Авиагородок История Разное

Владимир Карышев

В заключение нашей небольшой серии статей о Чирчике вернёмся к теме изменений, происходящих в некоторых районах города. Вот ещё одно фото с упоминавшейся ранее страницы ВКонтакте.

Здесь стоит привести и комментарии к фото.

— А где это?
— Пишут, что это теперь таким стал любимый военный летный городок…
— Ух!!!
— Да, красиво стало. Но у меня в душе какая-то грусть-тоска по тому городку, где мы жили. Там даже атмосфера была какая-то особенная. Все были дружны и возраст обитателей городка был почти одинаковый. Было весело и радостно! Жизнь в военных городках протекает совсем не так, как в обычном городе. Это необъяснимо, но это так! Душа и молодость остались в Чирчике! Люблю тебя, мой Чирчик! И рада твоему преобразованию в лучшую сторону!!!! Судя по фотографиям, он стал неузнаваемо хорош!

Этот новый микрорайон появился совсем недавно и продолжает расти на месте бывшего авиагородка, совсем рядом с домом, где мы жили во второй половине 60-х годов. Хоть дом и не относился к авиагородку, но двор граничил с ним непосредственно — за кирпичным забором, в авиамастерских периодически ревели реактивные двигатели, а по улице Юбилейной, за мостом через арык Искандер превращавшейся в прямую дорогу к аэродрому, то и дело на буксире таскали в мастерские и обратно самолёты-истребители. Позднее, когда авиационный ремзавод обосновался непосредственно у аэродрома, на старом месте осталась одна из производственных площадок завода. Улица на снимке идет как раз вдоль её территории, которая находится за деревьями по левой стороне. Авиагородок тянулся вниз почти до самого канала, и этот район был освоен авиаторами давно и основательно.

В мае на страницах «Писем о Ташкенте» был материал о Ташкентской авиашколе стрелков-бомбардиров. Школа находилась здесь, в первом районе Сталинских военных лагерей, во время Великой Отечественной войны. А сегодня я предлагаю заглянуть чуть подальше — в 1940 — 41 годы.

Из воспоминаний летчика-бомбардировщика Алексея Никифоровича Рапоты

…В это время по всей стране создавалась целая сеть новых военных училищ, в которые объявлялись комсомольские наборы. Подал заявление и мой младший брат Андрей. Он хотел стать артиллеристом или моряком. Но я его отговорил, сказал, что он еще слишком молод и всегда успеет.

А через какое-то время меня вызывают в горком комсомола и делают такое предложение: «Алексей, надо показать пример комсомольцам – подать заявление с просьбой направить в военное училище». К тому времени я уже был секретарем комсомольской организации педучилища, и как комсомольский вожак отказаться просто не мог. Тут же написал заявление…

Секретарь горкома подает бумагу: «Ну, выбирай, в какое училище пойдешь». А список-то немалый, и танковые, и морские, и артиллерийские, и какие хочешь, но я недолго думая сказал, что хотел бы в авиационное.

Просто в те годы была такая хорошая традиция. Когда в отдаленные районы самолетом доставлялись грузы, то там летчики поднимали в воздух передовиков производства. Вот на таких покатушках я впервые и увидел самолет. И насколько популярна авиация в те годы была, объяснять, надеюсь, не стоит. Полеты Чкалова, Громова, наши летчицы на Восток отправились… После такого триумфа как не быть шумихе? Да и самолеты наши стали появляться. На всю страну тогда уже были знамениты машины Туполева и Поликарпова.

В общем, через неделю вместе с другими ребятами прошел все комиссии, и мне объявили, что я направлен в Ташкентское авиационное училище. На второй или третий день было приказано явиться с вещами на сборный пункт в готовности убыть к месту назначения.

Я дал домой телеграмму. Там всполошились и тут же выехали, но меня уже не застали. И если многих ребят провожали родители, родственники, то меня только один брат. Андрей, кстати, когда узнал, что я ухожу в военное училище, ужасно возмутился и обвинил меня чуть ли не в предательстве. Получается, его же я лично отговорил, а сам подал заявление…

Не скрою, на душе было тяжело и горько. Я совершенно не представлял, что меня ждет, хотя и думал, что неплохо бы стать военным. Но когда это случилось, я понял, что это надолго! Тем более об авиации я имел самое смутное представление, а тут еще такая обстановка… Перед отъездом я в последний раз зашел в педучилище и почувствовал, как защемило сердце. Все казалось таким родным и близким… Все ребята и преподаватели желали мне хорошей службы и успехов. Но для всех мой скорый отъезд стал большой неожиданностью. Кое-кто из учителей говорил: «Не лучше ли было бы это сделать после окончания педучилища?» Но как оказалось, не только мне, но и другим ребятам не удалось его закончить – шли большие наборы, и с нашими желаниями не считались. Надо было готовиться к защите Родины, и этим сказано все… В общем, все произошло настолько стремительно, что пока родители преодолели 100 километров до Кустаная, я уже оказался в Ташкенте.

Там в начале ноября успешно сдал все экзамены, и после месячного карантина уехал непосредственно в училище, которое располагалось в городке Чирчик.

Училище было огромным – 2 500 курсантов, пять аэродромов, на каждом из которых располагалось не менее 20 самолетов У-2 или Р-5. Ведь новые самолеты Яковлева, Туполева, Петлякова, Ильюшина только начали производить, и они сразу же отправлялись в округа, прежде всего на западном направлении, и до нас на тот момент они просто не дошли.

