Дина Рубина: “Евреи в Ташкенте были всех мастей” История Разное Ташкентцы
Воспоминания о детстве в Ташкенте.
Дина Рубина, писательница, сценарист.
Писательница Дина Рубина родилась и выросла в Ташкенте и посвятила этому городу и его жителям один из рассказов в новой книге «Все на дачу!». Города ее детства больше нет – сначала его застроили хрущевками после разрушительного землетрясения 1966 года, потом, в 90-х он перестал быть «Ноевым ковчегом» для людей разных национальностей. Вот что вспоминает Дина Рубина на просьбу рассказать о Ташкенте.
…О Ташкенте? Погодите… Вы меня врасплох застали… Да и странно, ей-богу, там ведь полжизни моей прошло, как я могу — в двух словах? Давайте я напишу, ладно? Я сочинения в школе писала неплохо, даже учительница зачитывала. И потом, это мысли организует… Ну и все-таки я какой-никакой издатель, пусть маленького, частного, как говорят здесь — русскоязычного, но уже много лет выживающего издательства… Так что:
…Лично я родилась в самом центре Ташкента. Когда расширяли Аллею парадов, местную Красную площадь, мой роддом снесли и поставили на этом месте памятник Ленину. Потом, уже после моего отъезда в Израиль, свежие ветра политических перемен смели и памятник, а на пьедестале установили большой стеклянный шар — ташкентцы, естественно, съязвили: «Ленин снес яичко!»
Жили мы на маленькой улице Северной, недалеко от Театрально-художественного института. Архитектурой эти окрестности не блистали: дома — глиняные мазанки… Но было какое-то обаяние в нашей улочке, укрытой зеленью, тихо звенящей арыками…
На плоских крышах спали в жару целыми семьями… А на исходе лета пацаны поднимались на крыши — собирать виноград с тех плетей, которые туда взобрались… Самым вкусным было получить полуподсохшую кисточку уже заизюмившегося винограда из рук сборщиков.
А вообще фруктовые деревья сажались не только во дворах. На улицах тоже высаживали вишневые, урюковые, миндальные или сливовые деревца. Особенно красиво было весной, когда все цвело белым, розовым, лиловым цветом, и осенью было красиво: повсюду красно-желтые листья шуршат… Дворники сметали их в кучи и разжигали на рассвете костры…
Но главная особенность ташкентских улиц — чего ни в одном городе я больше не встречала — это арыки. Они разделяли проезжую часть и тротуар. На центральных улицах их бетонировали, а на всех других — просто бежала вода в глиняных бережках. И поливали улицу этой водой, и прохлада от нее шла.
И конечно, в ней играли дети. В жаркий летний день подоткнешь юбку или закатаешь штаны выше колен — и броди босиком по прохладной воде сколько влезет. А еще в арыке можно было набрать глины и поиграть в туляй — это лепешка из влажной глины, ее бросали о тротуар. Если в твоем туляе возникла дырка, можно отщипнуть кусок от соседского и дырку заделать. У кого в итоге получался самый большой туляй, тот и побеждал.
Полиглоты с детства
…Вспоминаю наших соседей — кто на этой маленькой улице только не жил, кого там только не было: по официальной переписи населения в Ташкенте обитали девяносто восемь наций и народностей! Стихийный интернационал, «Ноев ковчег»… Удивить кого-то тем, что ты армянин, айсор, еврей, грек, татарин, уйгур или кореец, было трудно.
Молочница, носившая нам козье молоко, была украинкой. К ней однажды приехала в гости дочь с маленьким ребенком. Еврейка бы тут же заявила, что это лучшее дитя на свете. А украинка выразилась откровенно: «Ой, Лыду, яке ж воно в тэбэ дурнэ!» Стоявшие рядом узбечки тут же закачали головами и сказали, что ребенок выправится. «А я говорю — дурнэ!» — припечатала бабушка.
