Конец лета, Керенский против Корнилова История Ташкентцы
Иван Бунин. Записная книжка. «Лето семнадцатого года…».
…Лето семнадцатого года помню, как начало какой-то страшной болезни, когда уже чувствуешь, что болен смертельно, что голова горит, мысли путаются, окружающее приобретает какую-то жуткую сущность, но когда еще держишься на ногах и чего-то еще ждешь в горячечном напряжении всех последних телесных и душевных сил…
Портрет А. Керенского. Исаак Бродский
А в конце этого лета, развертывая однажды утром газету как всегда прыгающими руками, — я жил лето в деревне и многое узнавал только из газет, — я вдруг ощутил, что бледнею, что у меня пустеет темя, как перед обмороком: огромными буквами ударил в глаза истерический крик: «всем, всем, всем!» — крик Керенского, крик «Сашки-Дезертира», как звали его тогда в деревне дезертиры же, который, не понимая творимого им, не ведая, что отныне его имя будет проклинаемо всей Россией до седьмого колена, крикнул urbi et orbi, городу и миру, что Корнилов — «мятежник, предатель революции и родины»…
Корнилов был ГКЧПистом своего времени.
Гога[Цитировать]
Да, нет. ГКЧПистом или проще говоря мятежником, Корнилов как раз и не был. Всё было согласовано с Керенским, но в последний момент тот просто струсил. Вот отрывок из моего очерка о Корнилове.
«Керенский, сосредоточивший к тому времени в своих руках фактически всю правительственную власть, прекрасно понимал, что только жёсткие меры, предложенные Корниловым, могли ещё спасти Россию от падения в бездну, и установить, в конце концов, порядок в стране.
Но для этого нужно было поступиться властью, а добровольно отдать её даже ради блага России Керенский не хотел.
Провидению было угодно, чтобы в это переломное для страны время, судьба её находилась в руках двух, по сути, туркестанцах. Керенский вырос в Ташкенте, а Корнилов многие годы прослужил в этом городе и крае. Но, несмотря на это между министром-председателем и Верховным главнокомандующим установилась прочная антипатия и они не стесняясь высказывали своё отношение друг к другу.
А дальше произошло то, что я бы назвал провокацией Керенского, хотя в историю это событие вошло под названием “Корниловский мятеж”.
20 августа Керенский, по предложению Корнилова и докладу Савинкова, соглашается на «объявление Петрограда и его окрестностей на военном положении и на прибытие в Петроград военного корпуса для реального осуществления этого положения, т. е. для борьбы с большевиками»
25 августа, в полном соответствии с распоряжением правительства, в Петроград направляется 3-й конный корпус и Туземная («Дикая») дивизия под командованием генерал-лейтенанта А.М. Крымова. Одновременно из Финляндии на Петроград двигается кавалерийский корпус генерал-майора А.Н. Долгорукова.
И Керенский испугался. По его словам, к нему приехал бывший депутат государственной думы В.Н Львов, якобы в качестве парламентёра от генерала Корнилова(что не соответствовало действительности) и предъявил председателю правительства ультиматум «передать всю власть военную и гражданскую в руки верховного главнокомандующего». При этом Львов заявил, что Керенского в ставке Главнокомандующего «все ненавидят» и в случае его там появления «непременно убьют».
Керенский прекрасно знал, что Львов большой выдумщик и к тому же психически не адекватен. Тем не менее он в полной мере воспользовался фантазиями бывшего депутата. Вот, что пишет в своих воспоминаниях сам Керенский: «Было необходимо доказать немедленно формальную связь между Львовым и Корниловым настолько ясно, чтобы Временное правительство было в состоянии принять решительные меры в тот же вечер… заставив Львова повторить в присутствии третьего лица весь его разговор со мной».
……………………………………………………………………………………………………………………………………………….
А вот, что выяснила следственная комиссия назначенная для расследования «мятежа».
«Следственная комиссия продолжает работу, однако уже через месяц становится ясно, что версия «заговора-мятежа» не подтверждается фактами. Как вспоминал потом один из членов комиссии, служащий Петроградского военно-окружного суда полковник Н. Украинцев, «бывшая в наших руках лента(телеграфная, прим. В.Ф.), это вещественное доказательство, не оставляла сомнений в том, что конный корпус двигался на Петроград с ведома и согласия если и не всего правительства, то его главы, и тем самым рушилось все обвинение против Корнилова; преступление главнокомандующего, как оно представлялось в Петрограде, превращалось в легальное действие, и мы, т.е. комиссия, оказывались в самом нелепом положении».
Комиссия далее отмечала:
«Двоевластие в стране было злом, как в глазах Керенского, так и в глазах Корнилова. Созданная революцией, никаким законом не предусмотренная фактическая власть Советов успешно конкурировала с властью законного правительства Керенского, и потому ликвидация ее была для последнего желательна. Была она желательна и для Корнилова, ввиду безудержной пропаганды Совета против войны, вести и выиграть которую было задачей, поставленной Корнилову. На этой почве и создалось соглашение, с обеих сторон неискреннее и с недоговорками, Корнилова и Керенского о конном корпусе для борьбы с Советами.
