Александр Павлович Хорошхин. Забытый востоковед История Ташкентцы

Прислала В. Лаврова

(1841 г. Оренбургская губерния — 25 августа 1875 г.) Место смерти Махрам (Кокандское ханство, ныне — Согдийская область Таджикистан). Похоронен в братской могиле героев-скобелевцев.

В 1865 году была образована Туркестанская область. Её руководству требовались специалисты, знакомые с историей и географией Средней Азии, особенностями быта и хозяйства ее народов. События приобретали все более драматический характер — в регионе столкнулись геополитические интересы России и Англии. Местные ханы, и в прошлом относившиеся к России довольно недружелюбно, объявили «священную войну» против «неверных». Боевые столкновения чередовались с дипломатическими переговорами и поисками компромиссов, зачастую не дававшими положительных результатов.

В начале 1866 года есаул А. Хорошхин в составе Первой уральской сотни походным маршем совершил «путешествие» из Оренбурга в Ташкент. Оно длилось почти полгода — приходилось принимать участие в вооруженных конфликтах и охране «беспокойных» территорий, часть казаков в дороге заболела тифом.

Летом 1869 года А. Хорошхин вместе с казачьей сотней оказался в Ташкенте и на какое-то время смог сосредоточиться на научной работе. Да и начальство стало привлекать его к сбору статистических и экономических сведений, что позволяло постоянно путешествовать по краю и не приникать непосредственного участия в военных конфликтах. Он побывал в Хиве и Самарканде, Бухаре и Ходженте, Коканде и Кульджи, Верном и Джизаке, познакомился почти со всеми районами Средней Азии, недавно вошедшими в состав Российского государства, исколесил степи, пустыни и горы, сопровождая специальные комиссии по организации местных органов управления или выполняя самостоятельные поручения.

Его хорошо знали командиры местных гарнизонов и простые декхане, с которыми уралец доверительно беседовал, стремясь понять особенности азиатского характера. Казак тонко разбирался в закулисных тайнах эмирского дворца («Отрывки из дневника в Кокане»), производстве хлопка («Сугут»), торговых операциях («Очерки Ташкента», «Очерки Кокана»), мусульманском вероучении и системе налогов («Заметки о закете в Бухарском ханстве»). Он не просто знакомился с различными сторонами малознакомой действительности, но внимательно исследовал их как географ и этнограф (серия статей «От Оренбурга до Кокана», «Долина Зеравшана», «Катта-Курганский отдел», «Очерки Семиречья», «Пустыня Кызыл-Кум» и др.).

Пребывание в Средней Азии стало для Хорошхина периодом активной научно-публицистической работы. Ему было понятно, что будущее края во многом зависит от того, насколько удачно будут разрешены вопросы межэтнических отношений. Он пытался проникнуться «загадочным духом» народной и официальной жизни, чтобы определить свое собственное поведение как представителя власти и воздействовать на выработку продуманной политики.

«Заметки по дорогам Средней Азии» (1869 г.) стали справочником по торговым делам, путеводителем, словарем для путешественника, содержащим как общие, так и конкретные бытовые рекомендации: на каком экипаже ехать, какой должна быть упряжь, как обращаться с проводниками, каковы особенности маршрута в целом и отдельных участков, что может привлечь путника в том или ином городе и т.д.
Редакция «Военного сборника», опубликовавшая статью А.Хорошхина «Долина Зеравшана» (1869 г.), отметила ее «характер сельскохозяйственного и административного исследования». Автор предложил читателю географическое, гидрографическое и экономическое описание района, постоянно ссылаясь на оценки и мнение местных жителей. В статье подробно характеризуются простейшие земледельческие орудия, применяемые декханами в поле, даются их названия на узбекском и таджикском языках. Автор посчитал необходимым привести данные об урожайности производимых в Зеравшанском округе культур, виды и размеры налогов, которые обязан платить каждый житель кишлака. Высказывался и ряд критических замечаний в адрес царского и местного правительств. Общий вывод писателя прозвучал в целом грустно-оптимистически: современных предприятий мало, но «много шелка, хлопка и фруктов, и все это ждет рук».

