«Литература — это совсем не книги» Искусство Ташкентцы

С главным редактором журнала «Звезда Востока» Алексеем Устименко беседует журналист Борис Бабаев.
(«Литературная газета». Март 2008 год).

– Итак, с чего же мы начнем?..
– Вы знаете, мы так давно не рассказывали о себе, и нами так давно никто не интересовался, что позвольте – так сказать, на радости – сегодня быть немного нескромными, тем более что и повод все-таки есть…
Объяснение же повода – в нашей литературной истории, без которой здесь никак не обойтись…
Журнал «Звезда Востока» начал свой путь в сентябре 1932 года под характерным для того времени названием – «Советская литература народов Средней Азии». И это наше интервью, достаточно юбилейное, – в прошлом году «Звезде Востока» исполнилось 75 лет.

После I Съезда писателей, состоявшегося в Москве и прибравшего к руками вольно живущих, вольно творящих литературных художников, прибравшего, чтобы потом распределить их всех по ранжиру, по лояльности к советской власти, наш журнал был тоже преобразован. И выходил с 1935 года под названием «Литературный Узбекистан».
С конца 1937 года и до начала войны издавался под названием «Литература и искусство Узбекистана». А с мая 1946 года журнал стал выходить уже под широко известным ныне названием – «Звезда Востока».
В дальнейшем журнал достаточно часто менял свое литературное лицо, долгое время многие свои страницы отдавая так называемому «социалистическому реализму». Толстенные университетские даже сильно теоретически тома так внятно и не объяснили, чего же это собственно такое…

– А в результате…
– А в результате в сороковые-пятидесятые годы пространство журнала перенасыщено традиционными и совсем неправдоподобными историями на «производственные» и «колхозные» темы. Сегодня читать это (а архив журналов сохранился) абсолютно невозможно. Ведь всякая литературная конъюнктура – своего рода готовый надгробный камень, невидимо нависающий над всем творчеством приспосабливающегося писателя. Листаешь – будто проходишь по кладбищу.
Но и при этом разгуле малоталантливой литературы на его страницах публиковалось значительное число истинных писателей, ставших ныне классиками в своих жанрах не только узбекской, но и мировой литературы.
Так началась еще одна полоса, уже другого, достаточно внешне спокойного существования журнала. Журнала, в котором тут же расцвела, например, возможно, вызванная именно этим временем, требующим иносказаний, аллюзий, некоего скрытого параллельного ряда, прекрасная историческая проза.

– И все-таки, не стал ли он в то время слегка провинциальным?
– Ничуть. Все лучшие вещи Абдуллы Каххара, Адыла Якубова, Мирмухсина, Сергея Бородина, Явдата Ильясова выходили в этом журнале.
Во многих номерах «Звезды Востока» за 1959 год, например, опальный Константин Симонов, высланный из Москвы Хрущевым, и живший тогда в Ташкенте, публиковал свой наиболее известный роман «Живые и мертвые». Это оказалась едва ли не самая первая публикация романа в бывшем тогда Советском Союзе.
Нет, тогда была совсем не провинциальная жизнь.
Провинциальными в то время оказывались не могущие позволить себе никакой литературной вольности те же московские журналы. А «Звезда Востока» позволяла. Большой шум в стране вызвал один из наиболее интересных номеров журнала, вышедших после трагического ташкентского землетрясения 1966 года.
В тот год очень многие известные писатели и поэты решили передать свои произведения для публикации на страницах очередного номера «Звезды Востока», гонорар же от публикаций перечислить в фонд восстановления Ташкента. Так и поступили.
Номер получился крайне интересным. Его невозможно было достать. Ведь на его страницах оказались не только литературные работы полуопальных тогда Вознесенского, Ахмадулиной, Евтушенко и т.д., но (после долгих-долгих лет замалчивания!) появились и произведения Михаила Булгакова, и Осипа Мандельштама, и Исаака Бабеля.
Елена Сергеевна Булгакова, жена писателя, специальным письмом в редакцию дала свое благословение на публикацию «Записок на манжетах» Булгакова.
Тираж был мгновенно распродан. Гонорар перечислен в фонд восстановления.
Редактор же журнала – Вячеслав Костыря – был снят со своей должности и как-то очень тихо ушел в небытие; не знаю, сказал ли кто-нибудь ему однажды спасибо…