Как-то мы общались на всех языках понемножку. До сих пор помню, как с соседкой, татаркой по имени Венера, мы убегали от здоровенного гусака и во все горло кричали по-татарски: «Ани! Карагын!» («Бабушка! Погляди!») Иногда меня «подкидывали» на вечер соседке, узбечке Каят. Та только посмеивалась: «Менга бара-бир — олтитами бола, еттитами!» («Мне все равно — шесть детей или семь!»)
Несколько фраз каждый из нас знал на фарси, идишскими ругательствами щеголяли на улице с особым шиком; выражение «Шоб тоби, бисова дытына!» тоже вошло в мой лексикон с детства. В общем, те еще были полиглоты…
Евреи о политике при детях старались не говорить («Ша, здесь ребенок!»). А греки-политэмигранты о политике могли говорить везде и всегда. Если два грека вцеплялись друг другу в лацканы пиджаков и громко кричали, это не значило, что один оскорбил другого. Это так они говорили «при политики» (о политике).
Им было хуже: дети греков понимали все, о чем говорят родители. А еврейские бабушки и мамы для конспирации переходили на идиш. Из чистой вредности я выучилась кое-что понимать. Во всяком случае, когда однажды бабушка принялась мыть косточки соседке Гале (мне было лет тринадцать): «Са ене Галька! Зи шлофт мит цвей мужчинес!», я с лукавым удовольствием поправила: «Бабуля, мит цвей менчн!» — «А ты откуда знаешь?»
И уж евреи в Ташкенте были всех мастей: ашкеназские, бухарские, горские, крымские. Моя подружка, «крымчачка» Хана, спросила однажды: «А вы какие евреи? Русские?» — «Да, а что?» — «Вы русские, а мы — настоящие». — «Так и мы не игрушечные!» — Я никогда не оставляла за кем-то последнего слова.
Соседей надо угощать
Когда мною овладевала охота к поездке в трамвае, я начинала канючить: «Бабуль, поехали на Воскресенский!» Так коренные ташкентцы называли место, где когда-то был Воскресенский базар (около Воскресенской церкви, в здании которой разместился кукольный театр). На площади уже давно бил фонтан в форме хлопковой коробочки и стоял построенный пленными японцами по проекту Щусева Театр оперы и балета имени Алишера Навои, а старое название еще жило.
Чего только не было там, на Воскресенском! Петушки на палочках! Разноцветные блестящие прыгучие шарики на резинке! Вертушки! Соленый и сладкий миндаль в фунтиках! Можно было обойти фонтан кругом, по барьеру, держась за бабушкину руку. Можно было опустить руки в воду и брызгаться. А чтение афиш чего стоило! — «Бабуль, кто такая Баядера?» — «Это не из нашей жизни!»
Однажды моя бабушка — она всегда и всех жалела — подобрала на улице беспризорную бабульку, которая ушла от собственной дочери. Потом конфликт с детьми (опять же стараниями бабушки) был улажен, но какое-то время Зинаида Антоновна жила у нас. Оказалась выпускницей Смольного института и взялась прививать мне хорошие манеры.
Это было необычайно забавно! Реверанс делать я выучилась с легкостью. А однажды, когда вернулась с улицы в перемазанных глиной трусах, она нахмурилась и послала меня немедленно помыться и переодеться: «Деточка, запомни: у дамы белье должно быть как для свидания в Версале!» Что такое свидание, а тем более Версаль, я спрашивать не стала, но фразу эту запомнила на всю жизнь.
Еще более причудливый тип представляла собой наша соседка в доме напротив — Вера Ильинична. Ее муж работал парикмахером, а она вела дом — пироги пекла чуть ли не каждый день. Половину готового пирога делила на кусочки и разносила соседям, умоляя попробовать: на блюдце — салфеточка, на салфетке — кусочек пирога.
