Лирические песни 40-х годов (предвоенный и военный периоды) Искусство История
Борис Пономарев
В самом начале своего нового повествования о лирических песнях 40-х годов хочу глубоко поклониться памяти всех участников создания трех феноменальных музыкальных кинофильмов, завершенных производством в начале 40-х годов.
Первым из них был фильм «Моя любовь» режиссера Владимира Владимировича Корш-Саблина по сценарию Иосифа Леонидовича Прута, выпущенный кинокомпанией «Советская Белорусь» в 1940 году. В этом фильме была великолепная лирическая песня «Звать любовь не надо», музыку которой написал прославленный советский композитор Исаак Осипович Дунаевский на стихотворный текст поэта Анатолия Адольфовича Д’Актиля. Что интересно, эту песню в данном фильме якобы пела исполняющая роль главной героини Шурочки начинающая тогда свою кинокарьеру актриса Лидия Николаевна Смирнова, ставшая впоследствии Народной артисткой СССР. На самом деле, ее исполняла уже хорошо известная в то время эстрадная певица Эсфирь Яковлевна Пургалина:
«Звать любовь не надо — явится нежданно, Счастьем расцветет вокруг. Он придет однажды, ласковый, желанный, Самый настоящий друг. Взглядом ты его проводишь, День весь как во сне проходишь, Ночью лишь подушке, девичьей подружке, Выскажешь свои мечты. Если все не так, Если все иначе, Если ночь полна цветенья, Если сон бежит, Если сердце плачет, Плачет благодарными слезами, Если целый мир Стал для сердца тесен, Если воздух полон песен, Если расставаясь, Встречи ищешь вновь, Значит ты пришла, Моя любовь!».
Вышедший тогда на экраны фильм и его замечательная песня были с восторгом приняты советскими зрителями. Песня была записана на грампластинки и еще в течение многих лет звучала по радио в исполнении талантливых певцов и певиц. Поют ее до сих пор, например, она входит в репертуар Лолиты.
Второй превосходной музыкальной кинокартиной того периода времени была лента «Свинарка и пастух», которую снимал знаменитый кинорежиссер Иван Александрович Пырьев на киностудии «Мосфильм» по сценарию Виктора Михайловича Гусева. В день начала Великой Отечественной войны 22 июня 1941 года съемочная группа заканчивала свои съемки на территории Кабардино-Балкарии и готовилась к выезду в Москву для завершения фильма. После того как все участники этой группы узнали о нападении фашистской Германии, им с огромным трудом удалось выехать на поезде в нашу столицу, причем в вагонах было столько людей, что им пришлось всю дорогу ехать стоя. В Москве они узнали о том, что режиссер фильма И.А.Пырьев уже ушел добровольцем на фронт, а кинематографическое руководство приняло решение отложить продолжение работ над фильмом до окончания войны. Вскоре вся мужская часть съемочной группы была мобилизована в армию.
Но Верховный Главнокомандующий, Председатель Государственного комитета Обороны СССР И.В. Сталин, прекрасно понимавший значение такого рода фильмов для повышения боевого и морального духа советского народа, распорядился вернуть абсолютно всех членов съемочной группы на «Мосфильм» и немедленно приступить к работам по завершению данного фильма, запретив призывать их в дальнейшем в армию.
И.А.Пырьев, вернувшийся с фронта, начал вести себя как настоящий командир, заставляя всех работать буквально на износ, добиваясь при этом нужного ему качества. Для него было важно, чтобы советские люди, глядя на экран, вновь почувствовали себя в мирной жизни и поверили в то, что она обязательно наступит.
В 1941 году фильм был закончен и выпущен на экраны нашей страны (а в 1944 году его демонстрировали в кинотеатрах США под названием «They Met in Moscow» — «Они встретились в Москве»). В данном фильме в роли свинарки Глафиры Андреевны Новиковой снялась популярная актриса Марина Алексеевна Ладынина, а в роли пастуха Мусаиба Гатуева снялся начинающий актер Владимир Михайлович Зельдин. Они вместе исполнили в нем великолепную, ставшую позднее всенародно любимой, лирическую «Песню о Москве», которую написал композитор Тихон Николаевич Хренников на стихотворный текст Виктора Михайловича Гусева:
«Хорошо на московском просторе, Светят звезды Кремля в синеве, И, как реки встречаются в море, Так встречаются люди в Москве. Нас веселой толпой окружила, Подсказала простые слова, Познакомила нас, подружила В этот радостный вечер Москва. И в какой стороне я не буду, По какой ни пройду я траве, Друга я никогда не забуду, Если с ним подружился в Москве».
Фильм и, особенно, его «Песня о Москве» оказались настолько удачными, до такой степени полюбились народу нашей страны, что в 1942 году Сталинскую премию получили режиссер фильма И.А.Пырьев, автор сценария и стихотворного текста песни В.М.Гусев, композитор Т.Н.Хренников, оператор В.Е.Павлов и актриса М.А.Ладынина.
