Школьные романы Разное

Пишет Татьяна Перцева.

Какая запретная тема! И до чего же волнующая! Подумать только, сколько было этих романов, когда кто-то с кем-то «ходит» именно «ходит». Не дружат, не любят, не встречаются, а «ходят».

Так получилось, что мне довелось учиться в трех школах,. Я наблюдала такие романы. Всякими они были. Чаще всего обыденными. Ну, конечно, все про всех сплетничали: глаза горят, уши врастопырку: сенсация. Причем началось это не сразу, по крайней мере, в нашем классе. Мальчики пришли в нашу школу, когда я училась в четвертом классе, и мы довольно долго «притирались». Да и какие там романы в четвертом классе? И дрались мы с ними. И чернилами обливали и за косы нас дергали, и косы эти самые в чернильницы опускали.

Да и в то время одиннадцатилетние девочки и мальчики считались детьми. Романы начались позже. И было их не так уж и много. Во всяком случае те, которые запомнились. Мне запомнились три. Первый — классе в седьмом. Тогда это было чем-то из ряда вон выходящим — настоящий взрослый роман, со всеми взрослыми подробностями, о котором знала вся школа. Знала и директор, и классный руководитель, и ничего не предпринимали: один из героев был сыном второго секретаря обкома. Страсти рвались в клочья, любовь до гроба, только не из серии «Ромео и Джульетта» . Скорее из мексиканского сериала. Будущего у романа, естественно, не было и быть не могло, по очень многим причинам.

Еще один роман случился , когда я училась уже в 44-й школе. Тоже потрясение основ: классный «плохиш», нахал и наглец — и одна из лучших учениц класса, примерная девочка, из профессорской семьи, гордость школы…

И тут приходится повторить фразу насчет будущего. Не было и быть не могло, но по одной причине. По причине подлого характера «Ромео». Но там характер у Джульетты, слава Богу, оказался не ломким. Тогда на этой почве мы с ней и подружились. И всегда вспоминаю ее с самыми теплыми чувствами.

Но это я так, вместо вступления. А хотела я написать про несколько эпизодов из жизни сорок третьей школы, когда я была в четвертом, а все девочки из моего двора и их подруги — в восьмом. Почувствуйте разницу! Ну что там, какая-то четвероклашка — и взрослые девицы с взрослыми делами и проблемами. Конечно, тогдашние семиклассники по сравнению с нынешними — ромашки невинные, но все же….

И все же был один роман, о котором знала вся школа. Роман длившийся годы… десятилетия… жизнь. Я почтительно взирала на участников издали, а они, естественно, меня не замечали.

В те далекие времена в восьмых классах сорок третьей школы царили две признанных красавицы: Рена Бомштейн, ныне Ирен Федорова и Лариса Озолина. Сейчас мне кажется, что тип красоты у них был почти одинаковый — бело-розовый зефир. Это не ехидство. Просто первая была блондинкой, вторая шатенкой, но кожа у обеих изумительная, бело-розовая: действительно нетипичная для «смуглого» Ташкента красота. Сама Лора считает себя и Рену не красавицами а примами. И действительно, на всех вечерах выступали: Рена с вокалом, Лора с танцами. И им часто аккомпанировала моя любимейшая учительница по теории музыки Мина Борисовна Шамшидова, мама моего друга Бори Шамшидова.

Вот если честно, соперницами девушки не были. Потому что Лору сразу взял за руку и увел Валера Седельников, и больше никому из этих двоих никого не надо было. Конечно, девчонки завидовали. Ну еще бы не завидовать. Такая красота и такая любовь! Не часто встречается. До сих пор помню, как они сплетничали, что настоящая фамилия Лоры — Мозолина, а букву «М» убрали для красоты. Я даже верила, пока не стала взрослее и не догадалась, что настоящая фамилия Лоры, вернее ее предков, Озолиня, и где-то в процессе войн и революций превратилась в Озолину. Позже Лора подтвердила мою догадку.

И этот роман был тем более странным, что Валера, как говорится, был «шебутной». Из тех, кто горазд на всяческие проделки, кто не ведает страха и повсюду лезет, очертя голову, и только чудом остается в живых на этот раз, и на другой, и на третий… уберег Господь его,  а может, берегла любовь.

Рассказ Лоры начинается с далеких времен, когда раздельное обучение было отменено. Мы были в четвертом классе, когда в школе появились мальчики. Лора — в седьмом. Вот ее рассказ:

— Далекие пятидесятые…Объединили нас с мальчиками в 7 классе. Причем мальчики пришли в нашу девчачью школу и, вполне понятно, чувствовали себя не своей тарелке, да еще их сразу рассадили по партам рядом с девочками.
Можно себе представить, какая была реакция, если учесть, что все мы находились в переходном возрасте, когда начинает ярко выражаться интерес к противоположному полу. У кого -то были, конечно, братья и сестры. А у кого их не было, приходилось психологически трудно. Рядом с тобой сидит совершенно незнакомое и непонятное существо, с которым ты просто не представляешь как надо общаться и обращаться.
Первую четверть мы просто не могли учиться: были заняты изучением новичков. Мальчики взрослеют позже, а вот девочки быстрее почувствовали интерес к противоположному полу и пошли в атаку…. Мальчики в большинстве своем смущались и не знали, как реагировать, но были и такие, кто охотно включился в эту любовную игру. Наступил период записок. которые передавались на уроках и, естественно. мешали учебному процессу. Учителя собирали родительские собрания, призывали всех взяться за ум и начать учиться.
Какое там…Учеба хромает, дисциплины никакой, все пишут записки и даже те, кто не принимает в этом участия, активно обсуждает происходящее. Куратором у нас в то время была Ежкова Мария Иосифовна. Преподавала историю, была партийной, и одна растила очень болезненную дочку Таню. Надо сказать, что она нас понимала и заступалась перед другими учителями. Особенно она близка была с мальчиками и они часто обращались именно к ней за поддержкой. Она и родителей, насколько я помню, успокаивала, говоря, что все, в конце концов, встанет на свои места. Но это случилось уже в 9 классе, а 7 и 8 классы были самыми яркими в моей жизни и жизни моих одноклассниц. Нужно сказать, что я была самой младшей в классе из девочек, а из мальчиков — Юра Буссе. Поэтому в 7 классе я выглядела гадким утенком, совершенно еще не сформировавшимся и не воспринимавшим мальчиков… Но тогда мы на парочки и не делились, а ходили компанией. Во главе стояла Мика Кайдалова, наша староста. Были в нашей компании Света Саяпина, Мила Покровская, Алла Кирика, Света Некрасова, Лидочка Репьева и иногда присоединялись другие девочки. Почему — то за Микой мальчики не БЕГАЛИ, как тогда выражались. Хотя все ее уважали,
считались с ней, прислушивались к ее мнению. А ей они нравились, она проявляла к ним явный интерес. Видно видели в ней очень уж умную,
какой она и была, личность. /Мое примечание: Мика Кайдалова, дочка известного художника, действительно была личностью и лидером. К сожалению, яркой внешностью не обладала, и видимо, это, вкупе с сильным характером и привычкой руководить, отпугивало мальчиков/. На меня мальчики смотрели, как на малолетку. А вот за лето я сформировалась, похорошела и заявилась 1 сентября в 8 класс уже стройной девушкой. Это сразу оценили мальчики и мне посыпались записки с предложениями дружбы и типа «давай с тобой ходить»… «Давай с тобой дружить».

