Центр реабилитации и адаптации женщин Разное

(о работе, женской доле, финансовых трудностях)

Автор Надежда Нам

Боль, страх, слезы, отчаяние, безвыходность – если женщина чувствует, что может погибнуть или на грани суицида, то ей бесплатно помогут в Городском центре реабилитации и адаптации женщин. Но сейчас у этого центра трудности с финансированием. С какими проблемами попадают жертвы различных видов насилия в это заведение, какую помощь там оказывают, в каких условиях пострадавшие проживают, и как можно поддержать сам центр. Это мы выяснили на месте.

Центру нужна серьезная охрана

На проходной сидит вахтер – пожилой мужчина средней комплекции.

– Всего один человек в качестве охраны? Адрес центра известен, и домашние агрессоры, от которых здесь спасаются женщины, могут прорваться внутрь, – говорю Елене Владимировне Тыриной, управляющей делами центра.

– Порой мужья-насильники ходят вдоль забора, выкрикивают имена своих жен, орут, что мы не имеем права никого тут укрывать. Помню, один прорвался, он был наркоманом, я закрыла собой девушку, мне попало. Но мы успели вызвать участкового, а что с наркоманами сделаешь, 15 суток или штраф, а потом они опять дебоширят, – отвечает Елена Владимировна.

– И я не пускала сюда разъяренного парня-детдомовца, он рвался к своей жене, которая здесь получала психологическую помощь. Он ударил меня по руке, мой телефон упал на землю и разбился. Да, серьезной охраны у нас нет, хотя она необходима, – добавляет Маргиана Исфандияровна Исфандиярова, замдиректора, руководитель кризисного стационара центра, юрист. – Я часто получаю угрозы по телефону от мужчин, недовольных, что их жены тут.

Условия проживания в центре

Мы проходим по центру. На втором этаже – так называемый шелтер. Но это условное обозначение, потому что шелтеры – тайные убежища для жертв насилия, а адрес единственного в Ташкенте центра в открытом доступе. Помещения хорошо оборудованы: современный ремонт, мебель, техника. Кухня, комнаты с двумя кроватями, просторная детская, прачечная, душевые, туалеты – как в небольшой гостинице. Комната релаксации с кушетками, библиотека, тренажерный зал – все для восстановления психоэмоционального состояния женщин, попавших в кризисные ситуации.

Пока мы с Еленой Владимировной ходили по второму этажу, около нас крутились дети женщин, находящихся здесь. По коридору прошла молодая женщина в хиджабе, увидев меня, она опустила голову. У психолога сидела девушка, яркая, откровенно одетая, пока я фотографировала кабинет, она улыбалась. Около душевой к нам подошла женщина средних лет с грустным, тревожным взглядом и несколько раз спросила меня – не попадут ли лица ее детей на фото. Я ответила, что об этом не стоит беспокоиться. А мальчонка лет 7 заулыбался и сказал мне: «А я думал, вы кино про нас снимаете».

Муж выгнал – спала на кладбище

В кабинет директора, где мы разговаривали, вдруг вошла женщина, на вид потерянная, нездоровой худобы, и сказала, что милиция забирает ее в приют для бездомных. Затем зашли две сотрудницы в форме, заговорили с Маргианой Исфандияровной, все втроем вышли в коридор. Женщина осталась сидеть со мной в кабинете, она смотрела в пол.

– С вами все в порядке? – спросила я ее.
– Меня муж избил и выгнал из дома, отобрал детей. Я спала на кладбище, около могилы матери, потом меня направили сюда, – монотонно ответила женщина.

– А почему он вас избил и выгнал?
– Сказал, что я проститутка.

Женщину позвали, она тоже вышла. Как выяснилось, эта пострадавшая стоит в милиции на учете за занятие проституцией, лишена родительских прав, не контролирует себя, не хочет работать с психологами. Она сама попросилась в приют для бездомных. В центре помогают всем женщинам-жертвам, независимо ни от чего.

Проблемы с финансированием

На прошлой неделе фемактивистка Ирина Матвиенко в своем телеграм-канале Nemolchi.Uz опубликовала пост, в котором говорилось, что сотрудники центра увольняются, так как зарплату им давно не платят, также за неуплату отключена горячая линия 1169 и есть долги за коммунальные услуги.