После землетрясения сын увез ее, уже овдовевшую, в Москву. И представляете? — она пыталась угощать своими пирогами угрюмых и замкнутых москвичей, жителей одной из многоэтажных башен на проспекте Вернадского.
Звонила в дверь соседской квартиры и стояла на пороге: на блюдце — салфеточка, на салфетке — кусочек пирога. На нее смотрели как на безумную. Но никакие увещевания сына, что в Москве так не принято, не помогали: соседей надо угощать.
«Мусульманский рука чистый!»
Жили на нашей улице и узбеки. Участковый милиционер Гафуров обитал неподалеку в своем каменном доме, и как ни выглянешь на улицу — на рассвете или в сумерках, — он идет походкой хозяина то по одной, то по другой стороне…
Напротив жила семья профессора Аскарова. Сам профессор к тому времени сбежал к молоденькой аспирантке, а его первая жена Каромат Исламовна с кучей детей остались в доме. Приходила к нам красавица Каромат, садилась на крыльцо, обмахивалась подолом широкого узбекского платья из хан-атласа, демонстрируя цветные шальвары, жаловалась бабушке на жизнь: «Полина Семеновна, как мине все это надоелся!»
Вообще взаимоотношения с узбеками были у нас в те времена самые задушевные. Помню свою старшую сестру, одетую в узбекское платье с бархатной жилеткой, — она на утреннике должна была танцевать узбекский танец. А я обожала надеть платье с карманами и в праздник Навруз ходить с узбечатами по домам — песни петь, получая за это что-нибудь сладкое.
Или зайдешь к соседке, чтобы позвать ее дочку играть на улице, а она тебе — кусок лепешки в руки, или изюма горсть, или орехов. Или слышишь: «Чой ичамиз!» («Чаю попьем!») Гостеприимство — один из важнейших законов узбекской жизни. И в нас, европейцах, или, как говорил один папин сослуживец — «колониальных белых», — это тоже с годами въелось, так что стало общеташкентским стилем жизни.
Однажды посадили меня соседи за большой дастархан, плов есть. А я возьми да и попроси ложку. Моя подружка Насиба рассердилась: «Ты что, плов есть не умеешь?» Плов полагалось есть руками, сложив пальцы горстью и подгребая помаленьку к себе. Освоить это искусство — не ронять ни рисинки — было не так-то просто, но необходимо: вдруг позовут на свадьбу или на угил-той — обрезание, а ты плов есть не умеешь!
И брезгливость надо отбросить за ненадобностью, если хозяин решил угостить тебя со своей собственной руки. Как говорил наш сосед, дядя Рахматулла: «Кизимкя, кушяй, мусульманский рука чи-и-истий!»
Ташкент после землетрясения
Переломным моментом в истории Ташкента стало землетрясение 1966 года. Многие рассказывают, что были трещины в земле, — такого не припомню. А вот как гудела земля перед толчком — помню отчетливо. Бабушка, перед тем как выскочить во двор, аккуратно застелила кровать, и это годы спустя вспоминали в семье с неизменной улыбкой.
Говорили, что не такие уж тотальные были разрушения, чтобы с лица земли весь город снести, но, видно, где-то там, «наверху», решили сделать из землетрясения образцово-показательное мероприятие, апофеоз дружбы народов, не понимая, что настоящая дружба народов — это и было то золотое равновесие, которое являл старый Ташкент, великий Ноев ковчег, в котором ругались, любились, дрались, воровали и праздновали — каждый свои, а заодно и чужие — праздники, и плыл он себе в океане вечности, рассекая волны; плыл, неся на своих палубах всю свою живность, всех чистых и нечистых, равных и неравных, а главное, всех, кому в нем было хорошо и кто не помышлял покинуть его, палимые зноем, палубы…
Ну и навалились всей страной. Целые кварталы типовых застроек вырастали на пустырях за считаные месяцы. В центре города поставили бронзовый памятник: мускулистый мужчина в тюбетейке, а за его спиной — женщина с ребенком. Он протягивает руку жестом, как бы ограждающим от беды, но слишком уж похожим на отталкивающий. Сей монумент тут же прозвали: «Памятник отцу-алиментщику».