А поскольку моей самой близкой подругой была Света Саяпина, к на которую мальчики стали засматриваться еще в 7 классе, каждый считал своим долгом сделать предложение если не мне, то Свете…
Записок я приносила домой полные портфели. Часть их я сохранила, и как- то мы со Светой их перечитывали, будучи уже в возрасте, незадолго до ее отъезда в Россию. Было очень грустно. Первым моим мальчиком стал Эдик Джалилов. Он был очень симпатичный, с белым личиком, розовыми щечками, очень ласковый, всегда опрятный. Он уже курил, и чтобы отбить запах, жевал корочку лимона. Так этот запах у меня всю жизнь ассоциируется с ним. Он заходил за мной вечером домой и мы шли в нашу компанию. И гуляли все вместе, но я считалась его девочкой. А так, мы никогда не целовались. Ходили, взявшись за руки. Иногда он позволял  себе приобнять меня за плечи. Вот и вся дружба. Вся беда в том, что он был небольшого роста, а я вдруг начала вытягиваться и скоро переросла его. Света в то время встречалась с Вовой Тумановым. Была у нас в классе и настоящая любовная пара — Алла Кирика и Стива Сосновский. Причем его ничуть не смущало, что Алла была на один глаз косая. Любовь. Алла потом прооперировалась.

Валера Седельников пришел к нам в седьмой класс после зимних каникул. Он с родителями-топографами жил до этого в Ленинабаде. Мы пришли после каникул и стояли группой во дворе, дожидаясь, когда нас пустят в школу. Я сразу обратила внимание на нового мальчика. Он стоял у колонны в довольно легкой черной курточке, с модным тогда чемоданчиком в руке и независимо взирал на всех. Черный курчавый чуб, курносый нос… Честно признаюсь — влюбилась в него сразу и подумала про себя: этот мальчик будет моим…. Мы будем вместе. Вот и Любовь с первого взгляда, когда еще ничего не знаешь о человеке, но уже он, только он тебе нужен. Я и не удивилась, когда Марьюшка его к нам в класс привела, словно так и должно было случиться. Он многим понравился, но как потом мне признался, девочки его тогда вовсе не интересовали. Спортом занимался — плаваньем, уже к мотоциклу примерялся, приглядывался. Да и я тогда еще не очень-то была. А вот после летних каникул расцвела, и мальчики вокруг меня кругами заходили. Тогда и он обратил на меня внимание и начал обхаживать. Вот и закрутилось все.
Многие девочки сразу на него внимание обратили. Но он, как потом признался, еще ими вообще не интересовался. Его спорт интересовал. Он занимался плаванием, имел уже разряд и предпочитал мужскую компанию. Дозрел он, как и я, к 8 классу. Вот после летних каникул он меня и УВИДЕЛ… Но ведь я тогда считалась девочкой Эдика. А он с ним тоже подружился. Света тогда поссорилась с Вовой Тумановым и была свободной. Вот Валера и сделал вид, что за ней бегает, чтобы быть рядом со мной.. Помню, как в восьмом классе устроили в школе для старшеклассников новогодний бал- маскарад. Причем всех предупредили, что без костюмов никого впускать не будут. Мне мама для
венгерского танца, который я танцевала, сшила очень красивый костюм, вот я его и надела. А у Светы был костюм русской красавицы. Бал в разгаре, нас вовсю приглашают старшеклассники, а наших кавалеров нет. А учителя все по стеночкам стоят. Вдруг слышим, как Любовь Петровна, преподавательница русского языка и литературы, с возмущением говорит химичке Инне Алексеевне.

— Нет, вы только посмотрите, какая наглость. Надела прозрачную блузку без комбинации, и лифчик виден…. Оборачиваемся со Светой.. А это Эдик девочкой оделся. Прикид у старшей сестры Изы взял, да всех тонкостей не учел. И туфли на каблуках. Валера же в чапане, подвязанном платком, тюбетейке и оба в масках…И еще нас со Светой танцевать пригласили. Хохоту было… Ну, и училки наши, когда все поняли, юмор оценили. Вообще, эти карнавалы тогда вошли в традицию. И в девятом, и в десятом классах мы к ним готовились, костюмы шили и на всю жизнь запомнили. Меня вообще к каждому празднику обязывали танцевать от нашего класса. Помню, что должна была выступать с восточным танцем. Валера об этом знал, но опоздал к началу вечера.
Двери уже были закрыты, так он по пожарной лестнице забрался с другой стороны школы и все-таки посмотрел мое выступление. Но его потом кто- то выдал и родителей в школу вызывали. Он своим неординарным поведением вызывал у учителей возмущение, хотя учился хорошо, был
силен в математике и Вениамин Александрович, как мы его называли, Венчик, пророчил ему светлое математическое будущее. Он и закончил
Политехнический институт, конструкторское отделение факультета, металлорежущие станки и механизмы. У него было много изобретений. Жаль, Венчик после инфаркта в школу не вернулся. Мы к нему домой ходили, навещали его и очень все любили. А на смену ему пришел Перпендикуляр. Григорий… а отчество вспомнить не могу. Как же мы его не любили и боялись! И он нас не любил, а все время старался показать наше ничтожество и свое превосходство. Унижал нас, насмехался. В восьмом классе он мне за первую четверть по алгебре 2 поставил. Собственно говоря, я никогда в математике сильна не была, а тут еще с этими записочками попалась, вот он и взъелся на меня — надо учиться, а не любовью, мол, заниматься. Обидно было, подтянулась и всегда только «4»—«5» были. Ну, а из-за него Валерку потом из школы выгнали.
Опять вернусь в 8 класс на Новогодний бал.
Потом были каникулы. Светина тетя Лиля, врач, работала в институте травматологии за Алайским базаром и она попросила нас со Светой
организовать елку для больных детей. Мы и сами для них станцевали танец, и массовку организовали, хоровод поводили — мы ведь постоянно вожатыми у малышни были. А потом, когда вышли, Эдик и Валера нас ждали. И пошли мы по Энгельса вниз. Дошли до Светиной Таджикской улицы./ улица параллельная Малясова, шла от Энгельса, но заканчивалась не то, что тупиком, а очень узким проходом, откуда можно было попасть на Кренкеля. Это на нее выходила одной стороной парашютная фабрика. Потом фирма «Юлдуз»/.

И тут Эдик подхватывает Свету под руку и говорит:

— Нам сюда, а вам прямо.