К этой цели Корнилов шел открыто. Керенский мог идти к этой цели только скрыто. Корнилов торопился, считая, что промедление времени смерти подобно. Керенского останавливали соображения идеологического характера, желание сохранить чистоту своих революционных риз, и практическая необходимость лавировать перед могучим совдепом. По тем же соображениям, Керенскому было бы приятно применить силу только в качестве угрозы. Корнилов, несомненно, предпочитал короткую и грубую (дикая дивизия) расправу. Оба понимали, что в результате ликвидации Советов, родится диктатура. Корнилов не скрывал, что при данной обстановке естественным диктатором может быть только военачальник. Для Керенского военный диктатор был неприемлем…».
Владимир[Цитировать]
Корнилов против Керенского. Так вернее.
Gangut[Цитировать]
Версия А.В. Луначарского:
Поход Корнилова на Петроград
Генерал Корнилов ввел смертную казнь в армии. А 9 сентября он выпустил прокламацию, гласившую: „Наша великая страна погибает. Под давлением численного превосходства большевиков в Совете, правительство Керенского действует в полном согласии с германским генеральным штабом. Пусть все, кто верит в бога и церковь, просят господа явить чудо спасения нашей родины».
Он увел с фронта часть войска в 70.000 человек, вооруженных пиками. Многие из них были магометане, — его лейб-гвардия из туркмен, его татарская кавалерия и кавказские горцы. С аэропланами, с бронированными автомобилями и с „дикой дивизиею» он двинулся на Петроград.
Но он не взял Петрограда.
Во имя Советов и революции массы поднялись, как один человек, на защиту столицы. Корнилов был объявлен изменником, стоящим вне закона. Были открыты арсеналы, и ружья были розданы на руки рабочим. Красногвардейцы охраняли улицы, были вырыты окопы и поспешно воздвигнуты баррикады.
Силы Корнилова растаяли, и „диктатор» был захвачен без единого выстрела.
Gangut[Цитировать]
Вот письменное свидетельство Императрицы Александры Федоровны об аресте её, Великих Княгинь и Великого Князя Корниловым. «Ники» это Император России. Орден, о котором идет речь, был Императором пожалован Корнилову менее, чем за месяц до ареста Императрицы и её детей.
«Я поняла и понимаю ненависть к Нам Гучкова, Керенского и других, но за что Нас так ненавидят такие люди, как генерал Корнилов, которого так обласкал Ники? Вы знаете Меня давно и знаете, что Я себя умею держать в руках, но в тот час, когда генерал Корнилов с красным бантом рядом с пожалованным ему Ники орденом Св. Георгия вошёл ко Мне и сказал Мне: «Гражданка Александра Фёдоровна Романова, встаньте и выслушайте повеление Временного правительства», — у Меня потемнело в глазах».
Константин ташкентский[Цитировать]
С Корнилова начались беспорядки в армии. Он « … лично вручил Георгиевский крест унтер-офицеру Тимофею Кирпичникову, «первому солдату, поднявшемуся против цар¬ского строя», единственным подвигом которого было убийст¬во штабс-капитана Ивана Лашкевича — именно с этого эпизода, по сути, и началась Февральская революция.»
А стремление Корнилова захватить государственную власть в России привело к гражданской войне. Началась гражданская война. На подавление его попытки захвата власти были вооружены сорок тысяч рабочих, которых направили на уничтожение солдат российской армии.
Сначала Корнилов одобрил неповиновение в армии, а потом попытался захватить власть в стране, под предлогом борьбы с этим самым неповиновением.
После его воззвания: «Я, генерал Корнилов, сын казака-крестьянина, заявляю всем и каждому, что мне лично ничего не надо, кроме сохранения Великой России». Корнилова из зала заседаний вынесли на руках.
Константин ташкентский[Цитировать]
Тимофей Кирпичников пришел записываться в белую гвардию, и полковник Кутепов его моментально расстрелял. За убийство Лашкевича Корнилов его незаконно наградил, а Кутепов незаконно расстрелял. Убийство тянет за собой убийство. Корнилова походу белые сами убрали в Краснодаре под видом управляемого снаряда красных. Настолько всех достал. Кутепова в Париже чекисты, если не ошибаюсь, в цемент в гараже закатали. Убийство тянет за собой убийство. Выходит, за Кирпичинкова.
Усман[Цитировать]
«Я — сын казака-крестьянина». Это он привирал. Он — сын казаха-переводчика. Казаки не очень-то крестьянствовали, они сдавали земли в аренду и нанимали батраков. А казахи и подавно презирали земледелие.
Усман[Цитировать]