Автор статьи — не сторонний равнодушный наблюдатель, а заинтересованный в процветании края человек, которому понятны устремления местных жителей, мечтающий о приобщении округа к современной культуре и производству.
Как исследователь-этнограф, А. Хорошхин несколько напоминает Н. Савичева с его пристальным вниманием к проблемам народной жизни и организации хозяйства. При всей объективности он не хочет скрывать своей заинтересованности и личных оценок, рассказывая о жизни местных жителей, всегда находит добрые слова в их адрес. Европеец по образованию и взглядам, он порою останавливается перед загадками «застывшей», «неподвижной» местной жизни, но не отвергает ее, стремясь понять.

Конечно, в подходе его нередко чувствуется взгляд военного. Описывая Коканд, он отмечает, что город окружен глиняными укреплениями с 12 воротами, что в нем 22 тысячи домов… Но такая позиция всегда дополнялась мнением экономиста и политика. Говоря о природных богатствах Средней Азии, Хорошхин с грустью замечает, что пока местный «народ не умеет и не хочет заниматься горным делом»…

V
Хорошхин завоевал в глазах руководства края и товарищей славу бесстрашного офицера и способного дипломата. Ему поручаются деликатные задания, предполагающие умение вести переговоры и добиваться необходимых результатов. Он никогда не уклонялся от выполнения своих обязанностей, оставаясь решительным и находчивым.
В мае 1868 г. А. Хорошхин отличился при взятии Самарканда и Катта-Кургана, летом участвовал в Бухарском походе. В августе 1870-го умело руководил сотней при штурме крепости Китаб недалеко от родных мест легендарного Тимура. Весной 1873-го принял участие в боях близ селения Чандыр, в 85 верстах от Хивы, в значительной степени определивших судьбу ханства. В 1874 году во главе небольшого отряда совершил рейд в глубь Средней Азии для помощи хивинскому эмиру.
В конце 1868 — начале 1869 гг. уралец входил в состав специальной миссии, направленной в Коканд для решения спорных вопросов, связанных в основном с торговыми взаимоотношениями России и среднеазиатского ханства. Его правитель Худояр-хан, ранее пользовавшийся поддержкой Бухарских властей, после взятия русскими войсками Ура-Тюбе и Джизака в 1866 г. вынужден был самостоятельно искать решения межгосударственных проблем. А. Хорошхин чувствовал себя в незнакомом городе спокойно: зная узбекский язык, мог бродить ночами по Коканду, уверенный в том, что с ним ничего не случится. Он встречался с сибирскими казаками, волею судеб оказавшимися в Средней Азии. Любовался красотами местных площадей и мечетей. Беседовал с купцами… При этом он никогда не забывал, что главная задача — это добиться выгодных для России результатов. Миссии, однако, удалось достичь лишь первоначального «договора о намерениях»…

Наиболее трудным и сложным оказалось участие в работе ханского совета в Хиве летом 1873 года: нужно было организовать регулярное снабжение армии провиантом и освободить около 15 тысяч рабов. Местные власти активно противодействовали решению этих и других вопросов, связанных с материальными интересами (и потерями) среднеазиатских беков и купцов. Но все же представители туркестанской администрации сумели добиться необходимого, хотя и в неполном объеме….

А. Хорошхин довольно быстро продвигался по служебной лестнице. Недавний хорунжий к началу 70-х стал армейским подполковником (что равнозначно казачьему званию войскового старшины).
Для уральца в официальных поездках по территории края всегда существовала дополнительная цель. Может быть, не менее важная, чем итоги переговоров. Он внимательно изучал окружающее, собирал материал для будущих статей и очерков. Казак не был «агентом» русской разведки, в поездках его волновали всегда и чисто научные цели и потому он публиковал полученные сведения в открытой печати.

