Майский вечер в ресторане «Зерафшан» История Ташкентцы

Пишет Фахим Ильясов.

В тот рядовой, будничный и где — то даже скучный день, первомайские праздники уже прошли, а до Дня Победы 9 Мая, было ещё несколько дней, а самое главное безденежный день, двое друзей Шах и Малик, встретились после работы в центре города и решили прогуляться по центру Ташкента, в ресторан идти им не хотелось, они уже бросили выпивать, не без воздействия своих жен, ребята не давали никому слова, не клялись никому, просто, сложились такие обстоятельства, когда надо было выбирать семью или гулянки, они выбрали свои семьи, это случилось, где — то , через некоторое время после их женитьбы, а женились ребята почти одновременно, и как — то «случайно», месяцев через семь — восемь после свадьбы, Шах и Малик встретили своих бывших подруг в «Зерафшане», и немного ушли в загул, их не было дома, всего — то три ночи, с пятницы до понедельника, но их поступок поставил на уши всю их родню, и с тех самых пор, они избегали все мероприятия связанные с выпивками.

Домой, в этот вечер, насыщенный запахом прошедших дождей и дурманом майского разноцветья,им тоже не хотелось ехать, их жены с детьми уехали погостить к своим родителям. На Кукче мужья, обычно, сами не ездят к теще в гости, и поэтому они разрешают своим женам с детьми, погостить у родителей пару — тройку дней. До зарплаты оставалась ещё неделя, в кармане у ребят было всего по пять — шесть рублей, и поэтому на эти деньги им не хотелось идти ужинать в ресторан, ребятам просто хотелось посидеть и поговорить о своих делах. Они уже подумывали поехать к себе на Кукчу, чтобы расположиться в чайхане, на тахте под карагачем, и потягивая чай с новотом обсудить своё «девичье», сокровенное, у Малика назревала защита кандидатской диссертации, а Шах должен был уезжать в длительную командировку . Они планировали пригласить Толика ( Тулкуна) в чайхану, старого школьного друга, без Толикане происходило ни одно обсуждение, и ни один серьёзный разговор о планах ребят.

Стояли душные, предпраздничные, майские вечера, только вчера отгремели грозы, а с утра ещё раз прошёл проливной дождь, но все равно было жарко, влажно и душно. Костюмы ребят , только, мешали им в эту духоту. В этот момент остановился автобус с интуристами, из автобуса вальяжно начали выходить туристы из ФРГ. Этих можно было сразу отличить от немцев из ГДР, разница бросалась в глаза также резко, как разница между жителем Ташкента и приезжим из Бухары или Андижана, это проявлялось и одежде, и в поведении, и в диалекте, а самое главное во взгляде, если ташкентский житель уверенно чувствует себя как в столице, так и в провинции, то провинциал всегда немного тушуется в столице, причем во всех ситуациях, и на то чтобы почувствовать в себе уверенность, у провинциалов уходят годы, но часто различие чувствуется даже спустя десяток лет.

Также и немцы из ГДР, они всегда вели себя немного скованней чем немцы из ФРГ, да и одевались ГДРовцы очень уж аккуратно, в отличие от западных немцев, те уже в семидесятые годы носили разноцветные джинсы, затертые в коленках, и обшарпанные внизу, на них были яркие и модные «T — shirts» — тенниски, у них и фотоаппараты были более дорогими, да и марки фотоаппаратов более известными. Вдруг какая — то девушка окликнула Шаха по имени, это переводчица из Москвы увидев Шаха, и извинившись перед немцами подошла к нему, Шах учился с ней в Москве прошедшей зимой, переводчица эта, бывала в Ташкенте по несколько раз в году, так как она сопровождала все важные группы западных немцев по всей стране. Звали её Оксана, она была потрясающей переводчицей немецкого и английского языков, её красивые волосы ниспадали на открытые плечи, а её слегка покрасневшие от солнца, на пляже озера «Рохат», лицо и ножки, только, подчеркивали естественную красоту не только лица и волос, но всей фигуры Оксаны, стройная фигура Оксаны, оченьукрашала красивый и модный джинсовый сарафан, не сарафан украшал фигуру Оксаны, а наоборот, изумительная по стройности фигура Оксаны придавала обыкновенному джинсовому сарафану пошитому в Гонконге, вид дорогого бренда. Да, красота это сила, Оксана знала об этом, и не упускала возможности воспользоваться своей красивой силой.

