Записки Импресарского Разное

Альджебр.

Ветер перемен сдвинул скрипящий флюгер истории и тот, нехотя провернувшись на штыре, показал своей кованной замысловатой стрелкой, абсолютно другое направление развития жизни. Вместе с этой стрелкой развернулись и люди, и жизнь тронулась, как автомобиль, взлетая на пригорки, спускаясь в низины, кого-то вознося, кого-то низвергая, а кого-то переезжая пополам давя и калеча.

Медленно тронулась карусель и в одном из столпов, на которых держалась целая советская цивилизация, в жарком двухмиллионном Ташкенте. Советская империя располагала здесь Туркестанским военным округом, в основном и воевавшим в Афганистане, гигантским авиационным заводом, выпустившим более 3 тысяч самолетов, из которых, только циклопических ИЛ-76,которые будут выпускаться еще тридцать лет, было выпущено более 1000, а так-же, мобилизационным ресурсом двадцатимиллионного населения. Кроме того, Ташкент, являлся городом – витриной, демонстрируемым всем странам третьего мира – вот чего может добиться социализм, за какие-нибудь -50-60 лет, приведя аграрный край к технологическому прорыву. Узбекистан, представал страной абсолютного счастья, где зреют сладкие дыни и персики, яркое солнце светит 10 месяцев в году, а зажиточные хлопкоробы целыми днями пляшут андижанскую польку.

И вот, в один из миллиона дней человеческой истории, молодой человек, лет 30,высокого, роста с задумчивым взглядом карих глаз, которые за его докторскими очками казались круглыми и наивными, черной докторской бородкой, подъехал к своему приятелю, Шерали, владельцу маленького концертного объединения, куда входили 2 музыкальных ансамбля и дискотека, выступавшие на концертах в парках, свадьбах, днях рождениях, чуть было не сказал — «и на похоронах.» Молодого человека звали Леня, работал он менеджером в концертном агентстве, хотя по образованию был инженер, закончивший Политехнический институт, факультет с фривольным названием АСУ, а еще ранее он был дискотечником и мастером по ремонту аппаратуры, инженером на космодроме Байконур, директором ресторана ну и вообще, как вы уже наверно уже поняли турецко-подданым. Подъехал он гордо, на солидной машине волжского автозавода, жигулях 06 модели, на которых и пристало ездить уважаемым людям в то время. Визит этот был задуман не просто так. Принесло его на край Ташкента, с тем, что бы сделать деловое предложение, от которого Шерали не сможет отказаться, а не сможет он отказаться потому, что предложение было очень уж привлекательным и отвечало духу времени – он предложил открыть брокерскую контору на бирже. Шерали, молодой человек, восточной наружности, с легкой намечающейся полнотой, совсем невысокого роста, потянулся и задумался. А задуматься было о чем.

Биржа.

Биржа была одна и называлась скромно «Ташкент». Других бирж еще не было, да и на этой никто не знал, как работать. Тандем «академиев» не кончал, да и ни в одной академии, в то время, этому не обучали. Главный вопрос был такой – ну вот нашла брокерская контора арматуру, ну отозвался на бирже покупатель, а дальше то, как быть? Контракт-то заключаем между Продавцом и Покупателем, и там указываются их адреса. Так они возьмут и проведут сделку без брокеров. Компаньоны решили, в конце – концов сделать так: в договоре телефоны сторон не указывать, а отдавать их сторонам только после оплаты по контракту и расчета с брокерами. Справочников по частным фирмам тогда не было, да и большинство телефонов числилось за зданиями, где фирмы арендовали помещения, и найти друг друга им без телефонов было достаточно трудно.

Время было такое, что события следовали одно за другим и тот, кто не хлопал ушами, мог заработать иногда на всю оставшуюся жизнь, а часто на жизнь не только в одном из городов бывшего союза, но и в любой стране мира.