Третьей превосходной картиной той поры, по моему мнению, явилась лента «Сердца четырех», снятая на киностудии «Мосфильм» кинорежиссером Константином Константиновичем Юдиным по сценарию Алексея Михайловича Файко и Анатолия Семеновича Гранберга. В этом фильме впервые прозвучала замечательная лирическая песня «Все стало вокруг голубым и зеленым», написанная композитором Юрием Сергеевичем Милютиным на стихотворный текст поэта Евгения Ароновича Долматовского. Эту песню якобы пела актриса Валентина Васильевна Серова в роли Галины Сергеевны Мурашовой, но на самом деле ее исполняла очень популярная в те годы эстрадная певица Вера Израилевна Красовицкая:
«Все стало вокруг голубым и зеленым, В ручьях забурлила, запела вода. Вся жизнь потекла по весенним законам, Теперь от любви не уйти никуда. Любовь от себя никого не отпустит, Над каждым окошком поют соловьи, Любовь никогда не бывает без грусти, Но это приятней, чем грусть без любви».
Кинопрокатная судьба прекрасного фильма «Сердца четырех» оказалась, к великому сожалению, прямо противоположной, по сравнению с судьбой ленты «Свинарка и пастух». Если для того, чтобы закончить кинокомедию «Свинарка и пастух» немедленно и тут же направить ее во всесоюзный кинопрокат, руководством страны были приняты столь чрезвычайные меры, как отзыв всей мужской части съемочной группы из армии, то в отношении уже полностью готового фильма «Сердца четырех», ЦК ВКП(б) в 1941 году дал указание отложить его выход в кинопрокат до конца войны за «отрыв от действительности и легкомысленность». Однако в январе 1945 года, когда всем стало ясно, что Победа не за горами, было дано разрешение на начало кинопроката данного фильма. В результате, эта лента имела феноменальный успех, ее посмотрели 19 миллионов 440 тысяч зрителей.
Колоссальное признание имела у слушателей и лирическая песня «Все стало вокруг голубым и зеленым». Ее спели многие певцы и певицы, она очень популярна до сих пор. Должен отметить тот факт, что эту замечательную мелодию исполняли и советские эстрадные оркестры. причем совершенно потрясающе сумел это сделать оркестр «ВИО-66» в талантливейшей симфоджазовой аранжировке Алексея Сергеевича Мажукова (он же дирижировал оркестром в процессе ее записи на граммофонные пластинки).
А сейчас постараюсь обратить внимание читателей на события, которые разворачивались в начале этих же 40-х годов в западной части Советского Союза. Данные перипетии имели непосредственное отношение ко вторжению германских войск на территорию Польши. Такое нашествие создало опасность для всех жителей Польши, а для ее граждан еврейского происхождения эта угроза была стопроцентно смертельной. Понимая это, многие польские евреи, спасая свои жизни от неминуемой гибели, пытались всеми возможными способами перебраться на территорию Советского Союза, и такие попытки, к счастью, нередко оказывались успешными. Среди спасшихся было немалое количество талантливых деятелей польской культуры: композиторов, музыкантов, певцов и певиц. Расскажу о некоторых из них, наиболее ярко проявивших тогда свои таланты в нашей стране.
Одним из таких выдающихся людей был Эдди Рознер — феноменальный джазовый трубач, скрипач, композитор, дирижер, аранжировщик, бэнд-лидер. Он окончил Берлинскую консерваторию по классу скрипки, а затем увлекся джазом, после чего самостоятельно освоил игру на трубе, причем до такой степени, что приводил своим мастерством в восторг всех джазменов. Об этом свидетельствует такой факт: в 1934 году знаменитый американский трубач Луи Армстронг услышал игру на трубе Эдди Рознера и, восхитившись ею, познакомился с ним. При этом он подарил Рознеру свою фотографию, на которой написал: «Эдди Рознеру — белому Армстронгу». Растроганный подарком Рознер подарил ему свою фотографию, на которой тоже сделал надпись: «Луи Армстронгу — черному Эдди Рознеру».
Эдди Рознер сумел пересечь границу в районе Белостока не в одиночку, а вместе с женой и частью своего польского оркестра. Он был представлен Первому секретарю ЦК КП(б) Белоруссии Пантелеймону Кондратьевичу Пономаренко, впоследствии, во время Великой Отечественной войны, ставшему Начальником Центрального Штаба партизанского движения, генерал-лейтенантом. На счастье, Пантелеймон Кондратьевич был любителем джаза, поэтому он при прослушивании сразу должным образом оценил профессионализм Эдди Рознера и его музыкантов. Все они получили советское гражданство, советские паспорта с советскими же именами-отчествами. Эдди Рознер стал Адольфом Игнатьевичем Рознером, а так как он еще в Польше отказался от своего имени Адольф и стал там Ади Рознером, поскольку не хотел быть тезкой проклятого им Адольфа Шикльгрубера, то и в СССР он просил всех именовать его Эдди Игнатьевичем.
П.К.Пономаренко официально оформил Э.И.Рознера и его музыкантов в качестве Государственного джаз-оркестра Белорусской ССР, обеспечил всех оркестрантов приличными музыкальными инструментами, и отправил этот новоиспеченный оркестр на гастроли по Республике, а затем и в Москву. Концерты проходили летом 1940 года в московском саду «Эрмитаж», причем буквально с триумфальным успехом, так как и зрители, и профессиональные советские джазмены прекрасно понимали, что перед ними выступают музыканты чрезвычайно высокого уровня. После этого оркестру предоставили возможность гастролировать и в других городах Советского Союза.
