Хусайнхон Ниёзий – народный профессор История Разное

Ризо Ахмад

Хусайнхон Ниёзий родился в 1895 году в Андижане в семье мударриса – учителя богословия. Мать, тоже учительница, научила его грамотности. Она многое сделала для него, воспитала в любви к знаниям и наукам. В старом мактабе при медресе мальчик научился арабскому и персидскому языку, много литературы этих народов прочитал. Но двери в науки ему открыли турецкий и татарский языки, он понимал их, ведь они были родственными его родному, узбекскому, и там были тысячи арабских и персидских заимствований. С 1912 года юноша Хусайнхон пристрастился читать книги, брошюры и газеты на этих, татарскому и турецкому, языках, их было много тогда, старых и новых, на базарах города, отдавали за сущие копейки или просто за подработку – принести – унести, загрузить – разгрузить, иногда и просто так, на какого торговца попадешь… Из них он узнавал о научных делах, достижениях в Европе, Америке, Азии.

Науки требовали систематических занятий и хороших знаний, а он обожал физику и химию: он начал покупать книги в единственном книжном магазине. Но нужных книг было мало, а те он прочитал и десятки раз перечитал. Владелец  магазина, обожавший людей, тянущихся к знаниям, стал для юноши заказывать их по почте из Уфы, Казани и Оренбурга. Книги расширили его кругозор, дали новые знания и углубили старые. Среди них были и учебники для университетов, он их изучил, хотя до студенческого возраста он еще не дорос. Страсть к чтению породила и прозвище его среди друзей – его стали беззлобно называть «Китоб жинниси»  — «Книжным сумасшедшим».

Больше всего его увлекал раздел физики – электричество. Хусайнхон сам из гальванических элементов изготовил электролампы и его дом стал первым в Андижане с электрическим светом. Вскоре он стал читать книги и на русском языке. А с 1917 года стал учительствовать, преподавал физику и химию в школах и на краткосрочных курсах подготовки учителей.

В 1919 – 1922 годах Ниёзий участвует в организации «Миллий иттиход» — «Национальный союз». Организация скоро будеи разгромлена, а он вместе с другими арестован. Через полгода их всех отпускают, потом опять заключают под стражу. Понимая, что сегодня – завтра доберутся и до него, Хусайнхон со своей семьей спешно покидает Андижан и перебирается сначала в Душанбе, затем в Ташкент. В Ташкенте о нем знают как об отличном физике, он здесь работает заведующим физическим кабинетом медицинской лаборатории, читает физику в педагогическом техникуме. А в отпускные дни преподает физику, химию и природоведение на кратких курсах и семинарах. Он не может жить без этих наук, он отдыхает, когда учит им, и страдает в дни, когда без них.

С 1922 года Ниёзий пишет «Учебник по химии», «Начала физики», «Физический словарь», «Физическую терминологию», «Почвы и удобрения». По этим книгам учились все узбекские школьники. В интеллигентных учительских и вузовских кругах его называют «народным профессором». У него на самом деле была одна всепоглощающая страсть – обучать людей своим любимым наукам, давать хорошее образование родным узбекам…

Но в 1937 году жизнь и работа народного профессора закончились. Целый год его держат в ташкентской тюрьме, не предъявляя обвинения. Только  лишь на следующий год его отправляют в Андижан и там в тюрьме на первом допросе выбивают из него признания по предъявленному обвинению в государственной измене, контрреволюционной и националистической деятельности. Да, он из семьи священнослужителей. Да, в 1919 году он примкнул к организованному турецкими военнопленными «Национальному союзу». Да, после его разгрома в 1922м был арестован. Да, покаялся и был после полугодовой отсидки без суда отпущен… Но он сейчас совсем далек от мысли противодействовать советской власти. Он ученый – педагог, это единственный его путь и другого, скрытного, у него более нет. Ему не поверили. А может быть он нужен был местным НКВД и ОГПУ для всего лишь пополнения сводки арестованных злобных врагов? И потом, надо понимать, это были не двадцатые годы, это были 37 и 38 годы, годы страшного террора, когда уже никому ничего не прощали, рубили в мясорубке всех: и правых, и виноватых. Конечно в 20х ярко горел красный террор, но в 30х изменилась методика уничтожения: аресты, ссылки и казни стали на самом верху планировать, а спущенный к низам план надо было исполнять также, как неукоснительно выполняли планы по хлебозаготовкам, сдаче молока и мяса или сбору хлопка – сырца.

В сентябре 1940го окончательно сломленный насилием и издевательствами, Ниёзий очерняет свою научную и педагогическую деятельность. Якобы то, что он преподавал, устарело и потеряло ценность. Тут, наверняка, попытка сказать власти: делайте, что хотите, хоть убейте – только побыстрее! Ведь всякому здравому уму понятно: физические законы и химические формулы не могут устареть и обесцениться – так устроена природа. Также, как образование людей. Это ведь не история, которую можно повернуть куда хочешь в угоду идеологии власти.

Все 11 человек, взятые по андижанским делам начала 20х освобождены, его же суд приговаривает к 10 годам заключения и ссылки по знаменитой политической 58 статье. Он категорически не согласен, о молодых годах противостояния давно забыто, он приносит пользу обществу своим учительством. Хороших физиков и химиков мало, а он один из них. Но кто слышит его? Надо выполнять план…

Но и этими 10ю годами история Хусайнхона Ниёзий не закончилась. В январе 1941 года состоялся новый суд по его делу. Его на этот раз приговаривают к высшей мере. В ноябре ему разрешают написать просьбу о помиловании. В январе 1942го его письмо рассмотрено верховным судом советов: приговор остается в силе. На этом следы народного профессора навсегда потеряны. Ни в одной ссылке, ни в одной тюрьме мы записей о нем после того января не нашли. Свидетелей его жизни тоже нет. Вероятнее всего его расстреляли в тот же или на следующий день, а записи не сделали: было не до него, шла война…

Прости нас!…