День учителя и наставника. Кто сделал из меня человека Ташкентцы

Зелина Искандерова предлагает всем участникам сообщества Писем о Ташкенте написать о своем наставнике. Давно собирался, а тут как раз и повод — праздник.

Мой наставник (точнее, наставница) — Людмила Михайловна, та самая, которая в группе Лангар, которая kalumika в ЖЖ, Lu Ka в Фейсбуке, которая летала недавно на параплане, которая ходит учиться рисовать к Апухтину, входит в плеяду местных фотографов. Ранее Людмила Михайловна увлекалась кино и фотосъмкой, делала цветные фото и слайды и даже стереофотографии. Увлекалась горными лыжами, ездила в поход по Алтаю на лошадях, занималась парусным спортом — сама делала виндсерфинги и обучала кататься на них. Все известные записи бардов 70-х годов переписаны с ее записей — и это только то, что удалось быстро вспомнить!

Но не это главное. Она была технологом, работала в техбюро 17 цеха у Курмаева. Сейчас вряд ли это что-то говорит, а тогда это было лучше всякой рекомендации. Курмаев был начальником производства, о его жесткости, требовательности и высоком уровне работы ходили легенды.

Итак, я пришел после института и попал в отдел 115 в группу Обрабатывающих центров к Людмиле Михайловне. Вроде я нормально учился… но, как оказалось, это лишь маленькая часть того, что надо было знать, уметь, соображать и применять. В институте не изучали ход документации и взаимодействие подразделений и еще много-много всяких премудростей. Как оформлять запросы в КБ (и еще чтобы не отказали), что такое Лист уточнения чертежа и Лист изменения чертежа, что такое серия изделия, что изменения действуют с серии или до какой-то серии. Как заказывать инструмент (выбирать нормальный из альбомов и заказывать специальный) — тоже наука, надо учитывать станочные и переходные оправки, знать в каких цехах делают, например, резцы и сверла (148), а в каком развертки и метчики (50). Отношения с шаблонно-плазовым цехом — отдельная песня.

А еще — Обрабатывающие центры! С поворотными столами и сменой инструментов. С коррекцией на длину и диаметр. Людмила Михайловна первой внедряла программы на такой станок (GSP CU 5B) и первой разработала технологические приемы, которые потом были узаконены. Например, настройка резца для расточки и обточки фаски, настройка угловой фрезы по мнимой вершине, расчет движения метчика при нарезании резьбы и еще много-много приемов обработки. На базе этих приемов мы потом творили чудеса, делали «невозможные» детали.

А еще главным и сложным было не утонуть в информации. Каждая деталь делалась на нескольких разных станках с разными системами управления, были разные варианты техпроцесса, программы в цехе и в архиве могли отличаться — поэтому каждый звонок из цеха об ошибке вызывал длительные разборки — что же и где произошло? И нам удалось победить вселенскую энтропию — были введены «слепыши», таблички ввода-ограничения для каждой программы, в техкартах старались отмечать историю всех изменений.

А еще — все всегда было срочно, если была ошибка и станок стоял, то начальство цеха начинало жаловаться «наверх». Причем, даже если ошибка была в оснастке или в заготовке — считалось, что программу исправить легче всего.

Так вот, когда я брался за какой-то вопрос, Людмила Михайловна спрашивала: «Что ты собираешься делать?» Я начинал объяснять… и понимал, что делаю неправильно. Потом снова и снова. Сотни вопросов: как забазировать деталь? Как установить относительно центра вращения стола? Достанет ли инструмент до нужной поверхности? Поместится ли планируемый инструмент в магазин? Получим ли мы нужную чистоту, требования к соосности и перпендикулярности? Впишемся ли в допуски к свободным размерам (а вы знаете про такие? В институте не учат этому).

И так, благодаря пинкам и подсказкам, я постепенно превратился в человека, то есть, в инженера. Я научился заказывать и согласовывать оснастку, внедрять детали с рабочими, мастерами и технологами, общаться с конструкторами и «плазовиками», постепенно, с годами, наработал авторитет и стал ориентироваться во всем этом кошмаре. Благодаря Людмиле Михайловне. Спасибо!

А еще мы работали дружно и весело, отличный был коллектив, были всякие приключения, что-то забылось, что-то осталось. Например, остались стихи, которые мы писали Людмиле Михайловне в 1992 и 1997 годах.

