Константин Иванович Скрябин История Ташкентцы

Вета Лисова

Ветеринарный врач, «отец» гельминтологии, паразитолог Константин Иванович Скрябин 1878-1972.

Русский и советский биолог, основатель отечественной гельминтологической науки. Академик АН СССР, ВАСХНИЛ и АМН СССР. Герой Социалистического Труда, лауреат Ленинской и Сталинских (дважды) премий. Кавалер шести орденов Ленина.

К. И. Скрябин О жизни и о себе

Моя жизнь в науке
(В книге воспоминания о работе в Туркестанском крае)

С 1907 по 1911 год работал ветеринарным врачом в Средней Азии в городе Аулие-Ата (ныне Тараз).
23 июня 1905 года я получил от Ветеринарного управления министерства внутренних дел за подписью Раевского предписание за № 3269 «о командировании в Туркестанский край для мероприятий против эпизоотий, с обязательством пробыть в командировке не менее 2-х лет». Этот документ стал для меня путевкой в трудовую жизнь.
Оформив свои дела, я, прежде чем поехать в Ташкент, направился в Закавказье, в город Джебраил, где в это время жила Лиза Кутателадзе. 20 июля 1905 года мы обвенчались и сразу же после торжественного обеда отправились в путь. Нам предстояла длинная дорога.

«Одиссея» пунктового ветврача
Путь в Туркестан. — Ташкент 1905 года. — «Чумогоны». — Семейное горе. — Первые научные труды. — «Три сестры» во МХАТе и наши собственные мечты. — Заражаюсь сибирской язвой. — Возвращение в Петербург. — Осуществление невероятного.
Пересекли Каспийское море, промчались в окрашенных белой краской вагонах через знойную Каракумскую пустыню, амударьинский мост, Самарканд и очутились в сердце тогдашнего Туркестанского генерал-губернаторства — Ташкенте, в гостинице «Франция», на Пушкинской улице.

Хорошее чувство переживали мы, попав в далекий экзотический край, где нам предстояло «работать, мыслить, жить». Молодость, взаимное доверие, жажда знаний и интерес к жизни, острая любознательность и вера в свои силы — все это принадлежало нам, все это украшало наше существование. Приятно волновало сознание, что начинается самостоятельная работа, которая мне представлялась многогранной, научно-интересной и общественно полезной. Мечталось о том, что здесь, в малоизученном крае, я повседневно буду натыкаться на новые факты, смогу наблюдать и изучать новые явления, сумею сочетать практическую работу с научной, буду не только врачом, но и исследователем. Профиль моей будущей специальности к тому времени еще не выкристаллизовался.

Моя миссия представлялась мне так: я обязан быть прежде всего натуралистом, который все регистрирует, описывает, накапливает материал, содействуя тем самым развитию науки. Ученым, в настоящем высоком понимании этого слова, я себя не мнил. Накапливать научный материал, изучать его и описывать, а что не в силах сделать самому — передать для разработки серьезным ученым, живущим в центрах и работающих в лабораториях, служить промежуточным звеном между практикой и наукой — вот к чему я тогда стремился. И эту линию я проводил все шесть лет работы в Средней Азии.

Туркестанское генерал-губернаторство подразделялось 5 административных единиц: Закаспийскую, Самарканд-скую, Сырдарьинскую, Ферганскую и Семиреченскую области и включало два среднеазиатских ханства — Хиву и Бухару.
Одновременно с этим Ташкент был главным городом Сыр-дарьинской области, которой, как и прочими областями Туркестанского края, управлял военный губернатор. Сыр-дарьинская область занимала огромную территорию: на севере она граничила с Тургайской и Семипалатинской областями, включая Казалинск, на востоке выходила за границу крупного селения Мерке, находившегося на Ташкентско-Верненском грунтовом тракте, на юге граничила с Ферганой, а на западе — с Хивинским ханством и включала в свой состав низовья Амударьи, современную Каракалпакию.

Сырдарьинская область была разбита на несколько уездов. Площадь каждого из них превышала во много раз губернии средней полосы России. И если учесть, что в каждом уезде, как правило, имелось всего лишь по одному уездному и одному пунктовому ветврачу, то картина обеспечения населения ветеринарной помощью станет достаточно ясной. В те времена Туркестанский край, в частности Сырдарьинская область и особенно Семиречье, часто страдал от чумы крупного рогатого скота. Это заставляло министерство внутренних дел периодически командировать значительное число молодых врачей в Туркестанский край «на борьбу с эпизоотиями». Под эпизоотией разумелась главным образом чума крупного рогатого скота, а потому и ветеринарные врачи, прикомандированные для этой цели, называли себя «чумогонами».