Когда началась Великая Отечественная война, оркестр Эдди Рознера много выступал на фронтах перед бойцами, а также и в тылу. Эдди Игнатьевич был награжден медалями «За оборону Москвы», «За освобождение Варшавы» и «За трудовую доблесть», получил почетное звание Заслуженного артиста Белорусской ССР.
Во время войны оркестр нередко записывался на грампластинки, но однажды, уже в конце войны, а именно в 1944 году, произошло памятное событие — запись на грампластинку танго «Зачем», написанного самим Эдди Игнатьевичем на стихотворный текст Юрия Владимировича Цейтлина, причем спел эту песню специально приглашенный для этой цели великолепный солист Ансамбля песни и пляски Советской армии под руководством А.В.Александрова Георгий Павлович Виноградов (лирический тенор):
«Зачем смеяться, Если сердцу больно? Зачем встречаться, Если ты грустишь со мной? Зачем играть в любовь И увлекаться, Когда ты день и ночь Мечтаешь о другой!».
По степени популярности эта грамзапись, по сути дела, превзошла тогда все остальные, сделанные до этого оркестром Э.И.Рознера.
Забегая вперед, скажу о том, что мне сильно повезло, так как удалось дважды лично побывать на концертах этого прославленного джазового коллектива: в первый раз, когда он приезжал на гастроли в мой родной Ташкент, выступая в концертном зале имени Я.М.Свердлова, а во второй раз это произошло, когда я, будучи в Москве, сумел достать билет на его выступление в летнем театре на территории ЦПКиО имени Максима Горького. Оба раза, естественно, громовые раскаты аплодисментов публики пришлись на долю самого Эдди Игнатьевича, когда он феноменально исполнял на своей трубе знаменитый «Караван», написанный Хуаном Тизолом, тромбонистом оркестра Дюка Эллингтона.
Публика также с энтузиазмом рукоплескала мужскому вокальному трио, состоявшему из музыкантов данного оркестра Павла Гофмана, Луи Марковича и Юрия Цейтлина (должен проинформировать, что во время войны в этом вокальном трио пели Павел Гофман, Луи Маркович и Юрий Благов), исполнявшему великолепную шуточную лирическую песню «Мандолина, гитара и бас», написанную еще во время войны певцом и композитором оркестра Альбертом Гаррисом на стихотворный текст трубача (и отличного поэта!) оркестра Юрия Владимировича Цейтлина:
«Каждый вечер, вернувшись с работы, Трое милых веселых парней, Разложив в своем садике ноты, Развлекали родных и друзей. Позабыв все дневные заботы, И усевшись на травку под вяз, Вы поверьте, звучали, не хуже, чем джаз, Мандолина, гитара и баз! .................................................................. И всегда на балконе с цветами Было видно головку одну, Что сверкая во мраке глазами, Все смотрела с тоской на луну. И за нею, следя вечерами, Порешил тогда маленький джаз: «Что ж, соседка влюбилась в кого-то из нас — В мандолину? В гитару? Иль в бас?!».
Возвращаюсь, однако, вновь к началу 40-х годов, когда во Львове появился Хенрик Варс (Хенрик Варшавски) — превосходный польский композитор, пианист, один из создателей польского джаза, сумевший чудом перебраться из оккупированной немцами Польши на территорию Советского Союза, где он получил советское гражданство и советский паспорт, став Генрихом Осиповичем Варшавским.
Хенрик Варс окончил варшавскую консерваторию по классу композиции и дирижирования, после чего с 1925 года начал писать легкую и джазовую музыку, причем оказался настолько успешным в этом деле, что его уже в конце 20-х годов называли королем польского джаза. Хенрик Варс написал очень много музыкальных произведений для польского кинематографа. На его счету было участие в качестве композитора в создании 95 предвоенных польских художественных кинофильмов, и он стал одним из самых популярных польских композиторов.
По прибытии во Львов, Хенрик Варс немедленно приступил к созданию своего оркестра. Большой авторитет Варса в музыкальной среде сделал свое дело, и вскоре в этом городе появился Львовский теа-джаз, немедленно ставший неимоверно популярным. Уже весной 1940 года этот коллектив, насчитывавший 30 музыкантов и несколько солистов, совершил свою первую четырехмесячную гастрольную поездку по СССР (Харьков, Киев, Одесса), включавшую выступления в Москве, где оркестру был оказан восторженный прием публикой в связи с ярким мастерством всего коллектива.
Теа-джазу очень сильно повезло в том, что в составе оркестра в качестве переводчика работал в то время известный советский поэт-песенник Павел Григорьевич Григорьев, известный в СССР как автор стихотворных текстов многих русских романсов, например, романса «Прощай, мой табор». Он переводил с польского языка на русский тексты польских песен, и тут же превращал их в стихотворные тексты. Еще одной несомненной удачей оркестра было наличие в нем великолепного певца и конферансье Эугениуша Бодо, прекрасно знавшего русский язык.
