Проба голоса История Ташкентцы

Для обретения голоса –
Голос я свой потерял…

Однажды я подумал очень простую мысль. Как она мне раньше в голову не приходила?!

Модель постижения языка на протяжении многих столетий неизменна.

Сначала его дает мать. Потом, освоив язык устно, человек приступает к самой скучной части — письменной. Скучной – поскольку язык берешь уже прямо противоположным местом.

Когда я впервые попал на радио, я еще не понимал, как мне повезло.

Я проходил, как оказалось впоследствии, верной моделью. Учился грамотной речи, чтобы потом правильно писать.

Так что в журналистику я попал из дикторов. Если точнее, из юных дикторов «Пионерской зорьки». Она трижды в неделю – во вторникам, четвергам и субботам – звучала на русском языке в Ташкенте. (В остальные дни недели – на узбекском).

И здесь у меня была своя мама.

Невесомо шагая стройными ножками бывшей солистки Мариинского театра, — а Ольга Лазаревна Галицкая танцевала, говорили, в постановках самого Петипа, — она выходила на крыльцо и, вытащив сигарету из-под носа, выкрикивала в парчок, окаймлявший здание радиокомитета: «Дикторы, ко мне!»

Голос был старый и прокуренный. Нос крючком. Вот-вот посадит на широкую лопату – и в печь. «Да-да, я – настоящая Баба Яга, — говорила она новичкам. – А ну-ка, детушки, за мной».

Ольга Лазаревна усаживала нас за круглый стол, устилала его страницами завтрашней «Пионерской зорьки» и помечала поля заглавными буквами.

— Так, «Б» — это ты, Боря, «С» — Света, «И» — Ира… Запомнили?

Я был новенький. Мое имя тоже начиналось на «С». Как бы нам со Светой не перепутать…

— Не перепутаете, друзья мои. Света читает: «В ЦК комсомола Узбекистана». Это – первая страница. А ты: «В мире прекрасного». Это – шестая. Видишь?

— Вижу. Бумага дурацкая.

— Обычная, серо-голубая.

— Букв не видать. Вот это – «п» или «лэ».

— Не «лэ», а «эль». Но это не ко мне – к завхозу и к машинистке. Господа редакторы, — оборачивалась она к прямоугольным столам, — можно хоть раз получить для дикторов вариант на белой бумаге. И чтоб ошибок поменьше. Читать же невозможно, в самом деле!

— Так, может, мне это… – обрадовался было я. — В студию просто не заходить… до мира прекрасного.

Ольга Лазаревна прищурилась от дыма: «Ты что это, серьезно? А как я из тебя буду страх перед микрофоном выколачивать? Нет, мой любезный, место твое в студии. Да на стулья там не вздумай садиться. Скрипят. Каждый вдвое старше меня…»

Галицкой было в ту пору лет семьдесят.

Бывшая балерина ставила речь. Никакого парадокса. Она была человеком той, ушедшей эпохи.

Культуру своей эпохи она несла как собственное тело – гордо и достойно.

Красоту речи не отделяла от красоты движений. От гармонии вообще.

Девочки постарше, лет 14-15, однажды заспорили, сможет ли бывшая балерина сделать хотя бы пару классических па. Щебетуньи не заметили, как Ольга Лазаревна подошла сзади. И обнаружили ее, когда та закашлялась, поперхнувшись дымом и негодованием. «Вы так думаете?» — вполголоса сказала Галицкая, одним движением руки смахнула серо-голубую «Зорьку» и вскочила на тот самый репетиционный стол. Затем она аж до бедер задрала платье. Под ним, рассказывают, распахнулись ножки, которые предпочла бы иметь любая из присутствующих девиц, и начала танцевать. Говорят, то ли фламенко то ли еще что-то, не менее зажигательное.

Вот такой был однажды урок правильной дикции.

Галицкая все делала гениально. Танцевала. Причесывалась. Курила. Ходила. Учила. Жила! Вот это была учительница.

По двадцать, тридцать, сто раз мы повторяли каждую фразу, стараясь исторгнуть единственно правильный звук, который камертоном задала нам Ольга Лазаревна.

