Эпоха возрождения Ташкентцы Фото

Муртас Кажгалеев опубликовал в Фейсбуке

Я хотел бы рассказать о людях, которые сильно выделяются из общего хода событий. Их идеи режут глаз, и нужно постараться, чтобы незаметно пройти мимо.
Я видел выдающихся людей. Встречал и чудаков. За первыми – успех и признание, за вторыми – мечты и проекты. Петр Стальбовский похож и на тех, и на других…

Мы встретились в одной из кофеен в центре Ташкента. На террасе было по-осеннему свежо, но холод его не брал. А я утеплялся, как мог.

Впервые я услышал о Петре год назад. Мой друг Помидор вернулся с гор Чимгана пораженный. Его рассказ не укладывался в моей голове – фотограф и скульптор Пётр с друзьями сажает лес в Чимгане, в 80 км от Ташкента.

Весной я пошёл на встречу энтузиастов Чимганского леса. Нас было 4 человека – в трёхмиллионном городе.

Летом мы случайно пересеклись на забеге на Большой Чимган. Пётр победил с результатом – 1час 46 минут, уступив мировому рекорду одну минуту. Мы с Помидором добежали до вершины за четыре с половиной часа.

А этой осенью в компании гроссмейстера из Франции и других шахматистов я отправился в Чимган копать лунки для будущего леса. Молодых деревьев там было немного, людей тоже.
В то утро в горах выпал снег. Мы с друзьями поднимались вверх, одетые в зимние куртки и ботинки. Нас встретил Пётр в футболке, шортах и сандалиях на босу ногу.
Активно поработав полдня, мы дня 3-4 отходили от усталости. Пахать землю руками – хорошо забытое дело.

И вот, наш разговор:

– Город, где мог бы пригодиться, я ещё не нашёл. Как и занятие.

Первой же фразой Пётр меня огорошил. Я пришёл брать интервью у героя, а тут такое…

– Мне интересно сажать лес. Я хотел бы поработать на природу.

За соседним столиком курят, и Пётру немного неуютно.

– Сколько тебе лет?
– Мы переходим к анкетированию. Это рамки. Человека определяют цели и опыт. Желание жить. Напиши, что мне, допустим, 25 лет. Жизнь на стуле – она очень старит. Стараюсь не сидеть.
– А бег?
– Он старит меньше. Тем более ходьба. А лес – наиболее благая среда для человека. Если не считать тёплую воду.

– Откуда возник проект «Возрождение Чимганского Леса»?
– Этот вопрос отсылает нас к Ильясу Тухватуллину и Ивану Лобанову (узбекистанские альпинисты, погибшие в Гималаях в 2012 году). Мы проходили сборы в горах, и мечта о лесе под ногами запомнилась как последняя воля старшего тренера.
Лес — мой единственный способ отдать долг уважения товарищам. Скоро вспоминать этих людей будет нечем. Для памяти современному человеку нужно что-то вещественное, поэтому – надо что-то создать.
Вторая причина – экологическая. Я хочу сделать Чимган зелёным и показать, что в наших силах — не только забирать, рвать – но и возвращать, класть на место.
¬
– Ты сажаешь лес уже 3 года?
– Да. Смысл нашей затеи – воссоздать дикую природу. Для человека, для ташкентца. Хотя бы ментально, как опыт, что человек может не только брать. Я пока в том возрасте, когда могу что-то сделать для людей

– А ты не боишься, что и через 20 лет там ничего не будет?
– Да, боюсь. Переживаю, что моё поражение может дискредитировать идею. Но, как говорят, трус умирает 100 раз. Делай, что должен и будь что будет
…Наш лес – это город. Для птиц, мелкой живности и даже для крупного зверя. Но он и для людей.
— Сколько дней в году ты в горах?
– Немного. Эту работу можно делать наездами на посадках. Вот поливальщик там должен быть июль, август и сентябрь. Сейчас в горах уже лежит снег. Высадки этой осенью не будет.

– Что нужно для прорыва?
– Поменять менталитет, чтобы такой замысел выглядел нормой. В Европе это не было бы горячей темой. Там государство трудится в экосфере, люди работают за плату.
Проект требует усилий. Де-юре Чимган – заповедный. Это природный парк. Де-факто — его разворовывают, думая только о ближайшей выгоде.
Дерево трудится, растёт, переживает зиму. Это дикая природа. Но хватает 5 минут, чтобы его ободрать, как липку. Конь оботрёт свои бока, полные паразитов – и всё. Отношение людей – что к растениям, что к животным одинаковое – мы только потребляем. Много проектов, которые ничего не дают, кроме нескольких фотографий. Авторитет у экологов ещё ниже, чем у юристов. И это бьёт по тем, кто заботится о природе.

– Ты вегетарианец.
– Убивать кого бы то ни было – плохо. В отличие от животных мы добываем столько еды, сколько не съедаем. Не хочу что-то советовать, но я просто недоумеваю. Животное – такой же гость на планете, как и мы. Если нет природного конфликта, когда «или-или», то убивать животных – преступление.
В Индии 80% жителей – вегетарианцы. И если бы они ими не были, их скот съел бы всю зелень под ногами, и Индия давно стояла бы на песчаной, каменистой гальке. И для нас опасность преуменьшать нельзя. Мы теряем наши горы и пастбища. Например, в этом году я сам видел, какие массы ферганского скота пришли к нам.

– Но, кажется, за последние 100 лет мир сильно продвинулся в плане экологии?
– Конечно. Хотя, мы не сделали революции – мы просто стали немного щадить природу.

– У тебя есть план?
– Не знаю. Я щедро разбрасываюсь временем и это очень плохо. Деньги вкладываю, пусть и небольшие. Был бы миллионером, мы бы уже что-то сделали.
… Противоречие: я русский, кубанский казак – сею в Узбекистане, а пожну ли ? Имею ли я отношение к этой мельнице?

– Но ты ведь сажаешь?
– Если я один, то этого мало.

Мы простились. А вопросов осталось не меньше, чем ответов. Только я вот подумал: а ведь все выдающиеся люди — чудаки. И значит, тот чудак, который… В общем, вы меня поняли!