А к другому памятнику — Юрию Гагарину в одноименном сквере — сочинили эпиграмму: «Тебе, Ташкент, Москвой подарен огромный хрен, на ём — Гагарин». Так-то: нам, ташкентцам, палец в рот не клади! Наш сосед дядя Гриша сходил посмотреть на этот памятник и вернулся недовольный: «Это ж безовкусица!»
Города должны жить дольше, чем люди
Конечно, наша жизнь была не такой идиллической, какой издалека вспоминается. Молодые узбеки пытались приставать практически к любой «европейской» девушке. Пойти, скажем, на ежегодный карнавал можно было только в большой компании, одной — ни в коем случае, замучают приставаниями. Вообще, в Ташкенте были места, куда женщине лучше было не соваться.
В частности, в чайхану — это была мужская вотчина. В чайхане не только ели и пили чай. Там и травку покуривали… — вился, вился запашок, отпугивая чужих, кого, может, и тянуло заглянуть в чайхану, выпить зеленого чаю в жаркий день.
В чайхане, кстати, часто устраивали состязания острословов — «аскию». Один смешное слово скажет, другой подхватит — и все хохочут. А хохотали узбеки так смачно, что непривычные люди на улицах вздрагивали. Высмеять, подшутить — это было в народных традициях, обижаться при этом не полагалось, надо просто немедленно отбрить задиру ответной шуткой. Словом, что-то вроде кавээновской разминки, только без тридцати секунд на обдумывание.
Мне часто Ташкент снится: платаны, карагачи, тополя… воздух его, вкусная вода… Светает, смеркается… — участковый милиционер Гафуров идет по улице… И все снятся и снятся эти розовые корни деревьев, шепот арыков, нежный шелк струящихся в воде водорослей…
Наверное, человеку свойственна привязанность к местам своего детства и юности… Может, потому, что в них, как в зеркале, как на глади озера, запечатлен твой образ в те годы, когда ты был счастлив… А если и зеркала того уже нет? Если исчезли с лица земли те улицы и здания, деревья и люди, которые тебя помнили?
Это неправильно, знаете… Города должны жить долго — дольше, чем люди. Они должны меняться постепенно и величаво, строиться основательно и не наспех, улицы и площади называться раз и навсегда, памятники — стоять незыблемо…
Умница Дина! Такое душевное воспоминание! Я тоже жил в махалле и многое о чем она говорит было и у меня! Бруг еврей Миша Пинхасов. другой друг кореец Юра Кугай, русские и узбеки друзья! также мы бегали и играли все вместе!
рустам ибрагимов[Цитировать]
Про аскию отлично сказано! Нужно сохранять и развивать это словесное состязание. Это то, чем можно гордиться.
Aziz[Цитировать]
«Воскресенская церковь» — гыыыы. «Баядера» — это оперетта, а в Навои шла «Баядерка». Пленные японцы не строили театр Навои. Эни — по-татарски не бабушка, а мама. «Мит цвей меншн» — это не идиш, а немецкий. На идише было бы: «мит цвей шлимазлес». В общем незачет по диктанту.
Усман[Цитировать]
Откуда инфо?
Azim[Цитировать]
Cсылайтесь на меня. Театр начали строить,когда никаких пленных японцев в проекте не было.
Усман[Цитировать]
Театр Навои начали строить, когда война еще не закончилась. Конечно, тогда пленных японцев еще не было. Но основные работы начались после окончания войны. Вот тогда-то и был использован труд пленных японцев. И строили они не только театр.