Организация ветеринарного дела в Туркестанском крае носила в то время двойственный характер. Лечебно-профилактическая работа, имевшая чрезвычайно скромный масштаб, лежала на так называемых уездных ветврачах, которые были военными и подчинялись военному губернатору. Все областные ветеринарные инспекторы в свою очередь подчинялись инспектору Туркестанского военного округа, который состоял при генерал-губернаторе.

Параллельно с военно-ветеринарной организацией при генерал-губернаторе состояло «Управление ветеринарной частью гражданского ведомства в Туркестанском крае», подчиненное непосредственно Центральному ветеринарному управлению министерства внутренних дел. Это управление, с одной стороны, ведало всеми мероприятиями по борьбе с эпизоотиями, особенно чумой крупного рогатого скота; с другой стороны, в его руках находилась вся транспортная ветеринария, ведавшая благополучием животных продуктов, направляемых по грунтовым дорогам и другим видам транспорта. Гражданская ветеринария отвечала и за промышленный скот, приводимый на базары для продажи.

Одна часть гражданских ветеринарных врачей вела оседлый образ жизни, занимая должность пунктовых врачей, с резиденцией в областных или уездных городах или крупных селениях. Другая, и притом большая часть врачей, составляла контингент «командированных по борьбе с эпизоотиями». Они вели кочевой образ жизни, меняя место жительства в зависимости от динамики эпизоотий.

В первых числах августа 1905 года я прибыл в Ташкент в распоряжение управляющего ветеринарной частью гражданского ведомства. От него я должен был получить назначение либо в какой-нибудь городок на пункт, либо в Семиречье на чуму.
Фотографически точно описывал эту часть города один из знатоков Туркестана, Масальский, в своей книге «Туркестанский край»: «Огромное пространство, занятое туземным Ташкентом, представляет по внешнему виду массу желтовато-серых, большей частью одноэтажных глинобитных домов и построек (свыше 21 тыс. жилых домов), то тесно скученных и изрезанных лабиринтом узких немощеных улиц и проходов, то разделенных, в особенности по окраинам, обширными садами, огородами и даже полями. Узкие улицы извиваются среди глиняных стен домов без окон и заборов; на них почти нет арыков, так как все сады и насаждения скрыты за высокими стенами глиняных домов и дувалов (заборов).

Почти на каждой улице встречаются невзрачные приходские мечети с невысокими колоннами минаретов, на которых вьют гнезда аисты, заброшенные кладбища и отдельные могилы, нередко со знаменами и бунчуками, указывающими на то, что здесь похоронен святой или именитый туземец. Лишь отдельные старинные мечети, медресе и мазары особо чтимых святых выделяются своими размерами и архитектурой на этом фоне и невольно привлекают взор путешественника, утомленного прогулкой по душным и пыльным улицам туземного города. Центр города занимает обширный базар, состоящий из системы улиц (частью крытых) и рядов со множеством (4500) лавок чайных, харчевен, мастерских и караван-сараев, переполненных туземной толпой. В базарные дни улицы, ведущие к базару, и сам базар заполнялся народом, местным и пришлым, стадами овец, караванами верблюдов, всадниками и арбами до такой степени, что движение становилось крайне затруднительным. Гул толпы, крики разносчиков снеди и лакомств, возгласы нищих, завывание странствующих дервишей, рев верблюдов и ослов сливаются в гвалт, который разносится далеко во все стороны от базара. В обыкновенные дни улицы, в особенности вдали от базара, тихи и пустынны; проскрипит арба с огромным коробом самана, протрусит маленький ослик, изнемогающий под тяжестью сарта в пестром халате и огромной белой чалме; прошмыгнет, прижимаясь к стене, мрачная фигура сартянки в темно-синем халате с завешанным черной волосяной сеткой лицом, и улица вновь засыпает под палящими лучами солнца».
За глинобитными дувалами скрывалась безрадостная жизнь узбекского народа. Здесь, рождаясь и умирая, сменялось одно поколение за другим. Здесь, возле мутного арыка, изнывали под тяжестью труда и от беспросветности жизни узбекские женщины, которых адат нарядил в душную черную паранджу.

Четвертую часть населения Ташкента составляли чиновники и купцы. Жили они в более культурном, так называемом русском городе. Широкие улицы утопали в пышных деревьях, растущих вдоль арыков, в которых приятно журчала прохладная вода. Могучие пирамидальные тополя бросали огромные тени на улицы, залитые горячим солнцем.

Вокруг города расстилались безбрежные фруктовые сады, виноградники, бахчи, хлопчатниковые и люцерновые плантации.
Прожив в Ташкенте несколько хороших, светлых дней, мы с Лизой двинулись на подводе по тракту в Чимкент, куда я получил назначение.

