Туркестанское восстание сапёров, 1912 год История

Фрагмент из статьи Из «Книги русской скорби». Туркестанское восстание саперов (1912) в сообществе Русский Туркестан. История, люди, нравы. Опубликовал rus-turk.  Спасибо за ссылку Татьяне Вавиловой.

Но обратимся к фактическому изложению событий 1–го июля 1912 г. Вот что говорить об этом «Нов. Вр.».
«Все квартирующие в Ташкенте войска, в том числе и 1–й Туркестанский саперный батальон, ежегодно выходят в лагери под село Троицкое, отстоящее от Ташкента на 30 верст. Сюда же ежегодно прибывают некоторые части из других гарнизонов Туркестана. В этом году, между прочим, в лагерях находится постоянно квартирующий в г. Мерве 2–й Туркестанский саперный батальон. Троицкие лагери растянулись на много верст вдоль глубокого, быстрого и широкого Зах–арыка, на другом берегу которого находится несколько туземных кишлаков и огороды села Троицкого. Из последнего в лагери можно попасть только через мост, постоянно охраняемый караулом от артиллерии. На карауле лежит обязанность не допускать в село нижних чинов, не имеющих на то письменного разрешения от начальства. Сейчас же за мостом начинается артиллерийский лагерь. За ним расположены казаки, затем правильной линией идут лагери стрелков, и на расстоянии полутора–двух верст стоят саперы. С другой стороны лагеря сапер, на расстоянии тоже около полутора верст, находится лагерь крепостной артиллерии.