VI
Выполняя разнообразные поручения командующего военным округом генерала К. Кауфмана как дипломат и переводчик, постоянно выступая на страницах «Туркестанских ведомостей» (им опубликовано в газете около 70 статей) как ученый и журналист, А. Хорошхин никогда не забывал, что является прежде всего казачьим офицером, «человеком службы». Но он рассчитывал в ближайшие годы получить звание полковника и уйти в отставку, чтобы целиком заняться любимым научным делом, или стать одним из руководителей (кстати, хорошо подготовленным к работе в условиях Средней Азии) администрации края. Для А. Хорошхина открывалась заманчивая перспектива служебного и научного роста и подъема… Думается, что он мог бы стать ученым масштаба Н. Бородина, крупного русского ихтиолога и организатора рыбного дела… Но не судьба…

Казак постоянно оказывался в гуще военных событий и связанных с риском для жизни конфликтов. Человек увлекающийся, привыкший принимать самостоятельные решения, он меньше всего походил на кабинетного ученого. Активная научная и журналистская работа сказывалась на его здоровье. Хорошхин постоянно жертвовал свободным временем для написания очередного очерка, сбора нужные сведения. Поставив перед собой цель рассказать о народах и природе Туркестана, он последовательно шел к ее достижению.
Но все это отодвигалось на второй-третий план, когда возникали чисто военные задачи. «Замирение» еще не наступило. Ученый был частью Войска, был близок к рядовым казакам и не хотел чем-либо отличаться от них — особенно в трудных конных переходах или постоянно случавшихся вооруженных стычках. Он не позволял себе прятаться за спинами казаков. Определяющим его нравственный облик качеством была «любовь к правде и добру». В Хорошхине отчетливо проявлялось то свойство души русских офицеров, та совестливость, что заставляли их быть всегда в строю, вместе с рядовыми. Наделенный «открытым и увлекающимся характером», он выполнял добросовестно то дело, которому была посвящена его служба.

Казачий офицер был близок к генералам Д. Романовскому и К. Кауфману, к атаману Н. Веревкину, но никогда не пытался использовать их доброе отношение в собственных интересах. Он не хотел зависеть от дружбы и приятельства с начальством, которые, как известно, довольно переменчивы и непостоянны. Он служил России, армии, Войску, науке, но не конкретному человеку. Эта самостоятельность, бывало, раздражала руководство края, но зато ценилась казаками.
Думается, подполковник был обречён на гибель. И не только как жертва воинского долга, подобно другим казачьим (и не только казачьим) офицерам. Он так и не нашел однозначного ответа на вопрос: а что же дальше? Развязка наступила, как часто бывает, совершенно неожиданно.
Небольшое селение Махрам не обнаружить на географической карте. Оно было окружено подвижными барханами, за которыми могли легко скрываться целые вооруженные отряды. В конце прошлого века этот кишлак в 10 верстах от железной дороги Ташкент-Ходжент был почти полностью разрушен, сохранились лишь глиняные развалины. 22 августа 1875 г. здесь вспыхнул бой конного отряда полковника М. Скобелева с кокандской армией, насчитывавшей около50 тысяч человек.

Бой вышел скоротечным: кокандцы не выдержали артиллерийских залпов и удара кавалерии и начали отступать. Одновременно они то контратаковали небольшими группами, то отходили, заманивая противника. Их командующий — кипчак Абдурахман-Автобачи действовал «партизанскими методами»: направил несколько отрядов в тыл русских, стремясь использовать значительное численное превосходство кокандцев. Он не рассчитывал одержать победу, но думал нанести значительный урон «неверным».
В том бою противник потерял всю артиллерию (39 пушек), несколько тысяч убитых и раненых. Потери отряда Скобелева были незначительными — 6 человек (пять рядовых казаков и один офицер) убитых и 8 раненых. Единственным офицером, погибшим в тот день, оказался А. Хорошхин…
Подполковник имел право не рисковать своей жизнью. Итог сражения был заранее предрешен. Но, захваченный азартом стремительной схватки, он, очевидно, не сумел быстро разобраться в ситуации. Во главе небольшого отряда казаков вырвался вперед — и оказался в окружении. Земляки попытались прикрыть офицера, но моментально были изрублены.