– Редакторам спасибо могут сказать только читатели, а вовсе не писатели, отредактированные ими…
– Среди постоянных авторов того времени – писательница Татьяна Сергеевна Есенина, дочь поэта, А.Вулис – литературовед, предпринявший первую попытку вызволения из небытия романа «Мастер и Маргарита».
Стал этот журнал известен в стране еще и тем, что – один из немногих – регулярно публиковал на своих страницах романы и повести в жанрах приключений и фантастики.
Пик его новой популярности пришелся на девяностые годы. Тираж доходил до 150 тысяч экземпляров. Именно так.
В то время в «Звезде Востока» – опять же, почти впервые – был опубликован русский перевод «Корана». Духовная тематика, философия, история, вышедшая из закрытых архивов, нашли свое заслуженное место на страницах «Звезды Востока».
Широким фронтом стала пробивать себе дорогу, долгое время как бы и не существовавшая, литература андеграунда. Впрочем, следует честно сказать, ее стало столь много, что она значительно потеснила литературу традиционную.
Тем не менее, именно это новое направление в работе журнала привело к еще большему витку популярности, о журнале заговорили далеко за пределами Узбекистана… И в 1992 году журнал был выдвинут на Букеровскую премию, как к ней не относись. Он даже вошел в шорт-лист, что уже само по себе являлось признанием его литературного авторитета на мировом уровне.
Однако, то, что с его страниц была почти что полностью вытеснена традиционная литература, и журнал перестал публиковать местных авторов (очень и очень немногие из них достигали требуемого уровня), вызвало недовольство этих самых авторов…
В результате – прежней редакции пришлось уйти из журнала.
При новом же его составе число подписчиков резко сократилось, журнал сильно потерял как в своем оформлении, так – главное – и в своем содержании.
Возникли экономические проблемы. Тираж упал.
Последние несколько лет журнал вел полузабытое существование.
Очередной и единственный его номер за 2005 год вышел в апреле 2006 года. И долгое время оставался последним.
Но с начала 2006 года, начались попытки его реанимации. Обновлены редакция, редколлегия, общественный совет (его возглавил Народный поэт Узбекистана Александр Файнберг).
Сегодня мы пытаемся нагнать упущенное литературное время, – вышло уже пять обновленных номеров, в работе еще несколько.
Мы возвратились к прежнему традиционному большому формату всех солидных литературных журналов. Обложки «Звезды Востока» стали заметно ярче, – отныне сюда будут выноситься наиболее достойные работы наших центральноазиатских художников. Мы получили грант от Общественного Фонда поддержки и развития независимых СМИ Узбекистана. И теперь можем работать на самой современной электронной технике. А еще – мы вышли в мировое электронное пространство: обрели собственный web-сайт в Интернете.
И все же вопрос экономический, вопрос дальнейшего существования журнала по-прежнему открыт…