Феликс[Цитировать]
Архитектура СССР, 1975, с. 386: «Закладка здания состоялась 1 сентября 1940 г., в 1942 г. работы были прерваны ввиду трудностей, связанных с военным временем. В 1943 году стройка была возобновлена.» На ЗАВЕРШАЮЩЕМ ЭТАПЕ строительства театра принимали участие прибывшие в Ташкент в ноябре 1945 г. японские военнопленные из Квантунской армии.
Т.е. ничего они там не построили. А,может быть,только навредили. Соль постоянно выступает на кирпичной кладке.
Усман[Цитировать]
Театр Навои начали строить в 1940 году……. Архитектура городов СССР, Ташкент, С.Полупанов и Ю.Яралов, 1949 год.
Евгений[Цитировать]
Что-то сомнительный источник :-)
Azim[Цитировать]
А это, по всей видимости, для привлечения японских туристов повесили…
Сергей[Цитировать]
Да.
Усман[Цитировать]
Именно пленные японцы и строили театр. Моя дочь училась на факультете японской филологии иногда работала переводчиком. Так вот , японцы посещают те кладбища в Ташкенте и Таш.обл, где похоронены военнопленные. А в конце поездки японцы устраивают фуршет именно в кафе театра А.Навои. Приглашают с гостей из Японского Посольства, Японского центра, студентов и преподов из Восточки.
Maya Usman[Цитировать]
Все хорошо, но почему шар-то стеклянный на месте памятника Ленину? И ««Ленин снес яичко!» — ни разу не слышала.
Елена[Цитировать]
Это яичко снесло Ленина!
О яйцах, подробно[Цитировать]
Есть еще один вариант «Глобус Узбекистана»
Интман[Цитировать]
ну, какие же глиняные мазанки были вокруг ТТХИ…вполне приличные для того времени кирпичные дома..мазанками уж точно их назвать было трудно..и уж, вообще, непонятно про какую Воскресенскую церковь она пишет., какая то путаница с базаром, церковью, фонтаном, кукольным театром…где площадь перед театром Навои и где старый кукольный театр?..между ними приличное расстояние…
может это о другом базаре, о Туркменском..ведь фонтан с коробочкой уже был перед театром в 50- 60.-х. г.г. Воскресенский базар был перед театром Навои в эти годы?
Art68[Цитировать]
Нет, конечно, базара не было. И следа не осталось. «Когда мною овладевала охота к поездке в трамвае, я начинала канючить: «Бабуль, поехали на Воскресенский!» Так коренные ташкентцы называли место, где когда-то был Воскресенский базар (около Воскресенской церкви, в здании которой разместился кукольный театр). На площади уже давно бил фонтан в форме хлопковой коробочки и стоял построенный пленными японцами по проекту Щусева Театр оперы и балета имени Алишера Навои, а старое название еще жило». Автор и пишет, что базара не было, а название осталось. Правда, про «Воскресенскую Церковь» — развесистая клюква. Дальше идут «детские радости», которые можно было купить прямо на Театральной Площади. Как я понимаю, это фрагмент из «ташкентской книги» Рубиной. В ней присутствует не только автор и герои, но и воспоминания совершенно других людей, но тоже ташкентцев. Такие «внесюжетные герои» могут ошибаться, что-то путать.. Как и в жизни!
Лидия Козлова[Цитировать]
Так вот и непонятно на какой базар она могла ехать с бабулей, если на месте Воскресенского базара давно уже бил фонтан
Art68[Цитировать]
Если не ошибаюсь базар был в том месте где ЦУМ , там еще была трамвайная кольцевая. Я была маленькая и мы с бабушкой поехали на 4 трамвае, а вот для чего туда ездили не помню
Maya Usman[Цитировать]
Примерно с 47 года …на месте Воскресенского бил фонтан ..
olga[Цитировать]
Дина Рубина, по- видимому, имеет в виду Иосифо-Георгиевскую церковь, и я отлично помню , что в 60-е (годы моего детства) ее приспособили под кукольный театр. При нем еще и пельменная была. никогда после не ела таких вкусных пельменей. А на месте того выхода из метро. что напротив КГБ, по- моему, стоял цирк- шапито. Дети естественно, любили это место..