Малик, увидев Оксану, открыл рот и не закрывал его до самого окончания диалога между Оксаной и Шахом. Оксана сообщила ребятам, что у её «бундесов» ( на сленге переводчиков так называли немцев из ФРГ) сегодня свободный вечер, и они решили провести его в открытом ресторане, так сказать на воздухе, в «Зарике» имелось такое место на втором этаже. Руководитель группы герр Куперфарренберг пригласил ребят на ужин, Шах начал было отнекиваться, так как иностранцы ему, уже порядком надоели по работе, но Малик толкнул его в бок, и Шах вынужден был согласиться. Не спеша, группа поднялась по пандусу на второй этаж «Зерафшана», где уже музыканты начали играть живую музыку, а Боря Тохтахунов хриплым голосом пел песни модного композитора Давида Тухманова, У группы были заказаны столики, начало темнеть, народу в открытом ресторане «Зарика» становилось все больше и больше. Господин Куперфарренберг раскрыл причину приглашения на ужин Шаха и Малика, их было несколько, во — первых, трое немцев из группы отказались от ужина, и поэтому их места были свободны, а деньги за ужин уплачены, во — вторых, герр Куперфарренберг, в преддверие Дня Победы над фашисткой Германией хотел поговорить с ребятами, а также с посетителями ресторана о прошедшей войне.

Музыка играющая в «Зарике» не давала никому усидеть на месте, знаменитый ташкентский певец Боря Тохтахунов зажигательно исполнял песню «Во французской стороне». Сев за стол рядом с Оксаной, и под напором её слов о настоящих мужчинах умеющих пить, Малик не удержался и выпив несколько рюмок водки начал танцевать с Оксаной, Шах вспомнив свою последнюю эпопею с тем же Маликом , и с переводчицами из Самаркандского «Интуриста» всего лишь полтора года тому назад, удержался, нет, ребята не были выпивохами, но их беда была в том, что выпив, они становились «вольными казаками», то есть, напрочь позабыв о семье и детях, они гуляли с первыми попавшимися девицами до утра, что естественно, не укрепляло семейные узы. Шах начал толкать Малика в бок, но тот, после третьей рюмки ещё больше распалился, Малик ходил и вертелся вокруг Оксаны не только как петух перед внезапно появившейся новой курочкой в его курятнике, но и как настоящий жених на деревенских посиделках на околице села, ему, только, гармошки не хватало. Малик, даже никому из немцев не давал возможности пригласить Оксану на танец, он полностью ангажировал её, да и Оксана была хороша, шельма, она знала своё дело, она изо всех сил распаляла Малика, при этом поглядывая на Шаха, Шах, в свое время, уже испытал на себе чары Оксаны, одновременно обучаясь с нейна краткосрочных дипломатических курсах, они тогда шесть месяцев жили и учились в одном из подмосковных пансионатов, расположенном в сосновом бору, в всего в пяти минутах ходьбы от станции. Он тогда чуть не остался насовсем с ней в Москве, только приезд дяди в Москву в командировку, и долгие беседы с ним, помогли ему раскрыть глаза на истинное положение вещей. Сейчас — то, уже, почти излечившись от колдующих, зеленовато — голубых глаз Оксаны, Шах не хотел чтобы и Малик попался под магию изумрудных глаз этой чаровницы . Но Остапа уже понесло, да и Оксана, специально давала ему повод увлечься ею.

Руководитель группы, герр Куперфарренберг уселся ближе к Шаху и начал с ним беседовать о Второй Мировой войне, он все пытался узнать как советские люди относятся к прошедшей войне, как они в настоящий момент относятся к западным немцам, не держат ли они зла на немцев, и т.д.. Шаху, честно говоря, было наплевать на общественное мнение советских людей о немцах, он догадывался, что оно ближе к негативному, но это касалось тех, уже далеких в прошлом немцев — фашистов, а к современным немцам у советских людей никакого негатива не наблюдалось, но говорить об этом господину Куперфарренбергу ему не хотелось, ему вообще не хотелось говорить о войне с немцем, уж очень скользкая была эта тема. На всякий случай Шах сообщил немцу, что советский народ уважает немцев, и очень любит всё немецкое, начиная от немецких фотоаппаратов «Лейка», и товаров таких знаменитых фирм как «Зингер», «Грюндиг», «Золлингер» и конечно же автомобили компаний «Мерседес», Фольксваген» и «Ауди». Но немцу этого было мало, он настойчиво интересовался мнением советских людей о нынешних немцах, не мешает ли советским людям прошедшая война объективно оценивать нынешних немцев.