Вторые гастроли коллектива Львовского теа-джаза были организованы в первой половине 1941 года, включавшие в себя выступления в Москве, причем вновь оркестру удалось полностью покорить взыскательную московскую публику. Особый успех у слушателей имели песни «Первый знак» в исполнении Ирены Ренаты Яросевич, и «Ничего не знаю» в исполнении Эугениуша Бодо. В нашей столице оркестр Варса записал на пластинки четыре песни, в том числе и только что названные выше мной две песни, и эти пластинки стали выпускаться Апрелевским и Ногинским заводами для продажи на территории СССР. Все они имели громадный успех у советских слушателей. По моему мнению, наибольшую радость у счастливых обладателей патефонов и этих пластинок вызывала песня «Ничего не знаю» (музыка Хенрика Варса на стихотворный текст Феликса Конарского):
«Целый день страдаю, По ночам не сплю, Ничего не знаю И знать я не хочу! Но твоей улыбки не могу забыть, Теперь не знаю, как мне быть! Мою жизнь ты внезапно Превратила в ад. И день и ночь я страдаю, А кто же в этом виноват? Тебя б я не заметил И я б спокойно жил, Вдруг тебя я встретил, Внезапно полюбил. Ничего не знаю И знать я не хочу, Хожу, тоскую И люблю!»
После начала Великой Отечественной войны, коллектив оркестра был эвакуирован в Ташкент, где Варс с частью музыкантов своего теа-джаза выступал между сеансами в кинотеатре «Родина» (позднее переименованном в «Ватан») — самом современном в то время кинотеатре нашего города, а затем вступил в формировавшуюся недалеко от Ташкента (в Янгиюле) армию польского генерала Владислава Андерса, вместе с которой в середине 1942 года ушел через Иран на Ближний Восток для воссоединения с частями армии Великобритании, сражавшимися с немецкими воинскими частями. Кстати, и для самого польского генерала Владислава Андерса знакомство в Ташкенте с находившимися в нем членами коллектива теа-джаза тоже оказалось судьбоносным: он влюбился в солистку этого оркестра Ирену Ренату Яросевич и впоследствии на ней женился.
И вновь, в который уже раз, возвращаюсь к началу 40-х годов. Причина для такого возвращения есть: тогда в Белосток сумел «просочиться» через немецкие кордоны еще один знаменитый польский пианист, дирижер и композитор Ежи Петерсбурски. И ему также очень сильно помог все тот же всесильный Первый секретарь ЦК КП(б) Белоруссии Пантелеймон Кондратьевич Пономаренко. В результате, Ежи Петерсбурски мгновенно получил советское гражданство и советский паспорт, в котором его владелец именовался Юрием Яковлевичем Петерсбурским. П.К.Пономаренко столь срочно оформил гражданство Петерсбурскому по той причине, что он прекрасно знал, какую ценность представляет собой этот новоиспеченный советский гражданин.
У него было великолепное музыкальное образование: в 1916 году окончил Варшавскую консерваторию по классу фортепиано, после чего продолжил обучение в Венской консерватории, в то время считавшейся одной из лучших в мире, совершенствуя свою игру на фортепиано, а также обучаясь композиторскому и дирижерскому мастерству. Свои песни, написанные им еще в 1920 году, принесли ему славу и хорошие заработки. В 1921 году Петерсбурски вернулся в Польшу, где продолжил писать свои песни, ставшие чрезвычайно популярными. В 1926 году он создал со своим двоюродным братом, замечательным скрипачом Артуром Гольдом (впоследствии погибшим в концлагере Треблинка), великолепный танцевальный оркестр. В 1928 году он написал свой первый песенный шедевр «Танго Милонга» (известный во всем мире как «О, донна Клара») на стихи знаменитого поэта Анджея Власта, признанный впоследствии в Польше лучшим отечественным «пшебоем» (шлягером, хитом) двадцатого века. Ежи Петерсбурски продолжал писать свои прекрасные песни, непрерывно пополняя ими репертуары самых знаменитых польских певцов и певиц. В начале 1936 года он создал свой очередной шедевр «Та остатня недзеля» («То последнее воскресенье»), на стихотворный текст поэта Зенона Фридвальда. После того, как это танго спел сам Мечислав Фогг, знаменитый польский певец, успех этой песни превзошел все ожидания. В СССР это танго, после исполнения его певцом Павлом Михайловым в сопровождении джаз-оркестра Александра Цфасмана, стало тоже чрезвычайно популярным.
После прибытия в СССР, Ежи Петерсбурски собрал в Белостоке, вместе со своим вторым двоюродным братом Хенриком Гольдом, композитором, дирижером, скрипачом и бэнд-лидером, оркестр «Голубой джаз», с которым они начали гастролировать по Советскому Союзу. Приехав, в процессе гастрольной поездки, из Днепропетровска в Минск, Ежи Петерсбурски, написал в гостинице «Беларусь» свой новый вальс «Блэнкитна хустэчка» («Синий платочек»). У него даже мысли не возникало о том, что он создал свой очередной шедевр. Затем, весной 1940 года, оркестр поехал на гастроли в Москву, где с большим успехом начал свои выступления в саду «Эрмитаж» — летнем центре эстрадной жизни столицы. Именно там, во время концерта, Ежи Петерсбурски сыграл на рояле в сопровождении оркестра этот новый вальс. На концерте присутствовал Яков Маркович Галицкий, известный тогда в стране поэт-песенник, актер, режиссер, сценарист, переводчик. Он тут же набросал в своем блокноте стихотворный текст для этого вальса, и после концерта показал его Ежи Петерсбурскому. Тому текст понравился, они вместе решили, что именно нужно изменить и добавить в данный текст, после чего, на очередном концерте, эту новую песню «Синий платочек» исполнил конферансье и солист оркестра «Голубой джаз» Станислав Ляндау. Затем эту песню стали петь в стране советские певицы и певцы Изабелла Юрьева, Екатерина Юровская, Вадим Козин, Лидия Русланова.