— Ну что ты, как в шахту уходишь – «прекраснавааа»… Ты понимаешь, какое слово перед тобой? Сияние. Блеск. Чудо.. Чуть-чуть нараспев попробуй даже: «Прекрааасного!»

Я долдонил эти несчастные «В мире прекрасного» битый час. Потом до меня доходила очередь. «На пробу», — летела команда из-за стекла.

Боже, мир переворачивался, пока я произносил эту фразу, да ее еще пару раз потом надо было перезаписать, потому что магнитофон в аппаратной барахлил, и музыкальная накладка не получалась…

Назавтра утром слушал все в эфире. А, придя в школу, выслушивал: «Санек, ты чо седня по радио орал, как петух недорезанный – в мире прекрааасного?»

— Ты не понимаешь. Надо, чтоб слышалась радость.

— Ни фига себе! Я лично не услышал.

— Уши мой.

В ту пору я еще не очень разбирался, почему одна фраза звучит, а другая нет.

Галицкая учила понимать гармонию звуков. Сама исправляла предложение, чтобы было в нем поменьше причастных и деепричастных оборотов – они и произносились труднее и были насыщены шипящими, как серпентарий. Следила, чтобы не получались двусмысленности или, не дай Бог, какие-то неблагопристойности.

— Господа редакторы, что это за материал рубрики «Пионерия – на трудовой вахте».

— Это не наш материал. Мы из «Правды Востока» перепечатали.

Ольга Лазаревна хмыкала и решительно перечеркивала полстраницы: «Мои дети не будут это читать. Я не позволю!»

— Но почему? – взвивались за соседними столами два бодрых молодых человека, редакторы «Пионерской зорьки» Павел Георгиади и Эней Давшан.

— А вы прочитали, что здесь написано?

— Естественно, — наперебой рассказывали редакторы. — Про то, как ребята из пустынного поселка помогали после уроков родителям на новой птицеводческой ферме. Там жара несусветная и бездорожье. Пришлось послать самолет, чтобы доставить продукцию из поселка в Бухару. Неясно, что вас так возмутило?

Ольга Лазаревна поперхнулась дымом: «А заголовок вы какой дали?»

— Ничего мы не давали. Как в газете было написано, так и оставили.

— Я требую, чтобы вы вслух прочитали этот вздор.

Заметка называлась «Первый самолет с яйцами». Не ржал в этот момент только милиционер на первом этаже.

Это тоже был урок. Потому что когда читаешь глазами – это одно, а вот когда начинаешь произносить… Через много лет, когда я корреспондентствовал в отделе школ в «Пионере Востока», один наш коллега купился на якобы звонкий заголовок разворота, который был ему протянут начертанным на бумаге. «Вот самый лучший вариант заголовка», — сказал автор очередной нетленки Павел Шуф, и Миша Алимов, просияв, понесся к шефу. Из-за закрытой двери донеслось рычание главного: «Ты что тут сказал?» «А что? – выпорхнул из кабинета озадаченный Миша и на весь редакционный коридор проорал шапку разворота. – «Нас ралли с детства воспитали!» По-моему удачно!» (1).

— Ну, короче, короче бы надо писать… – Она с тоской смотрела на редакторов. — Слушать тяжело, выговорить еще сложней. Ну, что это, в самом деле, – 12 слов в предложении…

В каждую длинную фразу она вколачивала жирную «птичку»: «Здесь наберешь воздуха. Старайся это делать незаметней. И разговаривай с человеком, а не читай. Понятно?»

— Не очень. Нас же так и зовут. Юные дикторы. И редакция называется «Вещание для детей».

— Вещать будет Левитан в Москве. Это его задача. Чтобы народ трепетал и воодушевлялся. А твоя работа – беседовать с человеком.

«Вот же заладила – «с человеком, с человеком»… С каким человеком-то? С Борькой, что ли, который стоит по ту сторону микрофона и корчит рожи, чтобы я споткнулся или хихикнул…»

— Представь себе: микрофон – это глаза человека, который тебя слушает.

— Так мне куда смотреть: в текст или на микрофон?

— Ой, до чего бестолковый! В текст, конечно. Но ведь если ты будешь смотреть только в текст, звук будет только отскакивать от стола. А должен он идти – целиком-прямиком — в ми-кро-фон. Поэтому глаза в текст, а рот – сюда. А микрофон – человек.