– С какими финансовыми проблемами сегодня столкнулся центр и как, на ваш взгляд, их можно решить? – спрашиваю Гульчехру Абдусаматовну Маткаримову, директора городского отделения центра, профессора, доктора юридических наук.
– У нас есть проблемы с финансированием, – отвечает директор. – Мы ННО и в постановлении написано, что финансирование центра идет от спонсоров, грантов, соцзаказов. Хоким Ташкента Артыкходжаев находил нам спонсоров до карантина. Раньше в колл-центре работали 15 операторов-психологов круглосуточно. У нас были юрист, суицидолог, нарколог. На втором этаже в шелтере – 4 медсестры, соцработник, психиатр, юрист. Они постоянно консультировали женщин. Мы вели и пропагандистскую работу: ходили в школы, лицеи, колледжи, махалли и рассказывали женщинам, как можно уберечься от насилия, как правильно вести себя, чтобы уйти от агрессора. С начала карантина финансирование остановилось. Сейчас горячая линия не работает. Из 35 сотрудников осталось 4, потому что полгода зарплата не выплачивается.

Гульчехра Маткаримова добавляет, что центр написал много писем в разные крупные компании с просьбой о спонсорстве, ни одна организация не откликнулась. По мнению директора, наше общество еще не готово добровольно спонсировать такие организации, как центр реабилитации и адаптации женщин.

– Я не хочу никого винить, государство не обязано оплачивать наши расходы. Сейчас нас поддерживает Министерство махалли и семьи, совместно с ним центр подготовил предложение и проект постановления Кабмина, где речь идет о финансировании центра из госбюджета, – говорит директор. – С июня мы стали получать деньги от Республиканского фонда поддержки женщин и семей, что пошло на зарплату психолога и главбуха.

– Выход из сложной финансовой ситуации мы также видим в поддержке хокима столицы, если он нам выделит спонсора. Мы можем сократить штат, сузить профиль работы, закрыть колл-центр. Мы обращались с письмами в городской хокимият. Мы понимаем, что после карантина, в период пандемии, деньги спонсоров пошли на тяжелые участки, но нашему центру тоже нужна помощь, – подчеркивает Гульчехра Маткаримова.

Тяжелая женская доля

В центр обращаются разные женщины, столкнувшиеся с насилием или ставшие жертвами тяжелых жизненных обстоятельств. Как рассказывают сотрудники, бывает, что женщины подвергаются общественному порицанию, потому что съездили за границу. Занималась проституцией, судачат сплетники. А она оказалась в сексуальном рабстве, но на нее смотрят как на изгоя. Или женщина находится в тяжелом психологическом состоянии из-за развода, она возвращается в родительский дом, где уже появилась невестка, и конфликтов не избежать. Или женщина становится жертвой домашнего насилия: психологического, физического, сексуального.

– У нас менталитет такой: женщину оскорбляют – она молчит, над ней издеваются – она молчит, ее избивают – она молчит, – рассказывает Гульчехра Абдусаматовна. – Пока до крайней точки не дойдет, а потом суицид. Суицидников у нас очень много. Вешаются девчонки 13-15 лет, которые и жизни еще не видели. Почему? В тинейджерском возрасте остро переживается социальное неравенство: у кого телефон лучше, кого-то в школу привозит папа на дорогой машине, а кто-то приходит пешком, во главе угла – материальность. Дети в школе оскорбляют, обижают сверстников из малообеспеченных семей. Да, это рыночная экономика, но, видимо, наша психика не готова к такому сильному расслоению общества.

Девочки-подростки – ты нас позоришь

Несовершеннолетних девочек в центр приводит милиция или направляет школа, потому что учитель / психолог видит, что подросток пытался покончить с собой. Иногда приводят родители или девушка приходит сама. Если у девочки суицидальное / депрессивное состояние, то ее оставляют в кризисном стационаре на реабилитацию. Возраст 13-15 лет – самый опасный.

Недавно привезли 15-летнюю девочку из Карши. Та призналась – несмотря на то что в Кашкадарье все едят тандыр-гушт, она его дома никогда не ела и впервые попробовала в центре, потому что семья живет очень скудно. Родители приезжали за дочкой, хотели забрать – мол, ты нас позоришь, соседи болтают, что в дурдом попала.