Кокандцы знали А. Хорошхина, его уважительное отношение к местным обычаям. Но боевая схватка имеет свои законы. Вряд ли можно было кого-либо «угадать» (как говорили уральцы) в сумятице, в вихревом столкновении конников…
Через несколько минут казаки отбили тело Хорошхина, почти полностью изрубленное. Участник тех событий С. Цыганов в своих воспоминаниях указывает, что в правой руке убитого подполковника «был зажат револьвер». Видимо, Хорошкин отстреливался до самого последнего…
Около развалин крепости вырыли братскую могилу и похоронили погибших уральцев. Еще в начале XX века ее можно было найти: небольшой холмик с крестом среди барханов. Теперь его следов не обнаружить…
Забыто и имя А. Хорошхина. Для местных жителей он — завоеватель, враг. Для русской науки — самоучка, малозаметная фигура, особенно на фоне исследователей, пришед ших в Среднюю Азию после него. Но вряд ли это справедливо… Ведь А. Хорошхин был одним из первопроходцев русской ориенталистики, исследования которого позволи ли лучше понять особенности социальной и бытовой жизни народов этого края…

* * *

Смерть А.П. Хорошхина не стала заметным событием для большинства земляков. Они привыкли к гибели казаков на войне, особенно в степях и пустынях Азии. Местная газета лишь почти через полгода после смерти подполковника, в начале 1876 года, отозвалась сдержанным некрологом. А. Хорошхин был назван «одним из талантливейших офицеров нашего Войска». Петербургский еженедельник «Гражданин» отметил гибель «известного своей храбростью офицера, отличного знатока Туркестанского края» небольшой заметкой. Несколько позднее «Уральские войсковые ведомости» напечатали один из очерков покойного («Из забытых тетрадей») и список основных его статей, составленный братом — Михаилом Павловичем. Архив исследователя-журналиста бесследно пропал.

В том же 1876 году по предложению начальника штаба военного округа генерал-майора В. Троцкого в Петербурге вышел большой «Сборник статей, касающихся Туркестанского края». Генерал-губернатор края К. Кауфман отметил, что он «будет посильной данью внимания и уважения нашей администрации к литературным и научным трудам покойного». Редактор «Туркестанских ведомостей» Н. Маев, хорошо знавший уральца, в предисловии попытался оценить вклад А. Хорошхина в современное востоковедение, но его статья была лишь схематичной характеристикой основных жизненных и научных вех уральца. Сборник этот остался единственной книгой, принадлежащей перу уральца, причем практически недоступной современным читателям и краеведам.
Через 25 лет после гибели местная уральская газета в последний раз вспомнит имя А. Хорошхина. А дальше… — долгая тишина и безысходное молчание…
Н. Фокин.

К сожалению, редакция не располагает снимками А. Хорошхина.

Забытый востоковед

Почему столь драматично-печальна судьба едва ли не большинства наших земляков-интеллигентов в прошлом?

Известные за пределами Урала, оцененные как общественные деятели, интересные исследователи и самобытные писатели, они были и остаются малознакомыми местным читателям и историкам.
К числу «потерянных» ученых и литераторов можно отнести и А.П. Хорошхина. Он принадлежал к славной уральской фамилии, давшей Войску и непримиримых бунтарей — участников антиправительственных выступлений, и исполнительных чиновников и офицеров. Сам Александр Хорошхин был блестящим офицером и талантливым исследователем-ориенталистом, специалистом в области социологии, статистики и демографии Средней Азии. Его вклад в изучение этого региона до 1917 года признавался многими авторитетными учеными; ему посвящена статья в «Энциклопедическом словаре» Брокгауза-Ефрона; работу уральца высоко ценил известный русский путешественник — географ И. Мушкетов, находивший в статьях уральца «интересные факты», которые и к началу XX столетия оставались «единственными для некоторых частей Кызыл-Кумов».
Александр Павлович Хорошхин родился в зажиточной казачьей семье одного из хуторов «низовой линии». Предположительная дата появления на свет — 1836-1837 гг. Детство его прошло в постоянном общении с природой, в обстановке традиционного казачьего быта и труда, которые одновременно являлись и уроками-развлечением, и средством познания окружающего мира и людей (учеба у «мастериц», детские игры, рыбалка, охота и др.).
Казаки Гурьевского отдела имели прочные связи с кочевниками — казахами. На территории Каршинского и Кармановского хуторов и Кызыл-Абинского форпоста компактно проживал «добрый народ» (по выражению Н. Савичева) — казаки-калмыки. Отношения между представителями разных народов, в целом добрососедские, временами приобретали болезненно-запутанный характер из-за земель между Малым и Большим Узенями, богатых сенокосными угодьями. Именно здесь стали формироваться будущие профессиональные интересы А. Хорошхина. Он постоянно общался с пастухами и быстро овладел казахским и калмыцким языками. Впрочем, они были хорошо знакомы большинству «низовских» казаков и наш герой не был исключением из общего житейского правила «низовской» действительности.

