“Как я стала актрисой” Искусство История Ташкентцы

Автор Мастура Исхакова.

«Если хотите посмеяться от души, — идите в театр и посмотрите Марьям Якубову в роли Майсары». — так писали критики в газетах о замечательной театральной  актрисе в начале 30-ых годов прошлого столетия.

Имя Марьям Якубовой, истинно народной артистки Узбекистана, обладательницы многих наград, известно многим поклонникам театра и кино. Её жизнь была похожа на длинную детективную историю с элементами приключенческого жанра: похищением, погоней, стрельбой, славой, разочарованием… Ее судьба, словно фильм, снятый самой жизнью…

…Иран конца 19 века. Многочисленная семья губернатора Тегерана Исока Юнусова срочно покинула родину и перебралась в Туркестан. Одна из дочерей губернатора красавица Зайнаб, покорила сердце  местного палвана, высокого, черноволосого Якуба.  Вскоре они поженились и обосновались на окраине древней Бухары в махалле. 

…Шли годы.  Зайнабхон ждала четвёртого ребёнка. Однажды она увидела сон: В их дом пришёл седовласый старик и сказал: «Проснись, доченька, вставай. Сейчас мы подарим тебе луноликую, очень красивую девочку. А на правой руке, у неё будет изображение полнолуния».

И действительно, в ту ночь 19 октября 1909 года родилась девочка «в рубашке» и с пятнышком на правом локте – что означало счастье!  Малышку назвали  Ойхон – луноликая. Ойхон была долгожданной дочкой после трёх сыновей. С раннего детства больше всего на свете малышка любила играть на бубне, петь  и танцевать. Её нежные пальчики отстукивали на дойре весёлые ритмы, а маленькие ножки в каушах с кисточками лихо отплясывали. Когда уставала дочка, дойру подхватывала Зайнабхон и продолжала играть. А вечерами мама собирала вокруг себя детей и рассказывала сказки…

Напротив  дома Якуба-палвана  жила племянница  матери – тётушка Халирхон по прозвищу Керкиги, знаменитая певица и танцовщица при дворе самого эмира бухарского! Она была хрупкой, изящной, с очень тонкой талией, весёлой и лукавой женщиной. Если Халирхон репетировала дома танец, маленькая Ойхон в точности копировала каждое её движение.

…Однажды Ойхон вышла на улицу, уселась на приступочку и стала наблюдать за прохожими. Ей очень нравилось  это занятие. Вдруг у калитки остановился роскошный фаэтон, обитый внутри красным бархатом, а на лошадях – золотошвейные накидки. Как выяснилось, это приехали за тётушкой, которая должна была отправиться в далёкое путешествие, во дворец эмира бухарского, обслуживать праздник. Ойхон так захотелось попасть на этот праздник, поесть всяких сладостей, что она бросилась к матери с  тётушкой и  стала умолять их отпустить её.  Долго они сопротивлялись, но огромное желание девочки победило.   Тётушка строго предупредила, что это не только развлечение, но трудная изнурительная работа. Но Ойхон уже ничего не слышала. Она побежала собираться. От радости её сердце стучало так сильно. Наконец, путешественницы сели в сказочный фаэтон и поехали. Лошади громко стучали подковами по булыжнику, звенели колокольчики, а девочка мечтала и тихо шептала: « Дорога, будь длинной-длинной…»

Фаэтон увозил счастливую Ойхон в будущее…

… Приехавшие танцовщицы по очереди выступали в центре большого зала под звон бубнов. Наконец пришёл черёд и Керкиги. Танец длился долго, казалось, ему не будет конца, пока Эшон-ойим мать Эмира не сжалилась и не сказала: « Довольно!»

Тут взгляд Эшон-ойим остановился на девочке:

— Ты умеешь танцевать?

— Нет-нет! – торопливо ответила тётушка. Но её уже никто не слушал… Вечером Ойхон нарядили в розовое платье с рюшечками, надели красные бархатные штанишки, кауши, золотошвейную тюбетейку с мелкими длинными косичками и ввели в огромный зал.

