Триумф и гибель «узбекского Пушкина» Искусство История Ташкентцы

Л. Шахназарова

В какой именно день родился в 1913 году замечательный узбекский поэт Усман Насыр, точно неизвестно. Зато хорошо известна дата его смерти – 9 марта 1944 года. И место последнего упокоения – кладбище для политзаключенных в селе Суслово Кемеровской области…

«…– А что ты знаешь об Усмане Насыре? – вдруг спросил следователь.
Я с готовностью ответил, что Усман Насыр – очень хороший, любимый многими поэт.
– А откуда ты знаешь, что он хороший поэт, что многие его любят? – последовал вопрос. – Ты с ним встречался, разговаривал?
– Нет, я читал его книги, стихи в периодике.

В тридцать шестом–тридцать седьмом годах я учился в педагогическом училище. Усман Насыр был тогда самым любимым поэтом учащихся. Его книги «Сердце», «Любовь моя» зачитывались до дыр, вызывали много разговоров и споров. Однако вскоре распространились слухи, что Усман Насыр обвинен как враг народа и арестован. В училище состоялось комсомольское собрание, на котором имя поэта было предано проклятию, а книги его – у кого они есть – велели уничтожить…»

Это строки из книги Шукрулло «Погребенные без савана», которую мне в свое время довелось редактировать. Старший современник Шукрулло – узбекский поэт, переводчик, драматург Усман Насыр, о котором с такой любовью говорит автор, – раньше него попал в безжалостную мясорубку репрессий. Выйти из нее живым ему было не суждено…

Усман Насыр родился в 1913 году в Намангане, позже жил в Коканде. До 1929 года – учеба в начальной школе, затем в новометодном интернате, первые шаги в литературе… Уже начало З0-х годов принесло ему славу талантливого поэта с собственным видением, со своим, не похожим ни на кого голосом. В 1932 году выходит его первый поэтический сборник «Беседа с солнцем», затем одна за другой следуют книги «Мобилизованные строки», «Страна тракторов» (1933), «Сердце» (1935), «Моя любовь» (1936), сразу завоевавшие сердца тысяч читателей.

О молодом поэте заговорили всюду, московские газеты называли его «новым узбекским Пушкиным». Это было время настоящей славы: произведения восходящей литературной звезды переводились на разные языки, стихи и поэмы его заучивали наизусть. Выполненные же Насыром переводы «Бахчисарайского фонтана» А.С. Пушкина и «Демона» М.Ю. Лермонтова считаются непревзойденными по сей день.

Усману Насыру было всего 18 лет, когда вышло его первое драматургическое произведение пьеса «Назирджан Халилов». И она, и появившиеся через год пьесы «Зафар», «Победа» и «Враг», а в 1934 году – «Атлас» – все они стали явлением в молодой узбекской драматургии.

О том, что значило творчество молодого узбекского литератора для его современников, в первую очередь соотечественников, можно судить по рассказу того же Шукрулло, описывающего свой допрос у следователя, который обвинил его в национализме лишь за то, что юноша читал книги Усмана Насыра, Абдуллы Кадыри, Чулпана:
«…Я не был знаком ни с Кадыри, ни с Чулпаном, ни с Насыром, мне было всего шестнадцать лет, когда они были осуждены. Но называть меня националистом за одно лишь то, что я хвалил их стихи, – это же полнейший абсурд! Если я восхищался этими поэтами, заучивал их стихи наизусть, как делали многие, то вовсе не потому, что стихи эти были «упадочными», «настоянными на националистических идеях»: напротив, они наполняли душу светом и теплом, доставляли радость…

Мне вспомнилась строка Усмана Насыра:
«Сердце, ты мой саз…», –
и на глаза навернулись слезы… Как можно назвать пессимистом и очернителем человека, который так любил жизнь, что уподоблял свое сердце нежнейшему музыкальному инструменту? Человека, грудь которого полнилась радостью и счастьем каждого прожитого дня?!

Даже само название книги У. Насыра – «Любовь моя», – изданной менее чем через год после выхода сборника «Сердце», показывает непредвзятому человеку, насколько поэт любит жизнь, как много он находит в ней хорошего, светлого. Стихотворение «1870», которым открывалась эта книга, – это было не стихотворение, а настоящая музыка!.. Любой, кто читал эти проникновенные, пленяющие душу строки, убеждался, наверное, насколько искренен поэт, с какой любовью и верностью он служит своей Родине…».

27 января 1937 года литературная общественность республики широко отметила 10-летний юбилей творчества молодого поэта и драматурга. Но… это был последний триумф восходящей звезды узбекской литературы. До сих пор неизвестно точно, что же именно случилось, – то, что так страшно повернуло судьбу юного «узбекского Пушкина». Литературоведы сегодня склоняются к версии, самой обычной для того времени: «вовремя» подоспевший донос. Донос, конечно же, кого-то из завистливых собратьев-литераторов. Слишком уж ярко сияла взошедшая звезда нового таланта, слишком слепила глаза окружающей серости… Известно ведь: «бывали хуже времена, но не было подлей»…

Уже через полгода после того первого творческого юбилея Насыра в Союзе писателей прошло собрание, где рассматривалось «поведение» поэта. И через два дня, 13 июля, уже исключенный из Союза писателей Усман Насыр был арестован. Было ему тогда всего двадцать четыре года…

Обратимся снова к книге Шукрулло:

«…Усман Насыр сравнивал свои стихи с селем. И точно: продолжение стихотворения накатило на меня, нахлынуло, как мощный яростный поток:

«Лучше умереть, чем вызвать Родины гнев.
Сердце, смирись, в молнию превратись…».