Когда началась Великая Отечественная война, оркестр Петербурского и Гольда был эвакуирован в Ташкент, а в середине 1942 года оркестранты вместе с руководителями оркестра, как и многие музыканты оркестров Рознера и Варса, вступили в ряды формирующейся в Янгиюле армии польского генерала Владислава Андерса, и вместе с ней покинули пределы СССР, направившись через Иран на Ближний Восток для воссоединения с воинскими частями Великобритании.
Я не случайно так подробно описал пребывание в СССР знаменитых польских музыкантов. Это были настолько сильно «продвинутые», как теперь принято говорить, профессионалы, мастера своего дела чрезвычайно высокого класса, что они оставили сильно заметный след в жизни не только простых советских людей, которым довелось тогда побывать на их концертах, слушать граммофонные пластинки, записанные с их участием в нашей стране, но и в среде деятелей советского музыкального искусства, которые научились очень многому у своих польских коллег.
А «Синий платочек» Ежи Петерсбурского стал своего рода песенным символом нашей страны, сражавшейся с полчищами фашистских захватчиков, превратившим Клавдию Ивановну Шульженко в героиню этой борьбы с врагом, почитаемую нашим народом до сих пор. Очень интересна история появления этой песни в ее репертуаре военных лет.
В самом начале войны она исполняла эту песню на фронтах только по просьбам бойцов, перед которыми выступала в сопровождении Фронтового оркестра К.И.Шульженко В.Ф.Коралли, так как ей не очень нравился стихотворный текст Я.М.Галицкого. Но ее отношение к этой песне радикально изменилось в процессе выступлений перед военнослужащими гвардейского подразделения генерала Н.А.Гагена, защищавшего на Волховском фронте легендарную «Дорогу жизни» через Ладожское озеро. 9 апреля 1942 года, после очередного концерта, к ней подошел молодой лейтенант, литературный сотрудник газеты 54-й армии «В решающий бой!» Михаил Александрович Максимов, и предложил ей свой вариант стихотворного текста песни «Синий платочек», отражающий военные реалии. Этот измененный текст очень понравился Клавдии Ивановне, и вскоре она начала с невероятным успехом исполнять эту песню с изменениями, внесенными М.А.Максимовым. После этого песня «Синий платочек» навсегда осталась в ее репертуаре:
«Сколько заветных платочков Носим в шинелях с собой! Нежные речи, девичьи плечи Помним в страде боевой. За тех, таких, Желанных, любимых, родных Строчит пулеметчик За синий платочек, Что был на плечах дорогих!».
Во время Великой Отечественной войны советскими композиторами и поэтами было написано огромное количество превосходных песен, в том числе и лирических, которые помогали бойцам стойко переносить все невзгоды фронтовой жизни и бить врага, «не щадя живота своего», как говорили в старину русские люди. Это мое утверждение прекрасно подтверждает история создания в начале войны песни «Только на фронте». Знаменитый советский поэт Василий Иванович Лебедев-Кумач был в то трудное для страны время в командировке на Северном флоте, и там столкнулся с кем-то из начальников, который его узнал и бросил ему в лицо гневные слова: «Все песенки сочиняете? А ведь их никто не поет! Нынче не песни петь надо, а гадов фашистских бить!».
Уязвленный до глубины души такими несправедливыми словами, Василий Иванович быстро сочинил стихотворение «Только на фронте», а тогда еще почти никому не известный композитор Анатолий Яковлевич Лепин написал музыку на этот стихотворный текст. Первым исполнителем этой песни стал замечательный обладатель бархатного баритона ленинградский певец Ефрем Борисович Флакс. В.И.Лебедев-Кумач и А.Я.Лепин получили огромное количество писем с фронта от бойцов, которые благодарили их за создание этой песни:
«Кто сказал, что надо бросить Песни на войне? После боя сердце просит Музыки вдвойне! Пой нам, певучий братишка, Наш неразлучный баян! Нынче у нас передышка, Завтра вернемся к боям. После боя сердце просит Музыки вдвойне!».
Я думаю, что читатели согласятся с моим мнением о том, что композиторам и поэтам военного времени удавалось удовлетворять запросы сражающихся бойцов на получение этой самой «двойной порции» музыки, которую требовали их сердца после тяжелых боев. Частично такая потребность восполнялась с помощью фронтовых концертных бригад, но большую роль играли и музыкальные кинофильмы, которые фронтовые кинопередвижки привозили на передовую для показа участникам кровопролитных сражений.