Так и отдал он меня Валере. Взял Валерка меня за руку и мы пошли дальше и шли до самой его смерти…

Вот так все началось, но шло в замедленном темпе, может, поэтому надолго и сохранилось… В 7 классе после зимних каникул он пришел в наш класс. Ровно через год объяснились в любви, и после Нового года начали встречаться, или как у нас говорили — дружить. Характер у него….был нелегкий. Девиз его по жизни был «Что хочу, то и делаю», он никому не желал подчиняться. Я уже много позже выяснила причину. Как рассказала мне свекровь, в детстве, в младенчестве, у него были припадки и врачи велели беречь его нервную систему. Поэтому она ни в чем ему и не перечила, исполняла все его желания. Вот он и решил, что в жизни так будет всегда, а когда столкнулся с тем, что надо и с другими считаться, тут и начались его проблемы. Думаю, повлияло и то, что они все время переезжали с места на место и учился он в разных школах, и требования везде были разные — кто — то и поблажки делал. А у нас Валентина Петровна строгой была, школа показательная, дети членов правительства там учились. Все должно быть на высшем уровне. Мы все по струночке ходили. /Свидетельствую: до прихода мальчиков порядки были, как в дореволюционной гимназии. Но и потом из школы за хулиганство исключали только так. Не считаясь с чинами и положением, я сама тому свидетель!/ Я, во всяком случае, была положительной и правильной девочкой, которую в пример ставили. Вот меня Валера своей удалью и покорил — полная мне противоположность. Как же за меня переживали учителя, когда узнали, с кем я дружу. Уговаривали моих родителей в другую школу перевести меня, подальше от Валеры. По- моему они боялись , что он меня … совратит и обрадовались, когда нашелся предлог его исключить из школы. Дальше они ответственность с себя снимали.

Да, Валера был смелым, решительным, дерзким, авторитетов для него не существовало, если он этого человека не уважал, не ценил, но наглым, развратным он никогда не был. Мы вообще по разные стороны тротуара ходили, когда гуляли  с ним. Потом уже за руки брались. Мог и за плечи меня дружески обнять, но чтобы лапать или нагличать…. Никогда. А поцеловал он меня первый раз в девятом классе, и то на спор. Спросил, разрешу ли я себя ему поцеловать, если он на руке татуировку сделает в виде моих инициалов… Я сказала, «да», так как была уверена, что он на такое не пойдет.

Новый год мы встречали компанией у нас дома. Они с Эдиком пришли позже, и он все руку прятал, а потом, когда никто не видел, показал. Действительно на руке была тату Л О — Лора Озолина. Две буквы. Так он с ними всю жизнь и проходил. В тот вечер он первый раз меня поцеловал, и это был первый поцелуй в его и в моей жизни. Ни с кем мы до этого не целовались. Его почему то задевало, что меня всегда хвалили, что я была такая положительная, но в то же время говорил, что гордится мной. Я всегда следила за собой, модно одевалась, хорошо училась, танцевала. Конечно же, я нравилась мальчикам. Он это видел, и хотя делал вид, что не ревнует, но наиболее настойчивым от него доставалось по темным углам. А когда он предъявлял мне претензии, получал неизменный ответ, что не я к этим мальчикам липну, а они ко мне, я повода не даю и не виновата, что им нравлюсь. На что он возразить не мог. Я всегда вела себя достойно, но, если честно, кокеткой была и мне доставляли удовольствие успехи у мальчиков.

Когда его исключили из школы, он уже контролировать меня не мог, и у меня появился друг, мальчик из нашего класса, который никогда в любви мне не объяснялся, а вел себя со мной именно как Друг — Ренат Бурнашев, который до сих пор остается моим Другом. И Валера всю жизнь ревновал меня к нему, и когда собрался умирать, просил… не выходить замуж за Рената. Я тогда рассмеялась.

— О чем ты говоришь, у него прекрасная жена, четверо сыновей, мы дружим семьями…

Валера хотел, чтобы я вышла замуж за его друга Колю, который тоже когда то любил меня, тем более, что он свободен, в разводе…. Я не смогла выполнить его просьбу. Не надо мне никаких мужей, кроме него….. Все — таки это была моя единственная настоящая любовь на всю жизнь. Зря он волновался.

Думаю, секрет наших неугасавших чувств был в том, что мы не пытались  изменить друг друга, принимали такими, какие есть. Я не пыталась ограничивать его свободу. Он занимался спортом, ездил на соревнования, охоту, рыбалку, встречался с друзьями, но и я оставила за собой право жить, как мне хочется. Мы советовались друг с другом по всем вопросам, он и про работу мне свою рассказывал, и про все дела. И я тоже всем с ним делилась. Мы любили вместе ходить в гости, в театр, ездили с детьми отдыхать. И самыми счастливыми для нас были последние годы его жизни, как это ни странно. Он и обо мне хотел позаботиться, чтобы после его смерти я не осталась одна. Но нет, не представляю рядом с собой другого мужчину…. Только он — мой Валерка….

В девятом классе школьников уже всерьез отправили на хлопок. Разместили вдали от главной усадьбе в полуобвалившемся здании, со сломанными окнами и дверьми. В дальней комнате жили девочки, в ближней от входа — мальчики и классный руководитель Мария Иосифовна. Вывели их в поле, выдали фартуки, показали, как хлопок
собирать, расставили по грядкам и… вперед. Ну что там они могли сначала собрать? Руки поцарапанные, все в пыли, спина болит, какие там нормы? Хорошо, у кого были свои мальчики. Они партизанили по всему полю и свою норму выполняли, и девочкам помогали. На хирман шли, когда там много народу было, и умудрялись один фартук по два раза взвешивать и сдавать. А самые  наглые еще и комья глины в мешок клали для веса. Наверное, Лоре приходилось лучше всех, пока Валеру в Ташкент не отправили. Но если очень честно, и тогда находилось немало охотников ей помочь, особенно, в отсутствие бдительного поклонника, которому ничего не стоило намять бока наглому сопернику….

Основную массу школьников поселили в местной школе. Там же базировался основной учительский состав. Меньшинство искренне радовались тому что жили на отшибе и их не очень  беспокоили. В соседних домах поселились другие девятиклассники. Еду тоже готовили рядом со школой.. Сначала готовили местные жители, но уже на второй день бедняги- школьники поняли, что есть это невозможно. Очевидно, сообразив, какие неограниченные возможности открываются для воровства, повара  положили в котел какое — то тухлое зловонное мясо, от которого дети чудом не попали в больницу, и тогда было решено, что готовить будут своими силами. За шеф-повара кто-то из учителей выступал, а школьники были на подхвате. Мальчики воду таскали, дрова рубили, а девочки посуду мыли, продукты заготавливали.

Воду брали из арыка и кипятили в большом титане. Причем, на дне потом глина оседала. Всех предупреждали, чтобы сырую воду ни в коем случае не пили.

Постепенно школьники обжились и попривыкли. Родители привезли им  электрическую плитку, чайник и они по утрам и вечерам кипятили себе
чай. Да еще в поселок ходили и покупали там лепешки. По вечерам на главной усадьбе организовывали танцы, и у них еще хватало сил, принарядившись, туда отправляться. Возвращались уже в темноте, но в сопровождении мальчиков, так что все обходилось. А когда не было танцев, устраивали игры у себя в доме.  Говорит Лора:

— Не представляю теперь, как мы могли часами играть в эту дурацкую игру…. Садились в круг. Каждый себя называл каким-нибудь цветком, выбирали ведущего и начинался диалог… — Ой,…
-Что с тобой……
— Влюблена… или влюблен,
— В кого….
— В мака…., ромашку и т. д.

Выбранный  кричал:

— Ой, ведущий?
— Что с тобой… — Влюблен….
— В кого?…
— В розу… и так до бесконечности.