В 1854 году А. Хорошхин поступил в Оренбургский кадетский («Неплюевский») корпус. Организованный еще в середине 20-х годов, корпус считался одним из лучших учебных заведений, готовивших специалистов по Востоку. Программа обучения была насыщенной и предполагала овладение разговорным французским языком, знакомство с отечественной литературой и историей, глубокое изучение математики, географии, топографии и пр., а также чисто военных дисциплин. На т.н. «азиатском отделении» основное внимание уделялось знакомству с бытом, культурой и языками народов Туркестана и Средней Азии. Для уральца все эти учебные предметы не были трудными. К разговорным казахскому и калмыцкому языкам несколько позднее при-I бавились узбекский и таджикский.
А. Хорошхин надеялся после завершения курса отправиться в Туркестан, где разворачивались серьезные политические и военные события. Но планам хорунжего (первое офицерское звание после окончания корпуса) не было суждено сбыться. В 1859 году он, по требованию атамана А. Столыпина, нуждавшегося в просвещенных помощниках, возвратился в Войско для работы в Хозяйственном правлении.

Александр Павлович Хорошхин происходит из дворян Уральского (бывшего Яицкого) казачьего войска. Своё детство провел на Нижне-Уральской линии, в центре калмыцкого национального очага, а затем воспитывался в Азиатском отделении Оренбургского Неплюевского кадетского корпуса, куда поступил в 1853 году. В корпусе Хорошхин превосходно изучил восточные (прежде всего — тюркские) языки, преподавание которых велось главным образом практически и притом отличными учителями.

Произведённый в 1859 году в чин хорунжего, Хорошхин, по требованию наказного атамана А. Столыпина, возвратился в родное войско для работы в Хозяйственном правлении. Печатался в «Оренбургских губернских ведомостях», под псевдонимом «Тарас Созонтов». Некоторое время состоял секретарём Уральской войсковой комиссии.

В 1863 г. Хорошхин получил назначение в 1-й Уральский казачий полк, расквартированный в Одесском военном округе.
В 1865 году Хорошхин, в чине есаула, по собственному желанию, получил назначение в Туркестанский край. В начале 1866 года есаул Хорошхин, в составе Первой уральской сотни, походным маршем проследовал из Оренбурга в Ташкент. Поход продлился почти полгода: приходилось принимать участие в вооруженных конфликтах и охране беспокойных территорий, часть казаков в дороге заболела тифом. В Туркестанским военным округе (командующий — генерал К. Кауфман) Хорошхин занимал различные должности по военно-народному управлению, а в 1868 году принял участие в Бухарской экспедиции. Во время этого похода афганцы, эмигрировавшие в Россию, составляли отдельный отряд; начальство над ним принял Хорошхин и 14 августа 1870 г. отличился при взятии городов Шаара и Китаба.

В 1873 году, по установлении русского протектората над Хивой, Хорошхин состоял в Особом совете, учреждённом генералом Кауфманом при хивинском хане.