Песня о Буревестнице

Стою на полустаночке
В видавшей вид ветровочке
В руках рюкзак 125 кило
Очки вот на веревочке,
Жилетик для страховочки,
Матрасик, чайник, парус и весло.
Вот мачты зашвертованы
И гики зафрахтованы
И ветер паруса надуть готов,
За доски все, за удочки,
А кто дежурит? – Людочка,
Вари обед на 40 мужиков.

К закату солнце клонится
Помочь никто не тронется.
Минуточку свободную найду
Эх, прокачусь на досточке,
Уж разомну я косточки
И в ледяные брызги упаду!

Если взять 3 литра бустилата
Кафельную крошку покрошить,
Нюхать на ночь от радикулита
И насильно кошку покормить,
Растворить все это в ацетоне,
И если этим лодку засмолить,
То она и с Людой не потонет
Если выпить ей и закусить.

Я леплю из эпоксидки,
Я наляпываю плитки,
Отковыриваю плитки,
Приговариваю так:
Лишь теперь мне стало ясно,
Что порядочность напрасна,
Добросовестность опасна,
Лучше пусть во всем бардак.
Лучше быстро и коряво
Сдать в архив все на халяву
Отчитаешься на славу
И тебе и всем ништяк!

Ах, как хочется на Чарвак!
Сверху звезды и брызги внизу.
Но сижу, как английский червяк,
И английский гранит грызу.
Подарите на юбилей
Болт М8, резиновый клей,
Дюрекс, кальку и гайку М6
Остальное все уже есть.
Если даже и нет чево
Я всегда найду на заво(де)

Мне звезда упала на ладошку,
Я сказала ей «Иди-ка ты»
Мне сейчас нужней кило картошки,
Рисовая каша и манты.
А еще, чтоб голова варила,
И чтоб не болела голова
Я б тогда зубрила и зубрила
Старые английские слова.

Какое небо голубое,
Но не желаем мы покоя
Желаем Вам побольше грош,
Побольше рядом милых рож
И мы поешь:
Люда, зачем сидите Вы отдельно?
Люда, сдавайте комнату внаем,
Люда, мы все Вас любим неподдельно,
Спасибо, Люда….
Ах, как прекрасно мы поем

Людмиле Михайловне

В этой песне нет припева
Нет и первого куплета
Всё ж для нашей королевы
Эта песня будет спета
Мы не будем рассыпаться
В заскорузлых комплиментах
Чтобы не уподобляться
Где они? Интеллигентам
Талантов Ваших многогранник
Cверкает как хрустальный краник
И пишет милая Инесса
Видала Вас в книге Гинеса
И (не удобно при гостях)
Во всех ненужных областях
Та книга (чтоб её гастрит...)
В рекордах Ваших вся пестрит
Однако, некто анонимный
Подкинул нам донос интимный
Что будто бы при коммунистах
Учились Вы на массажиста
И изучали там в натуре
Различных органов структуры
Но знанье тех акупунктур
Не приподнял культур-мультур
Теперь пускай простят нас тёти
Всего два слова о работе

Кто там? Пожалуйста , входите
Поздравить Люду Вы хотите?
- Я эту Люду ... вашу мать...
Не собираюсь поздравлять...
Хотя постой, какая Люда?
Да неужели та зануда
Что в год, когда взлетел Титов
И к пуску был "Антей" готов
Нашла царапину в шаблоне
Не отражённую в плазу
И на полях в 9-й зоне
Пятно кефирное внизу
Меня послала, дурака
В 46-й и в ОГК
Чтоб я со сборкой разобрался
И со штамповщиком связался
Оформил грамотный запрос
И ЛУЧ ЛИЧём куда-то внёс
С тех пор хожу по кабинетам
И уточняю шифр затрат
Все говорят, что я с приветом
Но каждый мне привычно рад

Товарищ, выпейте штрафную
Товарищ, это клевета
Мы знаем Люду как другую
Легка, улыбчива, проста
Уж сколько лет мы с Людой служим
Нельзя сказать , что очень дружим
Ни разу не было вопросу
Ни к чертежу, ни к винипрозу
Поскольку Люда никогда
И не касалася туда
Она всё больше про вязанье
Ну прямо-таки наказанье
Весь кругозор её обиден:
Там виден Круз и виден Иден
Да, в этой песне нет припева
Нет и последнего куплета
Налейте чашки справа, слева
И зачерпните винегрета
Для тех, кто собЛЮДАет ГОСТ
Это был наш краткий тост!