Я попал во 2-ю эскадрилью, в 3-й отряд. Командиром этого отряда был капитан Волков. К нам он относился по-отечески, умел нас заинтересовать, увлечь, подзадорить, и мы, в свою очередь, изо всех сил старались его не подводить. Старшиной отряда был Заманский — хороший, спокойный человек. А вот командир отделения Поршнев не давал нам покоя ни днем, ни ночью. Без конца к чему-то придирался, поучал.

В связи с тем, что наша учеба началась с некоторым опозданием, занятия шли в очень напряженном режиме. Занимались буквально с утра до самого вечера, лишь с перерывом на обед. Под классы были приспособлены временно построенные помещения, все комнаты нашего клуба, и даже кинозал. И такой ритм учебы дал свои результаты. Изучать теоретический курс мы начали 1-го декабря 1940 года, а уже в июне 41-го года стали летать. Никогда не забуду, как я впервые сел в кабину самолета и совершил свой первый полет.

К выполнению задания готовился с особой тщательностью, суть его сводилась к тому, что я должен был ориентироваться по местности и проложить фактический маршрут полета. Летел с опытным инструктором. В алюминиевом планшете – крупномасштабная карта. С карандашом в руке смотрю за борт и сличаю ее с местностью. День стоял жаркий. В кабине чувствовался запах бензина. Самолет побалтывало, и уже после нескольких минут полета я почувствовал, что меня начинает тошнить. Но продолжал мужественно выполнять поставленную задачу. Инструктор оглянулся на меня и, видимо, понял, что пора возвращаться, заложил крутой вираж и взял курс на аэродром.

В июне же начали летать на стрельбу, бомбометание и другие сложные виды летной подготовки. А уж когда узнали о начале войны, наша учеба стала еще напряженней. В перерывах между занятиями мы собирались у репродукторов и слушали последние известия, которые тяжелым грузом ложились на наши сердца…

И уже в августе мы почувствовали первый холодок войны – пришел приказ сформировать авиационную эскадрилью, укомплектовав ее самолетами училища, летчиками-инструкторами и курсантами. Командиром эскадрильи был назначен наш командир отряда капитан Волков, которому присвоили звание майора. Эта эскадрилья вошла в полк, который уже в октябре отправили на фронт. Но это же было самое тяжелое время – немцы тогда прорвали оборону под Смоленском и на полном ходу перли на Москву. И этот полк на Р-5 «сгорел» буквально за неделю…

После убытия этой эскадрильи поступил новый приказ — отобрать 20 наиболее успевающих курсантов, дать им дополнительную тренировку в полетах и направить в Фергану, где на базе училища летчиков формировался полк ночных бомбардировщиков. В эту группу включили и меня, и в течение месяца мы интенсивно тренировались летать ночью. Когда прибыли на Калининский Фронт, нам эта практика очень даже пригодилась.

И, наверное, в декабре нам зачитали приказ о формировании полка, объявили его номер – 666-й, и руководящий состав. Командиром полка был назначен капитан Илларионов Иван Иванович, комиссаром – батальонный комиссар Чуб, а начальником штаба – капитан Железняк Михаил Владимирович. Тут же началось формирование эскадрилий, звеньев и экипажей. Я получил звание старшего сержанта и был назначен штурманом звена, а моим командиром – Коля Котельников.

Наконец, пришел приказ об убытии на фронт. В указанный день подали эшелон, и началась погрузка. Грузили все подряд, начиная от самолетов и кончая канцелярскими принадлежностями.

Часов в десять утра – последнее построение. В этот момент я вспомнил своих – мать, отца, братьев, сестру… Новый сигнал горниста – «Отправляемся!», затем протяжный гудок паровоза, и поезд медленно тронулся с места. Так закончилась моя мирная жизнь и учеба. Мы ехали на фронт. Теперь это уже ни у кого не вызывало сомнения. Всех ждала неизвестность… Для размышлений времени было предостаточно, тем более мы находились в настроении, какое испытывает человек, идущий на что-то большое и важное. Мы запели «Тучи над городом встали…»

На одном из интернет-форумов, в ветке, посвященной авиагородку Чирчик-5, есть такая запись: Я и по сей день горжусь, что я служил в ВВС в городе Чирчик. Сына готовлю к службе. И еще хочу вспомнить про нашу страну — СССР, силища была! Со мной в Чирчике произошел такой случай. Пошли с другом первый раз в увольнение. Куда идти, не зная города? Пошли на базар, у нас было три рубля. Мы купили плов первым делом, поели и на оставшиеся деньги решили купить фрукты. Подошли к женщине-узбечке, попросили взвесить виноград, персики. Она по-узбекски крикнула что-то по рядам торговым. Со всех сторон сбежались торговцы фруктами, собрали нам три огромных пакета фруктов. Мы подаем деньги, а женщина не берет. Она сказала такие слова, которые я запомнил на всю жизнь, и теперь всем рассказываю эти слова. Она сказала: «У меня тоже сын в армии, может быть он служит там, где живут ваши родители. Может быть, ваши родители так же дадут хлеб моему сыну, как я вам сейчас фрукты!» ВОТ ЭТО ЛЮДИ!!! Сейчас таких людей очень мало. Жаль. Спасибо судьбе, что она меня забросила так далеко в сказочную страну — Узбекистан! Дай бог всем людям здоровья! Слов не хватает…

Улица Матросова, дом 15 (авиагородок)