо.

Помню, раньше (очень давно) выйдешь рано утром на работу, а всё уже расчистили, песком посыпали, ледок на ступеньках раздолбили. Всегда с уважением думала про дворников – какие молодцы! Это ж во сколько надо встать, чтобы успеть улицы в порядок привести, пока народ проснётся? Теперь дворники не такие, они поспать любят. Идёшь по утрам, а они пылят тебе в нос своими мётлами…

Но долго здесь морозы не задерживаются. Врывается тепло, и всё тает. Кап-кап – поют сосульки. Весь лёд потёк, вокруг теперь лужи, конец моим мучениям.

Еду с работы, вот и моя остановка. Выхожу и смело шагаю по ступенькам. И вдруг глаза вниз…

Сказать, что удивление? Нет, скорее, шок! Все ступени посыпаны песком! А дальше и вовсе больше – все тротуары посыпаны песком! И плавает этот песок в лужицах…

Во дворе то же самое – до самого подъезда песок насыпан! Что это? Перепутали погоду? На улице +11, всё тает и течёт, а тут песку насыпали!

Липнет он, мокрый, к подошвам обуви, пачкает её.

Вечером открываю в интернете новости и первый же пост сообщает: «Президент посетил один из районов города и решил зайти в обычную пятиэтажку. Да не тут-то было – подойти к дому и подъездам было сложно из-за гололёда…».

Рассердился президент, стал ругать чиновников за бездействие, за такое отношение к народу, за не чищенные от снега и льда улицы и дороги…

За день весь город обсыпали песком – куда ни глянь, всё в песке. Постарались чиновники, испугались. Только вот растаяло всё, пока старались.

Смешно мне стало. Смешно и досадно – всё для народа…

Иду теперь по грязнючим улицам – песок с водой вперемешку. Неделю после этого город чистили…

А вчера – снова мороз! Ждём песок!!