Шах его успокоил, сказав Куперфарренбергу, что он и его друг Малик очень уважают современный немецкий народ, и что прошедшая война не мешает им дружить с немцами. Господин Куперфарренберг сказал Шаху, что немецкий народ очень сильно сожалеет о том, что фашистская Германия развязала войну и то , что она натворила во время прошедшей войны. Шаха больше интересовало поведение Малика, чем беседа с немцем, но дипломатично уйти никак не получалось, в этот момент к столу вернулись Оксана, Малик и другие немцы, танцевавшие под модную песню , — «Прощай, со всех вокзалов поезда, уходят в дальние края, прощай, под белым небом января, мы расстаемся навсегда». Боря Тохтанунов и его группа исполняли эту песню не менее зажигательно чем Лев Лещенко. Музыканты ушли на перерыв, официанты подали горячее, немцы разгоряченные водкой, музыкой и ташкентской, весенне — кабачной атмосферой, начали братание с соседями за соседними столиками, уже три или четыре соседних стола объединились с немецкими столиками, уже на столе начали появляться шампанское и водка сверх оплаченного лимита, немцы входили в раж, в этот момент один из присоединившихся, полутрезвый, то ли инженер, то ли слесарь из ТАПОИЧа, начал говорить тост, Шах подивился красноречию этого человека, он немного затронул политику, немного покритиковал американцев, немного нас самих, то есть советских граждан, не затрагивая руководство Советского Союза, но имея в видуименно это самое руководство, а закончил свой спич за мир и дружбу между немецким и советским народами, Оксана перевела все так классно, включая все тонкости русского языка, что Куперфарренберг был счастлив, в этот момент снова заиграла музыка, это включили магнитофон ( сами музыканты в это время ужинали), и Лев Лещенко начал петь свой очередной хит, «День Победы», немцам очень понравилась музыка и песня, они тут же бросились танцевать под неё, Оксана начала переводить слова, немцы снова начали братание с присутствующими.

В этот вечер, летний ресторан «Зарика» вместо двенадцати ночи, закрылся , только во втором часу ночи, это немцы никак не хотели уходить, а вместе с ними и все отдыхающие, все немцы перечокались с другими отдыхающими ресторана, точнее с выпивающими, включая музыкантов, а песни «День Победы» и «Соловьиная роща», по просьбе немецких гостей, ещё несколько раза исполнял Боря Тохтахунов, а немцы даже учились подпевать припев вместе со всеми , — «Из полей, доносится налей», когда Оксана им перевела нюансы припева, немцы уморительно хохотали над этим припевом, и сами себе подливали. В этот день полупьяная ташкентская публика сама показала своё отношение к немцам, прошло уже больше тридцати лет со Дня Победы, многое уже стало забываться, наш милосердный и сердобольный народ зла на современных немцев не держал, да и не умел наш жалостливый народ, на кого — либо держать зло. А в самом конце этого интернационального сабантуя, музыканты спели какую — то немецкую песню, из репертуара детской музыкальной школы, услышав которую, немцы, аж, прослезились. Потом все долго усаживались в автобус, шоферу автобуса немцы дали двадцать пять рублей, и он сперва поехал на Кукчу, чтобы оставить там Малика и Шаха, Малик никак не хотел ехать домой, его тянуло на подвиги, его тянуло в номера к Оксане, но Оксана вежливо попрощалась с ним у его дома, а когда через двести метров и Шах хотел выйти из автобуса, она решительно дернула его за полу пиджака и сказала ему, — «Сперва проводи меня». Тогда Шах попросил Эргаша, водителя автобуса, подъехать к дому Шамахмудовых, находившемуся в метрах пятистах от дома Малика. Остановившись у дома, Шах рассказал немцам историю этой семьи, о том что во время Великой Отечественной войны, эта семья приютила больше четырнадцати детей со всего Советского Союза, и что среди этих детей были и мальчики евреи и один мальчик немец, и что всем детям они дали, как минимум, школьное образование, что часть детей, хотя они уже и стали взрослыми, но до сих пор живут с родителями, помогая им и ухаживая за ними, а часть уже выросших ребят, женились, повыходили замуж и отделились, и что некоторые из детей хоть и нашли после войны своих настоящих родителей, но остались жить в семье Шамахмудовых.