«Зато я – точно горилла», — думал я, отчетливо представляя самого себя со скошенными вниз глазами и выступающими вперед губами.

Темно-рыжий микрофон висел по ту сторону стола, как переспевший баклажан в авоське. Поверх оплетки, по ободку на английском тянулась надпись: сделано в Венгрии. Марина перевела. Она училась в инязе на третьем курсе, жила в общежитии, и в «Зорьку» приходила подзаработать.

За стеклом Галицкая о чем-то заспорила со звукооператором. Я обрадовался передышке.

— Марина, а в Венгрии кто живет?

— Венгры, конечно. Из нашего социалистического лагеря. Братья по Варшавскому договору.

— Друзья, значит?

— Друзья-я-я. – Марина насторожилась. Совсем недавно, несколько лет назад, ее старший брат выполнял в Венгрии (как затем другие советские солдаты — в Чехословакии, Вьетнаме и Афганистане) свой «интернациональный долг». Советский Союз по-своему понимал дружбу. — А почему ты спрашиваешь?

«Почему, почему?» Ольга Лазаревна говорит, рассказывай, как человеку. А какому человеку? Я же должен представлять его себе.

Микрофон своим дунайским происхождением подсказал мне образ моего собеседника.

Улыбчивый и длинноусый, в черной шляпе с короткими полями, в расшитой сорочке, верхом на жеребце средь живописных виноградников… Таким я увидел венгра в сборнике сказок, которые тогда с наслаждением читал.

Поэтому собеседником в студии всегда оставался для меня один и тот же – нестареющий веселый Венгр.

Он терпеливо слушал, как я делал единственно верные паузы, как у меня ломался голос, в который вплетался первый юношеский басок, как я переходил постепенно с шестой страницы на первую, и менялась мера моей ответственности, как узбекские дети любят советских вождей и как негодуют, когда американцы испытывают новые бомбы, как выкармливают тутовый шелкопряд и получают «пятерки» за четвертные контрольные, как гоняются за бабочками в пионерском лагере и как пыхтят, подтаскивая к грузовикам прохудившиеся сковороды и ржавые чайники…

Прошло много лет. Я давно уже седой человек. Но по-прежнему не видел ни одного живого венгра.

Когда я не так давно бродил по Вене, бывшей еще около века назад столицей Австро-Венгрии, я подозревал в каждом изгибе этих смуглых и смешливых, чернооких и фигуристых дамочек мадьярскую породу. Они, перебивая друг друга, спорили и едва не выплескивали подозрительно-красное вино из своих бокалов. Они осторожно надламывали острыми зубами пирожное с почти нецензурным названием «Захер» (2) — и в этом хищном движении тоже чувствовалось что-то неумолимо венгерское. Они дефилировали по городскому парку в ожидании премьеры в знаменитом Бургтеатре, но в каждой церемонной складке платья я ощущал готовность пуститься в огневой пляс.

Но все это – просто жительницы Вены, в которых я угадывал или старался угадать то, что было близко моей душе. У них могли оказаться венгерские корни. Но спрашивать было не с руки.

Нет, вживую венгра не видел. Не говоря уже о том, усатом, с веселыми глазами, которому много десятилетий назад я сокровенно поверял обстоятельства счастливой жизни узбекистанской пионерии.

Это был не просто монолог Венгру.

Это был грамотно озвученный монолог.

Потому что правильно звучащая фраза имела свою тайну. Внутри она делилась по правилу «золотого сечения», или, грубо говоря, в соотношении два к трем. А если не делилась, то ее надо было переписать так, чтобы делилась. В этом случае фраза идеально воспринималась на слух (3). Этот принцип был автоматически перенесен мной на бумагу потом, через пару лет.

Когда я, как бабочка из куколки, выползал из журналистики звучащей в пишущую.

Началось это осенью 1961-го, когда ученик 6 класса ташкентской школы номер 25 дебютировал в газете «Пионер Востока» рассказом «Дрессировщик». Под рассказом стояло:

Саша МЕЛАМЕД.