Софья Волкова[Цитировать]
Церковь была, напротив княжеского дворца. Храм великомучеников Иосифа и Георгия. в принципе, это рядом.
Софья Волкова[Цитировать]
Текст, состоящий из развесистых клюкв, падающих стремительным домкратом.
Усман[Цитировать]
Точно!
Li Ka[Цитировать]
https://www.7ya.ru/article/Dina-Rubina-Evrei-v-Tashkente-byli-vseh-mastej/ Это источник. Комментаторы пишут, что на снимке не Дина Рубина, а её мама??? «Две ошибки. У Дины есть младшая, а не старшая сестра. На черно- белой фотографии не Дина, а её мама.
2020-06-24, Igor62 » Да, это не воспоминания, это «микс» из романа. Отсюда нестыковки.
Лидия Козлова[Цитировать]
Рита Рубина эвакуировалась в Ташкент в возрасте 17 лет, можно примерно подсчитать сколько было ей лет и когда сделано фото, но фото по качеству не похоже на начало 30-х и даже середину тех лет, да лица у детей тогда были другие…
на фото ниже Д. Рубина в школьной форме.
Art68[Цитировать]
И главную погань никто не заметил: «евреи всех мастей». Она приравнивает евреев к собакам? Здесь уже МВД Израиля должно вмешаться.
Усман[Цитировать]
ой, оставьте, пусть они сами между собой разберутся-)))
Art68[Цитировать]
Ну вот не помню я выражения — «памятник отцу — алиментщику», и что-то там про Гагарина. Может, чиланзарцы оказались более культурными, чем выходцы с Хаимштрассе и ему подобных мест. Как не слыхал и: «Ленин снес яичко», хотя к моменту установки «шарика» жил неподалеку, и видел, как памятник Ильичу сносили, а затем глобус Узбекистана на его место поставили. Что-то у автора не то, с чем-то…
Светослав[Цитировать]
Чиланзарцы, в данном случае, при чём?
Евгений[Цитировать]
Д. Рубина, по- видимому. имела в виду памятник. кот. стоял напротив ЦК партии. Ребята зимой черпали воду из реки и несколько ведер от стеллы выливали к подножию памятника. Получался шикарный каток. Ох, и весело же было! Тут главное было в реку не въехать.
Софья Волкова[Цитировать]
В данном случае, я вырос на Чиланзаре. И никогда не слышал в нашем районе выражений, которые упоминает автор. Понимаете — н и к о г д а !
Светослав[Цитировать]
Гагарина(памятник) сейчас установлен около ЧиланзарскогоТЦ, кинотеатр Чайка, напротив улицы Гагарина
Maya Usman[Цитировать]
Живу в Ташкенте почти 70 лет,но первый раз читаю эти похабные названия памятников!Нигде и никогда про них слышно не было! Явно автор перегнул!
татьяна[Цитировать]
Друзья1 Не забывайте. что Д, Рубина- пис атель- юморист. И очень хороший писатель.
Она просто хотела нас с вами развеселить, на что же тут обижаться.
Софья Волкова[Цитировать]
Дина писала, что активно переписывается перед написанием книги с людьми, владеющими темой и часто вставляет в свои произведения отрывки из этих писем. Возможно, кто то из ташкентских дал ей такую информацию.
Marina[Цитировать]
Да , это правильно. Четко. Виноваты оказались сами ташкентцы. Не надо рассказывать доверчивым писателям то, чего не было на самом деле.