Ну, поскольку все знали кто в кого на самом деле влюблен, то считалось очень смелым назвать свою пассию. Все сразу гудели…
Мальчики решались редко, а вот девочки — посмелее бывали. Потом нередко и сцены ревности разыгрывались, и ссоры и обиды из — за такой невинной на первый взгляд игры….
Господи, как же невероятно и разительно изменились времена. Представляете нынешних девятиклассников, играющих в цветы?! Совершенно невероятно! Было и еще одно тайное развлечение: детишки ходили на свидания…

Перед домом находились вырытые, но почему-то не заполненные силосные ямы. В темноте туда не ходили. Зато за домами протекала небольшая речушка, сай, по обеим сторонам которой росли камыши. Вот туда мальчики и приглашали своих дам на свидания…Передавались через кого — то записки или на словах, через подружек или друзей. Главным было незаметно уйти из дома от бдительной Марии Иосифовны или родителей, которые приезжали ей на подмогу. Конечно, предлог всегда было можно найти — в туалет. «Воздухом мы со Светой пойдем подышать…. Меня Рита из Б класса позвала»… Ну, и все в этом духе. Важен был сам факт таинственности. Довольно часто Лоре удавалось улизнуть вместе со Светой. Она то ссорилась, то мирилась с Вовкой Тумановым, а Лора с Валерой их поддерживали в трудную минуту. Дети были неиспорченные, ничего плохого себе не позволяли, так, за руки держались, может и поцеловались разок-другой…Но учителя и родители, конечно же, боялись, что на воле и до серьезного может дойти.

Разбирались какие — то случаи, когда после хлопка кому — то пришлось аборт делать…

Однажды на вахту приехала бабушка Лоры и привезла еще один чайник, чтобы на всех чаю хватало. Естественно, Лора смыться на свидание к Валере в эти дни не могла. Так однажды утром девочки обнаружили
в бабулином чайнике забитый туда кирпич с надписью «БАБКА»….Вели расследование, но никто не признался…. — Но я, — признается Лора, — нисколько не сомневалась что это было делом рук Валеры….Меня вообще называли бабушкиной внучкой. Именно она меня всю жизнь опекала и была в родительском комитете, а не моя мама. За долгую жизнь они с Валерой стали испытывать друг к другу большое уважение и симпатию. Когда вернулись из России мои родители, мама забрала уже старенькую бабулю к себе. Но уже через неделю она вернулась и заявила:

— Мне с Валерой лучше, чем с Жорой — моим папой. Так она с нами и прожила до самой смерти в 89 лет.

Но это отступление, вперед, в будущее..

А пока что девятый класс по-прежнему на хлопке. К концу уже все труднее было выходить на поле, хлопка практически не было, собирали ощипки и курак. Погода портилась, пошли дожди. А школьников все не вывозили и не вывозили. Так мальчики нашли способ, как ускорить отъезд или хотя бы на поле не ходить. Однажды Валерка предупредил Лору, чтобы не пила сегодня воду из большого титана. На естественный вопрос, почему, ответа она не получила.

Правда выяснилась, когда началось массовое расстройство желудка у хлопкоробов. В туалетах очереди, в кустах народ. Уж как Лора была рада, что послушалась Валеру! Оказывается мальчишки насыпали туда пурген. Кто это сделал, так и не узнали. Валерка был не из тех, кто друзей продает. А, может, и сам сделал, но и его не выдали. И тут приключилась темная история с анашой и его отослали в Ташкент. А дело было так:

В девятый класс, перед отъездом на хлопок перевели нового мальчика со странной фамилией Ватник. Оказалось, что он был связан со шпаной. Уезжал он домой и вернулся на хлопок с анашой…Ну и уговорил наших мальчиков попробовать… Конечно, и Валера туда же… Пошел Перпендикуляр посмотреть, почему мальчики в поле не вышли и застукал их. Начали они из барака через окно выскакивать. А он за ними. Носил он всегда с собой прут, вроде плетки, как надсмотрщик на плантации рабов, и по ноге им похлестывал. А там ямы для силоса были вырыты. Вот Валерка вокруг нее бежал, а Перпен за ним. Догнал и плеткой. Тот взял и обматерил его. Ватника сразу исключили из школы и в милицию сдали.
А Валеру — после педсовета с ним и родителями. Перпен заявил — или он, или я… Ну, родители забрали Валерины документы и перевели его в
другую школу. Все остальные клялись — божились, что больше так делать не будут и всех простили. Конечно, Валентина Петровна /Щевьева, директор школы. А Перпендикуляра еще звали Пеном, это я точно помню, хотя у нас он и не преподавал/.вытурила Валеру.С хлопка он уехал досрочно. Впрочем, и остальных вскоре вывезли. Уже 7 ноября все были дома.

1957 — 1958 учебный год стал решающим:открыта дорога в самостоятельную жизнь. Именно сейчас надо было решать, какой же будет эта жизнь… Конечно же, большинство стремились в институт. Кто на него не рассчитывал, еще раньше в техникум подался. Те, кто не был уверен, что сдаст экзамены, ушли в вечернюю школу и днем работали, или делали вид, вырабатывая необходимый для поступления стаж. Поэтому из четырех классов сформировали три. В десятом «А»  все мальчики , кроме Стивы Сисновского, ушли, ушли и некоторые девочки. А потому оставшихся объединили с тоже поредевшим 9 Г и класс переименовали в 10 «В». «Ашек» было меньше, и они почувствовали себя гостями. Никаких конфликтов не было, но они чувствовали себя чужаками, держались своей стайкой, которую по-прежнему возглавляла Мика Кайдалова .Да особо и не заморочивались по этому поводу: надо было учиться, чтобы получить хороший аттестат. У мальчишек была одна цель — институт Математичкой стала жена физрука, Полина Соломоновна, женщина тактичная, терпеливая и не очень-то на учеников нажимающая. Видно считала , что теперь уже от них самих зависит дальнейшая судьба. И спасибо ей…

Говорит Лора Седельникова:

— Я всегда была слаба в математике, но знала на твердую четверку. А вот гуманитарные предметы, в основном, на отлично тянула. Надо сказать, что
в это время мы особо сдружились с Милой Покровской. Так втроем и
ходили — Света, Мила и я. Сережа Сазонов, отстававший по математике, приходил заниматься к Свете, и мы тоже туда заглядывали. Он нам всем троим очень нравился, но сам остался к нам равнодушен., хотя мы хорошо проводили у Светы время. Он просто переписывал у нее выполненные задания, а потом мы  болтали обо всем , музыку слушали , одним словом — балдели, как тогда говорили…В свободное от учебы время мы продолжали общаться со своими прежними друзьями, но теперь у них была своя жизнь и все стало по-другому. А потом у нас в школе организовали кружок бальных танцев, куда мы и записались. Как обычно, девочек было больше, а мальчики пришли из 8 и 9 классов. Мне в партнеры дали девятиклассника Борю Умарова. Со Светой в паре был Вова Тобиас. А кому мальчиков не досталось — с девочками
танцевали. Мике очень понравился Боря. Она всячески давала ему это понять, но  после занятий он почему-то шел провожать до дома меня. Наши занятия прервала поездка на хлопок. Поселили всех нас в школе. Кого-то в классах, а мальчиков аж в зале. Ничего захватывающего и примечательного в тот год не происходило. Только вот девятиклассницы хотели нам темную устроить за то, что мы захватили их мальчиков. Те только с нами танцевали на дискотеке и гуляли с нами. Даже когда мы вернулись с хлопка и решили отмечать 7 ноября у меня дома, к нам
пришли Боря и Вова. У меня даже сохранились фотографии, где мы готовим еду. После хлопка наш танцевальный кружок заглох, но с мальчиками мы так и продолжали общаться. Никакого романа у нас с Борей не получилось, т. к. Валера заявил, что хватит и того, что у меня в друзьях ходит Ренат, пусть Боря с кем — нибудь другим дружит… Да и с ним поговорил по душам…