На немцев эта история произвела сильное впечатление. По приезду в гостиницу «Узбекистан», Шах попрощался с немцами, и остался на улице, светиться в гостинице ему не хотелось, Оксана заведя в гостиницу интуристов, появилась на автомобильной стоянке через пять минут, она взяла Шаха под руку и повела его гулять по ночному Ташкенту. Погуляв минут тридцать она попросила Шаха, чтобы он повёз её куда — нибудь, мол она хочет спать, У Шаха, вообще не было места, куда бы он мог отвезти Оксану, приходила одна крамольная мысль, поехать с ней домой, и хотя жены с дочкой не было дома, но он сразу отверг эту мысль, так и на решив куда её везти, Шах остановил частника и попросил отвезти их назад в гостиницу, Оксана ушла в номер, а Шах с заднего хода, отдав последние пять рублей сторожу, чтобы тот держал язык за зубами (Шах сам работал в «Интуристе», и в «Узбечке» все его знали как облупленного, но он хотел избежать ненужных расспросов), контрабандой прошёл в номер Оксаны, Шах думал устроить прощальный вечер с Оксаной, так как через месяц он уезжал в длительную загранкомандировку, но он немного ошибался , судьба ещё не раз сведет его с Оксаной, а одно время она даже будет его начальницей, это случится через семь лет в Индии, Оксана приедет туда в качестве заместителя представителя В/О «ТЕХНОПРОМЭКСПОРТ», а Шах будет работать в этом же объединении инженером — переводчиком. Оксана была дочкой одного из чиновников ЦК партии,курирующего МИД, МВТ и ГКЭС, поэтому для Оксаны выехать в зарубежную командировку в семидесято — восьмидесятые годы, было делом нетрудным. За два года работы с Оксаной в Индии, Шах от двойной жизни, с Оксаной и женой, изнервничался до того, что сам уже попросился досрочно уехать в Союз, но Советник по Экономическим вопросам не отпустил его, Оксана только посмеивалась. Оксана призналась Шаху, что она будет любить его всегда, что её двери для него всегда открыты, и хотя она была официально замужем, для неё это ни имело никакого значения. Надо признать, что жена Шаха ни о чем не догадывалась, Оксана даже стала приятельницей супруги Шаха. Оксана умела хранить тайны, в середине восьмидесятых годов, Оксана забеременев от Шаха, ему об этом ничего не сказала, и в Москве разведясь с мужем, она родила дочку.

Она назвала дочку Индирой, в честь Индии , где она забеременела в бунгало под Мадрасом, на берегу Индийского океана, в местечке под названием Махаби Липурам, куда она выезжала с Шахом в командировку. Шах ничего не знает о своей дочери, ныне живущей с мужем в Лондоне. Оксана пару раз в год перезванивается с Шахом и его супругой, зазывает их в гости, сама грозится приехать, но разрываясь между Москвой и Лондоном, она в Ташкент до сих пор не может вырваться. Герр Куперфарренберг, после того, памятного вечера в ресторане «Зерафшан», начал приезжать в Ташкент ежегодно, а то по два три раза в год. Он всё пытался еще раз увидеться с Шахом и Маликом, но Малик бросив учебу в аспирантуре, надолго уехал работать в Сирию, Шах после Ближнего Востока был направлен на работу в Индию, а оттуда снова на Ближний Восток, так герр Куперфарренберг и не смог больше увидеться с ребятами, а в начале девяностых годов поездки немцев в уже бывший СССР, практически, свелись к нулю. Но память о том, что советские люди хорошо относятся к современным немцам жила в этом немолодом немце до самой его кончины. Об этом Оксана рассказала Шаху по телефону. Шах живет и работает в Ташкенте, нянчит внуков, Малик занимается внешне -экономической деятельностью, часто бывает в Москве, об Оксане он иногда вспоминает, но Шах не поддерживает эти разговоры.

На день Победы, ежегодно, ребята из Кукчи, бывшие одноклассники, в память о своих отцах — фронтовиках, приходят группой на кукчинское кладбище, также приводя туда своих сыновей, они обходят по очереди все могилы, у каждой могилы останавливаются и читают короткую суру из Корана, а потом отправив сыновей домой, они собираются в чайхане и организовывают плов. Во время плова каждый из них пытается что — нибудь вспомнить из фронтовой жизни своего отца, но практически, кроме одного или двух историй, никто ничего не может и рассказать о фронтовой жизни своих отцов, а всё потому, что не любили их отцы вспоминать своё фронтовое прошлое, они никогда не делились фронтовым прошлым, и никогда не жаловались на те невзгоды которые им выпали во время войны. ОТЦЫ кукчинских ребят, бывшие фронтовики жили настоящим, думая о детях, родителях, жене, и все это называется одним емким словом СЕМЬЯ.

Во время войны они были преданы РОДИНЕ, а в мирное время СЕМЬЕ. На Кукче, до начала девяностых годов, практически, не было разводов.