Моя служба в Туркестанском крае. Фёдоров Г. П. (1870-1910). Часть шестнадцатая История Ташкентцы

XVI.

Поездка эмира бухарского Сеид-Абдул-Ахада в  Петербург.– Остановка в  Асхабаде, Тифлисе и Москве.–Пребывание в  Петербурге.–Обратный выезд  через

Киев, Одессу, Ялту и Батум.

В  1893 году в Бозе почивший  император  Александр III пригласил  к себе в Петербург  эмира бухарского Сеид-Абдул-Ахад-хана. Сопровождать его высочество в пути и состоять при нем  в Петербурге, барон  Вревский назначил  меня. Но, кроме меня, в свиту эмира были назначены переводчики Султан Асфендиаров  и Заманбек Шихалибеков  и врачи – Писаренко и Казанский. В ноябре 1893 года я с моими спутниками отправился в Бухару, где эмир  принял  нас в торжественной аудиенции. Он  был  с нами чрезвычайно любезен, одарил  нас  щедрыми подарками и старался сделать все, чтобы мы остались довольны нашим  кратковременным  пребыванием  в столице ханства. Прожив  в Бухаре около недели, мы выехали с эмиром, окруженным  блестящею свитой своих  сановников, по Среднеазиатской железной дороге в Красноводск. По дороге эмир, по приглашению начальника Закаспийской области генерала Куропаткина, заехал  в Асхабад, где ему устроена была блестящая встреча.

Ему были представлены все войска, все служащие, и перед  отъездом  генерал  Куропаткин  дал  у себя в честь эмира парадный обед, на котором  присутствовали все главные власти. Для переезда через  Каспийское море эмиру предоставлен  был  военный пароход  «Баку». Море во время нашего переезда было по обыкновению очень бурное; все мы страшно страдали от  качки, [456] и, кажется, один  только эмир  был  здоров. В Баку на пристани нас  встретила громадная толпа народа во главе с городскими властями и с прибывшим  из Петербурга от  военного министра полковником  генерального штаба Д. В. Путятой. Вечером  в тот же день мы выехали по Закавказской железной дороге в Тифлис, где нас опять ожидала очень торжественная встреча. В Тифлисе мы прожили, кажется, три дня. Главноначальствующий устроил  для эмира блестящий раут, на котором  мы встретили весь цвет  Тифлиса. Между прочим, на рауте одна великосветская красавица, княжна грузинка (кажется, Чавчавадзе) в роскошном  бальном  костюме декольте протанцевала с каким-то красивым  конвойным  офицером  лезгинку. Танцевали они великолепно и эмиру, по-видимому, доставили большое удовольствие. Между прочим  эмир  осматривал, учебные заведения и всюду щедро одаривал  детей конфетами и более ценными подарками. За эмиром, а по отражению и за всеми его сопровождающими, сильно все ухаживали. Главная причина, конечно, желание каждого получить орден  бухарской золотой или серебряной звезды. Эмир, щедрый по натуре и тронутый гостеприимством, оказанным  ему в Тифлисе, щедрой рукой раздавал  звезды, но чем больше раздавалось орденов, тем  аппетиты все увеличивались. Начались выспрашивания звезд, подношения эмиру самых  ненужных  и не интересных  для него вещей, с целью в возврат  подношения получить звезду. Мы были очень рады, когда наконец  избавились от  этой назойливости, усевшись в, коляски, чтобы ехать по Военно-Грузинской дороге во Владикавказ. На станции Гадаур  мы увидели уже огромные снега и пересели в сани, а во Владикавказе встретили настоящую зиму. 27-го декабря мы приехали в Москву, где эмира опять ждала почетная встреча. Для ознакомления с Москвой эмир  был  приглашен  прожить там  два-три дня. Помещение всем  нам  было отведено в Кремлевском  дворце. Московский генерал-губернатор  великий князь Сергей Александрович  устроил  для эмира раут. В назначенный час  в дом  генерал-губернатора собралась вся Москва. Эмир  бил  встречен  с большим  почетом, после чего гости перешли в большой белый зал, где капелла Славянского дала концерт. Блеск  мундиров, красота и изящество августейшей хозяйки дома, изысканные туалеты дам, роскошь убранства комнат, все это произвело на эмира сильное впечатление, и он уехал  домой, видимо, очарованный. На другой день эмир  был  на рауте в офицерском, собрании Сумского драгунского полка, где служил  его двоюродный брать поручик  Мир-Сеид-Мансур. Затем  его высочество осматривал  все достопримечательности столицы. Конечно, здесь ордена раздавались еще щедрей, чем в Тифлисе, а на ряду с [462] этим  еще больше было желающих  украсить себя этим  орденом.

