Дождь Ташкентцы

Борис Пономарев

В данном повествовании я хочу рассказать о студенческой компании, в которую я, по счастливой случайности (хотя я и уверен в том, что ничего случайного в нашей жизни вообще не бывает!), попал поздней осенью 1955года.

Слева направо: Юра Туманян, Валера Морозов, Гутя (Игорь) Рудзянский, Леня Эдельман

А началось все с того, что после окончания школы я поступил учиться на Энергофак САзПИ (Среднеазиатского политехнического института в Ташкенте) и, вскоре после начала занятий, был отправлен в составе студенческой бригады на сбор урожая хлопка-сырца в один из совхозов вблизи Мирзачуля.

Там я познакомился с однокурсником Гутей Рудзянским, подружился с ним, причем настолько сильно, что он стал моим близким другом на всю жизнь. Именно он и ввел меня в свою компанию, состоявшую из его бывших одноклассников по ташкентской школе №18. Основными ее участниками были, кроме Гути, Валерий Морозов — студент Стройфака ТашИИТ’а (Ташкентского института инженеров железнодорожного транспорта), Юрий Туманян — студент Стройфака САзПИ, будущий архитектор, и Ренат Юсупов — студент Физмата САГУ (Среднеазиатского университета в Ташкенте). Кроме них на вечеринках данной компании довольно часто бывали их приятели.

Все основные участники компании были исключительно талантливыми людьми, которые к тому же были очень любознательными. Я получал огромное удовольствие от общения с ними, и это общение путем взаимовлияния чрезвычайно сильно обогащало почти всех нас знаниями и умениями. Попытаюсь вкратце обрисовать последствия такого взаимовлияния, которое, естественно, не проявилось мгновенно, а растянулось на годы.

Например, моя тяга к изучению иностранных языков значительно усилилась в результате общения с Гутей, мама которого хорошо знала польский язык. Гутя рассказал мне об особенностях польского языка, и я вскоре совершенно самостоятельно овладел им настолько успешно, что стал читать польские книги и польскую прессу с той же скоростью, с которой я читал литературу на русском языке. Мало того, хотя Гутя до этого не интересовался польской литературой и прессой, он тоже увлекся этим делом, и стал читать с огромным интересом книги, журналы и газеты на польском языке.

Как утверждает старинная русская пословица, «дурные примеры заразительны», поэтому вслед за нами этим языком очень быстро овладел и Валера Морозов, и мы трое стали наперегонки обмениваться польскими книгами, которые покупали в отделе книг «стран народной демократии» в магазине «Узкитаб» на улице Карла Маркса. Параллельно с польским, я усилил свое изучение английского языка, Гутя — немецкого, а Валера — итальянского. От нас троих старался в этом плане не отставать Ренат Юсупов, который, в дополнение к великолепному знанию своего родного узбекского языка и русского языка, очень неплохо освоил английский и немецкий языки.

Большой толчок в нашем развитии произошел после того как все мы в 1960 году окончили свои ВУЗ’ы (кроме Юры Туманяна, который окончил институт на год позже, так как архитекторы учились не пять лет, а шесть). Дело в том, что в Ташкент из Алма-Аты приехал после окончания факультета журналистики КазГУ его брат-близнец Леня Эдельман. Так как Юра и Леня были не однояйцевыми близнецами, то по внешности они разительно отличались друг от друга. Когда их родители разошлись, они поделили детей: Юру оставила себе мама Эмма Богдановна Туманян, и дала ему свою фамилию, а Леню взял себе папа Леонид Яковлевич Эдельман, который дал ему свою фамилию и увез с собой в Алма-Ату. Оба брата очень любили друг друга, поэтому Юра тут же ввел Леню в нашу компанию.

На Леню распространилось и наше взаимовлияние. Мы с Гутей любили мототехнику, были владельцами мотороллеров, Леня со временем, глядя на нас, тоже обзавелся чешским мотороллером «Чезета». Очень сильное влияние на него Гутя, Валера и я оказали и в сфере музыки. Его папа с мамой были великолепными музыкантами: папа был известным виолончелистом, преподавал в консерватории, а мама была прекрасной пианисткой, поэтому Леня был воспитан в духе любви к музыке эпохи классицизма. О джазе он имел очень слабое представление. Но на все посиделки компании я приносил свой магнитофон с отличными записями джазовой и танцевальной музыки, к тому же Леня подвергался мощному воздействию такого рода музыки, бывая в наших домах. Он пришел в восторг от джаза, купил себе магнитофон, и в последующие годы стал очень крупным знатоком джаза и владельцем высококачественной звуковоспроизводящей радиоаппаратуры, а также замечательной коллекции граммофонных пластинок и магнитофонных кассет с записями виртуозов джаза.
Удивительно, но единственным членом нашей компании, абсолютно не поддававшемся на влияние со стороны других членов компании и совершенно не влиявшем на всех нас, со своей стороны, был Юра Туманян. У него были прекрасные, безоблачные отношения с нами, но ему не нужны были никакие хобби типа иностранных языков, мототехники, аудиоаппаратуры и так далее.