Поэта, готового самозабвенно служить Родине, как верный солдат, объявить врагом народа!..

Я знал почти все стихи Усмана Насыра наизусть. Я принялся перебирать их в памяти, пытаясь уяснить, в котором из них можно найти пессимистические нотки, националистические идеи, порочащие нашу действительность строки. Вспоминал я стихи У. Насыра и с содроганием представлял, каково было ему слышать в свой адрес нелепейшие обвинения, ложь, клевету… Кто мог назвать врагом поэта, чьи книги народ не выпускал из рук, чьи стихи заучивал наизусть, превращал в песни?!

Усман! Ответь мне, Усман! В свое время я наслаждался твоими стихами, они служили мне школой… Каково было тебе стерпеть клевету и лживые обвинения?..».

С клеймом «врага народа» Усман Насыр был сослан. Впереди его ждали Златоустская тюрьма, лагеря Владивостока, Магадана, Мариинска. В 1943 году он оказался в сибирских лагерях, находящихся на территории нынешней Кемеровской области.

«…Перед моими глазами, – продолжает свой рассказ Шукрулло, – стоял Усман Насыр, арестованный всего лишь в 24 года. Мне виделось, что он сидит на этом же стуле, на котором теперь сижу я, и твердит следователю, что все возведенные на него обвинения – ложь и клевета, что он никогда не был врагом народа, а наоборот, верно и честно служил народу и Родине, и кроме этой любви и преданности нет у него иного достояния. Не хотелось мне верить, что поэта, такого еще молодого, большой талант которого только-только раскрывался, обещая расцвести впоследствии всеми вообразимыми красками, убили за его правдивость, прямоту, ум и честность…».

20 августа 1940 года из Магадана У. Насыр решился отправить на имя И.В. Сталина заявление, в котором просил пересмотреть его «дело». Писал, что, даже будучи в застенках, он создал «роман в стихах, три пьесы и ряд стихотворений». «Я еще молод! Я полон творческих сил! Я должен творить во благо народа! Я не виноват!»… – восклицал в отчаянии поэт, в сущности совсем еще юноша…

Как ни странно, в отличие от тысяч других, заявление узбекского поэта – «врага народа» – было рассмотрено в Кремле. Глава Узбекистана получил распоряжение пересмотреть «дело» Насырова Усмана.

Созданная к концу 1944 года комиссия, в которую вошли профессор Боровков, поэт Максуд Шейхзаде и главный редактор тогдашней газеты «Кизил Узбекистан» Сиддик Раджабов, признала Усмана Насыра невиновным и реабилитировала его. Но… поэт не дожил до этой радостной вести: он скончался еще 9 марта 1944 года. Прах его предал земле местный житель Анатолий Митрофанович Сирота.

Память о безвременно погибшем талантливом узбекском поэте, оставившем пусть небольшое, но богатое наследие, бережно хранят не только в его родном краю: на Кемеровской земле и по сей день проводятся ежегодные литературные чтения, посвященные его памяти. Есть и музей Усмана Насыра, где звучат его стихи, переведенные на русский язык видными поэтами Кузбасса.

…Памятник юноше-поэту с далекой узбекской земли, стоящий в селе Первомайском, бывшем Суслове, обращен лицом в ту сторону, где находится родина Усмана Насыра. Край, куда до последнего своего вздоха он мечтал вернуться…

Источник.

* * *

Стихи Усмана Насыра (источник)

Пойдем с тобою в горы.
Давай пойдем!
Мир светел и просторен
Для нас вдвоем…

Нам снег сияньем ясным
Глаза слепит.
Так почему от счастья
Душа дрожит?

Неутолима юность!
Она сейчас
На самых звонких струнах
Играет в нас.

Ее прекрасны взоры,
Бровей излом…
Пойдем с тобою в горы.
Давай пойдем!

* * *

Тихо гаснет на небе
Закат голубиной крови…
Я глаза от него оторвать не в силах.
Ты сказал:
«Вот погаснет закат
И не будет к былому возврата».
Я с надеждою жду день грядущий!..

* * *

Друзья, наведайтесь ко мне. Душа горит.
В ней юность пылкая и опыт в поединке
Сейчас сошлись на узенькой тропинке,
И я не ведаю пока, кто победит.

Душа горит. Мне тяжко. Кровь моя кипит.
Я не рожден для мирного покоя.
На вечную борьбу я обречен судьбою,
Я верю, в схватке сильный победит.

