Интервью с художником из Ташкента Марией Коровиной Искусство Ташкентцы

Весной 2015 года в Москве я встречался с художником из Ташкента Марией Коровиной. Интервью было опубликовано на сайте ОИА «ПроАртИнфо». И вот — новая встреча, новая беседа. Я следил за ее выставками в Ташкенте, творчеством, и, естественно не мог не встретиться снова, когда появилась такая возможность. Да и благодаря местным интернет-изданиям был в курсе того, что буквально на днях прошло несколько выставок в Ташкенте с ее участием.

А.Т. — Я рад снова тебя видеть, Мария. Это – не частная поездка,  меня привели в Ташкент профессиональные интересы. И знаешь, уже в самолете меня ждал маленький сюрприз – твоя иллюстрация в  журнале национального авиаперевозчика Uzbekistan Airways вышедшего 20 000 тиражом к рассказу еще одного нашего приятеля Бахтияра Насимова «У него был ключ к душам людским».
М.К. — Спасибо, Алексей! То, что моя иллюстрация воспарила к облакам, было приятной новостью и для меня. Это даже как то странно осознавать, что моё творение стало свободней, чем я сама, тем более что наш земной плоский бытовизм лежит далековато от небес. Думаю, что и сама тема рассказа «У него был ключ к душам людским» вполне подходит для прочтения между небом и землёй.
Сложность взаимоотношения различных культур и другие философские вопросы лучше рассматривать с высоты облаков, где вы переходите на другой уровень диалектического мышления, где Мир из иллюминатора становится цельным. Когда я сама впервые прочитала рассказ Б. Насимова, то прозрение далось мне просто, наверное, потому, что в истории нет искусственности. Душа упивалась повествованием о главном герое и его жизни — святом имаме Аль-Каффале аш-Шаши, наслаждалась возникшими образами древних городов Ташкента и Константинополя. Поскольку действие истории случилось 1000 лет назад, то самым трудным было соединить в картине две разные школы изобразительного искусства — раннемусульманскую миниатюру и византийскую. Тем более что первая только начинала своё каноническое становление, а в Византии художественная школа была уже достаточно развита. Ещё более интересной задачей было изобразить конфликт между двумя цивилизациями, показать одновременно столкновение и разрешение проблемы, в то же время оставаясь в нейтральной роли повествователя.

А.Т. — Последний раз мы виделись с тобой в Москве год назад, наверное, с тех пор у тебя немало новостей?
М.К. — Год? Я даже не заметила, как он прошёл. В моём Мире, Мире искусства, время и события идут по-другому и в совершенно нефизической манере. Это звучит довольно парадоксально, но я сама не понимаю, как это может происходить. Скорее всего, я пребываю чаще не в «реальности», а двигаюсь в некой имагинальной сфере, которая всё же соответствует реальному Миру. Эта область связана с такими понятиями как астральный план, психическое осознание и ультрамерное существование, иначе говоря, сферы мысли, которые наука не способна определить или с точностью отнести к какой либо категории. Поэтому новостей очень много. А может это новости, которые ещё не произошли, а возможно произошли давно и уже новостями не являются.

А.Т. — А на твой взгляд, что главное в искусстве? Поймать идею?
М.К. — Не только сама идея, её отрицательная или положительная энергетическая составляющая, мастерство художника, а так же средства для воплощения. Здесь важно чтобы все элементы совпали. Вот тогда можно из разнообразного хаоса Мира структурировать что-то интересное, а если идея приходит из Высших Сфер, то и настоящий шедевр.

А.Т. — Расскажи, пожалуйста, как рождаются образы твоих картин?
М.К. — Когда я получаю заказ на портрет или иллюстрацию, то тема может оказаться совершенно новой для меня и тогда я начинаю изучать её — читать литературу, беседовать с людьми, знающими толк в тонкостях, имеющих отношение к моей будущей картине. Но, зачастую, образ решает явиться мне сам, и это как выстрел в сердце. Это уже тот уровень, когда я не самовыражаюсь через картину, а являюсь лишь проводником. Самое интересное случается потом, когда работа готова и представлена на выставке, и кто-то из зрителей начинает разговаривать со мною о моих картинах, и рассказывает что- то интересное – легенду или происходящее, где то событие, которое я изобразила, не зная о его существовании. В этом случае узнаю много нового о сюжетах своих работ. Так мои картины развивают меня саму, видимо, в награду за моё хорошее поведение.

А.Т. — Ты практически  всё время жила в Средней Азии. Наверняка и природа Азии, и её краски повлияли на твоё мировосприятие?
М.К. — Да, здесь я родилась. Многие мои работы имеют восточный колорит. Это очень глубокая тема. Богатство культуры Средней Азии восхищает меня и вызывает брожение моей крови. Когда соприкасаешься с древними артефактами, историей и информацией данного региона то это не только восторг, заряд вдохновения, но и вызов. Мастера через тысячелетия будто спрашивают меня: а что можешь ты? Сможешь ли ты раскрыть секрет мастерства? Хватит ли у тебя таланта передать животворящую силу искусства в будущее? И когда созерцаю старую фреску, миниатюру или держу в руках прекрасный перстень древнего царя — то весь мой организм кристаллизуется, а из носа будет течь, пока в своих работах я хоть на миг не приближусь к старым мастерам. Думаю, информационно-историческая тема родной земли не должна оставлять равнодушными всех художников планеты, где бы они ни родились, потому что жизнь искусства не имеет смысла без преемственности.