В 1839 году Михаил Юрьевич Лермонтов написал поэму «Мцыри», в которой есть такие строки: «Я знал одной лишь думы власть, одну, но пламенную страсть…». У Юры Туманяна в жизни было две пламенных страсти (помимо любви к будущей жене Юле): архитектура и живопись. Забегая вперед, скажу, что обе эти пламенные страсти привели его в будущем к огромному успеху: он стал лауреатом Государственной премии СССР за достижения в сфере архитектуры, членом правления Союза архитекторов СССР, советником Российской академии архитектуры и строительных наук, а также признанным художником.
Леня прибыл в Ташкент по распределению после окончания КазГУ, получив направление в газету «Комсомолец Узбекистана». В редакции его приняли очень хорошо, там он со многими подружился, поэтому в нашу компанию он привел коллег по работе Женю Раппопорта и Инну Шофман.
И это было очень кстати, так как Гутя, Валера и я были весьма неплохо подкованы в сфере джаза, а я к тому же и в области советской песни, которую очень любил тогда и люблю до сих пор. А вот в области поэзии мы были осведомлены, в лучшем случае, на четверку. Эти ребята начали нас прекрасно просвещать по части поэзии. На всех наших посиделках, после их внедрения в нашу компанию, зазвучали стихи.

И вот тут я подхожу к той части моего рассказа, которая имеет отношение к названию данного повествования. Во время всех, или почти всех, посиделок, Женя Раппопорт читал стихи. Свои стихи, очень неплохие. Но, помимо них, он обязательно декламировал стихотворение под названием «Дождь»:

«Я сегодня — дождь,
Пойду бродить по крышам...».

Стихотворение это было, на мой взгляд, замечательным. На наши просьбы к Жене сообщить, кто его автор, у него ответа не было.

Тем временем, наша компания расширялась: женился Юра Туманян на своей однокурснице Юле, затем женился я на Ане. Юля и Аня тоже стали постоянными участниками наших посиделок. Некоторые члены нашей компании и гости вечеринок считали Женю автором данного стихотворения, и очень часто донимали его требованием признаться в авторстве по типу того, как Иван Иванович Бывалов (Игорь Ильинский) в фильме «Волга-Волга» зловеще обращался к своим подопечным: «Товарищи Дуни, признавайтесь, кто из вас написал эту песню!». Но Женя, хотя и явно был очень польщен тем, что его считают обладателем большого поэтического таланта, не признавался в содеянном в духе Дуни Петровой (Любови Орловой) в том же фильме: «Делайте со мной что хотите, но эту песню написала я!», а отвечал на это требование в духе школьного хулигана Вовочки из некогда знаменитого детского анекдота, когда тот на обращенный к нему вопрос учительницы: «Кто написал поэму Медный всадник?», испуганно ответил: «Марь-Ванна, ей-богу, не я!». Ответ Жени звучал точно так же: «Ей-богу, это стихотворение написал не я!».

Все мы прожили отведенные каждому из нас годы жизни, так и не узнав имя настоящего создателя этого, по моему мнению, поэтического шедевра, который стал в годы нашей молодости своего рода символом нашей компании. Давно нет в живых Гути Рудзянского, Валеры Морозова, Юры Туманяна, Инны Шофман. Очень давно нет в живых и Жени Раппопорта, Он был чрезвычайно колоритным человеком, даже его здоровье имело какие-то необычные изъяны. Во время общения с людьми, у него внезапно выключалось зрение, и он становился совершенно слепым. Жене требовалось где-то усесться и заснуть хотя бы на полчаса. Когда он просыпался, его зрение возвращалось к нему целиком и полностью. Через несколько лет после нашего знакомства он покинул Ташкент, а заодно, насколько мне известно, сошел с поэтической стези, став известным сибирским критиком и литературоведом. Умер в Иркутске, будучи еще довольно молодым (1934-1977).

Не так давно наш мир покинул, к моему огромному огорчению, Леня Эдельман, подкинувший мне пять лет тому назад, когда мне было уже 78 лет, идею начать писать «повествования» о нашей жизни. И именно после его кончины, окидывая мысленным взором период нашей замечательной молодости, я вдруг решил сделать все возможное для того, чтобы найти имя поэта, сочинившего замечательное стихотворение «Дождь».

И мне это, в конце концов, удалось сделать. Им оказался чрезвычайно талантливый человек — участник Великой Отечественной войны Виктор Михайлович Гончаров (1920-2001), как и все по-настоящему талантливые люди, необычайно многогранный — поэт, писатель, журналист, переводчик и художник.
В память о моих друзьях и о Викторе Михайловиче Гончарове, я считаю необходимым привести ниже полный текст этого замечательного стихотворения:

Дождь

Я сегодня — дождь,
Пойду бродить по крышам,
Буйствовать, панели полоскать,
В трубах тарахтеть и никого не слышать,
Никому ни в чем не уступать.
Я сегодня буду самым смелым,
Самым робким — буду сам собой!
Разноцветным —
синим,
рыжим,
белым, —
Радугу открывшим над рекой!
И никто держать меня не будет,
Разве что, штанишки засучив,
Детвора курносая запрудит
Ржавых крыш упругие ручьи.
Я сегодня — дождь,
И я ее поймаю!
Зацелую золотую прядь,
Захочу — до самого трамвая
Буду платье прочно прижимать,
Буду биться, падать на ресницы,
Молниями сам себя терзать!
Буду литься на чужие лица,
Буду злиться на свои глаза.
Я сегодня — дождь…
Уйду походкой валкой,
Перестану, стану высыхать…
А наутро свежие фиалки
Кто-то ей положит на кровать.

1947 год.

Я невероятно сильно сожалею о том, что этой информацией не могу поделиться с моими друзьями. Очень надеюсь на то, что читатели по достоинству оценят это стихотворение и талант создавшего его мастера.

Виктор Михайлович Гончаров, автор стихотворения «Дождь»