В этот день биржа решила выставить на продажу свои учредительские акции. Среди деловых людей Ташкента прошел легкий бриз-каприз. Стать совладельцем биржи хотелось, законов ни кто не знал, а к юристам обращались только в двух случаях: когда разводились с женой или когда было уже поздно. Причем, часто оказывалось, что первый случай был одновременно и вторым . Но, что ж «попитка не питка», как говорил один всем известный персонаж недалекой истории. Народ потянулся на Биржу. У входа всех встречал радостной улыбкой на краснощеком круглом лице, заместитель председателя правления Бутник. Почесывая лоб, он объяснял, что для того, чтобы посетить, алкаемый аукцион, нужно перечислить 200 тысяч гарантийного взноса. А с какой целью собираются гарантийные взносы? — поинтересовались работники умственного труда посреднической отрасли. Исключительно с целью, обеспечения надежности. А в друг какая-то сволочь откажется оплачивать купленную акцию? «Акцию получить, это не Ешака купить!», качая перед носом очередного будущего Ротшильда кривым пальцем, нравоучительно объяснял биржевой апостол Петр, преграждая страждущим доступ. А что члены профсоюза тоже не могут пройти? — озабочено спросил его Шерали. Даже члены малого совнаркома, отозвался «кривопальцый», обнаружив знание материала.

Компаньоны присели в кафе и задумчиво ели мороженное , Леня вздохнул и посмотрел на Шерали – придется перейти к 45 способу относительно честного отъема денег.

Уже в офисе он достал из под стола свой фибровый чемоданчик, с наклеенными на внутреннюю часть крышки открытками и олеографиями, изображавшими коронацию Кайзера и прибытие теплохода «Адмирал Нахимов» в сочинский порт. Из под потертой крышки чемоданчика были извлечены несколько печатей и штампов, фуражка с гербом яхт-клуба города Одессы, набор отверток, железная коробочка английских сигарет «Ротманс», из которой случайно выпали пара сигарет «Голубые купола» ташкентской фабрики имени Ахунбабаева, варенная куриная нога, завернутая в мятую страницу газеты «Народное слово» и другая мелкая дребедень, сопровождающая джентльмена в его деловых поездках по краю. Задумчиво пожевав бороду, Леня напечатал платежку на перечисление 200 тысяч сумм на счет биржи, а затем, аккуратно высунув язык, через копировальную бумагу, пользуясь линейкой и карандашом, вывел прямоугольник, в который уже на печатной машинке, через ту же синюю копирку, набил: «Узинбанк». Пользуясь обычным дата — установщиком, который так же оказался в чемодане, набили дату. Ну вот, теперь, пусть попробуют не пустить, почесал он преносицу.

Через час компаньоны сидели в большом зале биржи и с равнодушным видом рассматривали остальных участников торгов.

К продаже предлагалось 5 акций.
Началось: за акцию — 20 тысяч,22,28,35 на цифре 40, зал замялся. Леня вздохнул «…и в наступившей тишине Остап обронил: 200.» Зал потрясено молчал. Ветер задумчиво перебирал бумаги на столе президиума, стало слышно, как в коридоре гудит пылесос… В наступившей тишине кто-то икнул. Сидевший рядом «отец» всех ташкентских цеховиков, Олех, только что хваставшийся, что директор поручил ему купить 3 акции, с уважением оглядел компаньонов.

Красноносый, с кудрявым венчиком седых волос вокруг лысины, аукционист, в новенькой цветочной жилетке, с любезной улыбкой начал отсчет: двести тысяч раз, двести тысяч два… «Ты что охренел?», шепотом, краем рта, спросил Шерали у Лени, светло улыбаясь аукционисту. «Все в порядке, у нас один хрен залог фальшивый», ласково кивая головой цветочному жилету и сладко прищурившись, тихо пробормотал Леня. Тишина в зале стала напряженной. Жилетно-цветочный занес над сидящими деревянный молот: двести тысяч …

Двести пятьдесят! — хриплым голосом твердо произнес мужчина, с лицом язвенника, сидевший на два ряда ниже. И тут всех как прорвало -280,350,370 …

В этот день акции биржи торговались по 600 тысяч.
Продолжение здесь.