Проба голоса

Впервые опубликовано в марте 2006 г. в разделе «Европейское меню» персонального сайта журналиста Александра Жабского: http://zhabskiy.narod.ru/Euromenue.html

В книге – доработанная версия.

1 – Комментарий из первых уст, от Павла Шуфа: «Миша Алимов ( будущий собкор «Комсомольской правды») в ту пору был неофитом отдела науки и техники в «Пионере Востока». Он жгуче хотел блеснуть, чтобы стать зав. отделом и написал на разворот репортаж с
республиканского чемпионата картингистов. Но, будучи слабаком в области
заголовков, попросил меня подкинуть ему жидевр на шапку. Я, помню,
тотчас же дал ему не один этот, а ДЕСЯТЬ откровенных, практически лобовых заголовков-розыгрышей. Но он ничего не почуял и САМ радостно выбрал из них именно этот – «Нас ралли с детства воспитали». Все было именно вот так. Вплоть до его шока у редактора».

2 – Название известного и несложного в приготовлении австрийского торта. Он представляет собой плотный бисквитный корж, каждая половина которого и бока промазаны разогретым абрикосовым конфитюром, а сверху залит темным шоколадом. По существу, никакого особого изыска. Знаю, что русскорукастые кулинарочки способны на более интересные и сложные композиции.

3 – Правило «золотого сечения» — универсальный принцип гармонии, который задан живой природой, подмечен пытливым умом Человека и перенесен им на лучшие его творения. По этому принципу строятся и развиваются растения (исследования Иоганна Кеплера, конец XVI – начало XVII вв.), музыкальные тона и стихотворные размеры (работы профессора Цейзинга, Германия, XIX в.), получены наиболее устойчивые и твердые сплавы двух металлов (белорусский ученый Э.Сороко, 1984). Был впервые замечен древними египтянами, перенят Пифагором, объяснен и применен выдающимися деятелями науки и искусства (Леонардо да Винчи, Фибоначчи, Гете, Ле Корбюзье, Малевичем). В геометрическом аспекте «золотое сечение» — это сечение отрезка на две части так, что длина меньшей части относится к длине большей части так же, как длина большей части к длине всего отрезка. Математическое соотношение: 0,618 к единице. Считается классическим образцом в архитектуре (Парфенон, пятый век до н.э.) — отношение высоты здания к его длине; для определения гармонии человеческого тела – отношение верхней части тела (до пупа) к нижней; основным формообразующим принципом при создании садово-парковых композиций.

Применительно к построению «правильно звучащего» предложения соотношение это, для простоты, делится в соотношении 2:3. «Пупом» простого предложения считается запятая, которая разделяет его на две части. По обе ее стороны может находится как меньшая, так и большая часть фразы. Впрочем, сколь она ни была бы сложной, всегда в ней существуют только две смысловые части. Это важно для уха слушателя. Но ведь и читатель, пробегающий фразу глазами, одновременно произносит ее, кто бормоча, кто молча. Значит, и он неосознанно воспринимает гармонию написанно-звучащего слова.

16 комментариев

  • Фото аватара Vladimir:

    Я тоже участвовал в радиопостановках. Радикомитет был рядом с 60-й школой и нас троих меня, Ларису Григоренко и Валерку Нойкина иногда забирали со школы и мы шли читать что ни будь. Я помню была радио передача про нашего директора школы Анастасию Алексеевну Кравченко. Там был сюжет, что три пионера, два мальчика и девочка(которых мы играли) шли по улице и увидели женщину несущую тяжелые сумки (это Анастасия Алексеевна) они естественно ей помогают донести, та их приглашает к себе, поит чаем и рассказывает про свою жизнь. Было потом ещё несколько передач. Потом на Красной площади помню какое — то мероприятие. Мы с трибуны с Лариской читаем. То что отцы не достроили, мы достроим, а Валерка (красивый мальчик был) отдаёт рапорт Павлу Корчагину на машине. Потом в ОДО какой то съезд комсомольский и опять мы читаем что то патриотическое. С нами кто -то работал, ставил голос и учил читать, а вот кто это был, помню, что женщина , а фамилию, имя запямятовал.

      [Цитировать]

  • Фото аватара АГ:

    Замечательно! Спасибо!