— Ну, принцесса, показывай своё искусство! – подтолкнула маленькую артистку вперёд Эшон-ойим.

От страха, радости и волнения сердце Ойхон чуть не вырвалось из груди. Она впервые танцевала в прекрасном наряде и перед такой публикой так долго, что ноги уже не слушались и заплетались. Тут Эшон-ойим крикнула:

— Хватит! — и поманила пальцем плясунью. Она внимательно посмотрела в глаза Ойхон, хитро улыбнулась, и с угрозой произнесла:

— Теперь ты будешь моей дочкой!

Месяц продолжался праздник. Ойхон скучала по родным. Каждую ночь она видела во сне дом, маму, отца, братьев. Гости стали собираться домой.   Ойхон подбежала к тётушке Керкиги, в надежде вернуться домой, но Эшон-ойим  даже и слышать не хотела об отъезде. Семилетняя Ойхон стала придворной артисткой и личной массажисткой матери эмира бухарского.

… Так Ойхон жила ни день, ни месяц, а годы. И как все затворницы в «золотой клетке»  взрослела и терпела, подчиняя себя, не писаным законам дворцовой жизни.

Нередко Ойхон слышала мелодии неведомого ей инструмента-рояля из комнаты, где эмир проводил время со своей женой-француженкой. Звуки зачаровывали девочку, и она погружалась в мир грёз, где видела ласковую нежную мать, родной дом…

Однажды до женщин гарема дошли слухи, что эмир решил жениться на Ойхон. Ужас охватил её – ведь она, в сущности, ещё ребёнок! Одна из жён эмира Фирюза, полюбившая  Ойхон,  рискую жизнью,  решила помочь… Ночью, когда госпожа Эшон-ойим после массажа уснула крепким сном, девочка вышла во двор, где её ждала Фирюза с паранджой: «Отправляйся с евнухом Бегиджаном. Вот немного денег, отдашь  тётушке, чтобы она в эту же ночь отправила тебя в Самарканд или в Ташкент. Там тебя никто не найдёт».

 Долго пришлось добираться то на поезде, то на арбе… Вот показался родной дом. Глубокая нищета, дети в лохмотьях и тяжело больная мама. Увидев дочь, она дико закричала и потеряла сознание. Отец брызгал на неё холодной водой и шлёпал по щекам. Ойхон подбежала к матери, обняла, поцеловала её, прижалась к родному лицу  и сказала:

— Мама, мамочка это я, твоя дочь Ойхон, теперь я буду всегда с тобой! Я умею петь и танцевать, буду ходить на свадьбы и приносить деньги. Очнувшись, Зайнабхон с испугом прошептала:

— Доченька, о твоём пребывании во дворце  и что ты вернулась, никто не должен знать. Для всех ты исчезла. Тебе только десять лет, а ты выглядишь взрослой девушкой. Забудь имя Ойхон! Ты теперь – Марьям!.. — и тихо заплакала…

С этого имени началась её другая жизнь…

… Девочка постепенно  привыкала к новому имени Марьям…  Ещё долго в семье присутствовал страх поимки беглянки Ойхон… Зайнабхон за эти годы ослабла. Через несколько месяцев, она умерла при родах, оставив пятерых детей. А было ей всего 32 года… …Семья распалась. Все заботы легли на плечи Марьям. Отец забрал среднего сына и уехал неизвестно куда. Двух братьев определили в интернат. А Марьям с младшей сестрёнкой увезла богатая тётя в Самарканд. Каждое утро Марьям поливала огромный двор, подметала. Убирала комнаты двухэтажного дома. Ставила самовар, месила тесто, пекла лепёшки… Успевала всё, но мечтала об одном – выспаться и  поесть досыта. Она часто задумывалась о своей жизни и  задавала себе вопрос: «Должен же быть какой-то выход? Неужели я живу только для мучений? Мама же говорила, что я родилась в «рубашке» и с «пятнышком», что означает счастье! Где же оно счастье?»

