Книга воспоминаний об Александре Файнберге. Часть 14. Александр ВАРАКИН Искусство Ташкентцы

НАКЛОНЫ ВПЕРЕД, КАК МОЖНО ГЛУБЖЕ

Все, кто знает (к сожалению, знал) Александра Аркадьевича, подтвердят, что он никогда не мэтрствовал – это было противно его характеру. Вообще собратьев-поэтов он почитал именно собратьями. Но так и не переломил меня: до самого последнего дня, как судьба развела нас, я продолжал ему “выкать”, и это ему совсем не нравилось. А дело было не в возрастной разнице: в уровне!

Первое знакомство
В 1978 году, только поселившись в Ташкенте, я по привычке зашел в книжный магазин: в городах, где я бывал, всегда выискивал на полках авторов-поэтов – было у меня такое хобби. Попадались очень неплохие местные сборники стихов, да и столичные книжки в провинцию залетали. Каюсь, считал Ташкент провинцией!

Первый же сборник поразил меня. Это была книга Александра Файнберга. Я стоял, раскрыв ее, и читал одно стихотворение за другим, не в силах оторваться.

– Ну, пошли уже! – тянула меня за рукав жена.
– Да постой ты! Представь, в Ташкенте, оказывается, есть свой Вознесенский.
– Так уж и Вознесенский!
– М-да… Нет. По-моему, гораздо лучше.

И сейчас подтверждаю последнюю фразу. Если Андрей Андреевич хорош избранный, то Александр Аркадьевич – хорош всегда от первой строки до последней.

Очень будет интересно.
Со свинцовым ветерком.
Если памятник Дантесу
вдруг поставить на Тверском.

Кто лопатой челобитной
вкруг него расколет лед?
Кто полотнище сдерет?
Очень будет любопытно.

По проторенной дорожке
На “Узбекфильме” Александр Аркадьевич подвизался в те годы, когда на него вышел запрет. Издательства и пресса не могли Файнберга ни принять к изданию, ни даже подкормить хотя бы на внутренних рецензиях (платили за них очень неплохо).
А вот “Узбекфильм” не отказался и поддержал поэта. Пришлось Файнбергу становиться “основоположником” (можно и без кавычек!) узбекского мультфильма. Я не следил за этим жанром и даже не знал ничего этого – узнал много позже, когда совершенно случайно стал сценаристом единственного мультика, снятого на “Узбекфильме” в его мультобъединении режиссером и художником Валерием Жирновым.
Когда мне дали неслыханный гонорар – аж восемьсот советских рублей, – я вдруг узнал, что Файнбергу платят за сценарий не больше шестисот…
Он нам проторил дорогу и в этот жанр, а ему платили меньше, чем нам?..
В этом и сам Александр Аркадьевич, который не пойдет никуда качать права, и подлые чиновничьи фокусы: это мы тебя облагодетельствовали, так что получи, сколько дадим. Помогли ему хорошие люди, работали с ним люди творческие, а расплачивались-то те же номенклатурщики…

Радикулит
Из трех моих рекомендателей в Союз писателей один Александр Аркадьевич пришел отстаивать меня на Бюро поэзии.
Он слегка прихварывал: одолел радикулит.
Стоим перед открытой дверью, за которой происходит заседание Бюро. Люди решают внутрисоюзные проблемы, до приемных вопросов дело еще не дошло. Ожидание утомительно, и я изредка заглядываю в дверной проем и вижу поэтов, сидящих за длинным столом: именно они будут решать мою судьбу.
А Файнберг прохаживается по площадке перед дверью или стоит прямо напротив двери, но происходящее там пока мало его волнует. И вот он начинает разрабатывать поясницу – наклоны вперед, как можно глубже. Получается, что громадный поэт кланяется тем, кто внутри зала заседаний. Неудобно как-то. Говорю:
– Александр Аркадьевич, неправильно ведь истолкуют.
– Ты прав, – говорит Файнберг. Становится к двери спиной и продолжает свои наклоны вперед – как можно глубже.

Вижу, что теперь истолкуют еще более неправильно. А может, как раз правильно?..