Особый совет собирался в одном из пригородных садов. Среди обсуждаемых и решённых вопросов было освобождение рабов в Хивинском ханстве. Должность в особом совете дала Хорошхину полную возможность собрать богатый этнографический и статистический материал, который принёс ему немалую пользу в последующих трудах.
С научной целью Хорошхин объездил весь Туркестан.
В 1874 году часть северных афганцев отпала от союза с Россией. Хорошхин, посланный с небольшим конным отрядом, в короткое время восстановил спокойствие.
25 августа 1875 года, в сражении с кокандцами под Махрамом, после взятия укрепленной позиции, Хорошхин с небольшой партией казаков бросился преследовать противника, но неожиданно очутился пред сильным отрядом врага. Хорошхин и весь его отряд были изрублены; тело Хорошхина нашли в степи и похоронили на православном кладбище, в братской могиле героев-скобелевцев.

Его брат, генерал-лейтенант Михаил Павлович Хорошхин (1844—1898), также определённое время служил по Уральскому казачьему войску, затем в Главном штабе (Санкт-Петербург), был наказным атаманом Забайкальского казачьего войска и военным губернатором Забайкальской области, был автором нескольких работ по истории казачьих войск. Он же опубликовал ряд научных работ Александра Павловича.

Кроме многочисленных, но небольших по объёму статей (до 70), помещённых во многих периодических изданиях, Александру Павловичу Хорошхину принадлежат следующие капитальные труды по топографии, этнографии и статистике Туркестанского края:
«Сборник статей, касающихся до Туркестанского края» (с предисловием Н. А. Маева, СПб., 1876);
«Народы Средней Азии» («Туркестанские ведомости», 1871 г., № 9 и 10);
«Туркестан» («Военный сборник», 1873 г., № 3);
«Шамды или Талы» («Военный сборник», 1873 г., № 4).

Русский биографический словарь: В 25 т. / под наблюдением А.А. Половцова. 1896—1918.
Проскурин В. Уральцы Хорошхины. // Краеведческий альманах ГОРЫНЫЧЪ. Опубликовано на сайте по истории Уральского казачьего войска и Уральской области.
Терентьев М. А. История завоевания Средней Азии. — Тт. 1 и 2. — СПб., 1903.
Изюмов А. И. Хорошхин Михаил Павлович. — в кн: Казачья сотня. М., Воениздат, 1996. С.104-105.

↑ Членами Особого совета состояли подполковники Хорошхин, Иванов и Пожаров, новый диван-бек Мад-Нияз, троюродный брат хана Ильтезер-инак. Хан всегда председательствовал. Иногда присутствовал брат хана Ахмед.

Хорошхин (Александр Павлович, умер в 1875 г.) — писатель. Воспитывался в азиатском отделении оренбургского кадетского корпуса; служил в уральском казачьем войске. В 1865 г. был отправлен в Туркестанский край, где занимал различные должности по военно-народному управлению, а в 1868 г. принял участие в бухарской экспедиции. Во время этого похода авганцы, присоединившиеся к России, составляли отдельный отряд; начальство над ним принял Х. и 14 августа 1870 г. отличился при взятии города Китаба. В 1873 г., по установлении протектората над Хивой, Х. состоял в совете, учрежденном при хивинском хане, и собрал в это время богатый этнографический и статистический материал. В 1874 г. часть северных афганцев отпала от России; Х. с небольшим конным отрядом восстановил между ними спокойствие. В 1875 г. в сражении под Махрамом он с небольшой партией казаков бросился преследовать противника и погиб вместе со своим отрядом. Кроме небольших статей (до 70), Х. принадлежат следующие капитальные труды по топографии, этнографии и статистике Туркестанского края: «Очерки Туркестана» (1872); «Народы Средней Азии» («Туркестанские Ведомости», 1871, № 9 и 10); «Туркестан» («Военный Сборник», 1873, № 3); «Шамды или Талы» (ib., 1873, 4). Ср. «Уральские Ведомости» (1876, № 1); «Гражданин» (1876, № 4); статью Бухара в настоящем Словаре.

А. П. Хорошхин
Заметки по дорогам Средней Азии (читать онлайн): http://homlib.com/horoshhin-ap/zametki-po-dorogam-sredney-azii
Забытый востоковед: www.gipanis.ru/?level=1087&type=page
А. П. Хорошхин. Рабы-персияне в Хивинском ханстве // Хорошхин А.П. Сборник статей, касающихся до Туркестанского края. — СПб., 1876.