Счастье «привалило» неожиданно. Тётя решила отдать замуж Марьям за далёкого родственника, из Шахризябса. Так одиннадцатилетняя девочка, стала женой, незнакомого ей человека… Семья оказалась, бедной. Свёкр был слепой и тяжело болен. А свекровь, добрая женщина, чтобы прокормить семью, стирала бельё солдат из ближней воинской части. Старший сын Хаёт, которому было 28 лет, целыми днями где-то пропадал. Именно он и должен был стать мужем Марьям. Юная невеста боялась своего будущего мужа, и она попросила свекровь, чтобы та не позволяла сыну подходить к Марьям…

…Прошло три года. Марьям расцвела, превратилась в красивую девушку. Хаят уже с интересом стал поглядывать на свою невесту. А невесту не покидала мысль о побеге. Девушка мечтала о лучшей жизни, об учёбе. Однажды, обманув домашних, накинув паранджу, Марьям сбежала  в родную Бухару, где совершенно случайно встретилась со старшим  братом Рафикджаном. Он повзрослел, выглядел очень солидным. На нём была кожаная куртка, галифе, а на боку красовался пистолет. А было ему только 16 лет.  Рафикджан набирал со всего Туркестана детей на учёбу. Теперь мечта Марьям могла осуществиться. 

Радостные брат с сестрой вошли в кабинет, где сидел молодой человек с густой чёрной шевелюрой. Это был Файзулла Ходжаев. Рафикджан с почтением обратился к нему:

— Здравствуйте, Файзулла-ака! Познакомьтесь, вот моя сестрёнка Марьям. Она тоже хочет учиться.

— А сколько ей лет?

— Скоро пятнадцать.

— Открой лицо, может ты старик с бородой? – пошутил Файзулла-ака.

Девушка смутилась и отошла подальше.

— Если надо снять паранджу, то не поеду! — Марьям стало страшно от этой мысли…

— Но ведь в Москве её никто не носит. Ты что же, одна будешь ходить в парандже?

— Пусть одна…

Поезд Ташкент-Москва увозил группу будущих студентов из 25-ти человек со всех уголков Туркестана. Была страшная жара, но молодежь не унывала. Они пели, рассказывали смешные истории. Марьям сидела в сторонке  в парандже и открывала чочван только во время еды. За семь суток дороги все перезнакомились, обещали встречаться.  Поезд подъезжал к Казанскому вокзалу,  по репродуктору всех пассажиров попросили собрать вещи и быть готовыми.  В купе к девушкам зашёл Рафикджан и попросил  выйти сестру в коридор.

— Марьям, теперь сними паранджу, в Москве подумают, что ты шпионка и заберут в милицию, – он вытащил из сумки красивый белый платок из шёлка и накинул на плечи.

— Надень его. А паранджу спрячь в сумку.

… Москва поразила Марьям. Она впервые увидела высокие дома, трамваи, автомобили и такие длинные улицы, а главное удивило огромное количество людей. Студентов поселили в общежитие на Страстном бульваре. Марьям с головой ушла в учёбу. Она одновременно посещала занятия на рабфаке, а вечером бежала в кинотехникум и кружок художественной гимнастики. Примерная студентка старалась не пропустить  премьер в театрах, кино, просмотров выставок, музеев…  Если бы можно было растворить знания в воде и выпить, она бы выпила сразу море…

… В 1928 году Марьям получила диплом киноактрисы. У неё появилось больше свободного времени. Молодой актрисе очень нравились фильмы с участием Чарли Чаплина и Мэри Пикфорд, поэтому она с подругой не пропускала ни одной картины с заграничными актёрами. Однажды после просмотра «Похождений Мэри Пикфорд», очарованные игрой звезды, подружки решили написать письмо актрисе.

 «Дорогая госпожа Мэри! Мы часто смотрим фильмы с вашим участием и очень вас полюбили. Просим прислать нам две ваши фотографии с автографом. Мы студентки рабфака и тоже мечтаем стать киноактрисами».

Вложили в конверт две свои фотографии и отправили в Голливуд. Прошло время. Девушки совершенно забыли о письме… Как-то их вызвали в кабинет директора, где собралось много людей. Незнакомый человек, сидевший в центре стола, спросил:

— Гражданки Якубова и Кучкарова, вы  что, решили уехать в Америку?