* * *

Мы прожили в Чимкенте два года. В те времена это был уездный городок с 12 тысячами жителей. Для многих туркестанцев Чимкент был своеобразным курортом. Расположенный в живописной местности, он весь утопал в зелени, летом здесь была сравнительно умеренная температура и имелась прекрасная ключевая вода.
Через Чимкент проходил Ташкентско-Верненский тракт — крупнейшая артерия Туркестана; от города ответвлялся и второй тракт — к станции Кабул-сай Оренбурго-Ташкентской железной дороги.
Все грузы, идущие из Центральной России и Южного Туркестана в Семиречье, не могли миновать Чимкент. В городе необходимо было организовать ветеринарный пункт, так как через Чимкент проходили огромные гурты скота.
До моего приезда во всем огромном Чимкентском уезде был единственный ветеринарный врач — Ивлев; он и лечил скот, и был профилактиком, и эпизоотологом, и санитарным врачом.

Прибыв в Чимкент, я организовал ветеринарный пункт. Мы разделили обязанности. Ивлев обслуживал местное животноводство, а я — гуртовый скот, промышленный, передвигающийся по территории края.
Примерно в 10 километрах от Чимкента располагалось крупное торговое узбекское селение Сайрам. На месте Сайрама, по преданию, некогда находился старинный город Исфиджаб, развалины которого относят к X веку. Сайрам я обязан был посещать еженедельно, поскольку каждую субботу сюда приводили на базар огромные гурты крупного рогатого скота и овец для продажи и для ветеринарно-санитарного осмотра.
Приезжал я в Сайрам ранним утром к началу базара, а покидал базар последним, после окончания всех торговых сделок. Обычно я ездил туда верхом в сопровождении переводчика Уразбая и ветфельдшера Бакланова. Когда со мной на целый день уезжала Лиза, мы нанимали извозчика. В течение первых нескольких месяцев ветеринарный пункт в Сай-раме не имел никакого помещения. Мы работали под открытым небом, в тени больших деревьев. Вскоре были отпущены грошовые средства для постройки на базаре каркасной будки ветеринарного надзора, с длинными коновязами для измерения температуры у животных. В этой будке мы и спасались от зноя.

Жили мы в Чимкенте в маленьком глинобитном «особняке», который стоял на перекрестке двух улиц, представлявших собой зеленые площадки, поскольку никто по ним не ездил и мало кто ходил. Платили мы за него 15 рублей в месяц. В этом домике протекала наша хотя и несложная, но все же относительно культурная жизнь. Мы были молоды, жизнерадостны, приветливы, мы любили людей; а эти качества в свою очередь, заставляли и других к нам хорошо относиться! Мы выписывали газеты, журналы, ветеринарные издания, следили за новинками литературы; каждый вечер с карандашом в руках мы от корки до корки прочитывали «Русские ведомости», подчеркивая все наиболее интересное.

Полностью https://coollib.com/b/400740/read.

1 комментарий

  • Фото аватара Жумарт Ашимович Карабаев:

    Очень интересный материал опубликовала Вета Лисова, спасибо огромное. Мне это интересно прежде всего с познавательной точки зрения о Сырдарьинской области тех времен, но не это главное, главное это неординарная личность выдающего ученого, гельминтолога Константина Ивановича Скрябина! В то тяжелое время ветеринарные врачи самоотверженно вели борьбу с чумой и прочими страшными болезнями животных и в последующем, в советское время, на корню уничтожили массовые инфекции.
    А сейчас многие ветврачи, имея дипломы, не имеют элементарных знаний и в большинстве своем не проводят никакой полезной работы по профилактике заболеваний животных. Поэтому происходят вспышки ящура, туберкулеза и бруцеллеза прочих заболеваний животных.
    И здесь, воочию всплывает гигантская фигура академика К. И. Скрябина совершившего подвиг в науке и жизни!
    С глубоким уважением, Ж. А. Карабаев ученый- зоотехник-селекционер

      [Цитировать]

Не отправляйте один и тот же комментарий более одного раза, даже если вы его не видите на сайте сразу после отправки. Комментарии автоматически (не в ручном режиме!) проверяются на антиспам. Множественные одинаковые комментарии могут быть приняты за спам-атаку, что сильно затрудняет модерацию.

Комментарии, содержащие ссылки и вложения, автоматически помещаются в очередь на модерацию.

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Разрешенные HTML-тэги: <a href="" title=""> <abbr title=""> <acronym title=""> <b> <blockquote cite=""> <cite> <code> <del datetime=""> <em> <i> <q cite=""> <s> <strike> <strong>

Я, пожалуй, приложу к комменту картинку.