– По-прежнему нужны спонсоры?
– Да, конечно. Очень, очень нужны. Даже и в нашу семидесятипятилетнюю юбилейную годовщину. Не хочется быть всеми оставленными… Нужна поддержка. Союз писателей Узбекистана, что может, делает… Очень важно, что и Посольство Российской Федерации в Республике Узбекистан, во главе с Чрезвычайным и Полномочным послом господином Ф.М. Мухаметшиным сделало очень многое для нашего нынешнего возвращения в литературный мир: организовал благотворительную подписку для достаточно большого числа русскоязычного населения в нашей стране. В результате – мы получили серьезную материальную поддержку, и журнал ожил.
Хотя – проблемы нашего существования разовыми денежными вложениями не решить.
Главное слово – за читателями, становящимися в подписной период подписчиками, то есть – теми же спонсорами, еще более заинтересованными в издании журнала, чем кто-либо со стороны… Чем их больше, тем крепче стоит на своих литературных ногах любое издание. Кстати, ведь мы и выживаем пока только за счет них.
– А подписчики, это, естественно, – интересный журнал, интересные публикации…
– Абсолютно верно. И портфель редакции сегодня полон именно такими материалами. И прозой, и публицистикой, и поэзией, и – традиционно – фантастикой с приключениями. Вот примерный список имен, навскидку, чьими последними литературными, историческими или архивными работами мы сможем порадовать читателей: Эркин Агзамов, Владимир Баграмов, Валерий Германов, Сиражиддин Саййид, Усман Азим, Хайриддин Султанов, Сергей Спирихин, Вадим Муратханов, Виктория Осадченко, Ольга Пославская, Турсун Али, Усто Али, Шерали Турдыев, Ариадна Васильева…
Надеюсь, что и Тулепберген Каипбергенов не забыл «Звезду Востока»…
Думаю, стоит добавить к этому списку и имена тех, кто по разным причинам уехал из Средней Азии, но чье творчество с ней связано едва ли не навсегда… Сухбат Афлатуни, член редколлегии нашего журнала, известный в России автор, получивший Русскую премию за «Ташкентский роман», написанный, кстати, во время его работы в Японии, в одном из своих интервью процитировал такие строки: «Начало родины – чужбина, начало памяти – тоска». Здесь поэзия точна как математика. Здесь – по его же словам – «…обозначена точка боли и радости».
И за границами страны интерес к литературе Узбекистана высок.
Например, одно из серьезнейших московских издательств предложило опубликовать в России сборник, составленный из лучших работ наших узбекистанских прозаиков. И теперь, совместно с Союзом писателей, мы взялись за его подготовку…
Конечно, постараемся, чтобы сборник не просто получился, но получился максимально интересным, профессионально совершенным.
Естественно, тут же возникает главная проблема – кто будет переводить? За последние пятнадцать-двадцать лет институт переводчиков фактически прекратил свое существование… Очевидно, что не только у нас.
Здесь тоже – работать и работать. В этом году совместно с Росзарубежцентром собираемся провести конкурс переводчиков. Будем не столько реанимировать старые имена, сколько создавать новые. Надеемся на открытия. К слову сказать, об этой же проблеме недавно говорилось и на Международной конференции главных редакторов литературных журналов стран Центральной и Средней Азии, прошедшей в Алма-Ате и организованной активнейшим человеком – писателем, редактором и издателем Ольгой Борисовной Марковой, спасибо ей, ее журналу «Аполлинарий» и всему Общественному фонду «Мусагет».
Вспоминали о проблеме и на традиционной встрече в Переделкино, недавно проведенной журналом «Дружба народов».
То есть, все понимают, – подошло время говорить о создании новых переводческих мостов, по которым – встречными потоками – литература наших стран двинется навстречу друг другу. Не произойдет такого движение – следовательно – опять местечковость, провинциализм, резкое падение совершенства. Да и вообще, разве оно, это совершенство, возможно без взаимопроникновения культур? Вспомните философа Константина Леонтьева, всю жизнь активно отстаивающего именно такое, именно встречное движение, казалось бы, даже взаимоисключаемых культур. Востока и Запада.
К слову, о профессиональном совершенстве…
Недавно Александр Аркадьевич Файнберг попросил меня чуть меньше публиковать его стихов и переводов. Но, увы, я пока я не могу согласиться с этой просьбой, хотя и понимаю все неудобство скромно чувствующего себя человека.
В какой-то мере, дело тут не в имени прекрасного поэта Файнберга, почти каждое стихотворение которого – подарок журналу, подарок читателю.
Дело в том, что его имя для меня – некая поэтическая метафора, некий образ поэта всего-навсего как должно, то есть – профессионально относящегося к творчеству.
Проще сказать, его имя – литературная планка, и я то и дело ставлю ее в надежде, что кто-нибудь из пищущих, нет, не захочет перепрыгнуть… Литература не спорт! Но – все-таки остановится, приглядится к ее определившийся уже высоте. Постоит, подумает, оглянется на то, что он сам-то однажды понаписал…
А оглянуться сегодня на написанное, на, увы, даже изданное, ой, как стоит.
Для многих книг как бы напрочь исчезли литературные редактора, исчезли многочисленные ничего не понимающие в поэзии и прозе, но – утверждающие инстанции, перед которыми, по-наивности, когда-то тоже особенно не хотелось ударять в грязь лицом. Уж очень важно было и их просветить, сделать так, чтобы и они, наконец, начали отличать настоящую литературу от конъюнктурной поделки.
Про требовательность читателя, вообще, забыли нынче думать. Одним словом – пошла писать губерния!
Благо, – появилось возможность за свой счет издать книжицу, две, три…
Нет возможности сделать это через издательство, – есть компьютер.
Набирай, выводи, брошюруй, дари с автографами, устраивай творческие вечера, подавай заявление в Союз писателей…
В «Звезде Востока» половина редакторского стола забита такими самодеятельными книжицами. Девятый вал какой-то назревает. Вот-вот обрушится на литературу. А ведь литература – это вовсе не книги… Не такие книги.
Сам же, этот, самиздат (хотя и не хочется его так называть, чтобы не принизить значимость слова, некогда вольной, но истинной литературы) по гамбургскому счету, к литературе имеет весьма косвенное отношение. А уж авторы к профессионалам – тем более. Увы, редакционный порог чаще всего переступают три категории авторов.
Три архетипа.
Первый, как правило, особенно неграмотный, имеет обычай резко противиться любому редакторскому замечанию. Аргумент – «…это мне ниспослано свыше, я лишь записал сошедшее на меня вдохновение». На контраргумент, отчего же одновременно ниспослано свыше и написание «жи» и «ши», через букву «ы», обычно следует гордое и снисходительное молчание.
Второй – наоборот, – удивительно грамотный. У такого, догадываюсь, домашние книжные стеллажи ломятся от поэтических сборников. Он их все перечитал, подсознательно выучил. И его стихи – сплошь да рядом неприметное для него самого цитирование. Критиковать таких авторов предельно рискованно. Скажешь – «…а вот здесь у вас, знаете ли, не совсем удачно…», тут же поразит ответным: «…это вы Вознесенского (Пушкина, Маяковского, Есенина, Пастернака, Кибирова, Пригова, Абдуллаева) не читали; у него именно так…». Поди, поспорь… Ведь он прав. У всех, им помянутых авторов, все действительно так. Кстати сказать, при всей силе такого скрытого цитирования, здесь легко нащупать и больное место, особенно у местных авторов: приходится наблюдать, что из-за географической оторванности от современной русскоязычной литературы, они остановились где-то в обзорном районе метафор и образов, допустим, Андрея Вознесенского. Ведь у них нет сегодня возможности перелистать тот же «журнал поэзии» – «Арион», чтобы понять – литературные поезд стучит уже где-то далеко-далеко, мимо совершенно иных литературных полустанков. И библиотека их поэтическая – это библиотека капитана Немо, по которой профессор Пьер Аронакс легко определил время, когда «Наутилус» оторвался от общей жизни и ушел в самостоятельное плавание.
И третий – это авангардист. Иногда действительный. Иногда – изобретающий литературно-формальный велосипед, опять же – от незнания того, что было написано до него, неповторимого. К действительным, сознаюсь, отношусь осторожно, – а вдруг то, что непонятно мне, понятно новому литературному поколению? Что же касается еще более следующего поколения… Время все равно протрясет всякий андеграунд через свое сито. Не верю, что оно останется пустым.
Как не верю, что скоро позабудется поэзия уже упомянутой Виктории Осадченко, Людмилы Бакировой, Рустама Мусурмана, еще пока малоизвестного Баходыра Ахмедова, хотя недавно в Лондоне он уже успел получить одну из литературных премий…
– Не боитесь перехвалить? Ведь это, в основном, – молодые…
– Не боюсь. Талант надо замечать тогда, когда он есть, а не тогда, когда он уже остался в прошлом. Нельзя хвалить по инерции. Ну, а если им удастся пронести свое живое творческое начало, свой талант через длинную долгую жизнь – за это их тогда можно будет похвалить и в двойной степени. Не многим удается…
– Цитирую Ваши слова: «Литература – не спорт…», «Литература – совсем не книги…». А что же она тогда такое?
– А можно я отвечу слегка умно и слегка непонятно?..
Литература, по-моему, – это всего-навсего некое наше экзистенциальное переживание, вызываемое чужими словами…