Надо сказать, что Валера к тому времени увлекся мотоспортом и в 16 лет получил права на вождение мотоцикла. Все свободное время он проводил в Клубе ДОСААФ и его зачислили там на работу механиком. Таким образом он вырабатывал стаж для поступления в институт. Он закончил вечернюю школу годом позже меня, так как девятый класс практически потерял после исключения из 43 школы. Зато у него было два года рабочего стажа. Он начал уже выступать на соревнованиях по мотокроссу, сначала — как юниор, а с 18 лет —  как взрослый спортсмен. Мы продолжали с ним встречаться. Часто он приезжал за мной на спортивном мотоцикле и катал по городу. Учил он и меня водить мотоцикл. На дорожном мотоцикле я ездила только по нашей улице Белинского. А потом мы как — то поехали в парк Победы. Были на спортивном мотоцикле. Он дал мне сесть за руль, так как хотел, чтобы я тоже занималась мотоспортом. Но мотоцикл этот он сам делал и переставил газ вместо тормоза, а предупредить забыл. Я лихо поехала, а когда решила затормозить, то дала наоборот газ, и рванув с места поехала в озеро, но в последний
момент, чтобы не оказаться в воде, рванула мотоцикл на себя, упала, он на меня, продолжая рычать. Тут и Валера подбежал. Я вся помятая, ногу глушителем обожгла. Да так перепугалась, что сказала: никогда за руль больше не сяду — не мое…

И вот еще одно письмо от Лоры.

«Здравствуй, Танюша. Ты вот написала, что удивительно как это мы с Валерой на всю жизнь любовь сохранили…Примеры у нас перед глазами были хорошие. Бабуля с дедулей, большим, надо сказать, любителем женщин, 51 год прожила до самой дедушкиной смерти. Всяко в жизни бывало, но она была женщиной мудрой и мне свой взгляд на жизнь передала. В день своей смерти, а умер дедушка скоропостижно, он вдруг сказал бабушке, может,чувствовал, что умрет…

— А знаешь, Лида, я всю жизнь любил только одну женщину — тебя…

Бабуля пережила его на 15 лет…Мама с папой поженились рано. Ей было 19 , папе — 20. Поженились по большой любви и прожили вместе 52 года. Папа ушел из жизни в 73 года — рак… Многому я и от мамы научилась, а главному — что мужчина и в семье должен чувствовать себя свободным, иметь право на личное пространство. Папа ездил на рыбалку, часто бывал в командировках, мама всегда ему доверяла. Никогда не
забирала у него всю зарплату, как это многие жены делают. Папа во всем ей помогал, на базар ходил, за молоком, мог и полы помыть. А для мамы было святая святых — накормить мужа его любимыми блюдами, когда он приходил с работы, все красиво оформить, подать, принести,
убрать. Никаких конфликтов между ними не было. По гороскопу они оба были Львы. Папа — глава семьи, Лев, а мама — покорная Львица, но обычно все делалось, как скажет эта Львица…Но самым ярким примером нам служили же конечно родители Валеры. Они прожили вместе почти 60 лет и никогда не расставались. Закончили топографический техникум, всю жизнь работали в Аэрофотосъемке, в 12 предприятии. Вместе уезжали в экспедиции и Валеру везде с собой возили. Называли друг друга Золотко и Солнышко. Но здесь свекровь полностью растворилась в своем любимом мужчине: муж был для нее всем, а он милостиво принимал ее заботу и внимание. Она упала и получила перелом тазобедренного сустава, а ей уже за 80 было. Как он за ней ухаживал: никому не доверял, а когда она умерла, не разрешал убирать ее вещи. Те два года,на которые он пережил ее, в квартире все было, как при ней. Она продолжала незримо жить с ним. Вот какие были у нас примеры перед глазами….

Я закончила школу в 16 лет и поступила в педагогический институт на вечернее отделение педагогического факультета, который готовил учителей начальных классов. Почему не на дневное отделение? Потому что моя бабушка задалась целью сделать из меня логопеда, а логопедию читали именно там, на дневных отделениях ее тогда не было. Это теперь есть факультет дефектологии. А нам сказали, что мы имеем право преподавать любой предмет из тех, что читаются на нашем факультете. Одна моя подружка всю жизнь потом до выхода на пенсию вела физкультуру во вспомогательной школе. А я-таки всю жизнь логопедом и проработала до выхода на пенсию. Ну, это было отступление. Просто наши пути с Валерой разошлись. У меня новые подруги, друзья, я продолжала танцевать в доме народного творчества. Работала в психоневрологическом диспансере в логопедическом кабинете с заикающимися, была у меня и подгруппа взрослых, в которой появились поклонники, провожавшие меня после работы. Был мальчик, который учился в институте и очень мне нравился. Я к нему даже на свидания ходила. Ну, а Валера работал, заканчивал вечернюю школу и начал заниматься серьезно мотоспортом — тренировки, соревнования; он всегда пользовался успехом у девочек…. Но и меня не забывал. В свободное время обязательно ко мне наведывался. Скорее всего, мы тогда еще были слишком молоды для взрослых отношений. А вот когда мне исполнилось 18, а ему 19, что —то переменилось, другими глазами мы посмотрели друг на друга. Лето 1960 года началось как обычно. Мы разъехались в разные стороны — я отдыхать, он на одни соревнования , потом на другие, долго не виделись, а когда встретились, то поняли, что друг без друга жить мы уже не можем, что мало нам только обниматься и целоваться…. !

14 августа, в воскресенье, мы собрались идти вечером с ним в кино. Жду, жду — не идет. Потом приходит весь такой нафабренный, в белой рубашечке, в брючках, а я то особо и не наряжалась… Спрашиваю:

— Ты чего это вырядился?

А он говорит:

— Сейчас мои мама с папой придут тебя сватать…

Я так и села. Он ко мне в комнату зашел, а я помчалась родных предупреждать. Как раз все были в сборе — мама, папа, бабуля, дедуля и даже папин папа дедушка Петя был у нас в гостях. Все кинулись себя в порядок приводить, угощение готовить. И вот пришли Юлия Алексеевна и Константин Тимофеевич. Чинно за стол сели, а мы с Валерой у меня в комнате были. Они без нас все обсуждали, а мы бегали и подслушивали… Потом нас позвали. Сообщили, что все согласны, но просят о том, чтобы учебу мы не забросили и намекнули, чтобы детей пока не заводили: молодые еще очень… На другой день мы пошли в ЗАГС подавать заявление. С нами и бабуля моя верная пошла — детьми нас все считали… С нами там еще одна пара молодая была, мы друг у друга консультировались как и что писать. С ними тоже родные были. Они первыми зашли. Выходят, а родные их давай поздравлять. Валера спросил, каким образом их сразу расписали…. Они и сказали что денежку дали — их и расписали. Мы последовали их примеру и стали мужем и женой. Бабуля свидетелем была. Приходим домой. Мама спрашивает, когда нам сказали на регистрацию приходить… А мы ей свидетельство о браке показываем. Она ахнула, заплакала и принесла нам обручальные кольца. Мне свое, а Валере — папино. А мама с папой их в свое время от бабули и дедули получили. Я осталась дома, а Валера взял свидетельство и пошел родителям показать. Самое интересное, что он в это время сдавал вступительные экзамены в политехнический институт, и на другой день предстоял очередной экзамен. Пошел, так сказать, готовиться. А я с мамой и папой вечером пошла в кино в парк Победы. Смотрели мы Синдбада Морехода. Я забыла написать, что днем мы решили отметить наше бракосочетание и Валера повел меня в парк Победы. Был понедельник, народу мало. Погуляли, проголодались, зашли в кафе. Ели манты и запивали теплым лимонадом. Потом мы всегда в этот день, если была возможность, ходили есть манты и пить лимонад. Мы мечтали и наш золотой юбилей отметить в парке… не получилось, не дожил он…