Под  утро с 31-го декабря 1893 г. на 1-ое января 1894 г. мы выехали в Петербург, куда и прибыли 1-го января в девять часов  вечера. На вокзале эмира встретило много властей и, кроме того, в полном  составе азиатский департамент  министерства иностранных  дел  и азиатское отделение главного штаба.

С  вокзала эмир  проехал  в запасную половину Зимнего дворца (окнами на Неву, рядом  с Эрмитажным  театром), где его встретил  и приветствовал  от  имени Государя министр  императорского двора граф  Воронцов-Дашков  и гофмаршал  двора князь Голеницев-Кутузов. Для свиты эмира и для сопровождающих  был  нанят ряд номеров  в гостинице «Gran Hotel» на улице Гоголя.

Описывать все дни пребывания эмира в Петербурге невозможно. Скажу только, что это был  целый ряд  самых  блестящих  приемов. Особенно памятны мне роскошный и блестящий раут  у известного богача Нечаева-Мальцева, спектакль на персидском  языке у Приселкова, спектакль gala в Мариинском  театре, несколько балов и обедов  в Зимнем  дворце. В течение месячного пребывания в Петербурге эмир  едва ли имел  хотя один  свободный день для отдыха. Я забыл  сказать, что с эмиром  приехал  его старший сын  Сеид-Мир-Алим, нынешний эмир, мальчик  одиннадцати-двенадцати лет, который по желанию эмира был  определен  в Николаевский кадетский корпус. Однажды во время разговора с эмиром  государь Александр  III рассказал  ему, что в Крыму у него есть очень хорошая дача Ливадия, и что, вероятно, эмир  с удовольствием  полюбовался бы прекрасной природой Крыма и Ливадии. Эмир  выразил согласие, и в следствие этого пришлось изменить обратный маршрут. Вместо Москвы, Рязани и Владикавказа мы были направлены на Киев, Одессу, Севастополь, Ялту, Батум  и Тифлис.

В  Киев  мы приехали в начале февраля и прожили там  около трех  дней. Киевским  генерал-губернатором  был  тогда граф  А. П. Игнатьев  (убитый в Твери) и командующим  войсками М. П. Драгомиров. Здесь опять повторились блестящие встречи, обед  у графа Игнатьева (с  дамами), тожественный обед  в дворянском  собрании, обильная раздача орденов  (про раздачу звезд  в Петербурге я не упомянул, но это был  уже какой-то звездный дождь).

В  Одессу мы приехали во время масленицы. Генерал-губернатор  был  в отсутствии, и за него оставался генерал  Рерберг, который и изображал  хозяина при приемах  эмира. Градоначальником  был  известный всему Югу ругатель адмирал  Зеленой. Я лично видел  в нем  очень милого и любезного человека, и [464] лишь благодаря ему я избавлен  был  от  необходимости платить по чудовищным  счетам, которые мне представили за два дня пребывания и  Одессе.

Городским головою Одессы был  известный богач  и меценат  Маразли. Он  пригласил  эмира на русские блины в свой роскошный дом, украшенный редкими картинами, статуями и художественными безделушками. Когда эмир  приехал, то Маразли поднес  ему вместо хлебасоли чудной работы серебряную чернильницу, по середине которой был  помещен  глобус, в котором  на том  месте, где должен  быть город  Бухара, вставлен  был  прекрасный брильянт. Только такой художественно-развитый человек, как  Маразли, мог додуматься до такой остроумной выдумки, и эмир, очень польщенный, конечно, остался в восторге от  такого подарка.

Из  Одессы мы поехали обратно по железной дороге на Симферополь в Севастополь, где эмир  осматривал  суда военного флота, плавучий док, посетил  бал, устроенный в честь его в морском  собрании, и на другой день мы перешли на огромный океанский пароход  Добровольного флота «Саратов » И направились в Ялту. В Ялте мы пересели в экипаж и поехали в Ливадию, осмотрели ее и затем  тотчас  же вернулись на пароход, который направился прямым  рейсом  в Батум. В Тифлисе эмир  остановился на несколько дней отдохнуть, так  что никаких  празднеств  в честь его не делалось, и затем  мы все вскоре вернулись в Бухару. Здесь мы прожили больше недели, причем эмир  на каждом  шагу выказывал  нам  свое внимание и любезность.