ПУТНИК

Я – путник. Нет конца моей дороги.
Она в глубинах горизонта тонет.
Душа моя текучей болью стонет,
Я вдаль смотрю. В глазах моих тревога.

Чу, черный жеребец мой!
Бьет черный жеребец копытом землю,
Мой черный жеребец.
Достигнет цели в жизни только тот,

Кто через бури устремлен вперед,
Кто жизни беспечальной не приемлет.
Чу, черный жеребец мой!

МОЕЙ ЮНОСТИ

Увидел, как бабочка целует цветок –
И вспомнилась ты, моя любимая.
О, сколько дала ты мне сладких строк!
Ты – древо жизни моей, любимая.

Перевод В.Махалова

* * *

Жизни медоносная пора.
Не с чужою долей я рожден,
Не дурю, не лезу на рожон,
И все слаще разума игра.

О, степенность – горький след на лбу!
Но окликнет даль – кричу в ответ,
И в разлуке с будущим поэт
Знает хорошо свою судьбу!

Все желанья вдаль устремлены,
Жеребец мой мчится впереди.
С флейтою капризною в груди
Вышел я на зыбкий свет луны.

Жизнь меня сквозь тернии ведет,
Жизнь моя, ты опыт мой крутой.
Но того, кто разлучен с мечтой,
После всех страданий счастье ждет.

НАСИМЕ

Для меня еще не все прошло.
Не пуста судьбы моей сума,
И чахотка – не большое зло,
Все еще увижу, Насима!

Для меня еще не все прошло!
Так что испытанья впереди –
В схватке жизни, а не на пиру.
Насима! Прольется из груди

То, что жжет ее – и я умру…
Так что испытанья впереди.
А пока гляжу в твои глаза,
В темные глубины двух морей…

Насима! Ведь даже их слеза
Не пригасит жар души моей.
Счастлив я, что впереди – гроза!

СОНЕТ

Стих мой! Милый! И в саду цветы
Посрамить ты можешь – так хорош.
Мне и жизни дал свои черты,
Как душа моя во мне живешь.

Ты вонзен в меня – узорный нож,
Не передам ни мук, ни красоты!
Разве плоть – облатка пустоты?
Боль моя – мой стих, и тем хорош.

Ты навел во времени мосты:
Гейне – сотоварищ мой и друг,
Лермонтов вскормил судьбу и дух.
Жизнью же владеешь только ты –

Ты поэзия. Рассвет! Нет, кровь вдали…
Я – Меджнун, а ты – моя Лейли!

Перевод В.Зубарева

* * *

Моя жизнь вся еще впереди.
Сколько мне еще жить суждено?
Разум душу мою бередит,
Память крутит немое кино.

Мысль – дитя дорогое мое.
Так тревожит, волнует меня,
Тайны мира со мной познает –
Тайны ночи кромешной и дня.

ВДОХНОВЕНИЕ

Приходишь, как ливень, и душу терзаешь,
И иглы дождя в мое тело вонзаешь.
Я знаю, что мне умереть суждено,
Любовь я испил, как хмельное вино.
И счастья для сердца не надо иного,
Коль в муках рождается новое слово…

* * *

Час вечерний. Лишь я и луна.
По оврагу прохлада струится.
Над землею плывет тишина,
И на травах роса серебрится.

Шелест листьев и шорохи трав
К милосердью Земли причащают.
Чистый воздух зеленых дубрав
Мою грудь от тоски очищает.

Я однажды пришел в этот мир
И попал во владения лета.
Пил прохладный лесной эликсир,
Веселился и пел до рассвета.

СЕРДЦЕ

Стучи, стучи в моих словах,
Язык поет, тебе лишь вторя.
И две луны – два звездных моря
В моих распахнутых глазах…

Воспой земную красоту
И образ Родины прекрасной,
И, разливаясь через край,
Пылай к другим любовью страстной.

Но если Родину предашь
Или забудешь на мгновенье,
Стань молнией и разорвись,
И освети свое паденье!

Перевод Б.Бурмистрова

МОЙ САД

О, мой сад!
Прекрасен он!
Весь лучами озарен.
Как его цветы люблю.
Я их пью.
На душе
Весенний звон…
Весь лучами озарен.

Если жизнь сорвет, как лист,
Меня будет помнить сад.
За труды мои воздаст,
Из цветов меня создаст…
Даже через тысячу лет
Будет помнить меня сад.

И зазвучат мои стихи.
На века останусь жить!
Будущую жизнь свою
Поколеньям отдаю, –

Тем, кому мой сад растить,
Я ж в нем вечно буду жить!
О, как долговечен он!
Весь лучами озарен!

БЕЛЫЙ СТИХ

Словарный мой запас достаточно велик,
С какого слова мне начать теперь?
Как счастлив я, как бесконечно счастлив…
Не оттого ли так приподнят дух!

Прохладная пора – сентябрьская ночь,
Как мать моя кротка она, нежна.
Вот, от костра высокого, большого
Светлеет небо до своих глубин.

Я в этом мире высоко парил,
От радости приобретая крылья.
И из небесных, сказочных высот
Приветствовал я молодость свою…

Перевод Н.Рашидова