Сорок фраз художника Инны Сандлер Искусство Ташкентцы

Тут это не срабатывает. «Он с детства игрался машинками вот и вырос гонщиком «Формулы-1». «Она с детства любила готовить и выросла шеф-поваром токийского ресторана». Инна в интервью Тамаре Санаевой сказала: «Рисовать начала лет с четырех». Но это не объясняет, почему она стала художником. В четыре года все мы – художники. Не срабатывает. Значит, есть что-то еще. Мы с Инной на ее персональной выставке в театре Марка Вайля «Ильхом». Переходим от картины к картине. Разговор потому получается несколько рваный.

Есть расхожая фраза: «Критиками становятся несостоявшиеся (тут можно вписать любое слово) поэты, художники, актеры, писатели, журналисты» и т.п. К счастью, автор  не критик. Поэтому здесь не будет эстетических изысков типа «нервные тревожные линии полотен автора, экзистенциональный подбор цветов в традициях персонализма и философской антропологии резонируют с потаенными струнами Вселенной…». Фраз типа «самобытный художник» тоже не будет. «Чужебытных» художников не бывает.

Картины. Они говорят сами. И каждый человек слышит только свое. Пусть не всегда то, что хотел сказать художник, но всегда то, что слышит сердце зрителя. Конечно, есть две большие разницы между репродукцией и самим полотном. Это все равно, что внимать услышанную в Бостонском оперном доме арию «Призрака в опере» в виде звонка из мобильника. Но все же надеюсь, энергетика картин Инны сработает и с репродукциями.

О картинах скажут картины. О художнице – сама Инна.

Моя первая дипломная выставка была в «Ильхоме».

Профессионально занимаюсь дизайном уже двенадцать лет.

В стране  художников, которых можно назвать обеспеченными людьми, единицы. Их можно пересчитать по пальцам одной руки.

Я очень люблю акварель и классическую в том числе. Но свои станковые листы, мысли реализую не через классический способ, а через мой собственный, который мне ближе. Это такой немного нетрадиционный способ писания акварелью.

Цвет не должен создавать ощущение праздника, а должен передавать мысли и чувства. Главное – понять то, что заложено в каждой работе.

Самовыражение не всегда выражает только положительные эмоции.

Пока декорации к спектаклям не делала.

Работа «Остроугольный человек». Это мои внутренние ощущения. Конфликт внутренних чувств и переживаний. «На углах» со всем миром – такое ощущение.

Каждый из нас – это такая сложная и многогранная фигура.

Когда у человека есть что-то интересное внутри, его интересней рисовать. Мне скучно рисовать тех людей, которые мне не интересны.

Идея картин – это образы, ассоциации.

Натюрморт – временное увлечение.

У меня задумана серия «Кумиры», и в ней именно натюрморты из жизни знаменитых людей.

Постмодернизм – мое направление.

Когда я готовила мою первую персональную выставку, я хотела сделать ее в выставочном зале Галереи изобразительного искусства Узбекистана.

Мои картины – далеко не классика, они требуют современного пространства.

У меня философский взгляд на жизнь.

Творчество – та часть моей жизни, в которую я никого не пускаю.

Работая дизайнером, не пишу картины на заказ. Это мое, личное.

Потребность самовыражения должна накипеть настолько, чтобы я на время прекратила коммерческие контракты и занялась только творчеством.

Мне было восемнадцать, когда школьный учитель по рисованию попросила своего педагога, известного художника Яниса Салпинкиди, позволить мне присутствовать в учебной аудитории на факультете изоискусства Ташпединститута, чтобы рисовать портреты с натуры.

Мне повезло стать ученицей замечательного художника-графика Михаила Михайловича Соркина.

Если я окажусь в Лондоне, то в первую очередь пойду в музей «Тейт Модерн» – британский национальный музей современного искусства.

Заветная мечта художника Инны Сандлер? Реализоваться как художник.

Я хотела бы нарисовать иллюстрации к «Бесконечной Книге» Михаэля Энде.

Мечтаю посетить музей Винсента ван Гога в Амстердаме, где собрана самая большая в мире коллекция его картин и рисунков.

Мне нравится готовить для проведения семейного торжества или встречи гостей.

Мне случалось дарить свои картины. Картины можно хранить столетиями.

Мне нередко приходилось отказываться продавать свои работы, в которых вложено очень много личного, и иногда должно пройти время, чтобы «отпустить» такую картину от себя.

Картина, которую я никогда не продам, – триптих «Память», посвященный памяти моих близких из уже ушедших поколений.

Весь Рим – это город-музей под открытым небом. Но вверху списка были бы Колизей и Сикстинская капелла.

Все мои работы – это портреты внутреннего мира человека.

Художник может и должен быть финансово благополучным.

Мне люди от бизнеса помогли с проведением первой персональной выставки «Неправильные Игры. Лики и Лица» в ноябре 2010 года. Им я признательна за поддержку.

Каталог к ноябрьской выставке из-за нехватки средств был издан всего в 20 экземплярах. Получить его смогли лишь искусствоведы.

Меценатами становятся не просто богатые, а люди, глубоко разбирающиеся в различных жанрах искусства и чувствующие новые направления их развития.

Персональная выставка в театре «Ильхом» не была запланирована и получилась экспромтом. Тоже помог бизнес.

Мне всегда хотелось проникнуть по ту сторону портрета, где понятия пространства, времени и внутренней динамики зависят от различных оттенков чувств, мыслей и переживаний.

Я хотела бы написать портрет Луи Армстронга, играющего на трубе.

Мой сын любит рисовать.

Бахтиёр Насимов, Евгения Грандэ
Источник: Экономическое обозрение