Читатель[Цитировать]
В Вашингтоне живет весьма примечательная и колоритная дама, великолепный гид, рассказчица, каких поискать, никакому Маменко и иным юмористам ее не достать в мастерстве исполнения анекдота. Имя ее — Аня Топоровская. Рубина, бывая в США, непременно наведывается к ней и пополняет свой блокнот рассказами от Ани. Потом эти рассказы становятся великолепными фрагментами произведений Рубиной. Примечательно, что Рубина, как дама умная, никогда не упоминает источник информации. На вопрос, почему Аня сама не может составить сборник очерков на основе своих рассказов, она отвечает: при написании смак устного исполнения улетучивается. Есть вещи, которые надо выражать только звуком. А Рубина — большой мастер заимствований — мастер в писательском ремесле. Тем и живет.
Любопытствующий[Цитировать]
Я люблю Д. Рубину как писательницу. но при первых же строках меня смутило. что она якобы родилась в роддоме. кот. стоял на месте памятника Ленину. Там стоял либо Спасо- Преображенский Собор( и площадь называлась Соборной. а попросту- Соборка), либо дом Туркестанского генерал- губернатора.
Софья Волкова[Цитировать]
До реконструкции Красной площади (площади Ленина) на улице Тукая был роддом…… В 1974 году на его месте был установлен третий по счету памятник Ленину.
Евгений[Цитировать]
Да, мне кузина В. Наследова вчера подсказала. что они с братом Сергеем родились именно там Я — то помоложе. не помню …
Софья Волкова[Цитировать]
И я там родилась. Так мама записала в своём дневнике. Просто раньше это была не площадь, а «около площади».
Лидия Козлова[Цитировать]
«Усман: Cсылайтесь на меня»- «Что-то сомнительный источник :-)»
Напротив, самый надёжный. Во всём разбирается. Всё знает. Всех строит. Такой маленький Шойгу с примесью Лукашенко.
Фома[Цитировать]
только РЯБОЙ
Руфина[Цитировать]
Юлик, вам уже вручили железный крест за заслуги перед новым фашистским отечеством?
Усман[Цитировать]
«Я люблю Д. Рубину как писательницу. но при первых же строках меня смутило. что она якобы родилась в роддоме. кот. стоял на месте памятника Ленину». Был там такой роддом. Номер запамятовал. То ли 6, то ли 2. Я сам оттуда, из той же палаты, что и Рубина. Только постарше чуток. Разминулись мы с ней. А уж как бы я хвастался: мы с Рубиной однопалатные, одномоментные, только мамы разные. Да и цветом кожи тоже: она сефардка, а я ашкеназ. А так — не отличить бы. Если не очень приглядываться.
Фома[Цитировать]
Из шестой палаты по пятому трамваю.
Усман[Цитировать]
Мне известны люди, которые навещали Ефрема по указанному им адресу…
Руфина[Цитировать]
Усман:
Из шестой палаты по пятому трамваю.
Ваша информированность меня пугает.
Фома[Цитировать]
в принципе чтиво прикольное))))
но раз тут всезнающий человек Усман, то у меня возник вопрос к нему, а именно: сам я родился в роддоме за психбольницей в 70 году (боткинская, если не ошибаюсь). так вот пытаюсь найти биологического отца своего. знаю, что в год моего рождения он учился на 3 курсе мединститута. фамилия РОГОВ, зовут кажется Юрий. и как мне говорили, что он в своем выпуске был единственным с красным дипломом. а далее сведения расходятся- потом работал либо психиатром ( был главврачом боткинской психбольницы), либо хирургом……..
Вот ежели Вы могли бы помочь найти данные, я б был премного благодарен.
мой майл- voyko.sergey@gmail.com
Сергей Войко[Цитировать]
Если Вы в Ташкенте, то найти выпускников 73-го года достаточно просто и можно узнать у них о сокурснике. Кроме того, в Интернете есть сайты ТашМИ, выпускников ТашМИ .
FZL[Цитировать]
если бы все было так просто………. я узнал об этом в конце 90-х годов уже долгое время проживая в РФ.
я все перерыл в инете….не нашел ни выпуск, ни информации по нему….