Остановилась я на том, что 16 августа отправился Валера сдавать устный экзамен, по — моему, историю, и благополучно завалил. Мысли-то небось, о другом были. Зато он получил взбучку от родителей и расстроенный пришел ко мне, да так у меня и остался. Дело в том, что его родители жили в одной комнате коммунальной квартиры, где обитали еще две семьи. Они честно предложили нам поселиться у них за занавеской….. Они на одной кроватке, а мы на другой…. Мои же выделили нам спальню. Папа переехал в мою комнату, мама — в столовую, причем проходную, а бабуля с дедулей остались в своих двух комнатах. Одна была переделана из половины большой террасы. На другой день мама с дедушкой поехали в мебельный магазин и привезли нам шикарный подарок по тем временам — белорусскую жилую комнату цвета палевый с коричневым… Учитывая, что тогда гарнитуры были редкостью, мы страшно гордились, когда к нам приходили в гости наши друзья. Я была невестой с хорошим приданым. Мама, когда я еще училась в школе, освободила сундучок и начала мне покупать постельное белье, ночные рубашки, шелковые, китайские, покрывало, скатерть золотую, полотенца и прочее, и прочее. Получала зарплату, шла сразу в универмаг и что—нибудь покупала. Нам постельного белья хватило на 20 с лишним лет…

Точно так же и я подготовила приданое своей дочери… Без всякого, как говорится, напряжения, и с незаметными затратами. Моя крестная с детства дарила мне кастрюли и кухонную утварь, до сих пор ею пользуюсь. А бабуля закупала мне, причем везла из Москвы и Ленинграда сервизы — чайный, кофейный, обеденный, даже наборы для воды и
вина. Все это мы с Валерой разложили по полочкам и расставили в серванте. Его родители подарили нам радио и магнитофон вместе- катушечный, а проигрыватель у меня уже был и пластинки самые хитовые. Две недели были нашим медовым месяцем. Ходили гулять, слушали музыку, все подряд записывали на магнитофон, принимали гостей, и были наши незабываемые … ночи. Но подошло 1 сентября. Надо
было выходить на работу, а вечером, четыре раза в неделю — в институт. Валера уволился из мотоклуба и надо было куда — то устраиваться на работу, не очень ответственную, чтобы он мог по новой готовиться в институт, иначе придется служить в армии. Я уже писала, что он серьезно занимался плаваньем и его взяли спасателем на лодочную станцию так любимого нами парка Победы. Не очень оказалась эта работа приятной, приходилось искать и утонувших. Он рассказывал:

— Ныряю, нет, не могу найти, время уходит. Сам уже захлебываюсь и понимаю, что живым человека мне уже не вытащить…

Нельзя сказать, что все у нас с Валерой в семейной жизни сразу было гладко. Нет, не в личных отношениях, тут мы сразу стали парой и так до самой старости. А в бытовом плане. Мама с папой питались отдельно от бабули с дедулей, потому что папа любил мясную пищу и мама ее и готовила, а у пожилой пары кашеварил дедуля. Он уже был на пенсии по состоянию здоровья, а бабуля продолжала работать, хватаясь за любую работу. Читала в пединституте лекции по логопедии и гигиене, в институте усовершенствования врачей, работала врачом — логопедом в психдиспансере и не гнушалась частной практикой. А дедуля готовил все из брикетов: супы, каши, муссы, кофе, какао тоже было брикетное. Их это вполне устраивало. Ну, а Валера ни к одной «партии» примыкать не хотел. Он привык к тому, что готовила его мама. Вот мы и стали питаться отдельно. Я-то работала, училась и особыми разносолами не могла в будни его побаловать. Выручали мясные консервы. Были такие в то время популярны. Ну, и гарнир. Картошка, каши, макароны. А вот в воскресные дни мы или в гости уходили к Джалиловым, или к его родителям. А иногда и у себя принимали друзей. Тогда Валера старался свое мастерство показать, а у Джалиловых — Эдик.