А.Т. — Ты как-то сказала мне, что картина это источник силы. Что ты имела в виду?
М.К. — Картина может быть не только источником силы, лечить, но и портить вам здоровье. И самое малое, что может начаться — это чих и кашель. Происходит это от того, какие мысли или чувства были вложены художником в работу. Проецировал ли он свои проблемы, создавал ли он картину или артобъект с целью лишь бы всех удивить, хотел ли просто заработать побольше денег. Самое лучшее, если художник думал исключительно об искусстве и черпал свои силы Свыше. Картина, которую нарисовали с целью лишь бы продать, будет тянуть из вас силы. Ведь в неё ничего не вложено кроме внутреннего посыла «взять». Так же ничего хорошего не принесёт вам работа, в которой художник излил свои тревоги или психическое заболевание. Такие работы облегчают состояние самого художника, но «сливают» весь негатив на зрителя. Поэтому очень важно учиться разбираться в искусстве, поскольку оно всегда влияет на нашу жизнь.

А.Т. — Кого из художников ты можешь назвать своими учителями? Кого ценишь из нынешних художников и писателей?
М.К. — Мне всегда везло на учителей. Видимо потому, что у меня не только много вопросов, но и есть готовность воспринимать ответы. Поэтому учителя сами находят меня. Все они гениальны каждый в своей области. Со всеми дружу и общаюсь. К сожалению некоторых из них уже нет в живых. О каждом своём учителе могу рассказывать часами. Поэтому лучше напишу когда-нибудь книгу, чем просто перечислю их имена и заслуги. В наше время есть много выдающихся художников и писателей, с которыми я пока не знакома лично, но изучаю их творчество, восхищаюсь и конечно же завидую по-белому тому, какой вклад они смогли сделать в искусство. Что касается книг, то они тоже мои любимые учителя. Одновременно читаю по нескольку книг. Часто противоположной направленности. Приятно чувствовать, как разные точки зрения укладываются в голове и расширяют мой кругозор, не вступая в конфликт, а наоборот указывают на скрытое единство противоположностей и формируют моё собственное восприятие.

А.Т. — Вот ты зачем рисуешь? Только для собственного удовольствия? Или хочешь, чтобы твои работы видели люди, восхищались, переживали?
М.К. — У меня нет конкретного определения «для чего-то». Для меня это так же естественно как дышать. Вот Вы для чего-то дышите? Чтобы жить. И я рисую, чтобы жить. Моя жизнь и есть Искусство, и я им живу. Это приносит мне удовольствие. Конечно, хорошо когда моя работа нравится зрителям, когда она начинает дарить кому-то тепло и свет, но я ничего не навязываю. Людей, которые посетив выставки не чувствуют от моих картин абсолютно ничего, я отпускаю целыми и невредимыми.

А.Т. — Глупый вопрос, но все же — Сейчас немногие люди покупают картины: любую они могут найти в интернете и распечатать на принтере…
М.К. — Вопрос совсем не глупый, а наболевший. Технические достижения нашего века не только облегчили жизнь художника, то есть с одной стороны есть возможности распространения искусства в массы. Или, например, я могу распечатать свои работы и сделать портфолио или напечатать и увеличить эскизы своих картин для дальнейшей с ними работы. Это удобно. Но с другой стороны множество людей теперь имеют возможность зарабатывать на художниках. Распечатывать картины, заливать их лаком и делать из искусства суррогат — очень отрицательное явление, к тому же прививающее дурной тон покупать и развешивать такие картины на стенах. Мне очень понравилось, как на этот вопрос ответила великая Ирина Антонова в своём интервью: Если смотришь картинки в интернете, чтобы потом получить радость от общения с подлинниками, это замечательно. Но если удовлетворяешься только этими картинками, то ты не снимаешь даже самого верхнего слоя искусства.

А.Т. — Наверное, и на тебя повлиял  и влияет наш стремительный век? Ведь в творчестве многих художников явно отражается дух времени, в котором он живет.
М.К. — Конечно, повлиял. «Самое сложное – это быть не современным»,- говорил Дали. Сегодня этот спор «современно — не современно» ещё больше обострился из — за разнообразия направлений и противоположности мнений. Многие считают, что искусство исчерпалось и только повторяет само себя, но мне кажется, что сегодня идёт наоборот взлёт. И потом не нужно путать классическую школу и контемпорари арт. Они движутся каждое по своему пути. И станковая классическая живопись никогда не умрёт. Виды искусства не должны противопоставляться, а скорее дополнять друг друга. Что касается меня, то нахожу для себя много интересного от искусства Древнего Мира до стрит арта и перфоманса. В-общем,  я легко поддаюсь искушениям.

А.Т — У тебя есть какие-то критерии оценки произведения искусства? Нравится — не нравится? Или все гораздо сложнее?
М.К. — Все гораздо сложнее. Не только произведения искусства, но и бытовые вещи для меня должны быть гармоничными. Стоит соприкоснуться с чем то – перед глазами возникает множество схем, композиционных расчетов, цветовые таблицы сочетания цветов, золотых сечений, инфракрасный и ультрафиолетовый спектр. В общем, совершенное мучение иметь такой профессиональный взгляд и прихотливость вкусов. Мучиться от того, что созерцаешь безвкусицу и ничего не мочь с этим поделать.

А.Т. — Спасибо, Маша, за беседу. Уверен, что мы с тобой еще не раз поговорим, хотя и не знаю где и когда.

Алексей Тутов,
корреспондент ОИА «Афиша ПроАртИнфо»