Через Зах–арык, кроме моста у села Троицкого, имеется еще мост в самом саперном лагере. За мостом находится большой кишлак Ниязбек, в котором разные темные личности занимаются корчемною продажею нижним чинам водки и содержат заведения дешевого разврата. Часовые саперы, строго исполняя свои обязанности по отношению к солдатам посторонних частей, часто нарушают долг службы по отношению к «своим» — к саперам. Как результат этого, Ниязбек почти каждую ночь переполнен саперами. Здесь они находятся вне наблюдения начальства. Этим пользуются туркестанские «товарищи», которые, после отставки генерала Субботича, перенесли из Ташкента свою штаб–квартиру в его окрестности; между прочим — в село Троицкое. Частью в Ниязбеке, частью зазывая сапер в село, туркестанские товарищи усиленно вели революционную пропаганду. За несколько недель до бунта в лагерях усиленно поговаривали, что среди сапер «неблагополучно». Утверждали, что в степи, верстах в трех от лагерей, состоялось несколько сходок, участие в которых принимали нижние чины. Заметно усилилось подкидывание прокламаций, было несколько случаев демонстративного неповиновения отдельных сапер. В одной из рот был заявлен протест против будто бы дурной пищи и т. д.
1 июля около 9 ч. веч. толпа нижних чинов 1–го Туркестанского саперного батальона с диким криком «ура», с боевыми выстрелами и с оркестром музыки из музыкантских учеников, под звуки марша «Привет родине», бросилась на рядом расположенный 2–й Туркестанский саперный батальон.
По–видимому, первой целью толпы было овладеть знаменами и денежными ящиками у переднего караула, но не растерявшийся караул от 3–й роты 2–го Туркестанского саперного батальона отбил бунтовщиков огнем, причем часовой успел произвести 6 выстрелов. Караул был усилен, и войсковые святыни не были отданы бунтовщикам. Толпа отхлынула.
В это время из собрания 1–го Туркестанского саперного батальона выскочили штабс–капитан Похвиснев и подпоручик Шадский и бросились к своим ротам (2–й и 3–й 1–го Туркестанского саперного батальона) с криками: «Что вы делаете, подлецы?» Подпоручик Шадский, с шашкой в руках защищая ружейную пирамиду, был изрешечен штыками (около 10 ран), но пока еще жив. Штабс–капитан Похвиснев, останавливая толпу от безумства, был заколот, прострелен, обезображен и ограблен!
Толпа бунтовщиков–сапер 1–го батальона, разделавшись с двумя офицерами и потерпев неудачу у переднего караула, бросилась разом по нескольким направлениям на 2–й Туркестанский саперный батальон, причем были слышны крики: «Товарищи, присоединяйтесь к нам»!
Заслышав это, офицеры 2–го Туркестанского саперного батальона кинулись к своим ротам и командам, причем командир 2–й саперной роты капитан Жильцов с младшими офицерами, сгруппировав в темноте вокруг себя 25–30 человек своей роты и части остальных рот, открыл пальбу по наступавшей толпе бунтовщиков. Почти одновременно со 2–й ротой выбежали все остальные ротные командиры и младшие офицеры с нижними чинами и присоединились ко 2–й роте. Присутствовавший здесь 2–го батальона полковник Табарэ собрал резерв и роздал патроны. Был открыть огонь по бунтовщикам. В первый момент замешательства был смертельно ранен на линейке своей роты младший офицер 1–й саперной роты 2–го Туркестанского саперного батальона подпоручик Красовский, выбежавший со своим братом кадетом и сыном подполковника Табарэ, тоже кадетом (оба Ташкентского корпуса).
В третью роту 2–го батальона первым вбежал подпоручик Кощенец и, видя людей, хватающих оружие из пирамид и разбивающих ящики с тревожными боевыми патронами, выхватил револьвер и закричал: «Что вы делаете, братцы, не сметь трогать винтовки и патроны!»
В эту же минуту вбежал в роту и фельдфебель Филоненко и, став рядом со своим юным начальником, скомандовал: «В ружье! стройся на линейке для защиты от бунтующих!»
В ответ грянул оглушительный залп. Филоненко пал мертвым, Кощенец был тяжело ранен в живот навылет, пуля вошла в правую полость живота, пробила печень, почку и вышла в левой стороне поясницы.
Сначала, как будто, положение больного не предвещало кровавого конца. Командир 3 роты, посетивший раненого в околодке в 11 часов вечера, нашел его в сравнительно хорошем состоянии. Перевязка врачом была сделана, больной был в памяти, на боли не жаловался. В час ночи Кощемца отвезли в сводный лазарет при лагере. В лазарете на другой день, 2–го июля, в 2 часа, Кощенец потерял сознание и, не приходя в себя, в 4½ ч. пополудни отошел в вечность. По словам находившегося при раненом офицере денщика, Кощенец перед самой смертью перекрестился.
На следующий день 3 июля, в 5 ч. вечера, из лагеря в Ташкент двинулся печальный кортеж. На 5 лафетах везли 5 гробов — 3 с останками офицеров и 2 с нижними чинами. Провожал на протяжении 5 верст весь лагерь, а далее до Ташкента, 25 в., 3 роты — две саперных и одна стрелковая, а также половина офицеров лагеря. В Ташкент прибыли утром. В начале восьмого часа утра улицы были переполнены публикой, пожелавшей отдать последний долг. Пять лафетов при общем безмолвии и в сопровождении военных частей проследовали в Военный собор, переполненный народом; все духовенство Ташкента присутствовало при отпевании. По провозглашении вечной памяти, при колокольном звоне и печальных звуках военного оркестра, двинулись к кладбищу; впереди процессии шли нижние чины с 30 венками; при выносе гробов из Военного собора публика осыпала их цветами.
Так кончилась ташкентская трагедия 1–го июля 1912 г. Потом начался суд, потом процесс саперных офицеров, и, наконец, на днях, газеты разнесли последний отзвук кровавого дела. Вот что говорится в этих сообщениях:
«В Ташкентском кадетском корпусе состоялось редкое торжество возложения серебряных медалей на георгиевской ленте с надписью «за храбрость» на кадетов шестого класса Витольда Красовского и Бориса Авдеева. Награды Высочайше пожалованы юным героям за проявленное ими мужество и самоотверженные действия во время вооруженного восстания сапер и нижних чинов 1 июля 1912 года, в лагере под селом Троицким. Возложение медалей произведено лично командующим войсками ген. Самсоновым. На торжестве присутствовали высшие военные чины, много офицеров и родители. Вечером, по случаю редкого торжества, в корпусе состоялся бал.
Мужество и самоотверженные действия кадет, награжденных георгиевскими медалями, заключались в следующем. Кадет Красовский при первых выстрелах прибежал на место бунта и тут же принял от командира роты, тяжело раненого бунтовщиками, истекавшего кровью подпоручика Кощенца, чтобы отвести его в околоток. Вскоре Кощенец потерял сознание, и кадет Красовский, несмотря на раздававшиеся ему вслед выстрелы и возгласы бунтовщиков: «Кадет ведет офицера, бей их!» — принес на себе раненого в околоток и сдал его врачу, а сам опять бросился под выстрелами на помощь брату–офицеру, который в это время был уже смертельно ранен. Кадет Авдеев последовал за отчимом в лагерь, причем по дороге, услыхав щелкание затвора и увидев, что один из бунтовщиков целится в подполковника Табарэ, криком: «Папа, в вас!» предупредил последнего и дал ему возможность броситься на бунтовщика. Когда же оставшиеся верными присяге нижние чины 2–й роты 2–го Туркестанского саперного батальона, под командою капитана, ныне подполковника, Жильцова открыли стрельбу по бунтовщикам и сами подверглись с их стороны убийственному огню, то находившиеся при второй роте подполковники Жильцов, Табарэ и кадет Авдеев успокаивали нижних чинов, благодаря чему последние остались на месте и выполнили свой долг до конца. Кадет Авдеев, невзирая на явную опасность и уговоры, оставался под выстрелами вместе с отчимом, подполковником Табарэ, до момента, когда бунт был совершенно подавлен».
Поклон вам до земли, доблестные юноши! С отрадой и утешением прочтет это крылатое газетное слово о вас вся русская Россия. Каждый патриот, вспомнив о вас, с чувством гордости скажет: «Вот растут новые герои! Жив еще дух народа, велик Бог земли Русской!»