На днях в центр пришла другая 15-летняя девочка в крайне возбужденном состоянии. Мама умерла, когда девочка была маленькой. Ребенок рос в доме бабушки и дяди, отец работает в России. Жена дяди залезла в дневник подростка, прочла интимные подробности ее жизни, сфотографировала страницы и отправила отцу. Родня девочку стала прессовать, грозиться, что ее в детдом отдадут. Она поделилась в центре с психологом, как над ней дома издеваются, сделали из нее прислугу. Девочка жила в семье без любви и заботы, поэтому была напряжена и эмоционально нестабильна. Специалисты центра работают с пострадавшей.

Свекрови притесняют невесток

В традиционно патриархальных семьях зачастую психологическое насилие исходит от свекрови. Одна келинка сказала: «Свекровь злится, потому что муж меня любит». Свекровь постоянно придиралась к невестке, говорила, что она не убирается, детьми не занимается. Муж бил жену при маме, а потом заходил в спальню и извинялся, чуть ли ноги не целовал, объяснял, что при маме нельзя иначе, просил потерпеть.

Другой келинке в семье мужа кидали: «Ты не человек, рот не открывай, ты невестка – знай свое место». Невестка никогда не кушала за одним столом с членами семьи. Имела право поесть только после всех, что осталось.

По словам специалистов центра, каждая 4-я женщина сталкивается с подобными ситуациями со свекровью.

Мать подавляет взрослую дочь

Находилась в центре 28-летняя девушка, она хорошо зарабатывала, открыла свой цех, изделия экспортировала за границу. Но девушка жила под сильнейшим давлением и контролем матери, шагу не могла сделать без ее разрешения. Дочь ни с кем не общается, замуж не выходит, только зарабатывает и содержит мать, которую это устраивало. Когда девушка решила уйти от матери, то та ее оклеветала, якобы ее изнасиловали, избили, выставила несчастную перед всеми знакомыми сумасшедшей.

Шантаж из-за интимной связи

Есть еще одна серьезная женская проблема, связанная с национальным менталитетом. Случается, что в восточных традиционных молодежных парах произошла интимная связь до брака, потом влюбленные расстались, и девушка не знает, что делать, боится, что ее никто замуж не возьмет. У нее появляются суицидальные мысли. Отчаявшиеся звонят на горячую линию, специалисты центра их приглашают прийти. В непосредственном общении с психологом девушкам помогают.

Так 19-летняя девушка пришла в центр, вся дрожала, сказала, что ее папа убьет, если узнает о связи с парнем. А бойфренд грозился рассказать отцу. Пара встречалась 2 года, девушка захотела расстаться, ухажер стал ее шантажировать, а она была дочерью публичного человека, парень ради этого с ней и встречался. Специалисты центра вызвали родителей, сказали, что их дочь шантажируют. Ей оформили охранный ордер. Написали заявление в прокуратуру, они вызвали шантажиста, в итоге он отстал от девушки. А она стала волонтером центра.

Пожилым женщинам в семье тоже причиняют боль

Попадают в центр не только молодые, но и пожилые жертвы насилия. 60-летнюю женщину избивал брат. Она в молодости вышла замуж, не родила, муж от нее ушел. Уехала в Москву, жила с гражданским мужем, занималась бизнесом. Приехала в Ташкент, хотела начать дело, продала родительскую квартиру, которая была оформлена на брата, но подруги кинули на деньги, и женщина осталась ни с чем. Брат этого сестре не мог простить. Он ее избивал. Когда жертва появилась в центре, то у нее был выбит глаз, на теле много ран, ее лечили, выхаживали, первое время она даже с трудом вставала с кровати. Эта женщина 5 месяцев пробыла в центре.