Девушки недоумённо пожали плечами.

— Почему же в наше посольство пришли две заверенные визы на ваши имена?

— Не знаем…

— А кто написал письмо Мэри Пикфорд?

— Мы… Мы послали свои фотографии и просили выслать нам её фото с подписью…

— А ещё что?

— Ещё писали, что хотим стать киноактрисами…

— В Америке?

— Почему в Америке?.. В Узбекистане!

Через некоторое время Марьям получила письмо из Франции от дяди, который несколько лет назад уехал  из Бухары. Он звал её к себе и обещал помочь стать знаменитой и богатой. Ни богатство, ни слава где-то там далеко от родины актрису не прельщали. Марьям стремилась домой в Узбекистан.  Она мечтала уже в скором времени увидеть родное синее небо, услышать журчание арыков, и жить в своём краю.

8 сентября 1929 года Марьям Якубову в числе других студийцев приняли в труппу театра имени Хамзы. Среди них были будущие знаменитости – цвет узбекской актёрской элиты: Ш.Бурханов, Н.Рахимов, А. Ходжаев, Ш.Магзумова и другие. Со своими коллегами Марьям объездила в гастрольных поездках шахтёрские посёлки Кизил Кии и Салюкты, Ферганскую долину и Бухару. Время было тревожное, часто во время представлений бандиты устраивали набеги. Очередной раз, когда труппа, вынуждена, была спешно уезжать от стрельбы и погони, арба с артистами перевернулась.  Марьям вылетела на пыльную дорогу и сломала ногу. Актриса Мария Кузнецова не растерялась: она оттащила пострадавшую в кусты, зачерпнула из арыка воды, промыла  и  туго перевязала  рану. Боль не утихала. 

А вечером в кишлаке, где артистов с нетерпением ждали,  Марьям должна была играть сразу две роли.  Замена актрисы не предвиделась. Народ собрался вокруг импровизированной сцены… Артисты обыграли эту ситуацию. По просьбе пострадавшей, они обратились к зрителям помочь найти для спектакля костыли. Так Марьям сыграла все сцены на костылях,  превозмогая боль, чтобы не сорвать спектакль. И только потом  согласилась пойти в больницу…

…Работа в театре захватила её полностью, но самого главного в жизни молодой, красивой, всеми обожаемой  женщины, не было —  любимого человека, семьи, домашнего очага… Подруги давно вышли замуж. Жажда большой настоящей любви иссушала душу. Но Марьям боялась думать об этом. Воспоминания о двух несостоявшихся, нелепых замужествах и вытекающие отсюда бегства, оставили в душе глубокие кровоточащие раны. Нежданно её жизнь изменилась.

Как-то лучший друг и коллега Миршахид Миракилов пригласил Марьям в кинотеатр «Хива». По дороге  навстречу им шли двое молодых людей, с которыми  Миршахид поздоровался. Вдруг один из них симпатичный парень с курчавой головой побледнел и медленно опустился на землю. Все кинулись к нему на помощь. Миршахад же схватил Марьям за руку и потащил её в кинотеатр, обещая  потом всё объяснить… На утро в театре Марьям увидела того самого молодого человека в оркестре среди музыкантов. Они встретились взглядами. Он опять побледнел и быстро вышел. В недоумении женщина оглянулась назад и увидела смеющегося Миршахида:

— Ведь это вы,  ханум во всём виноваты!

— Почему я! – с испугом спросила женщина.

 — Несколько лет назад наш маэстро видел вас… во сне! С тех пор искал и мечтал о встрече. Вот встретил… и упал в обморок – бедный «Меджнун»!

Марьям невольно стала приглядываться к маэстро… Мирвахид Миркаримов – так звали обожателя, руководил оркестром народных инструментов. В длительной гастрольной поездке он очень тактично вёл себя, иногда приглашал пообедать. Маэстро оказался интеллигентным, спокойным, умным, а главное талантливым человеком. Одним словом — Марьям влюбилась… Так в её одинокую жизнь ворвалась романтичная любовь!..

