Георгий Юнгвальд-Хилькевич о родителях История Ташкентцы

Nataliya Yungvald-Khilkevich с Георгием Юнгвальдом-Хилькевичем.

Напомню, что есть на сайта большая статья о нашем режиссере. ЕС.

Моя мама — Нина Ивановна Буйко была умна, добра и образована. И всю жизнь скрывала свое дворянское происхождение. Ее отец (мой дед) Иван Буйко высшей офицер царской армии, комендант Варшавы, был сослан в Шавли (ныне Шауляй), за то, что во время погрома открыл ворота своего особняка евреям. В Шавли в 1909 году родилась моя мама. В 1917 году мой дед, Иван обманутый большевистской риторикой, перешел на сторону революции, потому что поверил в ее справедливость, в чем всю жизнь раскаивался. Время было смутное. Они оказались в Одессе, т.к. маму, с Институтом Благородных девиц, эвакуировали в последний оплот Белой армии, Одессу и за ней помчалась моя бабушка Наташа с больным маминым братом-Сашей. После установления советской власти Нина, как многие недобитые дворяне «подалась в балет», потому что дворянским детям, где бы то ни было, коммунисты учиться не разрешали.

Жизнь ее семьи, была полна тайн и недосказанности. Мама с папой всего боялись и все время ждали ареста. Всю жизнь… По семейным легендам, Наталья, моя бабушка, была отпрыском польских королей и за мезальянс лишена фамилии и звания «принцессы»- она вышла замуж за русского офицера. Мама никогда не рассказывала подробности этой истории, хотя, судя по некоторым реликвиям, которые хранились у нас дома, и нескольким оброненным ею фразам, об этом можно было догадываться. Моя бабушка Наталья Колодкевич умерла в Одессе от заражения крови и была похоронена на католическом кладбище, по воспоминаниям мамы недалеко от могилы Веры Холодной. Коммунисты кладбище срыли, мрамор украли, а на месте исторического захоронения организовали автопарк. Когда умерла Наталья, моей маме в тот момент исполнилось лишь четырнадцать лет. Дед с войском Котовского, под его командованием, захватил Одессу и, слачайно встретив маму, посадил ее в седло, и она провела время с отцом до конца революции. Благодаря деду все корабли с белыми офицерами и детьми дворян были выпущены из Одессы и благополучно достигли Стамбула. Несмотря на колоссальную пользу, которую Иван Буйко принес большевикам, мой дед, до конца жизни должен был отмечаться в ЧК, а потом в НКВД. В конце, концов, два чекистских инспектора, систематически посещавшие деда, угостили его конфетками, от которых он и умер скоропостижно. Маме сообщили, что его сердце остановилось. По линии мамы, в нашем роду много священнослужителей. Отец Василий, мой двоюродный дед, имел свой приход в Ахтырке.
Нинуша, как все звали мою маму, вышла замуж за моего отца, Эмиля — Ольгердта Иозефовича Юнгвальд-Хилькеквича в восемнадцать лет. Он был старше нее на 13 лет. По тем временам – разница в возрасте не считалась огромной. Почти все наши друзья тех лет находящиеся в браке, имели такую или еще большую разницу. Может быть поэтому две мои жены были на много младше меня. Отец был оперным режиссером. Не будучи коммунистом, был депутатом Верховного совета пять созывов. Его спектакль «Фархад и Ширин», который он поставил на Ташкентской сцене, очень понравился самому Иосифу Виссарионовичу. Родители, бегая от репрессий, оказались в Ташкенте. Во время эвакуации они жили сначала в Ташкенте, потом в Алма-Ата. Там в это время собрался весь цвет советской интеллигенции. Обухова и Глиэр, Анна Ахматова и Алексей Толстой, Любовь Орлова и Григорий Александров, Сергей Эйзенштейн. Со многими они были дружны.
По линии отца дед — Иозеф был настоящим польским шляхтичем и крупнейшим железнодорожным магнатом. Иозеф имел красавицу-жену Елену Кавальери, которая вела переписку со многими просвещенными людьми того времени, в том числе с французским писателем Эмилем Золя. Известно и то, что в результате этой переписки Золя приехал в Киев и встретился с Еленой.
Эмиль- Ольгердт учился в Киевской Императорской Александровской гимназии, в той же, где учился Константин Паустовский и Александр Вертинский. Они были старше отца на несколько лет. В автобиографической книге «Повести о жизни» Паустовского есть история о мальчике, которого Паустовский случайно ударил гирькой, а потом они сдружились, это и был мой отец. Известен тот факт, что будучи гиманизистом, великий певец ХХ столетия Александр Вертинский выступал вместе с папой в студенческих концертах. Вертинский пел, а мой отец играл на мандолине.
Мой отец был достоин всяческого восхищения. Он был создателем и главным режиссером Ташкентского оперного театра и узбекскую оперу перевел из унисона в многоголосье. Был профессором консерватории и открыл Ивана Козловского, пригласив его в Полтаве в театр ТРАМ. Этот факт приводит сам Козловский в своих воспоминаниях.
Работал в Питере ассистентом Николая Евреинова а в Большом-Лапицкого, экспериментировал с выдающимся театральным художником (отцом оператора) Анатолием Петрицким.
Родители прожили красивую, достойную жизнь и я очень горжусь ими. Отец скончался в 1966 году в Ташкенте, мама в 92-м.