Сергей Войко[Цитировать]
«…сам я родился в роддоме за психбольницей в 70 году (боткинская, если не ошибаюсь). так вот пытаюсь найти биологического отца своего. знаю, что в год моего рождения он учился на 3 курсе мединститута. фамилия РОГОВ, зовут кажется Юрий. и как мне говорили, что он в своем выпуске был единственным с красным дипломом».
То есть биологическому отцу сейчас должно было быть около 70. Возможно, он жив, и ваша с ним встреча возможна. Понятно, в живых уже нет педагогов мединститута, которые могли бы помнить краснодипломника. Но есть ведь архив мединститута, списки краснодипломников, воспоминания его однокурсников. Работа большая, разумеется. Но — при упорстве и дерзании — обреченная на успех.
МАГ[Цитировать]
остается надеяться, что он еще жив )
понятно, что нужно в архив, и если б я был в Ташкенте, то конечно же давно там все перерыл…..
Сергей Войко[Цитировать]
«понятно, что нужно в архив, и если б я был в Ташкенте, то конечно же давно там все перерыл…..»
Так дайте поручение своим друзьям, родным, знакомым. Оговорите стоимость услуги. Снабдите доверенностью. Начните делать что-нибудь, и все получится. Надеяться на то, что что-то за вас сделает первый встречный, наивно. Вам уже полтинник. Пора взрослеть, Сергей.
МАГ[Цитировать]
смешно…..вы думаете что ничего этого не делалось?)))) я не рассчитываю, что как вы говорите — первый встречный за меня это сделает…..уже все было…и одноклассники, и друзья, и нанимались люди….и не только по этому вопросу….это скорее была фраза в воздух…а вдруг кто слышал или из этих кругов……ну да не суть важно……
хочешь сделать хорошо — сделай это сам ))
Сергей Войко[Цитировать]
А кто помнит роддом на Дружбе Народов, если ехать в сторону ЦУМа с левой стороны?
Maya Usman[Цитировать]
Мдааа … Д.Рубину как всегда читать интересно . Но еще интереснее читать комментарии … Царствие небесное А.П.Чехову — цитата из Палаты номер 6 — » день был без числа » …
Саодат[Цитировать]
«раз тут всезнающий человек Усман…»
Усман у нас еще и полиглот. Кстати, он не боится за то, что его могут по статье привлечь за пропаганду нацизма и за антисемитизм. Он в немецком тексте употребил девизы, которые были в ходу в фашистских лагерях смерти. К примеру, в Бухенвальде.
Galgen[Цитировать]
Интересно было узнать, что Дина жила на ул. Северной — я жил на ул. К. Либкнехта (улицы пересекались)и наверняка многих персонажей книги встречал там.. точно помню, как участковым Гафуровым меня бабушка пугала в детстве.. Все так — и домики из обожженного на солнце глиняного кирпича, многие с общим двором(назывались «коллектив»), арыки и вишня, виноград, джида вдоль тротуара.. Театральный институт ваще было сказочное место, где я находил шпаги, цветные мозаики и даже бутафорскую гранату, которую принес, само собой, в школу(что там началось!). Наверняка Дина помнит походы с накачанными автомобильными камерами на Девятку (девять водопадов), на Анхор, где купались в ледяной воде и прыгали с тарзанки, ну и на Комсу (Комсомольское озеро). Возвращаясь с Комсы заходили на Беш-Агач за «ухо-горло-нос» — вкуснейшие свежайшие пирожки по 4 коп. штука.. Прекрасное было время, барабир кто какой национальности, знали вкус мацы, долмы, фасолады, кукси, щей и плова, а также обычаи и словечки всякие, не только русские.. Дине спасибо, что пишет про это, а мне пора заканчивать, ибо воспоминаниям нет конца..
николай иванов[Цитировать]
фото сделано на ул. Северной.. примерно 1975 год
николай иванов[Цитировать]