С нами всегда была Света Саяпина, которая так и оставалась моей самой близкой подругой. Ну, расписались мы, стали жить вместе и не хотели никакой свадьбы. Но родные не понимали: как это так: поженились и свадьбы не отпраздновали. Джалиловы тоже расписались в январе 1960 года, а свадьбу праздновали на майские праздники. Вот и наши родные решили: хотим мы или не хотим, а на ноябрьские отпраздновать. Но тут по работе Валеру отправили на хлопок, и на примерку свадебного костюма, первого в его жизни, он приезжал. Кстати, он потом висел в шкафу, т. к. Валера любил спортивный стиль одежды. Мне тоже на заказ сшили очень красивое платье из белого крепдешина с гипюровыми рукавами и круглой кокеткой. Была и модная тогда нижняя юбка, которую я чересчур сильно накрахмалила и Валере пришлось ее руками на мне обминать… Подготовка шла полным ходом. Бабуля мариновала виноград и солила огурцы и помидоры, а потом накупила рыбы и по рецепту своей подруги-еврейки фаршировала ее и делала заливное. Мама специализировалась на овощных закусках и готовила свинину под хрено-сметанным соусом. Родители Валеры взяли на себя пироги и печеное. Из Ферганы приехала сестра свекрови с мужем и дочкой Людой. Ну, а мужчины взяли на себя горячее. Купили целого барана и подвесили его во дворе на дерево, завернув в кисею. Пес наш Бося садился под тушей и начинал выть… Приходилось его гонять. Папе активно помогал муж маминой сестры Давид Моисеевич Берлин, в прошлом футболист, а потом одно время — даже начальник команды Пахтакор. Вообще то он служил в органах и работал там, куда его направляли. Одно время был директором ресторана «Саехат»… Итак, торжества начались 6 ноября. Днем пригласили пожилых людей: родственников, друзей бабули и дедули, всех тех. кто вечерами предпочитает сидеть дома. Забыла написать, что с утра мы с Валерой на мотоцикле с коляской поехали на Алайский базар и он купил мне золотое кольцо с горным хрусталем, массивное и красивое, — обручальные кольца у нас уже были, — и большущий букет белых хризантем. С тех пор эти цветы напоминают мне о нашей свадьбе. У меня были в то время длинные волосы. Я сделала высокую прическу и украсила голову мелкими белыми хризантемами, которые потом меняли мне на свежие. Вечером состоялось основное торжество. Были родные уже маминого и папиного
возраста и наши с Валерой друзья. Он пригласил и мотогонщиков, а его родители — сотрудников. Не всех я и знала. В нашей комнате были танцы . Молодежь веселилась от души. А мы так устали целоваться на призыв «горько», что потом тошно было…. Разошлись все уже за полночь. На другой день в обед мы отправились к Валериным родителям, прихватив только что приготовленный кавардак, а в первый день был плов. Там в гостях были соседи. А мои родные в это время пытались привести в божеский вид наш дом на Белинской. 8 ноября опять гуляли у нас дома. Собрались только близкие родственники. Это уже было тихое и спокойное застолье, которое подвело итог всему празднеству… Самое обидное, что мы не сфотографировались в своих свадебных нарядах. У меня нет свадебных фотографий. Только, когда мы были у родителей Валеры дома, но там у нас такой замученный вид и я в черном свитере, по домашнему. Свое свадебное платье я потом отдала сестре моего ученика. Их одна мама воспитывала , работала уборщицей в 66 школе и им не на что было купить платье. А у этой девочки не было ноги. Она носила протез. В детстве попала под трамвай и ей отрезали ногу. А полюбил ее и женился один мотогонщик.
Итак, отгремели свадебные салюты и начались трудовые будни. Валера работал и продолжал заниматься мотоспортом. Их команда успешно выступила на городских и республиканских соревнованиях и их решено было послать на всесоюзные, которые должны были в июле проходить под Ленинградом. Я хотела поехать с ним, но родные убедили меня, что ему некогда будет со мной возиться и предложили другой вариант. Валера едет с командой, а я с мамой и бабушкой сами по себе, через Москву, где у нас были родственники, в Ленинград, где тоже было где остановиться. Там встретимся и побываем на соревнованиях, поболеем за нашу узбекскую команду. Я уже бывала в Москве и Ленинграде, когда училась в школе, но с удовольствием опять ходила по историческим местам и … магазинам. Когда была возможность, и Валера ко мне присоединялся, но в основном, готовил мотоцикл и тренировался на новой трассе. На соревнованиях мы побывали. Я не помню, какое место заняла наша команда, но Валера все-таки был впереди. И самое главное, ничего себе не поломал. Возвращались мы уже все вместе, так как Валере предстояли вступительные экзамены в институт, которые он успешно выдержал, да плюс рабочий стаж, и он был принят. В политехе была военная кафедра и мы надеялись, что он будет освобожден от армии.

Набирали в армию 1941 год рождения, а получился недобор призывников, и по всем институтам провели подчистку, в результате которой студентам сохранялись места в институте, но забирали их в армию на три года. Валеру, как хорошего спортсмена, оставили в Ташкенте при ТВОКУ, что находилось на ул Генерала Петрова. Я очень рада была, так как мы могли бы часто видеться. Пока он был в карантине, я очень скучала по нему, да и он, судя по всему, — тоже, а потом погорел со своей удалью и бесшабашностью. Повадился по ночам убегать из училища домой. Его засекли и отправили в Казанджик. Голая степь, воинская часть, какой — то аул неподалеку…. Наказание было более чем жестокое. Гоняли их, будь здоров. Он писал такие жалобные письма, что у меня сердце кровью обливалось. Я узнавала, когда будут какие-то соревнования и бегала, просила, чтобы его вызвали на сборы, что иногда и удавалось сделать. Он прослужил уже полтора года, когда в Ташкенте организовали спортроту. Привлекла я к участию дядю Додика Берлина, он нашел знакомство и Валеру перевели в эту роту. Какое было счастье!  Я помню, что со свекром поехала на вокзал его встречать, а свекровь с моей мамой у них дома лепили пельмени. Поезд задерживался, было уже темно, холодно. Мы продрогли, но… наконец, прибыл наш солдат. Причем довольно округлившийся. Потом рассказывал, что их хорошо кормили, да и не очень муштровали из за плохой погоды. Теперь мы часто виделись. Его отпускали, как женатого, в увольнение с ночевкой, да и когда они бывали на сборах и готовились к соревнованиям, я к нему приходила. Я уже заканчивала институт, а Валере надо было служить до конца следующего года. И тут я узнала, что у нас будет ребенок. Госэкзамены я сдавала уже с жутким токсикозом. У нас оказался резус- конфликт. У Валеры был резус отрицательный, а у меня — положительный. На ребенке это никак не отражалось, и, слава богу, был уже трудовой отпуск, я пластом лежала. Все поправляются во время беременности, а я таяла. Ничего есть не могла, ничего не удерживалось, пока малыш не зашевелился. А потом начались изжоги. Помню, прихожу с работы, а бабуля мне уже касушку моркови красной натерла.
Только она и помогала. Потом мне еще какие-то гомеопатические снадобья давали. УЗИ тогда не было, но я была уверена что у нас будет сын, Димка. Появился он на свет 3 февраля 1964 года и чуть свою маму на тот свет не отправил. Роды были очень тяжелые, не было почему-то потуг, и мне его полотенцем выдавливали, сама я уже не в силах была. А потом открылось кровотечение: прямо фонтаном кровь била… Дали мне наркоз и провели ручное обследование. Рожала я в неотложке на Жуковского, по знакомству. Сама заведующая Мария Карповна присутствовала и руководила. Очнулась я.. Лежу на столе, на животе грелки со льдом. Мария Карповна и говорит:

— Запомни, девочка, этот день — твой второй день рождения. Тут вопрос стоял — или мать, или ребенок, а мы вам обоим жизнь сохранили.

И велела она принести мне моего сыночка. Я ведь его еще не видела. Таким он мне красивым показался….В 22 года я родила Димочку и 10 лет не решалась родить второго ребенка, боялась, что весь этот кошмар повторится. 4 декабря 1973 года на свет появилась наша Марианна. На этот раз я и на том свете побывала, вылетала в трубу, к свету…. Там так хорошо оказалось, что не хотелось возвращаться. Вернулась в темный родзал и услышала крик своей девочки. Ради нее и не осталась ТАМ…

Но тогда, десять лет назад,у окна женщина лежала, вот она окликнула:

— Девочки, к кому солдат пришел?

Как он радовался сыну! Но по-настоящему они познакомились, когда Димочке было уже 9 месяцев. Валера демобилизовался под Новый 1965 год. Он с января восстановился в институте и долгих 5 лет был занят учебой. Растить сына мне, в основном, бабуля первое время помогала. Ведь 1 сентября я вышла на работу в 66 школу. У меня был класс, и я не могла  терять рабочее место. Бабуля давала мне ночью поспать, а сама сидела в другой комнате, завернув Димочку в свой теплый платок, и тихо ему напевала. Бог дал ей за ее доброту долгую жизнь. Она успела подержать на руках свою пра-правнучку Диану, дочку Димы.

Итак, Валера с января начал учиться на первом курсе политеха.

Трудно было, ведь он потерял три года. Большинство студентов были вчерашними школьниками, но было несколько ребят, тоже отслуживших армию и даже, как и он, женатых и с детьми. С ними он, в основном, и общался. Учился он на дневном. Я работала, и родные нам, чем могли, помогали. Было очень много у него чертежей, чертил зачастую по ночам, а я писала за него конспекты. Почерк у него был неразборчивый, и мне ничего не стоило под него подделываться. Гуманитарные предметы мне легко давались, а вот над сопроматом я пыхтела… Автоматически переписывала, ничего не понимая. Но с них требовали конспекты и потом изложенное в краткой форме легче было запомнить. Шпаргалки к экзаменам я тоже писала. В общем, чем могла, помогала. Надо отдать Валере должное. Ему ни разу и в голову не пришло бросить институт, как бы трудно ни было.