Как-то в кабинет к Гульчехре Маткаримовой зашла пожилая женщина в платке и непонятном платье-халате. Она оказалась доктором наук, профессором, а оделась так, потому что было стыдно, не хотела, чтобы ее узнали. Женщина всю жизнь работала педагогом. Вырастила своих детей, всем дала образование. Но сыновья и невестки не захотели, чтобы мать у них жила, тогда она пошла к дочери, а зять сказал, почему теща пришла сюда, пусть идет к сыновьям. Женщина осталась на улице. Несколько дней спала в подъездах, потом ее милиция нашла и привела в центр. Женщина попросила у хокимията однокомнатную квартиру, сказала, что будет оплачивать из пенсии. Пожив в центре некоторое время, эта женщина увидела, в каком безвыходном положении находятся другие жертвы, какие у них трудности, и решила уйти, объяснила директору, что свои проблемы решит сама.

Это несерьезно

– Иногда и женщина перегибает, например, жалуется – они меня заставляют готовить 3 раза в день, я им что кухарка, – говорит Маргиана Исфандиярова. – Есть смешные претензии или недопонимание, мы таким женщинам объясняем, что подобные проблемы вовсе и не проблемы. А как-то к нам пришла бабушка, выяснилось, что свою квартиру она сдала в аренду, а в центр пришла пожить.

Как помогают в центре

– Несмотря на то что центр городской, мы принимаем всех женщин из областей в любое время суток, – говорит замдиректора. – На втором этаже у нас 32 койко-места для женщин и 4 детские кроватки. Женщины к нам могут прийти сами, никаких документов мы не требуем и соблюдаем полную конфиденциальность. Или жертвы поступают через участкового, в каждом районе есть инспекторы профилактики по вопросам женщин, они выявляют проблемные семьи и предотвращают в них конфликты. Когда женщина стала жертвой домашнего насилия, то инспекторы сначала ее отводят к психологу в махаллю, если проблему решить там не получается, то везут к нам. Если женщина избита, мы вызываем скорую, иногда везем на судмедэкспертизу. В центре основная помощь – консультативная, мы помогаем женщинам психологически, юридически, рассказываем о их правах.

От 5 дней до 1 месяца пострадавшие могут находиться в центре по уставу, но если жертва не реабилитировалась, то живет месяцами. Женщин обучают навыкам рукоделия, шитья, чтобы они могли хоть как-то заработать себе на пропитание, отправляют на биржу труда. Одна крупная гостиница предоставляет женщинам, находящимся в центре, ежедневную работу: горничных, посудомоек, уборщиц.

Когда в центре был большой штат психологов, то специалисты работали и с агрессором-членом семьи: отцом либо мужем жертвы. По словам замдиректора, иногда насилие со стороны мужчины происходило потому, что он не понимал, как можно по-другому. Муж, например, считал, что всегда имеет право на интимную близость, даже если жена не хочет. В центре на волонтерских началах работает сексолог, на ее консультации всегда выстраивается очередь.

– Вообще сейчас у нас несколько волонтеров: психолог, юрист, просто помощники, – говорит Елена Владимировна. – Неравнодушные люди приносят в центр продукты, моющие средства, одежду. Я это все документально фиксирую.

После центра – куда?

– А после реабилитации в вашем центре и выписки женщины куда уходят?
– Проблема жилья остро стоит у каждой женщины. Многим уйти просто некуда, поэтому они так долго тут находятся. 20-30% идут на примирение с членами семьи. Если примирение невозможно, то кто-то живет у мамы, подруги, сестры, родственников. Иногда несколько подруг скидываются и снимают квартиру, – отвечает Маргиана Исфандияровна.

Городские женщины пытаются уйти от агрессора, изменить свою жизнь. А сельские говорят: «Я в центре отдохнула и опять возвращаюсь к мужу, мне больше некуда». Но по крайне мере она уже знает свои права и отстаивает их.

Скольким женщинам помогли в центре за 2020 год

По словам сотрудников, с приходом нового руководителя Республиканского центра реабилитации и адаптации женщин все центры, городской и областные, стали плотно сотрудничать между собой, что дает свои результаты.

В ташкентском отделении центра реабилитации и адаптации женщин находились 236 человек, из них 165 женщин, 70 детей, 1 мужчина.

На горячую линию обратились за помощью 6 924 человек, из них 5 820 женщин, 939 мужчин, 165 несовершеннолетних.

Опубликовано в №7 газеты «Леди» (18.02.2021 г.)
Надежда НАМ