      [Цитировать]

  • Фото аватара Нелли:

    Ура! Вот и наша школа 25 проявилась!

      [Цитировать]

  • Фото аватара lvt:

    Тьфу! Тьфу! Тьфу! Сухо дерево-пятница! Не к ночи будь помянута, Ташкентская Пионерская Зорька… Я давала интервью журналистам «Зорьки». Меня командировали туда от школы. Предполагалось, что я расскажу о своём замечательном классе 5-ом»А». Почему-то со мной ни дома, ни в школе не обсудили возможные варианты ответов . Поздней осенью отправилась я на Хорезмскую совершенно самостоятельно. Вход был откуда-то сбоку. Пробираясь через кусты, влопалась в грязь. И вот так в туфлях, облепленных глиной, оказалась в комнате с тусклым светом(наверное, редакции). Высокий разбитной дядька задавал мне вопросы, я отвечала вполне откровенно. Доброго Ангела не нашлось. Всё пошло в эфир. Вместо репортажа о лучшем классе получился — о худшем. Так впервые в жизни я «подставила, подвела, опозорила, не оправдала доверия, оболгала» свою учительницу, одноклассников, школу и родителей. С этой передачей закончилось моё счастливое детство и начались суровые подростковые будни.

      [Цитировать]

    • Фото аватара AK:

      С Вас рассказ

        [Цитировать]

      • Фото аватара lvt:

        АК! Я уже всё рассказала. Больше никаких сенсаций. Наш класс был лучшим с первого по четвёртый. И это соответствовало действительности. Но пятый класс это всегда проблемы. Отношения в классе менялись. Я всегда училась хорошо, а тут из троек не вылезала. В школу пришли учителя нового поколения и потихоньку стали выживать наших стареньких училок-гимназисток.На радио и не думали стряпать какой-то сенсационный материал, не «пионерскозорьковское» это дело. Предполагался, я думаю, стандартный материал, рассказ отличницы об образцово-показательном классе. Взрослые опоздали с этим интервью ровно на год. Вопросы задавались совершенно стандартные: дружный ли у нас класс, любим ли мы свою учительницу, списываем ли друг у друга. Если бы взрослые подготовили меня к этой встрече, я бы и отвечала как надо, но школа, очевидно, надеялась на родителей, а родители на школу. Я и стала выкладывать всё, что крутилось в одиннадцатилетней башке: нет, не дружные; друг у друга списывают, учительницу обманывают. Вот это всё записали и пустили в эфир как критический материал. Боже мой! Ведь всё это такая ерунда! Обычные детские проблемы! На прощание я попросила не рассказывать радиослушателям, что учусь на «тройки». Мне это казалось ужасным позором. Смех и грех! После передачи одноклассники набросились на меня с упрёками. Меня ненавидел весь класс. Весь! В том возрасте отношение товарищей определяло всё. Моя Учительница, наш куратор, которая воспитывала нас с первого класса, молчала, не разговаривала со мной. Бледная директрисса очень холодно выяснила обстоятельства злополучного интервью и дала принципиальную оценку. Но 44-ая школа была школой интеллигентной. Никто, ни взрослые, ни дети, не собирались «мочить меня в сортире», да и я могла за себя постоять. Дома бушевала мама.Активно вступилась за меня только наша молодая завуч, первейший враг моей учительницы. А дальше наступил подростковый возраст, все детские духовные ценности девальвировались и проблема рассосалась сама собой.

          [Цитировать]

        • Фото аватара tanita:

          Бедная Элвета! Я очень хорошо представляю ваше тогдашнее состояние. потому что сама постоянно в нем находилась. За упорное высказывание собственного мнения. Я год проучилась в сорок четвертой, но уже в десятом классе. конечно, ничего такого там не было. Старшим немного легче. Они уже могут и постоять за себя и вы сказаться. А вот младшие классы — кошмар. Маленькие дети очень жестоки, хотя бы потому, что следуют примеру вожака. Там собираются в стаи и начинают кого-то с упоением травить. Сочувствую.