Наиболее удачным музыкальным фильмом военных лет принято считать киноленту «Два бойца», снятую в 1943 году на Ташкентской киностудии замечательным кинорежиссером Леонидом Давидовичем Луковым по сценарию известного сценариста, драматурга и писателя Евгения Иосифовича Габриловича. Как известно, успех любого художественного фильма во многом зависит от качества музыки и песен, звучащих в нем. Этой ленте повезло тоже вдвойне: композитором музыки и песен был великолепный мелодист Никита Владимирович Богословский, музыка которого всегда отличалась яркостью и выразительностью мелодий, а автором стихотворных текстов песен был невероятно талантливый поэт Владимир Гариевич Агатов, который умудрился написать эти тексты за считанные часы (он был тогда в Ташкенте в краткосрочной командировке), снайперски попав буквально в самый центр пресловутого «яблочка». Но ведь был еще один человек, от мастерства которого целиком и полностью зависела судьба песен этого фильма, а значит и прокатная судьба самой киноленты. Этим человеком был превосходный актер и (знаменитый в недалеком будущем) певец Марк Наумович Бернес, спевший в данном фильме две песни, покорившие затем всю страну: «Шаланды, полные кефали» и «Темная ночь». После выхода фильма на киноэкраны, «Темную ночь», ставшую таким же песенным символом сражающейся Родины, как и «Синий платочек», запело все наше население:
«Темная ночь, только пули свистят по степи, Только ветер гудит в проводах,тускло звезды мерцают. В темную ночь ты, любимая, знаю, не спишь, И у детской кроватки тайком ты слезу утираешь. Как я люблю глубину твоих ласковых глаз! Как я хочу к ним прижаться сейчас губами! Темная ночь разделяет, любимая, нас, И тревожная, черная степь пролегла между нами».
Кроме Марка Наумовича, эту песню пели и многие другие знаменитые исполнители нашей страны: Леонид Осипович Утесов, Иван Семенович Козловский, Георгий Павлович Виноградов, Краснознаменный ансамбль песни и пляски А.В.Александрова.
Приведенное мной здесь стихотворение «Темная ночь» поэта В.Г.Агатова, благодаря таланту композитора Н.В.Богословского, ставшее великолепной песней, в какой-то степени напоминало другое стихотворение — «Жди меня, и я вернусь…», написанное в 1941 году, в самом начале Великой Отечественной войны, талантливейшим человеком — Константином Михайловичем Симоновым, военным корреспондентом, прозаиком, поэтом, драматургом, киносценаристом, посвященное жене, актрисе театра и кино Валентине Васильевне Серовой, и опубликованное в январе 1942 года газетой «Правда». Оно было настолько значительным, что до сих пор считается лучшим лирическим стихотворением на военную тему:
«Жди меня, и я вернусь. Только очень жди, Жди, когда наводят грусть Желтые дожди, Жди, когда снега метут, Жди, когда жара, Жди, когда других не ждут, Позабыв вчера. Жди, когда из дальних мест Писем не придет, Жди, когда уж надоест Всем, кто вместе ждет».
Естественно, столь примечательное стихотворение вызвало у многих композиторов сильное желание написать музыку на эти проникновенные строки, создав таким образом песню. достойную своего поэтического содержания. Первая ее музыкальная версия, написанная композитором Николаем Ивановичем Крюковым, прозвучала в фильме «Парень из нашего города», снятого в 1942 году киностудией ЦОКС (Центральной объединенной киностудией художественных фильмов) в Алма-Ате режиссерами Александром Борисовичем Столпером и Борисом Григорьевичем Ивановым по сценарию К.М.Симонова. Эту песню, спетую в фильме якобы актрисой Лидией Николаевной Смирновой, на самом деле исполнила профессиональная певица Вера Израилевна Красовицкая. По моему мнению, эта версия песни, к сожалению, не оказалась удачной.
После этого на свет появилось довольно много версий, созданных другими композиторами. Среди них наиболее удачной считается версия, написанная замечательным композитором Матвеем Исааковичем Блантером, но и она не оказалась, насколько можно судить, достойной в должной мере стихотворного текста, написанного К.М.Симоновым.
Я принадлежу к породе неисправимых оптимистов, поэтому очень надеюсь на то, что будущие генерации композиторов-песенников выделят из своей среды достойного продолжателя дела Исаака Осиповича Дунаевского, который сумеет превратить симоновский поэтический алмаз в песенный бриллиант.
Однако, Великая Отечественная война продолжалась, а на ее фоне композиторами и поэтами-песенниками создавались новые лирические песни. Их было довольно много, вкратце расскажу о некоторых из них, ставших чрезвычайно популярными. Прежде всего, следует упомянуть о возникновении в 1942 году великолепного творческого тандема невероятно талантливых людей — композитора Василия Павловича Соловьева-Седого и поэта-песенника Алексея Ивановича Фатьянова. Первым результатом функционирования вышеуказанного тандема стало появление прекрасной лирической песни «Соловьи»:
«Соловьи, соловьи, не тревожьте солдат. Пусть солдаты немного поспят, Немного пусть поспят. Пришла и к нам на фронт весна, Солдатам стало не до сна — Не потому, что пушки бьют, А потому, что вновь поют, Забыв, что здесь идут бои, Поют шальные соловьи».
И такое плодотворное сотрудничество участников этого тандема продолжалось не только в течение всей войны, но и годы спустя, продолжая восхищать поклонников их несомненного таланта.
В заключительной части данного своего повествования хочу отдать дань творчеству в годы Великой Отечественной войны самого прославленного исполнителя советской песни Леонида Осиповича Утесова. Я любил его пение всегда: и в годы войны, и в послевоенные годы, люблю его пение в той же самой мере и сейчас. Точно такое же отношение к нему и к его творчеству было и у большинства нашего народа.
