Воспоминания об Илье Рубине Искусство Ташкентцы

Dina Rubina:

Друзья мои, ваша душевная и заинтересованная реакция на две спонтанные мини-выставки моих художников – отца, Ильи Рубина, и мужа Бориса Карафёлова, — подсказала мне идею «Музейных понедельников». Пусть это будут такие ненавязчивые, буквально в три-четыре картины отсылы в прошлое, к детству, юности, нашим с Борисом путешествиям, нашей привязчивой памяти.

Сегодняшний «Музейный понедельник» посвящен любимому жанру, — натюрмортам, которые сопровождали меня в детстве и юности.

Люблю книги, в которых пространство любовно обставлено, выписано, освещено и одухотворено, как на картинах малых голландцев.

Я выросла в доме художника, живу в доме художника и с детства наблюдаю, как кисть легко касается холста, чтобы добавить блик на золотой виноградине или подчеркнуть тень под медным кувшином.

Мой отец любил натюрморты…
В мастерской на мольберте всегда стоял подрамник с холстом, на столике рядом – «постановка», с которой он писал. В углу, в картонном ящике была навалена гора драпировок, отрезы разной материи: бархата, шелка, шерсти, ситца и маркизета – отец обожал складки и отлично передавал их на холсте. У меня висит его ранняя студенческая работа: два свободно спадающих отреза ткани, перекинутых через спинку стула. Великолепно вещественно переданы складки.

А на подоконнике стоял целый ряд медных кумганов, бронзовых фигурок, стеклянных цветных ваз… На большом керамическом лягане – блюде для плова – всегда лежали окаменелые гранаты и еще какой-нибудь не выкинутый вовремя фрукт, к которому, вожделея, уже примеривались мухи. Тогда отец выносил нам арбуз или дыню и говорил: «Налетай-торопись, поедай живопИсь!».

Всю эту пыльную кучу в углу мастерской я ненавидела, как и припыленную армию предметов на подоконнике. «Когда у меня появится свой дом, – твердила себе, – у меня духу всего этого барахла не будет! Гладкие стены и ничего лишнего».

Прошло совсем немного времени, каких-нибудь лет пятьдесят…
…и вот я сижу в своем доме в Иерусалимских горах, и каждый сантиметр пространства, каждая пядь стены у меня заняты только лишним: картинами, предметами, фигурками, блюдами, кумганами и старыми, хрипящими от натуги часами… И всё это совершенно необходимо, не отменимо и дорого до спазма в груди.