Композитор Рейнгольд Глиэр на встрече профессоров, преподавателей и студентов Ташкентской консерватории Искусство История Старые фото Ташкентцы

Tashkent Retrospective

И снова уникальное фото!

Вспоминает композитор Сулейман Юдаков.

«В 1938 году меня перевели из музыкального училища на основной курс Московской консерватории, — рассказывает Юдаков. — В государственной экзаменационной комиссии сидели такие маститые, всем известные композиторы, как мой педагог по училищу М.Ф. Гнесин, Г.И. Литинский, P.M. Глиэр, В.Я. Шебалин и другие. Экзамен прошел успешно, и я оказался в классе по сочинению Рейнгольда Морицевича.

Занимались мы обычно у него дома. Он встречал нас всегда с доброжелательной улыбкой; заходя к нему в комнату, мы, ученики, сразу ощущали на себе обаяние его личности, внимательность, деликатность и вместе с тем строгую взыскательность педагога». (Здесь и далее приводится материал из беседы с С. Юдаковым.)

Вспоминая эти занятия, Юдаков указывает, что Глиэр особое внимание уделял развитию слуховых навыков будущих композиторов. Он часто играл в другой комнате, а студенты должны были записывать эту музыку. Это была серьезная школа выработки слуха и памяти. Занятия он проводил с огромным увлечением, стремясь привить интерес к музыке, к изучаемым произведениям. Особое внимание уделял Глиэр классической музыке. «Только овладев основами последней, — говорил он, — композитор может идти (и должен идти) своим путем».

«Со мной вместе, — продолжал Юдаков, — у Глиэра учились композиторы из разных национальных республик. Как известно, Глиэр в эти предвоенные годы уже был признанным знатоком музыкальных культур Востока (Азербайджана и Узбекистана) и народного творчества Украины, Бурятии, Башкирии и т. д. Он показывал и тщательно объяснял нам, как он сам подходил к обработке того или иного фольклорного материала, какие могут быть пути для этого. Но при этом всегда предупреждал, что его приемы общие, а каждый композитор, если он по-настоящему талантлив, должен, в конце концов, определить свое собственное лицо, свой индивидуальный стиль».

Юдаков подчеркивал, что в дальнейшем стремился следовать указаниям Глиэра. Действительно, получив школу в классе этого замечательного музыканта и педагога, Юдаков унаследовал от него неистощимый оптимизм, работоспособность и стремление к жанровому многообразию. Именно Глиэр учил его не замыкаться в рамках одного лишь музыкального жанра. И Юдаков работает в области вокальной музыки, пишет множество песен и романсов, часть из которых становится эскизами его будущих сольных ариозных форм в опере. Он создает оратории и кантаты, симфонические и камерные произведения. Не случайно его замечательная опера «Проделки Майсары» включает в себя почти все виды ансамблевых форм, основой для создания которых явились и его первые опыты в классе Глиэра. Как тепло поздравлял Р. Глиэр своего ученика, когда на Декаде узбекского искусства в Москве в 1951 с огромным успехом прозвучала вокально-симфоническая сюита «Мирзачуль», удостоенная Государственной премии. Многочисленные слушатели, переполнившие Большой зал Московской консерватории, стоя аплодировали этой волнующей встрече семидесятипятилетнего учителя и его узбекского ученика, когда Глиэр обнял и поцеловал смущенного таким горячим приемом публики Сулеймана Юдакова.

Как счастлив был бы Глиэр, если бы дожил до наших дней, если бы узнал, что опера «Проделки Майсары» звучала уже во Франции и Польше, что она переведена на туркменский, таджикский, киргизский, башкирский языки и с успехом ставится на сценах многих театров нашей страны!

Источник текста: С. Векслер «Глиэр и узбекская музыка», Ташкент, 1980 г.

Лидия Козлова:
Комментирует Binder Konstantin: Девушка на фотографии Мукаддас Нишановна Ризаева, профессор консерватории и сейчас работает на вокальном факультете, ей 91 год, а на фотографии — 25. В тюбетейке — Хамид Рахимов ректор «будущий» консерватории, в очках — Борис Надеждин композитор. Его именем была названа музыкальная школа номер 5, которая раньше находилась на остановке «Театральная». Да, Мухтар Ашрафович Ашрафи рядом с Глиэром.