Кто-нибудь иной, естественно, и сформулирует это иначе. Мне кажется, что для ответа на такой неотвечаемый вопрос подойдут, например, и стихи Абдулхамида Чулпана, который тоже мучился подобными вопросами, начиная это мучение вглядыванием в самого себя, как в поэта – живого родника литературы…

ПОЭТ ЛИ Я?

Мечта моя рвется внезапно в полет,
и сам отпускаю послушно узду я…
Душа потрясенная, не протестуя,
на вольную волю мечту отдает!Мечта улетает – и, окрылена,
стремится дорогой сферической сини.
Не зная ни лени, ни сна, ни унынья,
безумное сердце волнует она.Мечта обладает повадками тени:
придет – не присядет, строга и горда,
уйдет – за собой не оставит следа,
и это меня повергает в смятенье.

Затем что глазами все той же мечты
я вижу прекрасные дали без края,
в которых тону и тону, умирая
от неодолимой своей немоты!

Тому, что открыл я, не сыщется имя…
Я всем существом содрогаюсь, скорбя,
и чувствую, как я теряю себя, –
не в силах ничем поделиться с другими.

О если бы был я художник простой –
то все написал бы пером копииста
легко и спокойно, похоже и чисто…
Увы, я поэт – изнуренный мечтой.

А впрочем, поэт ли? Не много ль я мню?
Зачем не умею словами облечь я
мечты и раздумья, и противоречья –
и слабость меня извела на корню?

Мечта моя рушится в этом бессилье –
и тает поэзия горсточкой пыли*.

– Вы уже упоминали и о некотором засилии андеграунда в девяностые годы. Тогда активно о себе заявила «ферганская» школа поэзии. Позже – едва ли не как противопоставление – появилась «ташкентская». Какой из них отдает свое предпочтение нынешняя «Звезда Востока»?
– Вы знаете, – никакой. Кроме специалистов никто не помнит поэтов, входивших в «Плеяду» – французскую литературную школу XVI века. Осталось имя Ронсара. А еще, много позже, были разнообразные «лефовцы», «имажинисты», да мало ли… Остались имена Маяковского, Есенина, Мариенгофа, Чулпана…
В чистом виде меня никогда не интересовали манифесты упомянутых Вами «школ». Но я читал, и всегда буду читать работы Шамшада Абдуллаева, Вадима Муратханова, Евгения Абдуллаева, вне интереса к тому, к каким «школам» они принадлежат.
Республика Узбекистан,
Ташкент.

* Перевод с узбекского Татьяны Бек.
Источник.