— Да, ты с высшим образованием, а я что хуже…. — говорил он. Почему — то ему обязательно было нужно не отставать от меня. Он всю жизнь пытался стать главой семьи. Требовал, чтобы я делала все так, как он скажет, по образцу его родителей. Но я всегда этому сопротивлялась.

— Если ты предлагаешь что — то разумное, я обязательно это сделаю, но если нет,  — не взыщи, поступлю, как сама считаю нужным — отвечала я.
Свекровь не раз упрекала меня за мою гордость, как она говорила. — Могла бы иной раз и уступить, ничего бы с тобой не сделалось.

Сделалось бы…. Не могла я пойти против своей натуры. Беда в том, что были мы с Валерой оба Стрельцы. Только он родился в год Дракона, а я в год Змеи…..Он пошумит, покричит, пар выпустит и успокаивается. Надо только терпеливо подождать. Впрочем, я не была вредной и завистливой Змеей. Меня часто называли мудрой, со мной советовались и подружки, и друзья, и  сослуживцы. Мои советы почему то в большинстве случаев оказывались правильными. Может, потому что в жизни мне пришлось много пережить и испытать. Я могла чью—то беду через себя пропустить, почувствовать себя на месте этого человека. И до сих пор так. Но потом я чувствую себя  опустошенной, словно это со мной произошло.

Вот я и подошла к испытаниям…… Пока Валера служил в армии, учился, — был настолько занят, что ему ни до чего не было дела. Наконец, получен диплом и назначение на работу. Он выбрал электромеханический техникум. Его назначили начальником механических мастерских. Выполнил свою работу — и свободен .Собиралась там мужская компания, выпивали, расслаблялись. Не бросал он и свой мотоспорт. Сборы, соревнования, свобода….Мы тогда уже жили на Черданцева. Работала я в логопедическом саду. Диме было лет 5. Он тоже ходил к нам в сад. Возвращаемся мы как-то домой, а в ящике почтовом письмо. Открываю его. Оно мне адресовано.
Пишет женщина. Сообщает, что она родила от моего мужа сына, а он не хочет ей помогать. У нее, мол, никого нет, не работает, а Валера, такой-сякой, не входит в ее положение. Я думала меня инфаркт хватит.
Родители уже жили в Волгограде , дедушка умер год назад, а бабушка гостила у мамы. Посоветоваться не с кем. Еле дождалась Валеру с работы. Показываю ему письмо. Судя по выражению лица, он о нем знал. Видно эта Света ему грозилась, что мне сообщит. Начинает все отрицать. Говорит, что это настоящий шантаж, поклеп на него, что она со всеми мотогонщиками спала, а теперь нашла козла отпущения и его приписала туда же. Хотелось верить, но верилось с трудом….Он психанул и ушел к родителям, а я одна осталась со своими сомнениями.
На другой день все рассказала своей подружке Тане, с которой мы дружили со студенческих лет и теперь вместе работали. Решили пойти по
указанному адресу и все на месте выяснить. Жила эта женщина на Лисунова. Когда мы пришли туда, я встретила одного знакомого болельщика Женю. Он с женой и дочкой жил на одной площадке со Светой и затащил меня к ним. Таня осталась с моим Димкой на детской площадке во дворе , чтобы он не был посвящен в эту историю. Женя и его жена стали меня уверять что эта Света — гулящая, неизвестно от кого родила, а теперь шантажирует. Я все равно решила зайти к ней и поговорить. На звонок долго никто не открывал, а потом появилась какая то помятая, заспанная, вся прокуренная, с отечным лицом женщина, причем немолодая.
Оказалось что она и есть… Я тогда была 27 летней, в полном расцвете, и когда ее увидела, первая мысль была: «и на кого он меня променял»?….

Зашли в комнату. В кроватке спит ребенок. Стала она мне такое про моего мужа рассказывать… Проснулся мальчик. Я взяла его на руки, рассмотрела. Беленький, ничего общего с Валерой не имеет.

— Он не Валерин ребенок, — говорю ей. С тем и ушла….Оказывается, Женя Валере позвонил, и он примчался туда, но мы уже ушли. Что там было — не знаю. Оказывается, Женя правду говорил. Кто только к ней ни ходил, но все женатые ей помогали, что-то ребенку покупали, чтобы она не
сообщила их женам, а Валера воспротивился и на шантаж не прореагировал. Почти год назад жена Жени уезжала с девочкой на курорт. Она у них была с ДЦП. И в это время он у себя дома компанию и собирал. Приходила и Светка, как соседка, а потом уводила кого — нибудь к себе домой. Меня в то время в Ташкенте не было. Я уехала с Димой к родителям. Валера тоже приходил к Жене. Был ли он со Светой или не был — не знаю. Он клялся и божился, что не был. И спасибо, что не признался. Я считаю, что не правы те женщины, которые непременно хотят узнать правду, а потом выпытывают подробности и рисуют себе страшные картины измены мужа. После такого действительно трудно простить. Когда я пожаловалась свекрови, она заявила:

— Сама виновата. Не надо было мужа молодого надолго одного оставлять.

Она права. Кстати, в тот год, после соревнований Валера приехал в Волгоград, и мы вместе с Димой поехали отдыхать в Сочи. Чудесно провели время и вернулись в Ташкент. Я потом в компаниях встречалась с теми, кого Света шантажировала. Один деньгами ей помогал, другой вещи ребенку покупал. А потом выяснилось, что ребенок точная копия… соседа Жени…. Жена с ним развелась, а Света с ребенком вынуждена была обменять свою квартиру…. Вот такой финал. Валера клялся и божился в верности, говорил, что любит только меня. К сожалению, от Димы скрыть наши разборки не удалось. Папа приехал из Волгограда нас мирить. Заявил, что я не имею прав лишать ребенка отца из — за какой -то грязной сплетни. А
Димочка нам объявил:

— Мама и папа, если вы разойдетесь, я ни с кем из вас жить не стану, а уеду к бабушке с дедушкой в Волгоград.

Он бы и уехал. Куда мне было выстоять против троих мужчин! Пришлось смириться. Но впереди меня ждали еще более серьезные переживания…

Переживаний было много. Хватило на большую часть жизни. И вот странно: эти двое были абсолютно, диаметрально противоположны. Хорошая, воспитанная, очень неглупая, очень красивая девочка из приличной семьи. И своевольный парень, не признававший авторитетов, кроме собственного. А ведь прожили. Нажили двоих детей. Работали. Наверное ссорились, как же без этого. Но жили. Много лет. Пока Валере не поставили грозный диагноз и не отняли ногу. Потом последовали три инсульта… Валера умер в начале 2010 года. Лора замуж больше не вышла. Сын с семьей живет в другом городе. Лора, ее дочь, внуки, живут в Ташкенте. Недавно у Лоры родился правнук. Дай бог им всем счастья и здоровья. И, поверьте, стоит завидовать тем, кто на всю жизнь сумел сохранить любовь…