Леонид Осипович был первым профессиональным исполнителем превосходной лирической песни «Случайный вальс», написанной композитором Марком Григорьевичем Фрадкиным на стихотворный текст поэта Евгения Ароновича Долматовского. Я прекрасно помню, с каким огромным наслаждением я слушал эту песню в детстве во время войны в его исполнении! Данная песня была создана ее авторами в 1943 году, когда они оба ехали, после завершения Сталинградской битвы, в командировку на поезде из Сталинграда в Елец. Поезд шел очень медленно, путь занял семь суток, и когда Марк Григорьевич завершил в пути создание мелодии этой песни, он начал петь ее, аккомпанируя себе на трофейном аккордеоне, на полустанках солдатам, ехавшим в других поездах на фронт. В результате, оба автора, к своей большой радости, приехав в Елец, услышали там свою песню, которые пели бойцы, прибывшие туда с солдатскими эшелонами, опередившими их поезд. Вторым исполнителем данной песни в то время был Ефрем Борисович Флакс:
«Утро зовет Снова в поход. Покидая ваш маленький город, Я пройду мимо ваших ворот. Хоть я с вами почти незнаком, И далеко отсюда мой дом, Я как будто бы снова Возле дома родного, В этом зале пустом Мы танцуем вдвоем, Так скажите мне слово, Сам не знаю о чем».
Не забыть мне и такие замечательные песни в его исполнении, поднимавшие настроение и моральный дух нашего народа в чрезвычайно тяжелые годы этой войны как, например, шуточную лирическую песню «Партизанская борода», написанную в 1943 году композитором Леонидом Ованесовичем Бакаловым на стихотворный текст молодого поэта Михаила Лапирова:
«Борода моя, бородка, До чего ж ты отросла? Называли раньше щетка, Говорят теперь — метла. Парень я молодой, А хожу я с бородой! Я не беспокоюся, Пусть растет до пояса, Вот когда прогоним фрица, Будет время, будем бриться, Мыться-бриться, наряжаться, С милкой целоваться!».
Обожаемый всеми советскими радиослушателями в годы войны, знаменитый диктор Всесоюзного радио Юрий Борисович Левитан, которого бесноватый Адольф Шикльгрубер считал своим личным врагом номер один, говорил, что одной из самых любимых им песен была именно «Партизанская борода».
Леонид Осипович необычайно четко реагировал своим песенным репертуаром на события, происходящие на фронтах Великой Отечественной войны, поэтому после того, как он спел песню «Дорога на Берлин», написанную специально для него и его оркестра композитором Марком Григорьевичем Фрадкиным на стихотворный текст Евгения Ароновича Долматовского, все радостно заулыбались: «Победа — не за горами!»:
«С боем взяли мы Варшаву, город весь прошли, И последней улицы название прочли, А название такое, право, слово боевое: Берлинская улица по городу идет! Значит нам туда дорога, значит нам туда дорога! На Берлин!».
И не ошиблись: 9 мая 1945 года пришла долгожданная Победа, Леонид Осипович и его оркестр в этот Великий день приняли участие в праздничном концерте на Площади Свердлова в Москве, и в этот же день ему был вручен орден Трудового Красного Знамени за личный вклад в Победу над фашистской Германией.
Прекрасные воспоминания! Блестящий язык, неизвестные и забытые факты о великих музыкантах, поэтах, исполнителях, режиссерах и других творческих людях! Спасибо!
Ефим Соломонович[Цитировать]
Пока МЫ , помним ДЕНЬ ПОБЕДЫ — эти песни будут жить !!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!
шамиль[Цитировать]
Борис, извините пожалуйста. Мой папа, Калашников Юрий Михаилович, так же пошел в 50-ую школу в 1945. И закончил ее соответственно. Не знакомо ли это имя Вам?
Максим Калашников[Цитировать]
1 Прекрасный текст и любовь автора к истории музыки.
2 Советский джаз был создан из коктейля джазов харбинских и польских?
джага[Цитировать]
Большое спасибо автору статьи об истории советских песен довоенного и военного периодов. С удовольствием прочитал и узнал для себя многое. Только не упоминается о гастролях Эдди Рознера в г. Казани в районе 1964 года. Было бы интересно прочитать.
Эльмас Валеев[Цитировать]
К сожалению, многие советские песни были «позаимствованы», мягко говоря. Даже тот же композитор Исаак Осипович Дунаевский, о ком упоминает автор этой статьи, успел в этом хорошо преуспеть. Как оказалось, известная на весь союз песня из кинофильма «Веселые ребята», спетая Леонидом Утесовым, была немного переработанной мексиканской песней La Adelita. Оказывается, когда об этом узнали, поднялся скандал и даже была создана специальная комиссия ЦК КПСС. Но, Дунаевский был иконической фигурой советской эстрадной музыки. И, поэтому, Сталин сам лично распорядился всё замять и спустить на тормозах. Типа всего два такта были «позаимствованы». Потом всё тот же Дунаевский стал обвинять критиков плагиата в том, что это они подняли такой шум от их бездарности и зависти. Другому композитору было бы за это очень стыдно, но только никак не Дунаевскому.