            [Цитировать]

          • Фото аватара OL:

            4-5 класс! Суровое испытание для ребенка! В нашей школе на радио ходили в 7-8 классе только круглые отличники и твердые хорошисты.Они знали,что говорить и кому говорить,и с ними ходила пионервожатая -(вместо ангела хранителя)Да и девчушки были подготовлены-никакой разбитной дядька не смутил бы их.Их с первого класса интересовала только математика (она же арифметика).О ней они и говорили на радио.

              [Цитировать]

            • Фото аватара AK:

              «..трудно оставаться здоровым в этом больном обществе..» Элвете повезло что встретился в жизни «разбитной дядька» — единственный нормальный человек в этой истории.

                [Цитировать]

              • Фото аватара OL:

                C таким»нормальным «разбитным»» дядькой ,я думаю, лично Вы ,не пожелали бы встретиться в 4 классе.Сегодня на такого ,родители ребенка подали бы в суд.Позже такие дядьки толкали, уже подросших детей ,на площади,а сами в это время приватизировали студии.

                  [Цитировать]

  • Фото аватара lvt:

    Спасибо за поддержку и сочувствие той одиннадцателетней недотёпе, которой я была 53 года назад! Если учесть, что тогда существовала другая система ценностей да и порядки были иные, отделалась я легко. Тогдашнюю меня, мрачноватую, очень правильную девочку, затюкать было трудно. Могла и подраться. Отношения с одноклассниками постепенно наладились. Думаю, эта история без «плохих и хороших». Никто не ожидал такого эксцесса. Налаженная машина крутилась себе да крутилась, но вдруг в её недра попал неподходящий материал. «Хотели, как всегда, а вышло, как хуже». Болевая точка в этой истории-переживания девочки-подростка: «Как же так, вчера я была хорошей, а сегодня я плохая…» Ведь в 4-ом классе ты ребёнок, а в 5-ом уже подросток, но ничего не знаешь про переходный возраст. Благодаря этой трагикомической истории, в свой пубертатный период я вступила в твёрдом убеждении, что со взрослыми откровенничать не надо, и уж не в коем случае, никогда не говорить правду.

      [Цитировать]

    • Фото аватара tanita:

      Ну вот, а меня, видать, только могила исправит. Интересно, что есть такая наука — ономастика: зависимость характера от имени, Там про меня сказано, что я вечно режу правду-матку и не терплю несправедливости. Ну, и, естественно, получаю за это….

        [Цитировать]

  • Фото аватара Урикзор:

    «Не «лэ», а «эль»» Это какому языку они их учила?

      [Цитировать]

    • Фото аватара акулина:

      Русскому. В русском алфавите буква лэ обозначается, как эль, мягкий знак как ерь, а твердый-как еры, рэ — как эр, мэ -как эм. сэ-как эс, хотя произносим пэрэсэтэ

        [Цитировать]

      • Фото аватара Урикзор:

        еры — это -ы. В русском-то алфавите как раз нет ерь, еръ и еры. Не путайте со старославянской азбукой. Или тогда уж говорите: л — люди.

          [Цитировать]

  • Фото аватара Пауль:

    Поразительная находка!
    Я был юным диктором в начале 80х. Мы с Ритой Давидянц постоянно соперничали за первое место перед микрофоном. Как же я благодарен Борису Марковичу Грейсу за постановку голоса и, главное, речи.
    Вас, Александр, я тоже помню и очень рад, что Вы, как и я, в Германии. Только вот отчество Ваше запамятовал, прошу прощения. Спасибо за добрый текст! Ваши тексты всегда были очень добрыми, тёплыми и спокойными.

    P. S.: А Рита погибла несколько лет назад в автокатастрофе в Москве.

      [Цитировать]

Не отправляйте один и тот же комментарий более одного раза, даже если вы его не видите на сайте сразу после отправки. Комментарии автоматически (не в ручном режиме!) проверяются на антиспам. Множественные одинаковые комментарии могут быть приняты за спам-атаку, что сильно затрудняет модерацию.

Комментарии, содержащие ссылки и вложения, автоматически помещаются в очередь на модерацию.

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Разрешенные HTML-тэги: <a href="" title=""> <abbr title=""> <acronym title=""> <b> <blockquote cite=""> <cite> <code> <del datetime=""> <em> <i> <q cite=""> <s> <strike> <strong>

Я, пожалуй, приложу к комменту картинку.