4 июня 1931 года в семье артистов Марьямхон и  Мирвахида родился сын Сулейман.                                                     

Работа отнимала много сил и времени. Муж это понимал. Он ценил в своей жене не только актрису, он любил её  как  женщину, как мать своего ребёнка. Дома часто обсуждались её новые роли. На сцене они были прекрасными партнёрами. Радость материнства открыла в работах Марьям-хон новые грани мастерства. Её героини стали мягче, нежнее. Сын был всегда рядом. И это естественно – ведь дети актёров росли одной семьёй. Театр для них был вторым домом.

Все роли Марьямхон удавались  с лёгкостью. Она достоверно передавала образы своих героинь, играла с одинаковым интересом, как молодых красавиц, так и ворчливых старух, но и даже мужские роли. И каждый раз изменялась до неузнаваемости. В те годы про неё писали:

«Если хотите посмеяться от души, — идите в театр и посмотрите Марьям Якубову в роли Майсары».

Недолго длилось семейное и женское счастье Марьям…

Началась война… Муж с первых дней войны добровольно ушёл  на фронт. Марьямхон с концертной бригадой выступала в госпиталях.  Горе   разрушило  счастливую семью. Великолепный музыкант, её любимый маэстро погиб, защищая украинскую землю… Тоска и одиночество поселились дома. Голод, холод. Ночами, глядела на спящего сына, молодая женщина думала, что жизнь для неё потеряла всякий смысл… Подруги часто уговаривали  её выйти замуж. Она долго сопротивлялась, но потом поняла, что только рождение новой жизни спасёт её от одиночества.

Как-то подруга познакомила Марьям со своим братом, очень серьёзным человеком, кадровым офицером Джурой Джалаловым. После недолгого знакомства они поженились. Через год родилась дочь Тамара. Девочка внесла свежую струю радости. Марьям снова окрепла духом. С мужем в дальнейшем отношения не сложились, но Марьям была благодарна ему за дочь. От двух мужей ей осталась хорошая память – это сын и дочь. Они выросли, получили образование. Самостоятельно выбрали свою дорогу в жизни. Теперь уже внуки завладели сердцем знаменитой бабушки.

Последние годы жизнь в театре без каждодневных репетиций, без выхода к зрителям стала бессмысленной. И она ушла из любимого театра. Кино, увы, тоже за долгие годы подарило одну-две по-настоящему интересные  роли в фильмах: «Об этом говорит вся махалля» — Ойпошшо, и  в «Минувших днях» — Узбек-ойим. Эти роли сделали Марьям Якубову одной из самых популярных кинозвёзд республики.

…Актриса глянула в зеркало, конечно,  женщине в годах, оно отнюдь не льстило. Но Марьям-хон реально относилась к внешним изменениям, она  всегда была молода душой. Вот и сейчас в своём пенсионном  возрасте она с головой окунулась в творчество — в новом жанре  читала детям сказки. Их можно читать, убаюкивая, их можно читать, рассказывая. Марьям-хон их играла. Особенно любимы сказки, где много действующих лиц. И вновь оживают в них голоса её сыгранных когда-то героев: певуньи Зебо и  Коракиз, кривобокой свахи и несчастной Сенфур, озорной Ойнисы и озлобленной Хонзоды,  Феклуши и Майсары…

…Страницы рукописи, названные Марьям Якубовой «Как я стала актрисой», можно читать как киносценарий, либо повесть, но ценность их в том, что они – Документ.

И сама героиня, и окружающие её персонажи и сцены жизни записаны так, как вспыхнули и ожили в Памяти…

Как-то в беседе замечательная актриса Фаина Раневская заметила:  — Есть три профессии, которыми нельзя овладеть – это учитель, врач и артист – ими надо родиться!

© Мастура Исхакова
Автор использовала фрагменты из книги М. Якубовой «Как я стала актрисой».

Напомню, что на «Письмах о Ташкенте» была статья о Марьям Якубовой — ЕС.

Фото памятника со страницы о Марьям Якубовой на сайте «Ташкент-память»