О композиторе Дунаевском[Цитировать]
Я специально послушал изначальную мексиканскую La Adelita. Короткие музыкальные промежутки действительно совпадают — но песня Дунаевского не плагиат однозначно, это совсем другая мелодия ( и на мой взгляд в разы лучше ). Кстати, всем критикам — попробуйте взять скажем «В лесу родилась елочка» и переработать, чтобы получилась другая, но более милая мелодия. Это доступно только гениям. Свое, даже, выдумать легче. Дунаевский — однозначно гений. Его мелодии потрясают.
Максим Калашников[Цитировать]
Я тоже послушал и, как играющий на пианино многие десятилетия, скажу, что слишком сильно совпадают. В музыке есть аккорды, гаммы и ритмика и, если есть основная мелодия (т. наз. тема), то, используя типичные вариации аккордов, гамм и ритмики, можно без особого труда получить «отличную» от оригинала версию, что Дунаевский собственно и сделал. Но Дунаевский не один такой в нашей эстраде. Вон еще один (с позволения сказать) талант Игорь Тальков тоже сумел отличиться. «Его» патриотическая песня «Я вернусь» на поверку оказалась вариацией Lily Was Here (Candy Dulfer & David A. Stewart). К сожалению, наша эстрада слишком сильно изобилует плагиатом.
О композиторе Дунаевском[Цитировать]
Насчет плагиата той «эстрады» Вы правы, но приводите единичные случаи. А можно свидетельствовать пачками начиная даже с некоего Цоя где действительно без стыда просто сдирались мелодии. Но позвольте Дунаевского сюда не причислять. )) Есть музыка где проблема плагиата не стоит. Это Стиль в метале Math Metal — полное отсутствие мелодии и все на на таких сбивках, что и ритма нет — но музыка просто все разрушающая, сложнейшая, это нам не Веселые ребята ))
Максим Калашников[Цитировать]
Это не единичные случаи, к сожалению. Приведу ещё примеры: ВИА «Поющие гитары» с песнями «Синий иней» («One way ticket»), «Люди встречаются» (Poor Peter Fekete vonat) и даже ДДT с песней «Осень» («California dreamin»). И эти примеры — лишь капля в море. Относительно Дунаевского, правильно было бы ему признаться, что это — обработка (может даже и аранжировка) песни La Adelita. Но Дунаевский решил присвоить чужое да еще и назвал профессиональных музыкантов, указавших большое сходство, завистняками и бездарями. Вы рассуждаете точно также как те, кто говорит что типа Жигули ВАЗ-2101 это не переделанный Fiat 124, это исконно наша модель, только отдельные элементы дизайна схожи.
О композиторе Дунаевском[Цитировать]
Ну, наверно, соглашусь с Вами ( хотя пример с жигули неудачный. Никто не говорит , что жигули исконно совковая разработка. Вполне официально заявлено, что это производство на базе итальянского концерна ). Соглашусь, но с оговоркой. Скандал с этим плагиатом клубился на самом верху. Вполне могу предположить, что Дунаевский и хотел бы может покаяться, но мелодия имела, практически, статус номер один сталинского, пропагандисткого ледокола. Тогда невозможно и на мгновение представить, что все единственно-передовое от первого в мире социалистического государства связано с какой то банальной кражей — это нонсенс. Уверен, что тогда Дунаевскому даже отписали методичку, что говорить, и злые языки понимая, чем им это грозит, быстро замолкли ))
Максим Калашников[Цитировать]
То что сделал Дунаевский в современном понимании называется ремиксом (Remix). Ничего зазорного в ремиксах нет. Например, знаменитая в СССР песня «Шизгара» (Shocking Blue, Venus) является ремиксом песни The Big 3 «Nora’s Dove», а та в свою очередь тоже была ремиксом другой очень старой песни времен американской депресии, если не ошибаюсь. Но это, конечно, не значит, что автор ремикса является автором оригинала. В этом и была ошибка Дунаевского. Он должен был изначально объявить, что эта песня из кинофильна «Веселые ребята» не является его оригинальной композицией, а обработкой уже существующей мексиканской песни La Adelita. Но он, видимо, по молодости ошибся, думая, что Мексика далека и никто ничего не заметит.
О композиторе Дунаевском[Цитировать]
Я не правильно дал ссылку на ремикс. Песня Шизгара (Shocking Blue, Venus) это ремикс на песню The Big 3, The Banjo Song, которая в свою очередь была ремиксом старой американской песни 1848 года Stephen Foster «Oh Susana!». Ремикс был всегда, но скрывать это, конечно, не нужно.
О композиторе Дунаевском[Цитировать]
Не немного, а коренным образом переработанная! Там больше разницы, чем общего… И меньше придумывайте — так-то везде ноты одинаковые используются
J_Silver[Цитировать]
Да, да Вы правы, так как Вы не можете не быть правым и мы это ещё много лет назад заметили. Только не нервничайте, успокойтесь и примите валерьяночки.
Иванке Серебряковой[Цитировать]
Нас из Фрунзе удалили. Я тебе здесь говорю — не лезь ко мне вообще, нет меня для тебя. И вообще ко всем остальным не лезь. Хочешь публиковать свое мнение — пожалуйста, но меня не смей трогать!
Максим Калашников[Цитировать]
Системщик[Цитировать]